Грейнджер Питер : другие произведения.

Лоскутки времени (Dc Smith #6)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  
  Марк Рэндалл лежал мертвый в поле недалеко от Лоукра задолго до того, как Смит сделал то, что должен был сделать в Белфасте. К тому времени, когда он вернулся к работе, расследование шло полным ходом. "Это не мое дело”, - говорит он не раз, и ему действительно этого не нужно; ему и так есть о чем подумать. Но, путешествуя по сельской местности Норфолка, расставляя точки над i и пересекая точки над "т", беседуя с местными фермерами и братьями Святого Франциска из Эббифилдса, Смит начинает подозревать, что расследование, возможно, движется в совершенно неправильном направлении. Производятся аресты, выдвигаются обвинения, и Кристофер Уотерс спрашивает Смита, видел ли он когда-нибудь, чтобы по делу об убийстве осудили не того человека. Ответ - да, и следующий вопрос: что можно сделать, чтобы подобное не повторилось?
  
  
  
  Глава первая
  
  Смит увидел, что детектив-инспектор Элисон Рив была одна в своем кабинете, и поэтому направился в административную поддержку, где Джейн и Прити побеседовали с ним о его операции. Правда ли, что он чуть не умер на столе, что у него остановилось сердце? Эта история ходила по городу несколько дней. Он сказал им, что после этого почувствовал недомогание, и что анестезиолог сказал, что у него была легкая реакция, вот и все, но каким-то образом они могли видеть, что он храбрился, что он не хотел пугать их, рассказывая все так, как было на самом деле, что они, по сути, чуть не потеряли его. Прити пришлось встать и обнять его. Она похлопала его по спине и сказала, что они были счастливы снова видеть его на ногах и таким здоровым - от нее восхитительно пахло духами и специями, а через ее плечо он мог видеть, что у Джейн в глазах стояли слезы. Не хочет ли он выпить чашечку чая, пока ждет? Это был очень приятный прием в центральном полицейском участке Кингс-Лейк.
  
  Там тоже было имбирное печенье. Он доедал второе, когда увидел, как Джон Уилсон вошел в кабинет инспектора Рива и закрыл дверь. Это было то, что он намеревался – чтобы Уилсон был там первым, и поэтому он дал бы им минуту или две побыть наедине. Если бы он, Смит, удобно устроился в кабинете детектива-инспектора и ждал Уилсона, все могло бы начаться плохо – старый вопрос о его дружбе с Элисон Рив мог бы помешать. Теперь Уилсон мог сказать свое слово первым, и они вдвоем могли побыть вдвоем, прежде чем Смит прибудет на пять минут позже, чем следовало, с чаем в одной руке и печеньем в другой, слегка прихрамывая и выглядя настолько непрофессионально, насколько это возможно. Игры, в которые мы должны играть…
  
  
  
  ‘Садись, констебль. Ты не так уж много пропустил’.
  
  Он занял место рядом с Уилсоном, который кивнул, а затем открыто взглянул на свои часы.
  
  ‘Извините за опоздание, мэм. Вы хотите сказать, что я мало что пропустил за последние две недели или только за последние две минуты?’
  
  Она сказала: ‘К сожалению, я уверена, что вы не пропустили ничего из того, что произошло за последние две недели’.
  
  ‘Но у меня был опыт, близкий к смерти, мэм. Они могут очень отвлекать’.
  
  Выражение лица Уилсона можно было истолковать как говорящее о том, что, по его мнению, этот опыт был недостаточно близок.
  
  Инспектор Рив сказала: ‘Легкая реакция на анестезию – так мне сказали", но она пристально смотрела на него, когда говорила это. Имел ли он в виду операцию или что-то еще? Она вспомнила ту ночь в объятиях Лихтера, когда поняла, что с ним что-то случилось в Белфасте. Теперь он казался самим собой, и его нехарактерное опоздание на эту встречу, вероятно, было какой-то уловкой.
  
  Смит выпил немного чая и доел имбирный орешек – ни у кого из присутствующих не было никаких напитков, и он подумывал предложить принести им что-нибудь перед началом брифинга, но все и так уже достаточно затянулось. Было дело, и он хотел услышать о нем.
  
  - Итак, если вы закончили свой завтрак, ’ сказал Рив.
  
  Он кивнул и одарил их обоих солнечной улыбкой.
  
  Она развернула свой ноутбук – неужели мы больше ничего не делаем на бумаге? – и там было мужское лицо. Он был жив, смотрел в камеру, когда это было сделано, и это не был снимок, сделанный в кружку; правда, он был немного размытым, и Смит предположил, что это увеличение с другой фотографии. Он задавался вопросом, что было вырезано из окружающего и почему почти за две недели они не смогли получить снимок получше. Прежде чем он смог как следует рассмотреть лицо, детектив-инспектор нажал клавишу, и появилось другое изображение. Теперь мужчина был мертв – глаза остекленели и полузакрылись, кожа на щеках обвисла, как будто он внезапно состарился, и был бледен, как мрамор плиты морга, на которой лежало тело. Еще одно нажатие клавиши, и Смит понял, почему он был мертв. Затылок был раздавлен, сплющен. Волосы вокруг раны были аккуратно сбриты - работа Олив Маркхэм, предположил он, - чтобы ее можно было сфотографировать. В полости была масса запекшейся крови, но синяков за пределами места удара было немного; Смит видел достаточно таких, чтобы знать, что смерть наступила быстро после удара.
  
  Рив сказал: "Без сомнения, вы уже ознакомились с материалами в оперативном отделе. Это Марк Рэндалл, или им был. Он был найден в таком состоянии одиннадцать дней назад в поле недалеко от Лоукра. К моменту обнаружения он был мертв уже несколько часов, и, согласно анализу крови, скончался на месте.’
  
  Смит спросил: ‘Найден кем?’
  
