Одинокая фигурка худого человека в длинном тёмном плаще и в широкополой шляпе, из-под которой поблёскивали умные, сосредоточенные и вдохновлённые глаза, ступила в тёмный ночной час в парк.
Дело было зимой, а так как парк находился в черте города, то отблески тёмно-огненных, наполненных городским электричеством туч отражались и на снегу, и на развешенных по ветвям мягким, пушистым шапкам. Время было уже таким поздним, что даже и на самых широких дорожках этого парка едва ли можно было встретить хотя бы одного человека.
И только этот загадочный, похожий на выходца из потустороннего мира незнакомец в широкополой шляпе сосредоточенно шагал по дорожкам, углублялся в этот весьма просторный парк.
...У него было весьма необычная для русского человека фамилия - Аркон. А по профессии он был писателем. Писал, в основном, мистические произведения, и пользовался таким успехом, который позволял ему жить только творчеством.
Почему же в этот поздний час холодной зимней ночи он оставил свою квартиру, в которой, кстати, жил один?
Причиной тому был пришедший к нему именно в эту ночь сон. Необычайнейшей чёткостью выделялась каждая чёрточка этого сна. Сон был почти явью.
В том сне Аркон попадал именно в этот парк, по которому любил гулять в будние дни, утром, когда так мало людей, когда так спокойно. Но во сне он пошёл в парк ночью, и под корнями старого ясеня нашёл нору, в которую и пробрался. Очутился Аркон в просторной зале, высвеченной каким-то неземным, тревожно-алым светом, который мощным, но в то же время призрачным фонтаном вырывался из совершенно круглого колодца, расположенного в центре залы.
Во сне Аркон решительной походкой направился к этому колодцу, и, склонившись над ним, не увидел ничего, кроме багровой дымки, которая так клубилась, словно хотела что-то выплюнуть, чем-то поразить Аркона.
Но Аркон не боялся. Он знал - что-то произойдёт. И да - действительно произошло. На него, молодого писателя, снизошло вдохновение, и он, вынув из кармана предусмотрительно захваченную тетрадь и гелиевую ручку, сосредоточенно и стремительно начал писать. В его голове неслись могучие, ясные образы, которые он и заносил в ход своего произведения. Аркон твёрдо был уверен, что это, создаваемое им - самое лучшее из его произведений, и что он просто обязан завершить его и донести до людей.
Вот с такими настроениями и проснулся в своей неприбранной комнате Аркон. Так как он писал мистическую литературу, то и сам отчасти верил в мистику, так что решил сходить именно сейчас, именно в эту холодную зимнюю ночь в парк, к тому старому ясеня, местоположение которого он знал, и проверить - есть ли под его корнями нора. Если бы норы не было, то Аркон просто пожал бы плечами, и вернулся домой, досыпать остаток ночи. Ну а такой вполне очевидный для большинства людей вариант - просто постараться забыть этот сон, был для него совершенно неприемлемым. Знал Аркон, что всё равно не успокоиться, пока не выяснит, как всё на самом деле.
И вот он, похожий на тёмного, зловещего призрака - стремительный и вдохновённый, с лицом, сокрытым в тени от шляпы, буквально пролетел значительную часть парка...
Аркон остановился возле старого ясеня, знакомого по прежним, спокойным прогулкам, и по сну.
Он нагнулся, и начал сосредоточенно разгребать смёрзшийся, обледенелый снег под корнями. При этом Аркон впервые пожалел, что не экипировался должным образом - даже перчаток не взял. Во сне-то он холода не чувствовал, а сейчас мороз уже основательно терзал его пальцы.
При этом он приговаривал:
- Только бы не обморозить пальцы до такого состояния, после которого они и гнуться перестанут. А то как же я буду писать?..
Он уже довольно долго боролся с этой снежно-ледовой преградой, и прорыл широкое отверстие в метр глубиной.
Аркон пробормотал:
- Пожалуй, пора и домой возвращаться...
Но тут его руки провалились в отверстие под корнями, и поток призрачно-алого света обвил, согрел.
- Ага! - торжествующе воскликнул молодой писатель. - Значит, всё-таки я не совсем безумен. Значит, всё-таки иногда надо верить своим снам...
