Аннотация: Могут ли ужиться люди - и люди? А если не сумеют ужиться, то выживут ли? ))
"...и Аз воздам"
Деревенская окраина оказалась непривычно пустой. Люди - ладно, но собаки куда подевались? Непохоже, чтобы здесь похозяйничал туман: тяжелая зелень середины лета чуть тронута желтизной - и только. Лопухи вдоль ограды пышны на диво, а ведь травы и кусты туманы объедают начисто.
Причина безлюдности окраины отыскалась на деревенской площади: все жители собрались там, вокруг наспех сколоченного помоста. В пыли под заборами валялись псы, составляя им компанию. А с помоста вещал священник:
- От гесонэ все беды! Они напускают хищные туманы и хотят извести всех честных людей! Дьяволово семя должно сгореть в огне!..
За спиною священника понуро стояла молодая женщина, простоволосая, босая. Барон Март Леррен, ныне бездомный авантюрист, не сразу узнал деревенскую травницу. На помосте и вокруг него стояло около десятка солдат церковной стражи.
Барон попятился в тень высокого забора, из-за которого вышел миг назад. Встречаться с церковниками не хотелось: он не ведал за собою непрощаемых грехов, но кто знает этих святош, еще объявят гесонэ.
Укрывшись от случайных взглядов, авантюрист постоял немного, послушал. На площади дело по накатанной катилось к костру, и он побрел прочь. Трактир по причине судилища был закрыт, а любоваться на сожжение колдуньи Марта вовсе не тянуло.
Он ушел от деревни на полдня пути, выбирая наветренную сторону, и остановился у веселого ручья на крохотной полянке. Отсутствие свободного пространства Марта не волновало: днем ему бояться некого, а ночное убежище шелестело над его головой резною листвой.
В поздних сумерках Март привычно взобрался на высокий дуб, у ствола которого скоротал день. Добравшись до середины кроны, устроился на ночь: подвесил сумку, постелил на ветвях кожаный плащ и надежно привязался к стволу. Если придет туман, то не доберется до него.
На следующий день деревня встретила барона запахом гари и тишиной, и тишина эта отличалась от вчерашней. Авантюрист огляделся и покачал головой. Столько долгих месяцев хищные туманы обходили поселение стороной, а стоило священникам сжечь гесонэ, которая якобы эти туманы насылала, как в деревню пришла смерть. Была в этом некая печальная ирония. Март шагал, стараясь не наступать на горстки трухи, особенно, когда среди них попадались гладкие белые черепа - одни побольше, другие поменьше.
В деревне стоял слабый пряный запах - запах туманов, запах неотвратимой неслышной смерти. Пряность, которой пах туман, была Марту знакома, но названия он не мог припомнить. Сейр, его женушка, могла бы сказать точно, она хорошо разбиралась в пряностях, но однажды Сейр тоже превратилась в горсть трухи, съеденная туманом.
Как досадно и смешно одновременно было барону, когда почитай уже семь лет назад он опаздывал на собственные именины! В поместье собралась вся родня, а именинника нету! Он опоздал на день - на свои именины и на свою смерть.
Усадьба встретила его тишиной и слабым запахом знакомой пряности. Сейр, детишки, родители, дядья и тетушки, племянники, весь клан остался лежать там - горстями трухи и истонченными белыми черепами...
Добравшись до деревенской площади, Март огляделся. Церковный отряд тоже остался здесь. Робкий ветерок уже начал перемешивать пыль с трухою, припорошив церковную парчу парадной ризы священника и кожу солдатских доспехов, чуть в стороне поблескивал тяжелый нательный крест. Авантюрист печально вздохнул и пошел в трактир. Еда от туманов не страдала, и Март взял то, за чем явился в деревню вчера. Запасов набрал, сколько мог унести - и что не пропадет за неделю пути. Ему не хотелось еще где-то останавливаться до Крюта.