  Элисон Рив посмотрела на Уилсона, явно приглашая его взять инициативу в свои руки или, по крайней мере, принять участие в брифинге. Смит посмотрел сам и увидел, что Уилсон открыл свои заметки и был готов; они были разделены на пронумерованные разделы, напечатаны на машинке и, следовательно, довольно необычны.
  
  Уилсон сказал: ‘Некая Мэри Уилкинсон из Лоукра. Она бегунья трусцой, каждое утро рано пробегает этим путем. Через поместье проходит общественная пешеходная дорожка, и она заметила тело в поле. Набрал 999 и подождал – она и близко к нему не подходила. Она сказала мне, что запаниковала после звонка, думая, что это могло быть просто упавшее пугало.’
  
  Смит сказал: ‘Если бы вы оставили это там надолго, это привлекло бы ворон, не так ли?’
  
  Уилсон посмотрел на Рива, ожидая продолжения кивка, который он должным образом получил.
  
  ‘В течение следующих двух дней мы получили со сцены все, что нам было нужно. Все написано, и Крис уже скопировал это на ваш компьютер, так что я не буду сейчас вдаваться в подробности – если вы не возражаете, мэм?’
  
  Изображение проломленного черепа Марка Рэндалла все еще было на экране ноутбука. Смит еще немного посмотрел на него, а затем сказал: ‘Я не думаю, что мы получили абсолютно все, что нам было нужно, не так ли?’
  
  Уилсон спросил: ‘Что вы имеете в виду?’
  
  ‘Ну, мы ведь не поймали того, кто это сделал, не так ли? Или ты к этому подходишь?’
  
  ‘Все, что я имел в виду, это ...’
  
  То, что они двое никогда не станут друзьями, было настолько очевидно, что это было хорошо известно - во–первых, если бы у детектива-сержанта Уилсона вообще было чувство юмора, оно было бы настолько несовместимо с чувством детектива-сержанта Смита, что им понадобилась бы команда переводчиков ООН на постоянной основе. Но помимо этого – что, в конце концов, достаточно распространенная ситуация, которую можно встретить в каждом офисе по всей стране, – была еще одна проблема. Сейчас это детектив-сержант Смит, но когда-то давно это был старший детектив-инспектор. Невысокий мужчина с кружкой "Я люблю своего кота" в руках, с крошками печенья на галстуке, когда-то руководил бригадами по делам гораздо более масштабным, чем это, казалось.
  
  Элисон Рив сказала: ‘Джон прав. Мы с ним были на месте преступления тем утром, и, насколько я могу судить, все было хорошо организовано. Все подробности в файлах, которые он попросил Криса Уотерса передать вам. Нам не нужно проходить через это сейчас, эта встреча не для этого. Мы здесь, чтобы кратко обсудить дальнейшие действия в этом направлении.’
  
  У Смита уже было полдюжины вопросов о расследовании, но они могли подождать. Во-первых, было очевидно, что его босс сейчас находится в режиме начинающего главного инспектора, и поэтому эта встреча на самом деле касалась персонала и ресурсов, а не самого дела. Во-вторых, он наконец-то понял, почему Уилсон как следует побрился, и напечатал свои заметки. В-третьих, хотя политика структурирования – правильнее было бы сказать, постоянной реструктуризации – современной полицейской службы его вообще не интересовала, был один вопрос, на который необходимо было ответить, прежде чем это зайдет дальше.
  
  ‘Мэм– почему мы имеем с этим дело?’
  
  Рив посмотрела на экран своего ноутбука, прежде чем ответить.
  
  ‘Потому что кто-то не должен был этого делать’.
  
  У него она научилась большему, чем работе детектива.
  
  ‘Да, мэм, очень хорошо. Но это простое, доброе старомодное убийство, не так ли?’
  
  Она снова посмотрела на экран, прежде чем ответить, как будто ей нужно было убедиться.
  
  ‘Определенно’.
  
  Так почему же Кингз-Лейк этим занимается? Когда я ушел две недели назад, в округе все еще был отдел по расследованию убийств. Его расформировали в мое отсутствие? Если да, то связаны ли эти два события каким-то образом? Я знаю, что в последнее время у нас было несколько забавных случаев, но они не были такими открытыми и закрытыми, как этот. Его не просто сильно ударили по голове. Прямое, преднамеренное убийство. Вызовите отдел по расследованию убийств.’
  
  Инспектору Риву пришлось подумать над ответом, так что это, должно быть, хороший вопрос. Уилсон подумал, что он придет на помощь. Он сказал: "Не могу сказать наверняка, что это было преднамеренно. Кто-то мог наброситься ...’
  
  ‘С большим, тяжелым орудием, которое случайно оказалось в поле?’
  
  Уилсон, конечно, был не совсем неправ; множество QC сделали свои имена и состояния, находя новые и все более изобретательные пути в джунглях семантики, окружающих понятие "преднамеренный", но сейчас Смита больше интересовало то, что хотел сказать Рив.
  
  ‘Насколько мне известно, в округе все еще есть отдел по расследованию убийств, но я думаю, что параметры и протоколы меняются’.
  
  Она посмотрела на Смита, полностью осознавая, что бы он подумал о таком ответе, а он посмотрел на нее, полностью осознавая, что она была бы полностью в курсе. Но вот что происходит, когда ты месяцами готовишься к собеседованиям на повышение – в итоге ты говоришь вещи, которые, как ты знаешь, являются чепухой, но ты просто не можешь остановиться.
  
  Он пожал плечами и сказал: ‘О, вполне справедливо’.
  
  Она не смогла бы оставить это так, хотя точно знала, что он делает.
  