Он уже полз по туннелю, сначала задевая за тёмные, покрытые наслоениями льда корни, потом уже в окружении каменной кладки.
И вот Аркон оказался в той зале, которую незадолго до этого видел в своём сне. В центре залы находился колодец, из которого вырывался мощный поток багрового света.
И вот он решительно к этому колодцу подошёл, склонился над ним и, достав из кармана предусмотрительно захваченную тетрадь и ручку, начал писать то, что он видел.
* * *
"...Из багровой дымки, которая клубилась под ним, раздался хриплый, громкий голос:
- Скорее! Спускайся сюда.
- Но кто ты? - удивился Аркон.
- Спускайся скорее. Не медли. Опасность близка - уже за твоей спиной! Сейчас нет времени на разговоры. Главное - действовать быстрее.
И Аркон, присев на корточки, ухватился за край колодца, спустил ноги вниз, в дымку, попытался нащупать какую-нибудь опору, на которую можно было бы опереться при дальнейшем спуске.
Но никакой опоры не было.
Тогда воскликнул Аркон:
- Что же делать?.. Ведь я могу упасть и разбиться...
-Не медли, доверься мне, - повторил голос, и Аркон почувствовал, как мощная лапа схватила его за ногу, резко дёрнула вниз.
Он ещё пытался воспротивиться - вцепился в край колодца, но рывок был слишком сильным, и он не удержался - пронзительно вскрикнув, полетел вниз.
А наверху промелькнуло нечто.
Почувствовал Аркон, что за ним тянется что-то, пытается его схватить, но уже образовалась преграда - колодец над его головой зарос льдом, который был несравненно более прочным, нежели обыкновенным лёд. И всё же сила обрушившихся на этот лёд ударов была такова, что он затрещал, загудел, начал покрываться трещинами.
Аркон привстал с ледяной поверхности, и, кряхтя, начал потирать зад, который, надо сказать, был весьма сильно ушиблен. Он ещё ничего не видел, так как клубилась вокруг багровая дымка...
Аркон спрашивал:
- Кто здесь?
А в ответ услышал рык:
- Бежим скорее!
Что-то тёмное, мохнатое выдвинулось из дымки, схватило писателя за руку и дёрнуло с такой силой, что он и на ногах не устоял, а полетел.
- Кто ты?! - выкрикнул Аркон, ноги которого едва касались пола.
- Меня зовут Илла.
- Ты какой-то сказочный, говорящий медведь, правильно? - спросил Аркон.
Ответ показался Аркону более удивительным, чем всё приключившееся до этого:
- Спасибо за комплимент. Но, вообще-то, я девушка.
- Ничего себе - девушка, - пробормотал Аркон.
- Что-что? - переспросила, не замедляя своё стремительное движение, Илла.
- Да нет, ничего... Просто интересно, ты, случайно, не муза моя? А то я до сих пор свою музу не встретил и, быть может именно поэтому, произведения мои получаются не слишком то хорошими...
- Именно я твоей музой и являюсь, - ответила Илла таким резким и даже страшным голосом, который не терпел каких-либо возражений.
Вот, наконец, остановилась она, и Аркон смог её разглядеть. Лицо (если, конечно можно было назвать это мохнатое "лицом"), действительно весьма напоминало медвежью физиономию, но в отличие от медведя, из глотки Илла торчали длинные, острые клыки.
Только глаза у неё были добрыми, тёплыми. Взглянув в эти глаза, Аркон подумал, что, если бы и всё остальное в ней было бы таким же прекрасным, то она и впрямь стала бы его музой. А так...
Аркон сделал над собой усилие. Вообще-то он боялся разгневать Илла. Что, если в припадке ревности, она оторвёт ему руку или голову? И он сказал:
- Извините, но вы, кажется, ошиблись. Я герой иной, не вашей истории. Лучше вы меня отпустите, и... забудем об этом.
Но Илла вовсе не обиделась, и даже попыталась отобразить улыбку (получился весьма жуткий оскал). Она сказала:
- Не удивительно, что ты меня не признал. Ведь Зла похитила у меня всё, кроме души.
- Зла? Кто она такая?
