Пожилой мужчина с профессиональной быстротой начал листать массивный гроссбух старинного вида:
- Годы жизни напомните...
- Какие годы жизни? - обиделась я. - Я же еще жива.
- Жива? - он с легким интересом взглянул на меня поверх очков. - Ну-ну...
И продолжил листать свой фолиант.
Я оглядела комнату. Выглядела она довольно странно, особенно для кабинета чиновника. Вдоль трех стен стояли высокие дубовые бочки, посреди комнаты - широкий антикварный стол с растрескавшейся от времени столешницей. За этим столом и сидел мужчина, на прием к которому я попала. Выглядел он лет на семьдесят. Коротко стриженные седые волосы, серый слегка потрепанный костюм. Под пиджаком - клетчатая жилетка. На носу огромные очки с толстыми линзами.
- Простите, не расслышала, как вас зовут, - вежливо поинтересовалась я, надеясь отвлечь его от гроссбуха.
Он вытащил из ящика стола небольшие весы, а затем - видавший виды калькулятор и, заглядывая в книгу, лихо начал стучать по кнопкам, бурчя себе под нос:
Обвинитель нехотя вылез из-за стола, открыл одну из бочек и чем-то вроде половника зачерпнул немного белого, похожего на муку, порошка. Высыпал его на одну из чашек весов, стоявших на столе, и снова углубился в подсчеты.
- Так-так-так-так... Итого...
На этот раз он направился к другой бочке. Зачерпнул серого порошка, напоминающего цветом и консистенцией пепел. Бережно насыпал его на другую чашу весов. Весы качнулись, чаши остановились параллельно друг другу. Обвинитель открыл бутылку с минеральной водой и брызнул ею на серый порошок. Равновесие было нарушено, и чаша с пеплом заскользила вниз.
- Постойте! - возмущенно воскликнула. - Так нечестно! Ведь так же порошок стал тяжелее. Это же жульничество! Я буду жаловаться!
- Это злые деяния, мы их всегда так разбавляем, - спокойно пояснил Обвинитель. - Если что-то не устраивает, идите в соседний кабинет.
Я вышла в коридор и открыла соседнюю дверь с непонятной надписью, напоминавшей орнамент. И едва не рухнула в пропасть. За дверью пола не было, где-то далеко внизу слышался плеск воды. Было довольно темно, прямо от моих ног шел вдаль тонкий лучик света. Наклонившись, я коснулась его и почувствовала резкую боль, на пальцах выступила кровь. Услышав шаги за спиной, я оглянулась. Подошел Обвинитель.
- Что там? - я махнула в сторону, куда уходил острый лучик.
- Там рай, ты можешь добраться до него по этому мосту.
- У вас тут значит отдельные кабинеты для разных вероисповеданий? - догадалась я. - А для атеистов что-нибудь есть?
- Конечно, тебе прямо по коридору, последняя дверь.
По дороге я увидела таблички - "Эдем" и стрелочки на полу, указывающие направление, "Временная регистрация" и объявление "Сегодня после заката состоится философский диспут на тему "Является ли слякоть качеством снега или видом снега?" Ожидается присутствие VIP-персон - Р.Бэкона и И.Канта. Приглашаются все желающие".
Открыв последнюю дверь, я оказалась в маленькой, очень пыльной, но уютной комнатке. В кресле у камина, накрывшись пледом, дремал симпатичный старичок, лицо которого показалось мне смутно знакомым.
Я осторожно постучала по косяку двери. Старичок сразу встрепенулся, вскочил и радостно засуетился вокруг меня.
- Ты присаживайся, милая, я сейчас все подготовлю, чайку попьем.
Судя по радостному возбуждению, к нему давно никто не заходил. Старичок вытащил из шкафа какие-то старые покрытые паутиной плакаты и начал развешивать их по стенам. Первый плакат был репродукцией рисунка Леонардо да Винчи, того, где изображение человека вписано в круг. На втором плакате было изображено дерево, на двух других - воробей и амеба.
- Знаете, - нерешительно вмешалась я, - хотелось бы узнать - что со мной будет дальше? Только попроще, если можно. Наука - не мой конек.
- Конечно, милая, для тебя я прочту лайт-версию. - Старичок поудобнее устроился в кресле, открыл большую книжку с ярким рисунком динозавра на обложке и начал читать заунывным голосом:
- Когда-то очень давно всю землю покрывал бурный океан. И жила в этом бурном океане инфузория-"туфелька". И была она так одинока...
Я проснулась на диване в пустом коридоре, заботливо накрытая пледом. Посмотрела на часы, они стояли, и снова направилась в кабинет Обвинителя. Он по-прежнему сидел за столом и теперь читал журнал "Forbs".
- Простите, может, можно мне все-таки как-то помочь?
Обвинитель с тоской оторвался от журнала:
-Как же вы мне надоели, девушка. То ли дело раньше - взвесил, выписал приговор, отправил его на подпись. А теперь - каждый второй начинает права качать. То грамм благих дел ему не довесили, то порошок ему будто бы разбавили... Что вы от меня хотите? Я весы уже вымыл.
- Ну, пожалуйста...
- Хорошо, я посмотрю еще раз ваше дело. - Обвинитель извлек из ящика стола свой гроссбух и снова зашелестел страницами:
- Так, 23 сентября, Зонова Анна Львовна...
- Наталья Сергеевна, - заискивающе поправила я.
- Какая еще Наталья Сергеевна? Когда у меня в списке только Анна Львовна? - Обвинитель уставился на меня, - Девушка, вы как сюда попали?
- Я вообще-то в паспортный стол пришла. Был обед. Я решила попытаться зайти с черного хода, чтобы очередь занять - знаете же какие сейчас очереди. И зашла. А тут вы. С порошком.
- Варлаам! - от крика Обвинителя зашатался даже громоздкий стол. - Варлаам!
Дверь открылась, и вошел хрупкий юноша лет двадцати в черном одеянии, напоминавшем рясу и плащ одновременно.
- Варлаам, ты сегодня выходил?
Юноша начал медленно отступать обратно - в направлении двери.
- Выходил, - скромно ответил он.
- А ты дверь за собой закрыл!?
- Я все исправлю, господин Обвинитель, она и не вспомнит.
- Так исправляй побыстрее! - Обвинитель повернулся ко мне:
- Мы просим прощения, произошла ошибка.
Варлаам довольно сильно схватил меня за плечо и подтолкнул к окну. Через секунду я лежала на клумбе. Подняв глаза, я увидела только глухую стену - ни окна, ни двери.
А еще через секунду поняла, как это глупо искать черный ход - он ведь, наверняка, тоже закрыт. Только споткнулась и ногу подвернула.
Странная штука - с некоторых пор, когда я вижу портрет Чарлза Дарвина, его лицо кажется мне смутно знакомым.