  Я имею в виду вот что. Отрядам специалистов приходится рационализировать, как и всем остальным. Что касается серии убийств, то, похоже, в будущем они будут уделять больше внимания преступлениям с многочисленными жертвами, серийным случаям и случаям, связанным с организованной преступной деятельностью. Еще… Больше местных инцидентов, которые не соответствуют этим критериям, будут возвращены в округа. Возможно, ‘возвращены’ – неправильное слово - они вообще не попадут в центральный отряд.’
  
  Она снова пристально смотрела на него, пытаясь заставить его принять то, что она сказала, или, по крайней мере, пока заткнуться по этому поводу, но Смит был заинтригован; кроме того, судя по тому, как она говорила, эта новая должность придет скорее раньше, чем позже, и он, возможно, не сможет вести с ней подобные разговоры еще долго. Было крайне маловероятно, что у него будет что-то подобное с ее преемницей.
  
  Тогда всего пара замечаний, мэм. Во-первых, кто в первую очередь решает, какие из них попадают в центральную? И, во-вторых, - она бросила взгляд на свой ноутбук, - я не уверена, что мне удобно называть это "местным инцидентом’.
  
  Рив ответил ему не сразу. Это было сверхъестественно, но прошло меньше недели с тех пор, как она была на собрании старших офицеров – ее первом – в штаб-квартире округа, на котором этот вопрос горячо обсуждался более двух часов. В некотором смысле, конечно, это была старомодная война за территорию, но она также имела более широкие и глубокие последствия; ошибочное первоначальное распределение дел могло иметь бесконечные последствия. Слышал ли Смит об этой встрече, или только инстинкты и опыт предупредили его об опасности?
  
  Уилсон тоже наблюдала и ждала – и это было не то, чем она хотела заниматься прямо сейчас.
  
  ‘Ладно, нам нужно продолжать, констебль. Что касается вашего второго замечания, называйте это как хотите – мне действительно наплевать, пока мы делаем все возможное, чтобы найти того, кто это сделал. Что касается первого пункта, старший следователь округа решает, желает ли он или она вызвать группу специалистов для оказания помощи или передать им все дело целиком.’
  
  ‘Итак, для нас это будет детектив-суперинтендант Аллен, мэм?’
  
  ‘Да, так и будет".
  
  Он знал, что достиг предела ее терпения, и кивнул в знак согласия; он дал ей достаточно оснований быть резкой с ним в присутствии Уилсона, и это было полезно, осознавала она это или нет. Действительно, в этот самый момент на лице Уилсона была скрытая ухмылка.
  
  Инспектор Рив сказал: ‘Итак, Джон до сих пор руководил этим делом с шестью людьми. Крис и Серена вернутся к вам этим утром, констебль, но, очевидно, им нужно будет кое-что закончить для Джона – если у них есть какие-то полезные реплики, им нужно пока продолжить их.’
  
  Она сделала паузу, и все трое знали почему.
  
  Смит сказал: ‘Конечно. У меня с этим вообще нет проблем. Джон - человек, который в курсе всего этого’. Он посмотрел на Уилсона и продолжил: ‘Ты можешь поговорить с ними напрямую или через меня, Джон – я действительно не возражаю. Мне понадобится час или два, чтобы просто прочитать ’.
  
  Уилсон признал предложение подлинным – сделать его нелегко любому офицеру, хотя по своей природе оно было ограничено по времени.
  
  Рив сказал: ‘Хорошо. Джон, пожалуйста, подытожь, к чему мы пришли’.
  
  
  
  Позже, когда Смит подводил итог самому себе, сидя за своим компьютером, он пришел к выводу, что они были где-то и нигде. Марк Рэндалл был серьезным приверженцем металлоискателей примерно столько же, сколько они существовали, и серийным нарушителем в том, что касалось незаконной стороны этого хобби. У него были судимости магистрата за умышленное вторжение на чужую территорию, и он был известен полиции как один из вероятных парней, когда на их участке появились сообщения о деятельности ночных ястребов. Теперь Смит был на этой странице его поиска; Google сначала привел его к виду американских птиц, версии козодоя старого в новом свете, но затем он нашел то, что искал – отчет о гнусных ночных деяниях людей – всегда мужчин – отчаянно пытающихся искать на сайтах, на которые, как они знали, им никогда не дадут разрешения. Это открыло глаза. Во-первых, для некоторых из этих людей это было гораздо ближе к одержимости, чем к хобби - можно даже счесть это своего рода болезнью. В первые несколько месяцев своей службы молодым полицейским в форме он был замешан в деле против собирателей яиц, воровавших яйца из гнезд редких куликов на прибрежных болотах, и он распознал некоторые из тех же черт характера в этих детективах. Во-вторых, потенциально речь шла о серьезных деньгах. Ночные ястребы, казалось, были двух видов: те, кто был фанатиком исторической ценности своих находок и маркировал их и складывал в ящики, как похитители яиц, и те, кто искал предметы для продажи недобросовестным коллекционерам. Казалось, что существовал процветающий черный рынок археологических артефактов, особенно ювелирных изделий и монет. Таким образом, существовало соперничество, а возможно, и деньги. Что касается Марка Рэндалла, команда Уилсона, включая двух его собственных, уже раскопала некоторые возможные мотивы. ‘Раскопано’ было довольно неплохо в данных обстоятельствах.
  
  Смит оглядел офис. Уотерс и Батлер выполняли задание Уилсона, о котором договорились в прошлую пятницу – Уилсон организовал собеседования со всеми, кто, как известно, был связан с бизнесом металлоискателей, включая секретаря совершенно законного и респектабельного местного клуба в Кингс-Лейк. Сейчас они были там, но скоро должны вернуться. За своим собственным небольшим кругом столов он мог видеть О'Лири и Джефферсона из команды Уилсона, которые деловито печатали. Это то, чем они занимались с тех пор, как он прибыл сюда, почти час назад, - не болтали и не смотрели в сторону Смита. Значит, Уилсон заставлял их усердствовать. Он улыбнулся про себя. Команда Уилсона, без сомнения, заметила бы перемену примерно в то время, когда новость о предстоящем повышении детектива-инспектора Рива стала достоянием общественности. Сегодня утром после собрания она сказала, что ей нужно еще раз поговорить с ним наедине до конца дня – возможно, все изменится быстрее, чем кто-либо ожидал. Если Уилсон станет новым детективом-инспектором, Смит, возможно, наконец выяснит, хорош ли он в краун грин боулз. Он часто задавался этим вопросом.
  
