Сусоев Павел Александрович : другие произведения.

...И кофе, крепкий кофе, маленькими глоточками,

как яд. И потом, сигарету, и, обязательно,

английскую...

С. В. Гребенников.

Когда я закрыл глаза, - была осень. Ветер гнал по небу низкие облака, и они перекатывались по небу, как комья пыли под кроватью, если открыть дверь в спальню. Небо отражалось в ряби пруда, перемешиваясь с желтыми и красными листьями, и осенней грязью. Пахло осенней сырой тишиной. Изредка все это прорезалось косыми лучами солнца, которое пробивалось сквозь бреши в облачной пыли; все это было похоже на дансинг в растянутом времени, куда ненароком зашел глухой.

Я шел по сырым дорожкам осеннего парка. Толченый кирпич хлюпал и грызся под ногами. Ветер исподволь пинал листья. Он и я.

Мне было все равно куда. Состояния отсутствия цели завораживает и пленит - состояние учебного снаряда.

В это время в городе обычно тихо, а особенно здесь, в парке. Горожане собирают корнеплоды за городом, а пенсионеры страшатся ревматизма. Остальные обычно в такую погоду не вылезают из-под одеяла. Остальные приносят кофе друг другу прямо туда. Остальные наслаждаются друг другом, потому, что горожане собирают корнеплоды.

Возле дорожки стояла лавочка. Кто-то, такой же, как и я, заботливо прикрыл ее газетой. Газета о чем-то кричала, она что-то высмеивала и на что-то плевалась, - но мне было все равно, - я не читал газет.

Я сидел и курил. От кончика сигареты отделилось еще одно маленькое сырое осенние облачко. Оно смешалось с листьями и унеслось прочь. Я помахал ему вслед рукой.

Теперь не всегда можно определить, который теперь час. Может вечер, или будет дождь. А может просто так, твоя душа смешалась с осенним небом.

Издали, ссутулившись, шел человек, зябко кутаясь в серый плащ. Он шел ко мне, - больше было не к кому - мы здесь одни у пруда: он, я и осень. Что-то выгнало его из дома, что-то или кто-то. Он смотрел себе под ноги, и хрустел битым кирпичом. Он шел и шел, все ближе и ближе.

Я дернул молнию на куртке. Будто пальцем по стеклу.

В его сжатых горстью ладонях как будто родилось новое солнце. Оно вспыхнуло, озаряя его

лицо и придавая ему контуры того, о чем ты уже давно забыл. Новая звезда, новый "желтый карлик", зажегся на конце его сигареты. И он уходил. Все дальше и дальше, так же, как и пришел. И все снова стало, как прежде - та же осень, тот же пруд. Только что-то внутри.

А ветер кружил осенние листья. Кленовый лист выбился из общей толчеи и упал мне на плечо своей пятерней.