***
Пройдя городские ворота, Март подавил привычную уже вспышку паники. "Город - ловушка!" - вопило звериное чутье. - "Здесь нет спасения!" Но звериное чутье принадлежало бездомному авантюристу, который год слоняющемуся по просторам родного королевства и сопредельных держав. А барону Марту Леррену было приятно оказаться хоть в какой цивилизации и плевать, что, когда придет туман, деться будет некуда. Накопленный за годы скитаний опыт говорил: этой ночью туманы в Крют не придут. Опыту авантюрист доверял достаточно, поскольку до сих пор был жив.
Дверь трактира гулко хлопнула за спиной, и Март, улыбнувшись теплу и свету, шагнул в зал. Договорившись о комнате, прихватил бутылку, стакан и в ожидании ужина отправился искать местечко поуютнее. Промозглая сырость прогнала люд с улиц, и в зале было полно народу. Март нашел наконец стол, где сидел всего один человек. Зверь в Марте заворчал, но тот его заткнул: мало ли причин, отчего человек сидит один?
Пробормотав "позвольте присесть" и не дожидаясь ответа, Март плюхнулся на табурет. Тут же налил себе вина и от души хлебнул.
- Добрый сегодня вечер.
- С чего вы взяли? - проворчал барон, проглотив вино.
- Туманы не придут сегодня в Крют.
Март оставил в покое стакан и взглянул на случайного сотрапезника. Молодой еще мужчина, смуглый и черноволосый, с юга, и ровня, судя по выговору, барону Леррену.
- Почему не придут?
- Чувствую, - скупо улыбнулся южанин. - Вы ведь тоже это чувствуете?
Март неопределенно покрутил головой и внимательно пригляделся к собеседнику. Дворянин не из последних, вояка, состоятельный, что еще? На церковного шпиона не похож. Но шпион ведь и не должен походить на шпиона?
- Морис Кеведа, - приподняв стакан, представился южанин. - Простите, не хотел вас озадачивать. Просто, когда долго скитаешься, научаешься не то чтобы предсказывать туман, но предчувствовать.
- Март Леррен, - ответно поднял свой стакан барон. - Ну, верно, мне встречались люди, которые достаточно долго от туманов бегают...
Кеведа улыбнулся как-то странно, приложился к стакану. Марту принесли ужин, и он на время забыл о собеседнике.
- Интересно, куда подевались гесонэ? - задумчиво пробормотал южанин, когда насытившийся Март отодвинул на край стола опустевшее блюдо.
- Как это куда? Померли, - пробормотал барон, доливая себе вина.
- От чего померли?
- Сье Морис, вы с которой луны свалились?
- Издалека, - смущенно улыбнулся Кеведа, - и совсем недавно. И мне, правда, важно знать.
Март вздохнул. Шпион, не шпион ли этот чудак, а на заданный вопрос существует канонический ответ:
- Церковь извела поганое колдовское племя.
- Давно?
- Да уж лет двести тому.
- Печально, - пробормотал южанин. - Значит, все умрут.
- Все ум... почему? - спросил барон против воли.
- Скажите, сье Март, - странный собеседник задумчиво отхлебнул вина. - Впервые ли туманы приходят сюда?
- Насколько я знаю, да.
- Насколько знаете? То есть, при вашей жизни впервые?
Март усмехнулся:
- Сколько той моей жизни... Нет, и в летописях не встречал упоминаний.
- Как коротка человеческая память, - вздохнул Кеведа. - Туманы появляются в вашем мире от его сотворения, с промежутками от двухсот до пятисот лет. Увы, последний промежуток как раз оказался большим.
- Увы, да? - язвительно переспросил авантюрист. - А откуда они берутся? Создатель насылает, за грехи наши тяжкие?
Южанин невесело рассмеялся:
- Нет, конечно. Туманы - это природное явление, навроде смерча или извержения вулкана.
- Но причина все равно должна быть, - заявил барон, припомнив сведения о мироустройстве.
- Конечно, - улыбнулся его собеседник. - Ваш мир очень красив, сье Март. Вам сравнивать не с чем, но я повидал много миров, так что поверьте мне на слово.