  Было еще много чего почитать – они были заняты, но его не прельщала перспектива копаться во всем этом, хотя он бы это сделал. Одно дело - прийти на дело в качестве нового младшего инспектора, как он делал это не раз, и совсем другое - пытаться наверстать упущенное, как школьник, переболевший гриппом и пропустивший несколько важных уроков. Он несколько раз нажал на клавиатуру и вернулся к досье жертвы. Затем несколько минут просто сидел, глядя на фотографию мужчины, сделанную, когда он был еще жив. Изображение мало что дало, что само по себе может быть показательным, но внимательное изучение всегда что-то раскрывает.
  
  Рэндалл не брился, когда была сделана фотография, и волосы у него были подстрижены без особого стиля; это не фотография человека, сильно заботящегося о своей внешности. На вид ему было под тридцать или чуть за сорок, но в день его смерти было сорок восемь – возможно, фотографии было несколько лет. Почему не было более свежей? В самом файле, вероятно, содержался ответ на этот вопрос; ближайшим родственником был брат, живший в Лоустофте, что означало, что у него не было жены и, предположительно, детей. Также никаких упоминаний о родителях или какой-либо другой семье. Смит сосредоточился на глазах, глазах Марка Рэндалла, и подумал: "Ты был немного одиночкой, сынок.
  
  В левом ухе было кольцо – настоящее маленькое колечко, а не сережка. Означало это что-нибудь или нет, могло зависеть от того, когда он это сделал. Для многих мужчин это заявление не совсем соответствует их намерениям, но на Рэндалле оно выглядело достаточно правильно, как будто оно было там долгое время. Тогда, вероятно, он был натуралом. Смит задался вопросом, было ли кольцо золотым – предположительно, оно не было тем, которое он где-то откопал… В любом случае, и хотя Рэндалл был по-своему пиратом, в наши дни the ring не стали бы оплачивать похороны, и уж точно не те, в которых использовался гроб из ирландского дуба.
  
  Как бы то ни было, Майк Данн лично взял у брата компетентное интервью, и ничто не выделялось, кроме впечатления, что они не были близки. Обычные высказывания – мы не можем поверить, что это произошло, у Марка не было врагов, он и мухи бы не обидел, да, у него были пару столкновений с законом, но это было только потому, что он был так увлечен своим хобби с подросткового возраста. Это было слегка интересно; Рэндалл копался в полях по меньшей мере тридцать лет. Тогда он, должно быть, имел довольно хорошее представление о том, что делал, и, вероятно, был своего рода экспертом. Если это так, то он оказался в этой конкретной области не случайно. Кто еще может знать, почему он там оказался?
  
  Независимо от того, следовал он той же логике или нет, Уилсон пришел к аналогичному выводу. Всплыли два имени – Гарет Стоун и Майкл Саймонс. Оба были коллегами-энтузиастами, и оба были связаны с Рэндаллом более чем в одном расследовании найтхаукинга; Стоун был осужден вместе с Рэндаллом в том же магистратском суде в 2010 году. Незаконное проникновение на территорию с умыслом, кража, недекларирование в соответствии с Законом о сокровищах – магистраты сделали все возможное, чтобы обвинить их в книге, но в итоге это был штраф, условный срок в двенадцать месяцев и конфискация их оборудования, потому что это не было первым правонарушением ни для одного из них.
  
  Смит разочарованно фыркнул; он действительно хотел бы взять интервью у этих двоих, но это уже было сделано, и он не мог вернуться и вот так наступить Уилсону на пятки – он бы сам возмутился этому. Он проверил записи и увидел, что Серена Батлер присутствовала при допросе Гарета Стоуна – во всяком случае, это уже кое-что. Он мог бы взять интервью у нее, если бы она когда-нибудь появилась.
  
  Он снова отвел взгляд от экрана и оглядел офис. Их по-прежнему не было видно. Сколько времени нужно, чтобы взять интервью у секретаря – как там его, Общества истории и расследований Кингз-Лейк? Это звучало так, будто он должен принадлежать самому себе. Это могло бы быть интереснее, чем боулз.… В прошлом он смог бы сесть и прочитать все это за один присест, сохранив сто процентов важных деталей. Сейчас, ну, может быть, он все еще мог, но это требовало гораздо больших усилий. Он мог бы попросить Прити распечатать это для него и отнести домой, а также одолжить еще пару печений. Но в одном он уже был уверен – первое окно закрылось. Некоторые думали, что прошло две недели, а другие - неделю; Опыт Смита научил его, что и то, и другое было слишком щедро. Он бы не сказал, что прошло больше пяти дней. Если за это время вы не установили четких мотивов и возможностей – а это означало, что у вас был список, в котором было хотя бы одно имя, – значит, вы занимались расследованием другого рода. Это окно закрылось шесть дней назад.
  
  
  
  Он как раз собирался поднять тему имбирных орешков за столом Прити, когда появился суперинтендант Аллен, явно направлявшийся в кабинет инспектора Рива. Смит держался очень тихо, но было слишком поздно – его заметили. Суперинтендант спросил его, как сейчас его нога.
  
  ‘Моя нога, сэр? Лучше не бывает’.
  
  ‘Отлично, Смит, молодец. Который из них был?’
  
  "Который из них что, сэр?’
  