- Та, которая хотела бы сделать бы тебя своим рабом. Ей нужен именно ты; потому что предсказано, что сотканные тобой злые строки приведут Злу к великому могуществу..."
* * *
Тут Аркон понял, что сидит в своей комнате, и перечитывает только что написанные строки.
- Но как же так? - спросил он сам у себя. - Ведь я только что нёсся по ледяному туннелю, следом за Илла. Потом было у нас объяснение, и вот, оказывается, что ничего и не было, а это только записано мною.
Аркон почувствовал, что в комнате через чур душно. Даже испарина у него на лбу выступила, и он вытер её платком, который лежал на краю стола. Он подошёл к окну, и увидел, что уже наступило утро, и по сероватой при тусклом зимнем освещении, улице спешили на работу, или в школу или в институт люди. Он приоткрыл форточку, и только собрался капитально поразмышлять о случившемся, когда во входную дверь раздался звонок.
Почему то Аркон был уверен, что там будет стоять Илла, и она подробно объяснит ему, что всё это значит. Даже и мохнатый образ этой "музы" его не пугал, гораздо страшнее была неопределённость.
Вот он распахнул дверь, и увидел, что стоит там вовсе не живой, а какой-то плюшевый медведь, со стеклянными глазами. Аркон протёр глаза, и увидел уже человека, с чрезвычайно приторным, сдобным лицом. Человек этот всё же весьма напоминал плюшевого медведя, и бормотал елейным голосом:
- Ах, извините-с, извините-с. Напугал вас. А не желал-с. Нет-с, не желал... Кстати, разрешите представиться - Фёдор Фёдорович Шляпа. Ваш, так сказать, сосед и покорнейший слуга.
Аркона сразу стало раздражать это бессмысленное бормотание, и он ответил:
- Вы, уважаемый, извините, но я таких соседей как вы что-то не припомню. Так что...
- Да что вы, что вы... Новый я вас сосед! - и лицо Шляпы расплылось, растянулось в необычайно широкой улыбке. - Так что вот предлагаю выйти на лестницу и дошествовать до моей квартирки-с.
- Оставьте вы это "-с", - раздражённо ответил Аркон. - Помните, что вы всё-таки в двадцать первом веке живёте, а не при Царе-Горохе. А ваше приглашение не приму. Извините. У меня дела.
- Подождите-подождите, - воскликнул, ухватываясь своей пухлой ручкой за дверь, Шляпа.
- Да что же это такое! - удивленно и возмущённо воскликнул Аркон.
- А дело в том, что я прозаик, - проговорил Шляпа и улыбнулся ещё шире.
- Очень приятно, а сейчас распрощаемся.
- Нет-нет. Извините-с. Мне очень важно, чтобы вы, как профессиональный литератор оценили мои, так сказать экзерсисы...
- Не могу. Времени нет.
Но Шляпа уже сунул ему под нос замусоленный лист, и Аркон, прочитав первые слова, уже не мог оторваться:
* * *
"...Неожиданно окружавшие их ледяные стены затряслись, затрещали, покрылись многочисленными трещинами.
Из этих трещин начали вылетать белёсые мушки, которые сразу окутали медведицу от кончика её носа, до хвоста. Она ещё что-то хотела сообщить Аркону, но странный, сдавленный звук был пресечён настойчивым жужжанием этих белёсых мошек, которые уже покрывали медведицу плотным ковром, и не давали ей пошевелиться. Подобно ледяной статуи упала она на пол и, разве что, не разбилась.
Аркон, переборов вполне естественное отвращенье, кинулся было ей помогать, но тут властный, хотя и мягкий и мелодичный голос остановил его, заставил оглядеться в поисках его источника:
- Не надо помогать той, которая желала тебе зла.
- Но кто ты? - спросил Аркон.
- Имя моё Зла, но я вовсе не злая и не желаю зла ни тебе, ни кому бы то ни было. Я только вынуждена была защитить тебя.
Аркон оглядывался, но по-прежнему никого не видел. Он говорил:
- Собственно, Илла мне кое-что про тебя рассказала. Ты, якобы, похитила её обличье, ты через меня, а точнее - через мои произведения, желаешь обрести большое могущество...