Март поперхнулся вином и долго кашлял, южанин терпеливо ждал. Авантюрист задавил в себе миллион вопросов, которые вызвало неслыханное заявление, и задал лишь тот, что напрямую вытекал из ошеломляющей тирады сье Мориса:
- Оттого, что мир наш красив, его непременно надо было сдобрить какой-нибудь гадостью?
Кеведа одобрительно улыбнулся:
- Браво, сье Март. Вывод закономерный, хотя и неверный.
И, поскольку авантюрист молчал, сверля его взглядом, продолжил:
- Чтобы такая красота могла существовать, нужны особые условия. Природные условия любого мира главном образом зависят от светила, которое дает ему жизнь, и еще от кое-чего. Ваш мир так красив потому, что находится в особенном месте. Увы, за все надобно платить. Особость этого места проявляется в мире хищными туманами. Когда... эээ, ладно, это вам будет непонятно. Ну... тот, кто придавал форму вашему миру, счел, что дело того стоит, и сумел проблему туманов решить.
- И что, такое вот решение: когда туманы появляются, все помирают? - иронически истолковал сказанное Март.
- Нет, - покачал головой Кеведа. - Все помирать вы будете в первый раз.
- Да? - совсем уже ядовито вопросил авантюрист. - И почему же?
- Потому что гесонэ больше нет, - жестко ответил странный собеседник барона. Помолчал. - Мало смысла в самом чудесном мире, если некому им любоваться. Тому, кто лепил ваш мир, не удалось создать существ, которые успешно бы противостояли туманам, и он создал две расы. Людям дал силу, а гесонэ - способность это силу применять. И веками гесонэ и люди существовали бок о бок и успешно переживали полосу туманов. Но коль вам взбрело в голову избавиться от гесонэ, туманы вскорости избавят мир и от вас самих...
Март перестал слышать собеседника. Перед глазами встала давешняя травница - и съеденная туманом деревня...
- А как священники определяют гесонэ? Как можно сказать, гесонэ перед тобою или человек? - выпалил барон.
Кеведа удивленно приподнял черные брови:
- Понятия не имею. Внешне гесонэ не особо отличаются от человека...
- А вы отличаете? - с нажимом спросил Март.
- Я-то отличаю, - хмыкнул его собеседник, - я просто вижу, человек передо мной или гесонэ. У вас разный рисунок... эээ... - он прищелкнул пальцами. - Вы про магию что-нибудь знаете, сье Март?
- Что магия есть дьявольский искус, - усмехнулся барон.
- М-да. На этом основании их, значит, и того... Что, среди гесонэ много было состоятельных?
Март, нахмурился, припоминая читаные хроники:
- Наверное. Раз их имущество конфисковали, значит, было что взять.
- М-да, - южанин потер лоб. - Похоже, хороши оказались и те, и другие.
- Так чем гесонэ отличаются от людей? - вернулся к теме барон.
- Магическим фоном, - хмыкнул Кеведа, - который излучают все, только разный.
- И как же священники все-таки справляются? - пробормотал Март.
- Значит, среди них есть маги, - рассмеялся южанин. - Магия ведь людям не заказана, просто людская магия иная, чем у гесонэ.
У Марта уже ум за разум заходил от этого разговора, но он умер бы от любопытства, если б не задал еще один вопрос:
- А вы сами-то кто?
- Я? - сье Морис ласково улыбнулся. - Я видхи. - И чувствуя, что барон сейчас взорвется, добавил. - Не человек, и не гесонэ. Магическое существо. Нас называют целителями миров. Не тех, кто миры населяет, а самих миров. Ну, земля, вода, воздух, - он повел рукою вокруг. - Когда ваш мир входит в полосу туманов, кто-нибудь из моих сородичей всегда приходит, чтобы помочь миру пережить эти пятьдесят или сто лет.
- Так долго, - прошептал барон, ухватившись за последнюю фразу. - Так долго...
- Да. И мне выпало увидеть, как вы умрете. Впрочем, я уже попросил Эльвье найти для вашего мира других обитателей...