  ‘Ваша нога. Какую из них они оперировали?’
  
  ‘Ни то, ни другое, сэр. Как я уже сказал, они никогда не были лучше’.
  
  ‘Но...’
  
  Это было необъяснимо. Как бы он ни старался поговорить со Смитом, рано или поздно разговор доходил до того, что казалось, будто один из них говорит на суахили, сам того не осознавая. Конечно, это не было преднамеренным со стороны Смита – никто не мог так систематически сбивать с толку детектива-суперинтенданта, не так ли?
  
  Прити сжалилась и сказала: ‘Я думаю, это было его колено, сэр’.
  
  ‘Ах, да, конечно. Мой, э-э, мой… Как сейчас колено, констебль?’
  
  Смит хотел это сказать, он действительно хотел – что именно, сэр, – но Прити одарила его точно таким же взглядом, какой бросил бы на него инспектор Рив в этом разговоре на зыбучих песках, и поэтому ему пришлось смягчиться.
  
  ‘Это очень хорошо, сэр. Чудеса хирургии с замочной скважиной’.
  
  ‘Молодец. Значит, ты вернулся к полноценной физической форме?’
  
  Всегда была смутная и отдаленная надежда, что у Смита развились другие недуги, которые, возможно, не так легко излечить. Но нет, Смит сказал, что подумывает о подготовке к полумарафону для фонда иждивенцев полиции.
  
  Аллен сказал: ‘О, отлично. Всегда показываешь пример, а? Над чем ты работаешь?’
  
  ‘Специалист по металлоисканию, сэр’.
  
  ‘Да. Как продвигаются дела? Изначально местная пресса проявляла большой интерес’.
  
  ‘Я не в курсе дела, сэр, пока нет. Я уверен, что детектив-инспектор Рив в курсе. Или детектив-сержант Уилсон – я думаю, он был бы рад отчитаться перед вами лично, сэр.’
  
  Уилсон. Верно. Что ж, продолжай в том же духе, Смит. Выставь вперед свою лучшую ногу! Или свое лучшее колено, а?
  
  А потом он отправился в офис Рива с целой пачкой папок под мышкой. Это должно означать, что он пробудет там по крайней мере несколько минут, достаточно долго, чтобы Смит мог выкурить сигарету на парковке, оставаясь незамеченным с четвертого этажа. Да, сигарета по пути к Олив Маркхэм. Он всегда мог быть уверен в теплом приеме в полицейском морге.
  
  OceanofPDF.com
  Глава вторая
  
  ‘Сначала я слышу, а потом вижу собственными глазами, что ты снова вырвался из лап смерти’.
  
  Она была чем-то занята, наклонившись вперед над маленьким столиком, занимавшим одну стену ее кабинета, и не подняла глаз – он понятия не имел, как Олив Маркхэм вообще что-то увидела, не говоря уже о том, как она узнала, кто вошел в комнату позади нее. Смит продвигалась вперед немного осторожно, но, как всегда, была очарована той работой, которую она выполняла; однако в этот раз в ней не была задействована часть тела. Она прилаживала новое лезвие к пиле странной формы – пиле, разработанной специально для прорезания человеческих костей.
  
  - Ожидаете посетителя? - спросил Смит.
  
  ‘Хуже некуда. Инспекция’.
  
  Он выразил свои глубокие соболезнования и наблюдал, как она натянула лезвие, а затем начисто вытерла его какой-то антисептической салфеткой. Когда это было сделано, она аккуратно положила его на стол, готовая к отправке обратно в морг, где он будет висеть на отведенном ему месте вдоль безупречно белой кафельной стены. Ее работа была безупречной во всех смыслах этого слова.
  
  Она вернулась к своему столу, показывая, что он вполне может сесть сам.
  
  ‘Возможно, конечно, что смерть на самом деле не хочет, чтобы ты болтался поблизости и задавал неудобные вопросы. Возможно, в результате ты доживешь до очень преклонного возраста’.
  
  ‘И тебе доброго утра, Олив. На улице прекрасный день’.
  
  ‘Да’.
  
  ‘Как поживает твой кот?’
  
  ‘Фауст в порядке. Вчера он принес домой горностая’.
  
  ‘Хотите чаю?’
  
  ‘В некотором смысле...’
  
  ‘Я полагаю, что вы не проводили вскрытие’.
  
  ‘Я редко беру свою работу домой’.
  
  Эта фраза восходит, по крайней мере, к началу семидесятых, но Олив Маркхэм была одним из самых сплоченных людей, которых он знал. Она слушала оперу, читала художественную литературу девятнадцатого века, преподавала медитацию и могла расчленить человеческое тело, как первоклассный механик разбирает двигатель вашего автомобиля. Возможно, это был путь к внутреннему покою для всех нас.
  
  Она сказала: "Я слышала, что ты ходил с палкой. Что случилось? Какой-то молодой бородатый незнакомец сказал тебе взять свою кровать и ходить без нее?’
  
  ‘Не совсем. Я все еще в агонии, но делаю храброе лицо. Я должен не отставать от этих напористых молодых офицеров. Если я начну разгуливать с палкой, кто-нибудь может начать сомневаться в моей операционной эффективности. И где бы я был без этой работы?’
  
  Она кивнула и улыбнулась, но это была довольно грустная улыбка, как будто она восхищалась им за то, что он сказал правду – пора двигаться дальше.
  
  ‘Я пришел спросить о Марке Рэндалле’.
  
  ‘Добрый доктор сегодня утром в больнице. Вы, вероятно, не застанете его здесь до завтра’.
  
  Это было частью их ритуала. Она больше не напоминала ему, что она всего лишь старший техник – и единственный после последнего раунда сокращений, – но она всегда представляла имя доктора Робинсона как надлежащего специалиста в этих вопросах.
  