- Ах, Аркон, мой дорогой Аркон, и кого ты только слушал! - в голосе Злы прозвучали возмущённые ноты. - Хорошо, что я успела её остановить, а то бы она завела тебя в такие подземелья, из которых бы ты уже никогда не выбрался, и света солнечного не увидел бы больше...
Аркон взглянул на медведицу...
Собственно медведицы уже и не было видно, а только шевелился, медленно погружаясь в пол выпуклый ковёр из белёсых мошек.
- Может, хочешь за ней последовать? - осведомилась Зла.
В эти мгновенья Илла показалась Аркону просто отвратительной. Ещё казалось ему, что там, куда её сейчас утаскивают эти мошки, действительно царит ад кромешный, а она, Илла, владычица этого ада.
И поэтому Аркон поспешил заявить:
- Нет-нет, ни в коем случае. Единственное, чего я хочу - это поскорее выбраться отсюда на свежий воздух.
- И твоё желание будет исполнено! - торжественно заявила Зла, и над его головой в потолке образовалась дыра, через которую спустилась верёвочная лестница.
Никогда прежде ему не приходилось по верёвочным лестницам лазить, и он предполагал, что это будет задачка не из лёгких. Однако, только он вцепился в эту лестницу ногами, как она сама понесла его вверх. Под его ногами смыкался сначала лёд, затем земля, потом бетон, и, наконец, Аркон оказался в весьма необычной квартире.
Квартира находилась на верхнем этаже высотного здания, и со всех сторон были окна, так что открывалась панорама значительной части Москвы и окрестностей этого мегаполиса.
В центре этого помещения спиной к Аркону в удобном кожаном кресле сидела некая дама, которую он не мог разглядеть, однако уже точно знал, что это и есть Зла. По столу, на котором, дожидаясь его писательских трудов, лежала кипа бумаги и гусиное перо с чернилами, прохаживался, поглядывая на него круглыми глазищами, откормленный, наглый белый кот.
Уже знакомый юноше приятно-бархатистый голос произнёс:
- Подойди-ка ко мне.
И Аркон сделал движение к ней. Но тут взгляд его упал на окно, и он увидел, что на фоне сероватых, почти вплотную придвинувшихся к этому высокому этажу туч летит большой чёрный ворон, и в сильных, цепких лапах этого ворона зажата рукопись.
Писатель знал также хорошо, как и то, что весна однажды вернётся в этот северный город, что эта рукопись нужна ему, потому что он является её создателем, и она похищена у него.
Это странное, мистическое чувство было настолько сильным, что он бросился к окну, и, прижавшись к нему лицом, крикнул:
- Вернись! Немедленно!
Сзади раздался встревоженный голос Злы:
- Что ты делаешь?.. Тебе не нужна эта рукопись. Тебе нужна я. Немедленно повернись ко мне!
Но жажда обладания этой рукописью только усилилась. Аркон всё сильнее вжимался в стекло, и тут почувствовал, будто просачивается наружу. И уже ударил холодный ветер.
Он всё равно не останавливался, не обращал внимания на окрики Злы.
* * *
И тут почувствовал, что его кто-то сильно трясёт за плечо, и голос не менее сильный, и резкий, хотя и женский, едва не оглушил его:
- Аскольд Петрович! (таковы были имя и отчество Аркона). Да что же это вы как изваяние тут встали?!
Аркон громко ойкнул, и только тут обнаружил, что он стоит на лестничной площадке, возле своей квартиры, а перед ним дёргается его соседка, имя-отчества которой он сейчас он не мог припомнить.
И восклицала эта соседка:
- Да как же вы меня, Аскольд Петрович, перепугали то! Вы ж проход к моей квартире закрыли, я сначала вам говорила - посторонитесь, а вы то и не с места. И глаза у вас закатились. Тут я вас толкать стала, а вы всё равно, как каменная статуя...
Аркон едва слышал её, а смотрел на те листы, которые только что читал. Впрочем, читал ли? Ведь он явственно видел и чувствовал всё, что происходило с ним, в том, написанном мире.
Не обращая внимания на продолжающую ворковать соседку, он вернулся в свою квартиру, и закрыл дверь не только на замок, но и на "собачку".