Чувствуя, что вот-вот разразится истерикой, Март вскочил, схватил недопитую бутылку и, пробормотав "спать мне пора", взлетел по лестнице на второй этаж, к жилым комнатам. Захлопнув за собой дверь, изо всех сил саданул кулаком в стену, его трясло.
В голове беспорядочно метались картинки то тихой деревенской травницы и съеденной туманами деревни, то цитаты из хроник - как выпалывали заразу гесонэ, а то смеялась окруженная детьми Сейр...
***
Через три дня Март ушел из Крюта. Этот нелепый разговор смешал его планы. Как и собирался, в городе барон обновил снаряжение и пополнил запасы - тем, что сложно достать в деревнях. Но недели отдыха не получилось. Рассказанное сье видхи грызло Марта, не давало покоя. Столько долгих лет он потратил, выясняя, что же именно сгубило его семью, и вот - в нечаянной беседе за бутылкой вина в городском трактире взяли и все ему разъяснили. Более всего барону хотелось вытолкнуть из себя это знание, вернуться и отменить этот разговор, сесть в трактире за другой стол, опоздать на день в Крют - ведь сье Морис покинул город следующим утром раненько...
Март честно пытался избавиться от полученного знания, но понурая деревенская травница, покорно ждущая костра, не позволяла ему выбросить вон рассказанное сье Морисом. Травница-гесонэ и съеденная туманом на следующее утро после ее казни деревня.
Барон хотел правды. Он чувствовал, что похожий на южанина этот... видхи ему не лгал, но ему хотелось услышать то же от человека.
Вот в таком раздрызге Март отправился в обитель Пасаван в надежде, что епископ Бельво не в столице и не путешествует по стране. Епископ когда-то венчал его с Сейр и крестил их первенца, он знал о бароне и его изысканиях больше, чем кто-либо, и был одним из немногих, с кем Март сохранил доверительные отношения. Правда, в последний раз они расстались не совсем мирно. К вожделенным церковным архивам Бельво допускал барона весьма скупо. В рассказах епископа Март чуял недомолвки и лакуны, но пока ему не удавалось поймать епископа на откровенном вранье или на явном сокрытии сведений.
Барона удивляло спокойствие церкви: основная масса туманов шла неспешно с востока, но отдельные его пряди проникали далеко в глубь страны, и даже вблизи столицы можно было наткнуться на деревню, съеденную туманом. Расположенное восточнее королевство Бренна почти полностью обезлюдело - это Март видел собственными глазами. По территории Бренны он дошел до самых степей (как спастись от туманов на безлесных травяных просторах барон не придумал и потому соваться туда не стал). А ведь церковь, как говорится, не знает границ, значит, и церковным иерархам родной державы известно, что происходит. И они ничего не предпринимают. То ли полагают отсидеться за крепкими монастырскими стенами, то ли нашли способ защититься. И первое, и второе вызывало у авантюриста недоумение: в Бренне он насмотрелся на опустевшие монастыри. Следовательно, полагал барон, есть нечто третье, чего он пока не может предположить. Об этом и был их последний разговор с епископом. Никакого толка из него не вышло, только чуть не разругались.
Бельво твердил, что туманы есть наказание господне за грехи человеческие и что идет Последний суд. На что барон в сердцах ответил, что епископу и церкви его Последнего суда не дождаться - люди рассудят раньше. А люди говорят, что у церкви есть тайные убежища, и потому попы так спокойны. И как бы людишки не вздумали это проверить...
Март очнулся от воспоминаний и даже остановился, хотя дорога была безлюдной. Втянул ноздрями воздух - пахло дымом, но как-то неправильно. Захотелось прибавить шаг, но барон, напротив, сместился к обочине, а через пару-другую шагов и вовсе нырнул в придорожные кусты. Он разобрался, что так не понравилось его звериному чутью: к запаху горящего дерева и еще не пойми чего примешивался отчетливый душок горелого мяса...