  А потом Смит говорил: "Я пришел спросить вас о Марке Рэндалле’, на что она отвечала: "Если я могу быть чем-то полезен в отсутствие доктора ...’
  
  Одиночный удар сзади, нанесенный более или менее горизонтально, не сверху, вероятно, кем-то такого же роста, как жертва, или, возможно, немного выше нее. Удар, нанесенный со значительной силой, удар, который должен был нанести значительный ущерб. Затем она указала, что все это было в отчете, который уже был в его распоряжении.
  
  ‘Да, я знаю. Это захватывающее чтение. Но было кое-что, о чем я хотел спросить’.
  
  ‘Хорошо. Я бы никогда не хотел, чтобы меня считали просто предлогом выкурить сигарету по дороге’.
  
  ‘Ты всегда будешь значить для меня больше, Олив. Здесь написано ‘металлический предмет’ – откуда мы это знаем?’
  
  ‘Мы этого не знаем – это обоснованное предположение, не более того. В черепе не было встроенных фрагментов, но по тому, как был раздроблен череп, мы бы предположили, что это было плоское металлическое оружие. Тяжелый кусок дерева мог привести к тому же конечному результату, но по-другому; большое количество мелких переломов костей вокруг места удара наводит на мысль о металле. Доктор пришел к выводу, что рана будет плоской, а не заостренной из-за отсутствия проникновения. Жертва получила обширную травму большей части задней части черепа, но небольшой глубины. Причиной смерти стали множественные осколки костей, вогнанные в мозг силой удара. О, и лезвие того предмета, который использовался, также сломало ему шею.’
  
  Опера, художественная литература девятнадцатого века и медитация…
  
  Смит сказал: "В записях говорится, что это, вероятно, была лопата’.
  
  ‘Я думаю, доктор зашел бы так далеко, что сказал бы, что, возможно, лопатой. Это предположил один из офицеров, и доктор Робинсон согласился ’.
  
  ‘ Серьезно? Сюда? Какой офицер?
  
  Она нахмурилась, прежде чем ответить.
  
  ‘Я не знаю. Молодой, высокий, я бы сказал, с недавно сломанным носом, говорит профессионально, но довольно симпатичный. Говорит непрофессионально’.
  
  В тот момент его беспокоили, по крайней мере, две вещи; во-первых, за более чем десятилетие он никогда прежде не слышал от нее каких-либо признаний мужского пола, выходящих за рамки того, сыграли ли их гениталии роль в их кончине, и, во–вторых, он пропустил первый настоящий визит Кристофера Уотерса в морг - небольшое удовольствие, которого он с нетерпением ждал уже некоторое время.
  
  ‘О, он. Ужасный вкус на женщин. Если он не будет осторожен, это приведет его к смерти. Он может оказаться здесь из-за этого, и тогда ты сможешь представиться должным образом, Олив.’
  
  Она обдумала это, а затем сказала, пожав плечами: ‘У меня бывало и похуже".
  
  Это было положительно тревожно – пришло время стать более профессиональным.
  
  Что-нибудь еще о мистере Рэндалле? Очевидно, установление причины смерти не заняло слишком много времени. В каком состоянии он был, кроме проломленного черепа?
  
  Печень показала, что он регулярно пил, но в крови не было никаких следов. Никаких других наркотиков, не курил. Очевидно, никаких других травм. Немного полноват, но в среднем подтянут для своего возраста.’
  
  Тогда она оглядела его, как будто собиралась провести сравнение, и поэтому он быстро вмешался.
  
  ‘И где он сейчас?’
  
  ‘Ушел. Он пробыл там недолго. Не было причин затягивать надлежащий процесс. Если его еще не убили, я полагаю, что он где-то на грани кремации’.
  
  ‘Забавно, на самом деле’.
  
  ‘Несомненно’.
  
  ‘Нет, я имею в виду такого парня, как он, со своими интересами. Можно подумать, он хотел бы быть похороненным вместе с некоторыми своими вещами, чтобы кто-нибудь мог откопать его через несколько сотен лет’.
  
  ‘Каждому свое, сержант. Я бы предпочел похороны в небе после того, как его съедят стервятники, но в западном Норфолке это довольно сложно организовать’.
  
  ‘Ты могла бы забронировать отпуск незадолго до этого. Все зависит от времени, Олив’.
  
  Я буду иметь это в виду. Возможно, где-нибудь есть небольшое специализированное туристическое агентство. Но, говоря о сроках, в течение часа у меня будет эксперт по оценке. Не могли бы вы удалиться и оставить своего слугу в покое?’
  
  
  
  Возвращаясь к своему столу, он остановился в тени липы и полюбовался утром. Солнце светило непрерывно уже две недели, и ближе к вечеру снова должно было стать жарко. В здании мужчины сняли галстуки, а женщины были в новых топах, которые они купили на выходных. Метеорологи говорили, что это не закончится в ближайшее время.
  
  Смит засунул руки в карманы и сознательно замедлил дыхание, пока не почувствовал прохладу под деревом и аромат липового цвета, а затем низкое жужжание пчел, которые искали спрятанный в нем нектар. Медленно и методично, но без особого интереса он позволил своему разуму исследовать обстоятельства смерти Марка Рэндалла. По этому поводу можно было задать достаточно вопросов. У Рэндалла был мобильный телефон, но он был найден в его арендованном доме, а не на теле; почему он не взял его с собой в свои ночные странствия? Одна из причин может заключаться в том, что местоположение его телефона может быть использовано в качестве улики против него в будущем деле, но никто не воспринимает судебное преследование ночных торговцев настолько серьезно. Что еще более важно, как Рэндалл попал на поле боя в Лоукре, где встретил свою безвременную кончину? Это было в десяти милях от Кингз-Лейк, и он, конечно же, не прошел это расстояние пешком со своим детектором и рюкзаком. Рэндаллу принадлежали два автомобиля: Ford Focus универсал и фургон, который он использовал в своем штукатурном бизнесе, но оба они также были найдены припаркованными на его территории с ключами внутри. Если кто-то другой и загнал кого-то из них обратно, то они также заперли дом. Но на теле была найдена связка ключей от дома, и домовладелец, который видел Рэндалла в доме накануне днем, поклялся, что других ключей у него не было. Возможно, было вырезано больше, но это казалось маловероятным.
  