Остановился, рассеянным, невидящим взором глядя на листы, думая - что же будет, если он сейчас начнёт их читать? Возможно ли, что опять перенесётся туда, и переживёт, в буквальном смысле этого слова, те же самые события?..
Вспомнил последнее, что видел в том, прочитано-пережитом мире - этого громадного чёрного ворона, который, крепко вцепившись когтями, уносил его рукопись.
И Аркон воскликнул:
- А как же те листы, которые я первыми писать начал, которые в своей комнате оставил?!..
И вот он бросился в свою комнату - распахнул дверь так резко и сильно, что она с грохотом ударилась о стену.
Остановился Аркон возле стола, пристально изучая его поверхность, и не видя на ней ничего, кроме компакт-дисков и компьютера, который был выключен. От компьютера никакого прока не было, так как Аркон совершенно точно помнил, что он не в компьютере, а на листе записывал предыдущее, столь важное для него.
Посмотрел в окно, и увидел, что далеко-далеко, на фоне темнеющего, холодного зимнего неба летит всё тот же чёрный ворон.
И вот он бросился к окну, вскочил на подоконник, где и остановился, припав к стеклу, которое затрещало под тяжестью его тела. Взглянул вниз - там, далеко внизу, двигались ничего не подозревающие пешеходы, проезжали время от времени автомобили.
Он отшатнулся, упал на ковёр, где и пролежал некоторое время. Сначала он часто и глубоко дышал, и глаза у него были почти такими же круглыми, как и у того кота, который прогуливался по столу Злы. Но вот дыхание его сделалось более размеренным, глаза сузились.
И Аркон произнёс:
- Рукопись похищена, но я могу и должен продолжить её написание.
Вот он прошёл к столу, достал из ящика новый лист бумаги. Также достал перьевую ручку, и начал выводить намеренно старательным, разборчивым почерком.
* * *
"...Всё же Аркон, хотя и попал в круговерть мистических событий, сам не обладал какими-либо волшебными способностями - как-то возможность полёта по воздуху.
Поэтому он и отступил от окна, которое едва не выдавил, и, обернувшись, уставился на белого кота, который всё также прогуливался по столу, и размахивал своим пушистейшим хвостом.
Ту, которую звали Зла, он по-прежнему её не видел, так как высокая спинка кресла, в котором она сидела, скрывала её.
Она говорила:
- Вот и хорошо, что ты отступил от окна. А теперь подойди и начни творить...
"Надо бежать!" - подумал Аркон. "Ведь меня заманили сюда силой. Я прочитал подсунутую мне тем пушистым якобы соседом, как его там... Шляпой что ли? - рукопись и делал то, что мне было навязано по её сюжету. Ну а теперь я сам творец..."
И Аркон, увидев начало винтовой лестницы, бросился к ней - перепрыгивая через три-четыре ступени, едва не полетел вниз.
Сзади нёсся бархатно-приятный голос Злы:
- Куда же ты?.. Почему не слушаешь меня?! Ведь Илла к погибели тебя ведёт!
Но вот винтовая лестница закончилась, и Аркон очутился на весьма просторной площадке современного жилого дома. По сторонам от него были двери квартир, а вниз уводила вполне нормальная, не винтовая лестница, по этой лестнице уже и собрался бежать Аркон, да тут двери лифта раскрылись.
Писатель отшатнулся, ожидая, что из лифта выскочит какой-нибудь ужасный слуга Злы, но оттуда вышла, толкая перед собой коляску, молодая женщина-мать.
По-видимому, вид Аркон был диким, потому что она даже тихонько вскрикнула, но Аркон уже промелькнул мимо неё в лифт.
Нажал на первый этаж, и пока неторопливые двери не закрылись, всё ожидал, что сверху сбежит, схватит его и, возможно, даже растерзает за неповиновение, Зла. Кстати, он уже и не видел той винтовой лестницы, которая привела его на эту площадку.
Но вот, наконец, двери закрылись, и лифт поехал вниз. В голове Аркона проносились мысли:
"И почему так медленно? Что это лифт - черепаха что ли какая-то?! Только бы на улицу выбежать, а там уже люди, там я окажусь в безопасности!" Но так и не доехал до первого этажа лифт. Остановился резко, и свет в его кабинке потух.