Чуть погодя дорога вынырнула из леса, и Март увидел обитель Пасаван. Между башнями вился дым, ворота в высокой стене стояли настежь, одна створка косо висела на нижней петле. Там же лежали первые мертвецы. И туман здесь был не причем, тут потрудились люди. Ну вот, напророчил!..
Авантюрист некоторое время наблюдал, но никакого движения у стен не заметил. И потому осторожно двинулся вперед.
Во дворе он обнаружил первого мародера. Кинжал, пущенный тренированной рукой, воткнулся в левый глаз любителя поживы, избавив от дальнейших жизненных хлопот. Осторожничая пуще прежнего, барон двинулся дальше.
Нижний зал обители встретил Марта светом, льющимся из высоких окон, тишиной и отвратительным запахом вскрытых человеческих утроб. Среди убитых монахов барон наткнулся и на бандитские трупы: смиренные служители Создателя не отдали свой дом без боя. Бельво между мертвецами не оказалось. Барон перевел дух и нырнул в центральный коридор. Епископские покои в Пасаване, как ему помнилось, находились на втором этаже.
Возле них Март и нарвался. Коридоры в божьем доме были не особенно широки, мародеры вели себя тихо, и, завернув в очередной раз, авантюрист столкнулся с ними нос к носу. Спасли барона звериная натура и отменная реакция. Первого бандита Март полоснул кинжалом по физиономии, второго удачно пнул в колено, третьему саданул тяжелой рукоятью в висок, а четвертого зарезал насмерть, уже вполне профессионально всадив длинное лезвие в печень. Затем споро добил оставшуюся троицу, немного хлопот доставил лишь парень с разбитым коленом. Барон отделался парой царапин.
Через десяток шагов он нашел первого живого еще монаха. Тот таращился на авантюриста в немом страхе, слабо скребя обутыми в сандалии ногами каменные плиты пола.
- Где епископ? - спросил Март, наклоняясь к раненому. - Я барон Леррен. Епископ в обители?
- В по... покоях, - просипел монах, узнав наконец барона.
Март кивнул и метнулся дальше по коридору.
Епископ Бельво действительно находился в обители, в своих покоях. Он умирал. Не видно было опасных ран, лишь ссадина на скуле, но глаза старика запали, обведенные темными кругами, губы обметало, и дышал он неглубоко и редко.
- Епископ, - выдохнул барон, опускаясь на колени перед священником. Снял с пояса флягу, поднес к его губам.
Бельво открыл глаза и сделал несколько глотков.
- Мальчик мой, - прошелестел он. - Я ждал... знака. Ты оказался прав. Они искали средство... спастись.
- Я не собирался, - неловко сказал Март, осторожно ощупывая епископа в поисках ран. - Нечаянно завернул. Вам больно?
- Нет, не больно, и совсем никак... теперь умру... - священник слабо улыбнулся. Ему как будто стало лучше. - И что же тебя привело?
- Видение мне было, - хмыкнул Март. Он наконец разобрался, что с Бельво. Ковер в покоях не изначально был таким кроваво-красным - на спине у епископа была серьезная рана; кровь быстро покидала тело и впитывалась в пышный ворс. Более того, несчастному сломали позвоночник, оттого он и не чувствовал ничего. Поняв, что любая помощь тут бессмысленна, барон вернулся к разговору:
- Или можно сказать, вестник мне явился.
- И что... ты узнал?
- Что туманы приходят в наш мир постоянно, и против них есть испытанное средство. Но в этот раз мы все умрем.
Священник взволнованно шевельнул рукой:
- Что...
- Потому что мы уничтожили гесонэ, - криво усмехнулся барон. - Можно сказать, туманы и вправду есть наказание за наш смертный грех. Когда среди нас жили гесонэ, вместе мы защищались от туманов. Теперь не с кем. Так что вымрем. За грех убиения гесонэ. Мы ведь все в нем виноваты.
- Ис... надо искупить, - прошептал епископ, странно взволнованный. Глаза у священника возбужденно блеснули. Не будь столь плачевным его состояние, Март счел бы, что Бельво рад.