  Автобус? Кто-то должен проверить, но Смит был уверен, что если до Лоукра когда-либо и ходил автобус поздно вечером, то теперь это тоже стало древней историей. Такси? Нет, если Рэндалл планировал еще раз нарушить границу с умыслом. Значит, кто–то подвез его - кто-то, кто знал, что он задумал. После этого заключения вопросы начали формироваться побегами, похожими на кончики ветвей над ним, становясь более тонкими и вообще менее способными выдерживать большой вес; кто управлял автомобилем, который доставил Рэндалла на поле? Было ли в темноте по крайней мере два ночных ястреба? Или второй человек ждал и наблюдал, как Рэндалл занимается своей работой? Если да, то где они сейчас? Почему они не вышли вперед? Ответ на этот вопрос может показаться очевидным, но Смит знал, что это не обязательно так.
  
  И самый важный вопрос из всех – где было орудие убийства? Согласно материалам дела, поля, живые изгороди и пешеходные дорожки в радиусе полумили от тела были обысканы группой офицеров, начиная с полудня в день обнаружения и затем в течение второго дня. Ручей, граничащий с поместьем Эббейфилд, неглубокий, но более глубокие участки были пройдены вброд, а средневековый пруд с рыбой рядом с дорогой, где могло быть припарковано любое транспортное средство, был обследован с помощью соответствующего оборудования. Лоукер - прелестная деревушка, и состоятельные жители питают к ней величайшее уважение – в том пруду с рыбками не было даже ржавого велосипеда.
  
  Он начал выходить из тени на солнце. А мотив? Детектор Рэндалла был первоклассным, стоил несколько сотен фунтов и лежал на поле в нескольких футах от тела. Единственные отпечатки пальцев, найденные на нем, принадлежали Рэндаллу. Не стоит осуждения за убийство, но кто-то, пытающийся представить это как ограбление, мог убрать его – и он этого не сделал. На фотографиях в деле видна недавно вырытая яма перед телом Рэндалла; нашел ли он что-то важное? Этого ли не хватало? Все эти вопросы и предположения были сделаны другими – Рив и Уилсон проделали достойную работу, и, насколько Смит был обеспокоен, это делало дело Уилсона правым. Он был счастлив отойти на второй план в этом деле.
  
  Но потом, когда он поднимался по лестнице – без боли, даже без укола – у него появилась собственная мысль. Что это могло быть, похороненное там, в поле? Кто-нибудь догадался спросить? Какова была история этого места? Естественно, были опрошены владельцы земли, но лишь кратко и в рутинной манере, согласно досье. Монахи (конечно, неправильное название, но это неважно) выразили свою скорбь по поводу такой трагедии, но не смогли пролить на нее свет. На самом деле он не читал этого имени в отчетах, но если это все тот же человек, который руководит, возможно, он сможет что-то сделать. Брат Джереми наверняка его помнит.
  
  
  
  ‘Итак, как вы думаете, где он?’
  
  Детектив-констебль Серена Батлер посмотрела на часы, прежде чем ответить.
  
  ‘ Одиннадцать часов. Столовая? Сэндвич с беконом?
  
  Детектив-констебль Кристофер Уотерс сел за свой компьютер, нажал пару кнопок, чтобы разбудить его, и стал наблюдать, как экран выполняет свою обычную, неторопливую последовательность маневров – насколько он мог судить, вся станция все еще работала на низкоскоростной узкополосной связи, и иногда он думал, что было бы быстрее вернуться домой к себе домой и войти в систему оттуда.
  
  Он сказал: "Возможно, он не вернулся к работе – возможно, ему все-таки нужно больше свободного времени’.
  
  Он поднял свой собственный нижний отросток, чтобы убедиться, что она не пропустила шутку мимо ушей. Теперь она сидела за своим столом и качала головой.
  
  ‘Он вернется. Держу пари, что то, что он застрял дома, вывело его из себя’.
  
  Уотерс сказал: ‘В таком случае, у вас есть подарок?’
  
  Она полезла в нижний ящик и достала его; он бы оставил его в оригинальной упаковке, но Серена как следует завернула его в блестящую красную бумагу и прикрепила маленькую золотую этикетку.
  
  Он спросил: ‘Что ты написал?’
  
  ‘Мы скучали по тебе. Думай о нас всякий раз, когда используешь это’.
  
  Уотерс улыбнулся и наблюдал, как она встала, подошла к столу Смита и поставила его перед клавиатурой. Затем она сказала: ‘Он узнает, кто это выбрал – он не забудет тот ваш телефонный разговор с ним’.
  
  ‘Я надеюсь на это. Но он узнает, кто завернул это и написал на карточке. Мы будем приговорены одинаково, как соучастники заговора’.
  
  Вернувшись к своему столу, Серена спросила: ‘Кто будет писать сегодня утром? На самом деле это должен быть ты, как младший офицер. Тебе нужен опыт. И, кроме того, ты нравишься Уилсону’.
  
  Уотерс сказал: ‘Ты говорил в основном’.
  
  ‘Мне пришлось взять управление на себя, иначе мы проторчали бы там до среды. Я знаю, история должна быть скучной, но это зашкаливало. Мистеру Усборну нужна помощь. В конечном итоге мы будем расследовать его дело за то, что он заставил кого-то зевать до смерти.’
  
  Уотерс, как обычно, удалился.
  