Аркон вцепился в двери, напрягая нетренированные свои мускулы, попытался раздвинуть их, и даже чуточку ему это удалось, но тут раздался хриплый голос Илла, которая пыталась шептать, но всё получалось слишком громко:
- Аркон, даже и не пытайся вырваться из лифта...
Молодой писатель из всех сил рванул дверцы, и они ещё немного раздвинулись.
И вновь голос Илла:
- Слуги Злы уже поджидают тебя на первом этаже, а по лестнице носится ветер, который подхватит тебя и легко унесёт тебя к ней, в верхние апартаменты, откуда ты уже не сможешь так легко убежать.
Аркон отпустил двери, и спросил у черноты, которая его окружала:
- Ну и что же мне делать?
- Нагнись-ка к полу, и постарайся не бояться.
Так Аркон и сделал - нагнулся. Тут же раздался треск, и писатель почувствовал, как пол переламывается, как хватают его сильные лапы Иллы.
Вот и её, могучую медведицу, он увидел. Она висела, одной лапой ухватившись за трос, а другой - вытаскивая его из лифта. Картина эта была высвечена жёлтыми лампами, закреплёнными на стенах шахты. И, оказалось, что они ещё далеки от земли. Нижние лампы казались едва приметными световыми точками.
Аркон, который боялся высоты, воскликнул:
- Скорее - тащи меня отсюда.
Медведица, прижимая его к груди, отпрыгнула от лифта и ухватилась за выступ на стене. Она ответила:
- Нет-нет - спускаться вниз нам нельзя, как я уже говорила - там поджигают нас слуги Злы.
- А ты не сможешь прорваться? - спрашивал, глядя вниз расширившимися от страха глазами, Аркон.
- Нет. У меня ещё нет таких сил, - ответила Илла. - Так что вся надежда на тебя.
- На меня? - переспросил Аркон. - Но что я могу? Я просто жалкий человечек, попавший в игрища дьявольских сил, которые как хотят, так и крутят-вертят мной. Такое впечатление, что всё это - кошмарный сон...
- Но ведь ты создаёшь это, - проговорила Илла. - Так что поднапрягись, придумай что-нибудь. Ведь всё в твоих руках. А у меня, видишь - не руки, а лапы. Ты уж извини, что не могу я тебя должным образом вдохновлять. Зла моё обличье отняла, но глаза у меня - погляди в них - прежние, человеческие...
Аркон глянул в эти действительно человеческие, и очень милые, добрые глаза, и тут же почувствовал вдохновенье. Он сказал:
- Знаю, что здесь в стене должен находиться люк. Стоит только этот люк приподнять, и мы окажемся в трубе вентиляционной системы. По этой трубе мы можем добраться до подвала, и выбраться из дома незамеченными.
- Молодчина! - похвалила его медведица Илла, и едва не поцеловала в губы.
Всё же Аркон весьма энергично выразил против такого поцелуя, и пробормотал:
- Ты поскорее эту решётку отрывай, и пролезай туда. Ну а целоваться мы потом будем..., - и едва слышно добавил, - когда ты прежнее своё, музообразное обличие вернёшь.
- Подержись-ка немного за лифт, - посоветовала Илла.
Так Аркон и сделал - вцепился обеими руками в разорванный пол люка, повис над шахтой, а Илла, тем временем, придерживаясь одной лапой за стену, второй лапой начала отдирать решётку на стене. Задача была не из лёгких даже для такой мощной медведицы.
Но вот железные прутья выгнулись, болты полетели вниз.
- Мы спасены? - спросил Аркон.
А Илла ответила:
- Будь осторожен - Зла рядом.
Очень этого предупреждения Аркон испугался. Теперь он только одной рукой за дно лифта держался, а второй рукой - к Илла тянулся. Хотел, чтобы поскорее и подальше она его унесла.
Тут показалось ему, что удивительным, колдовским голосом говорит Зла. От неожиданности он вскрикнул, дёрнулся, качнулся назад и только чудом не сорвался вниз"
* * *
Но - нет. Это не Зла с ним общалась, это трещал звонок у входной двери в коридоре.