- Ага, - хмыкнул авантюрист. - Воскресить гесонэ и вместе с ними встать против заразы. Всего-то.
- Благословляю тебя на это... благое дело, сын мой.
- Да как вы это представляете! - шепотом возопил Март.
- Не так просто убить целый народ. Потомки гесонэ ещё живут среди нас. Вот... - умирающий зашарил пальцами по животу. Барон с тоскою понял, что священник совсем плох. - Возьми ключ. Церковный архив... ящики помечены литерой "Г" и красным крестом, там найдешь... - дальнейших слов уже было не разобрать. До Марта дошло, что епископ отходит.
***
Больше всего хотелось забиться в комнату - да хоть в этом трактире - и напиться вусмерть. Но Марта изводило неотступное беспокойство, и потому он не стал делать ни первого, ни второго. Заказал плотный обед и бутылку южного виноградного. Теперь приканчивал вино, то и дело касаясь ногою плотно набитой сумки, затолканной под скамью. Таскать с собой церковные бумаги было страшно, оставить их в разоренной обители - невозможно. Вот и маялся с опасным грузом.
За окнами день перевалил хорошо за половину, зверь внутри ворочался и гнал из города прочь. И, допив бутылку, барон собрал поклажу и двинулся вон. Уже в дверях трактира его настигла простая мысль: все эти люди сегодня умрут. Март замер и оглянулся. Едят, пьют, смеются, а к утру от них останутся лишь горстки трухи и белые объеденные черепа.
- Чего встал! - Крепкий мужик с руками кузнеца отпихнул барона с дороги. Тот поправил сумки и вышел вон. Быть может, туман накроет не весь город. Может быть, среди жителей есть гесонэ, о которых не знают ни люди, ни они сами. И кто-то останется жив.
Зверь внутри успокоился лишь, когда городские ворота остались за спиной.
Свернув с дороги в лес, Март повернул камнем наружу церковное колечко. Это тоже была добыча из обители Пасаван: простое серебряное кольцо с маларитом, такие вручают принявшим сан. Маларит - камушек неброский и недорогой, травянисто-зеленого цвета. Как оказалось, у него есть одно бесценное свойство - он чернеет в присутствии гесонэ. Как в той деревне, где гесонэ оказался сам староста. Март улыбнулся: эти выживут. Если люди же не сгубят - выживут...
Барон встал столбом посреди тропинки, потому что случились сразу две вещи: из ближайших кустов ушей его достигло сдавленное сопение, и маларит в колечке потемнел. В зарослях прятался гесонэ и вряд ли очень взрослый и крупный.
- Выходи, чего в кустах сидеть-то, - улыбаясь и поворачивая колечко камнем внутрь, произнес барон, - я не убиваю всех встречных.
Ветки в густой листве и мелких колючках шевельнулись. Барон присел на корточки:
- Ну вылазь давай, а то кусты вон какие шипастые. И бояться вдвоем веселее.
Это оказался пацан лет двенадцати в добротной, но уже истрепанной одежде.
- Есть хочешь?
Мальчишка неуверенно кивнул.
- Пойдем, - Март поднялся, - там подальше ручеек есть, умоешься и перекусишь. А потом я отведу тебя в одно хорошее место. Звать-то тебя как?
- Дан, - мальчишка доверчиво протянул руку.
Пацан оказался непуганый, хоть и испуганный. Спокойно пошел за взрослым незнакомым мужиком, который разговаривал с ним спокойно и доброжелательно. Домашний ребенок... его Кейту было бы столько же... Барон вздохнул.
История Дана оказалась обычной для нынешних недобрых времен. Жила его семья в небольшой деревеньке возле города, хорошо жила, пока не набрели на деревеньку лихие люди. И не стало у Дана ни семьи, ни дома, ни деревни родной. А мальчишка оказался шустрый, сумел удрать в лес, бандиты то ли не заметили, то ли поленились гнаться за мальцом.
К вечеру Март привычно выбрал дерево, чья крона высилась над верхней границей туманов, взялся устраивать лагерь.
- На дереве спать будем, да? - понятливо спросил мальчонка.
- Молодец, соображаешь, - барон одобрительно потрепал Дана по голове, - на дереве...
И тут до Марта дошло: им вовсе не надо карабкаться на этот старый платан, они могут смело заночевать на земле у костра. Человека и гесонэ туман не тронет. Стало страшно, но барон уже знал, что рискнет.
- Ты мне поможешь? - зевая, спросил Дан. - Высоко прыгать.
- Нет, малыш. Хватит нам по деревьям скакать, точно белки какие. Сегодня мы будем ночевать, как уважающие себя путешественники - на земле, у костра.
- А туман как же?
- Я знаю одну тайну, Дан, - сказал барон, обнимая мальчишку. - Когда мы вместе, туман не будет нас есть.
- Почему? - детские плечи под рукою авантюриста напряглись.
- Потому что я человек, а ты гесонэ. Ты знаешь, что ты гесонэ?
Дан неуверенно качнул головой, и барон понял - знает.
- Так вот, - продолжил он. - Когда человек и гесонэ вместе, туман их не ест. Я много лет охотился за этой тайной, малыш...
Поначалу Дан беспокойно ворочался, но потом усталость взяла свое. И теперь Март сидел, обнимая сладко сопящего мальчишку, и широко раскрытыми глазами наблюдал, как белесые пряди тумана обтекают их маленький лагерь. Вот, оказывается, как! Не надо ни амулетов, ни заклинаний. Только человек и гесонэ, вместе. Как просто!.. Барон сглотнул подкатившие слезы. Так просто!..
***
- Март, живой, чертяка! - Крейдон, хозяин затерянного в западных лесах хутора, радостно облапил барона.
- И вам здоровья! - рассмеялся барон. - Вот, работника привел. Не обижайте. Мальца Даном зовут.
Когда догорела вечерняя заря, и все немаленькое население хутора устроилось на ночлег, Крейдон вытащил барона на завалинку.
- А теперь рассказывай, что за пацан, чем важен. И вообще, что у тебя такого случилось, что ты сияешь, как надраенный котелок...
- Случилось... Узнал то, за чем охотился много лет. Про туманы. Слушать будешь?
Крейдон лишь кивнул, не отрывая взгляда от лица старинного приятеля.
- Вот оно как... Так просто.
- Да, - хмыкнул Март, - проще некуда. Вы парня не балуйте, но и приглядывайте. Подрастет, жени его. И твои внуки, а может, и дети доживут до тех времен, когда туманы уйдут совсем.
Хозяин покивал, не глядя барону в лицо - зачем тревожить человека, когда он поминает своих мертвых.
- Март, а ты останешься, теперь-то?
Тот раздумчиво покачал головой:
- Нет. Может, еще кого найду, - потер щетинистую щеку, засмеялся. - Но дней пять вам придется меня потерпеть. В баньке попарюсь, отмоюсь за десять лет...
***
Столица была роскошна и страшна, как постаревшая куртизанка. Март, едва пройдясь по улицам, уже пожалел, что завернул сюда. Но любопытство - и еще что-то - тянуло его в этот город уже несколько месяцев. Барон кружил по окрестностям и в конце концов решился. Теперь он искал местечко, где мог бы переночевать. Столичное обиталище баронов Лерренов обошел десятой дорогой - до сих пор страшно было встретиться с прежней жизнью. Семь лет прошло с того дня, когда Март потерял семью, до того момента, когда он узнал, почему это случилось. И столько же времени барон мотался по просторам отечества, пытаясь спасти хоть кого-нибудь. И кое-кого спас. Но как их было мало!.. А сегодня умерла последняя надежда.