Аркон зажал уши пальцами, и уставился на только что исписанный лист, последними словами на котором были: "...и только чудом не сорвался вниз". Он пробормотал:
- Нет. Не пойду открывать. Потому что это опять окажется какой-нибудь Фёдор Фёдорович Шляпа, который всучит мне "свою" рукопись. Начну я эту рукопись читать, и опять попаду во власть Злы, потому что всё там по её будет написано...
Но, несмотря на то, что уши его были зажаты, он слышал настойчивый, беспрерывный звон из коридора. С каждым мгновеньем звук усиливался, словно бы кто-то подкручивал ручку громкости. Аркон подумал, что ещё немного и он оглохнет. Вот он разжал уши, вскочил из-за стола, и... звон тут же прекратился.
Фёдор Фёдорович осторожно выглянул в коридор. Нет - слава богу, там никого не было!
Тогда он на цыпочках подошёл ко входной двери, прислонился к ней ухом (выглянуть он не решался, так как опасался увидеть что-то страшное), и вдруг прямо рядом с собой услышал, будто кто-то прокашливается.
Аркон уже хотел бежать в свою комнату и залечь там под диван, когда очень приятный женский голос промурлыкал:
- Дорогой Аркон, что же ты меня боишься?
Дрожащим голосом задал он ответный вопрос:
- Кто ты?
- Зла, - прозвучало в ответ.
Естественно, Аркон отшатнулся от двери. Но этот приятный голос продолжал вещать:
- Ведь я тебе добра желаю.
Аркон выкрикнул нервно:
- А вот Илла говорит, что это она добра мне желает, а ты - злая, и имя у тебя подходящее. Я думаю, что ты действительно хочешь меня погубить... ну или прийти через моё творчество к власти. В общем, в любом случае - не хочу я иметь с тобой никаких дел. Просто оставь меня в покое. Я уже устал!
- Ах, Аркон, но почему же ты такой доверчивый? Почему это Илле так легко тебя обмануть? Знаешь, ведь она у меня кое что похитила, а именно - глаза.
- Нет! Нет!! Нет!!! - бешено завопил Аркон, и бросился в свою комнату, сильно захлопнув за собой дверь.
Хлопнула форточка, какая-то тень промелькнула по ту сторону окна. Но единственное, чего сейчас действительно желал Аркон - это погрузиться в своё творчество. И тогда - он верил в это! - даже и Зла со своей магической трескотнёй не сможет ему помешать.
Вот взял Аркон перо, склонился над листом, мельком пробежал несколько строчек, и... слишком поздно понял, что это уже не та рукопись, которую он оставил, что, пока он переговаривался через дверь со Злай, в комнате побывал ворон, и подложил вместо его изначальных листов то, от чего он уже не мог оторваться.
* * *
"...Лифт дёрнулся, неожиданно и быстро поехал вниз. Единственное, что успела медведица Илла - это протиснуться в отверстие вентиляционной системы. Иначе бы она была разрезана надвое. Единственное, что смог Аркон - это удержаться, не сорваться вниз. Запоздало крикнул:
- Илла, не оставляй меня.
Лифт ехал всё быстрее и быстрее. Уже нёсся с неестественной скоростью и трясся. Аркон поднапрягся и смог подтянуться в тёмную кабину; приготовился, когда кабина остановиться и двери раскроются - выпрыгнуть и из всех сил бежать.
Вот и остановилась кабина, двери распахнулись - Аркон прыгнул и... налетел на женщину какую-то женщину, инстинктивно сгрёб её в охапку, покатился с ней по ступеням, ударяясь и бормоча глупые слова:
- Извините, не хотел... Так уж получилось...
Вот они перевернулись через последнюю ступеньку, остановились наконец-то.
И тогда знакомый, бархатистый, красивый голос произнёс:
- Не надо извиняться, мой бедный Аркон. Ты просто сам не понимаешь, что делаешь.
- Зла! - выкрикнул Аркон, и попытался высвободиться. Это ему без труда удалось.
Он выбежал на улицу, и увидел, что там, возле подъезда стоит выкрашенный в ярко-зелёный цвет автомобиль.
Задняя дверь автомобиля была приоткрыта, и он вскочил внутрь, усевшись на сиденье, сказал водителю:
- Пожалуйста, не волнуйтесь. Мне просто очень-очень нужно чтобы вы меня отвезли подальше отсюда. Я вам хорошо заплачу.
Водитель отозвался странным булькающим голосом:
- Куда поедем?
- Всё равно куда, только побыстрее! - выкрикнул Аркон.
- Сейчас, надо подождать ещё одну персону, - продолжал булькать водитель.
- Вы не понимаете, вы...
Аркон уже собирался выскочить обратно на улицу, но не успел. В машину рядом села Зла.
- Поехали! - сказала она властно, и машина, сорвавшись с места, сразу набрала такую скорость, что Аркон оставил всякие мысли выпрыгнуть.
Он только сидел, вжавшись в сиденье, и никак не мог унять нервной дрожи.
А Зла говорила ему ласково:
- Ну что же ты так волнуешься, Аркон? Ведь я же говорю: я не желаю тебе никакого зла. Почему ты так веришь этой Илле?
Тогда Аркон повернулся и внимательно на неё посмотрел. Собственно, он увидел, что рядом с ним сидит некая женщина в тёмном длинном платье. Лица её он не увидел, так оно было сокрыто непроницаемой вуалью. На коленях у женщины лежала, уютно свернувшись, и мурлыча, большая белая котяра, которую Аркон уже видел прохаживающейся по столу, там, на верхнем этаже высотного здания.
- А куда мы сейчас едем? - спросил писатель.
- Подальше от того здания, из которого ты сам так хотел бежать, - ответила Зла. - Раньше там была моя цитадель, теперь, стараниями Иллы, там не безопасно...
Тогда Аркон потребовал:
- Подними эту вуаль - я должен увидеть твоё лицо.
Но Зла ответила:
- Нет. Ты не должен смотреть, потому что увиденное только оттолкнёт тебя. Ведь Илла похитила мои глаза.
И таким искренним, таким чарующе-красивым был её голос, что последние сомнения оставили Аркона, и он кивнул в согласии, и сказал:
- Хорошо, я готов тебе помочь. Только скажи, что я должен делать.
- Ты ведь и сам знаешь, что должен делать, - ответила Зла. - Делать то, к чему у тебя есть призвание - заниматься творчеством.
И она достала из чёрной кожаной сумки листы бумаги, а также - перьевую ручку, протянула Аркону, и тот принял. Руки его подрагивали не только от волнения, но и от того, что машина через чур быстро неслась по не слишком то гладкой дороге.
Зла произнесла:
- Конечно, здесь не самое удобное место для творчества, но ты уж постарайся. И помни, что это ты своим неустойчивым поведением, метанием из лагеря в лагерь придаёшь Илле сил; и если так дальше пойдёт то мне, твоей настоящей музе, придётся...
Зла не договорила, потому что Аркон почувствовал..."
* * *
Его трясли его за плечо, ему кричали на ухо:
- Аскольд! Аскольд! Очнись же! (напомню, что Аскольд - это имя писателя Аркона).
И он очнулся, и обернувшись, с изумлением понял, что в комнате присутствуют знакомые личности. Здесь были музыканты и писатели, и другие люди, которые являлись его друзьями.
И Аркон спросил:
- А что это вы пришли? Уж не снитесь ли вы мне?
Тогда вперёд вышла хрупкая девушка с большими глазами, ярко-зелёное платье которой напомнило об окраске машины, в которой он только что ехал в компании Злы. Эта девушка произнесла:
- Собственно, мы пришли к тебе на День Рождения.
- На День Рождения? - изумлённо переспросил Аркон
И только тут припомнил, что ещё до того, как налетела лавина всех этих мистических приключений, он действительно собирался отпраздновать свой День Рождения. Причём, собирался закатить пышное торжество, так как в этом году ему исполнялось, ни много ни мало, тридцать лет.
Заранее были приглашены многочисленные гости - те люди, которые являлись его близкими или дальними друзьями, а то и просто - знакомые. Вообще, Аркон не любил шумных компаний, но в этом году решил отойти от своих правил.
И вот гости - в его комнате. Конечно, ещё далеко не все приглашённые, здесь собрались, но всё же ему, привыкшему к одиночеству, показалось, что комната буквально запружена народом.