Открыто рассказывать, как можно спастись от туманов, барон зарекся уже давненько. Когда, сдав Дана, мальчишку-гесонэ, на руки хозяйственному Крейдону, попробовал поделиться знаниями с жителями первого подвернувшегося ему городка - и едва унес ноги от церковного патруля. Невозможность достучаться до разума соотечественников временами доводила Марта до исступления и казалась безумием. Но слишком уж въелась в сознание людей мысль, что гесонэ - зло. И церковь словно рехнулась окончательно: с удивительным энтузиазмом взялась заново вылавливать поганых колдунов среди огромной массы людей, сорванных бедой с обжитых мест...
Март плюнул на наивную надежду спасти всех. Отыскивал среди беженцев гесонэ, пристраивал их там, где народ обитал повменяемее... Для таких поселений существовала еще опасность оказаться на пути какой-нибудь банды мародеров, но тут уж оставалось уповать на самих жителей и Создателя - барон Леррен не мог быть в сотне мест одновременно.
А сегодня в столице на площади Казней Март имел возможность наблюдать сожжение сразу четверых гесонэ. И авантюристу расхотелось делать хоть что-нибудь - в голове мутилось от ярости. Да сдохните вы все, тупоумные жадные придурки!..
Однако пристанище на ночь надо было найти - покинуть город до заката барон не успевал. Наконец отыскалась комната в небольшой гостинице неподалеку от городской стены. Март расслабился и ужинать пошел в общий зал.
Кто-то присоседился к нему за стол - когда стемнело, народу в зале гостиницы прибавилось изрядно. Удивил Марта ироничный тон, коим было сказано "позвольте присесть", барон оторвался от кружки вполне пристойного вина и поднял голову.
Он ничуть не изменился за прошедшие годы, сье видхи.
- Рад видеть вас в добром здравии, сье барон, - и Март понял, что действительно - рад.
- И вам доброго здоровья, - пробурчал он.
Кеведа тепло улыбнулся в ответ и легко коснулся пальцев барона, сжимавших кружку:
- Вы хорошо потрудились за эти годы, сье Март. Я рад, что мне довелось тогда столкнуться с вами в Крюте.
- Хорошо... - процедил Март. - А толку-то. Вон сегодня опять гесонэ жгли. А туман уже совсем близко от столицы... Сдохнут ведь все.
Собеседник его помрачнел:
- Я всего лишь видхи. Мне под силу спасти мир, раскалывающийся до самой сердцевины, но я не умею лечить души.
Барон недоуменно воззрился на него.
- Я не проповедник, - пояснил Кеведа. - Я воин и кузнец. Я могу только рассказать людям правду. Но у меня не слишком хорошо выходит.
- Если ты не можешь отменить туманы или прояснить людям мозги, тогда просто соверши чудо какое-нибудь! - неожиданно для себя отчаянно выкрикнул Март.
- Я не могу спасти вас против вашей воли. Проходили уже, здесь такое начнется...
- Хуже туманов? - уже тише спросил устыдившийся своей вспышки барон.
- Намного хуже. Как сейчас дела идут, так вас хоть сколько-нибудь доживет до ухода туманов... - видхи покачал головой. - Вы сами должны сделать свой выбор, но вы каждый раз выбираете смерть.
- Ага, а ты, значит, сидишь тут и смотришь, как мы дохнем? - снова окрысился барон.
Кеведа отпил вина, улыбнулся печально:
- У моих сородичей есть циничная присказка: "был бы мир, а население найдется". Миру пусту не быть. Когда-нибудь появятся на ваших землях другие жители. Люди. Или не люди.
- А туманов больше не будет.
- Будут. Куда от них деться? Просто они найдут способ справляться с туманом.
***
Март стоял на речном пригорке под платаном достаточно высоким, чтобы пересидеть на нем смерть, и смотрел на мир словно впервые.
Долина перед ним нежно зеленела по поздней весне, даль ее затягивала сизая дымка. На востоке над горизонтом серебряной монеткой висела Хаэль, самая торопливая из лун. Речные волны шумели у переката, с того берега печально посвистывала одинокая пичуга. Март смотрел на клонящееся к земле солнце и думал, может ли быть легкой заслуженная смерть.