  ‘Вы ошибаетесь насчет истории. Она не обязательно должна быть скучной. У меня была учительница, которая оживила все это, – миссис Карри. Когда она рассказывала нам о гражданской войне в Англии, это было похоже на драматический сериал. Нам не терпелось попасть туда и узнать, что произошло дальше ...’
  
  Батлер бросил на него обеспокоенный взгляд и сказал: "Я думал, все уже знали’.
  
  ‘Миссис Карри была главной причиной, по которой я пошел в университет. Читать историю’.
  
  ‘Боже...’
  
  Серена Батлер рассматривала свое лицо в маленьком компактном зеркальце, и было невозможно сказать, было ли ее восклицание связано с тем, что она только что там обнаружила, или с выбором Уотерсом предмета для получения степени.
  
  ‘А как насчет тебя? В какой школе ты учился?’
  
  ‘Я не уделял этому много времени, и я мало что помню о том, когда я это делал. Скучной была не только история. Мне очень нравились естественные науки, и мне не пришлось особо стараться в математике.’
  
  ‘Где это было?’
  
  Она убрала зеркало и начала включать свой компьютер, отвечая, не глядя на него: ‘Общеобразовательная школа среднего уровня в болотах’.
  
  ‘Однако вы, должно быть, сдали экзамены’.
  
  ‘Я так и думал’.
  
  Батлер воздвигла барьеры, которые он видел раньше, когда кто-нибудь спрашивал о ее прошлом. Ее насмешливое презрение к его академической квалификации ни в коем случае не было уникальным явлением в полиции, даже сегодня, но он мог представить ее одной из тех умных, трудных девушек, которые превращали вечер четверга в мучение для всех, кроме самых закоренелых учителей. Тогда у нее не было его листков бумаги, но у нее были другие качества, которые, как он все еще боялся, могли быть более ценными в полицейском детективе. У нее была исключительная способность сомневаться во всем и вся, и она заводила людей, особенно, как он подозревал, мужчин. Уотерс знал, что у нее было прошлое в полиции, что она приехала в Кингс-Лейк под покровом ночи, и он догадался, что все, что он только что подумал о ней, было лишь частью довольно сложной картины. Но сейчас она что-то печатала, вероятно, используя написание отчета как средство избежать дальнейшего разговора.
  
  ‘Что это?’
  
  Они одновременно удивленно обернулись и увидели Смита, стоящего в нескольких футах от них и указывающего на свой стол. Каким-то образом он открыл скрипучую дверь и пересек комнату, а они и не заметили его присутствия.
  
  ‘Здравствуйте, сэр. Это приветственный подарок от вашей команды’.
  
  Серена также могла быть абсолютно очаровательной, когда включала свою улыбку, и Уотерс увидел, как сердитое выражение лица Смит немного смягчилось.
  
  ‘О, точно. Только тебе нужно быть немного осторожнее с посылками-сюрпризами, когда ты только что вернулся оттуда, откуда вернулся я’.
  
  Серена рассмеялась, и Уотерс понял, что она, должно быть, знает о том, где был Смит, больше, чем он сам. Теперь Смит сидел за столом. Он взял посылку, ощутил ее вес и нахмурился – подарок был чрезвычайно легким для своего размера, и Уотерс подумал, не догадается ли он, прежде чем открывать его. Пальцы бегло осмотрели конверт, и на них обоих был взгляд, который они узнали – он понял, что что-то не так. Затем он медленно и обдуманно развернул конверт. Когда это было сделано, он держал его на расстоянии вытянутой руки и молча любовался им в течение долгих четырех или пяти секунд.
  
  Смит сказал: ‘Это действительно очень заботливо с вашей стороны’.
  
  Он перевернул коробку, и тогда Уотерс увидел, что Серена срезала с коробки этикетку и приклеила ее на дно. Смит прочитал это вслух.
  
  "Одноразовый поддон для тапочек из картонной массы объемом 1,3 литра’.
  
  Уотерс видел, что лицо Серены было абсолютно невозмутимым, но он не был уверен, какое выражение было на его собственном. Розыгрыши были обычным явлением среди некоторых команд на Кингз-Лейк. Уотерс развил в себе достаточную уверенность и понимание своего сержанта, чтобы участвовать в подшучивании, которое было частью повседневной жизни детектива, но это был первый раз, когда он был вовлечен в схватку с микки так активно.
  
  Смит снова повернул судно правильным образом и поставил его на свой стол, все еще задумчиво глядя на него.
  
  ‘Литр один и три десятых литра. Это много, если подумать, не так ли?’
  
  Серена сказала: ‘Это позволяет избежать утечек. Но мы подумали, что это идеально для вас, сэр – для этого требуется много мочи. И мы знаем, что вы не можете вечно нанимать эту шведскую медсестру ’.
  
  Затем Смит посмотрел на Уотерса, вспоминая телефонный разговор, который у них состоялся две недели назад, перед его отъездом в Белфаст, когда он убедил Уотерса, что тот будет неделями лежать в постели после удаления хряща из колена.
  
  ‘Да, я так и думал, что к этому все и шло. Что ж, детективы-констебли, большое вам спасибо. Могу заверить вас, что если мне когда-нибудь представится возможность воспользоваться этим предметом, я определенно буду думать о вас обоих.’
  
  Уилсон шел с другой стороны большого офиса открытой планировки. Он прорычал "доброе утро", ни к кому конкретно не обращаясь, а затем заметил предмет на столе Смита. После того, как он внимательно посмотрел на него и на каждого из них, он сказал Смиту: "Вы уверены, что не вернулись слишком рано?’
  
  Уотерс взглянул на Серену, но она уже вернулась к своему отчету об утреннем интервью – одно дело отпустить пару шуток в их команде, но совсем другое - снабдить боеприпасами сержанта Джона Уилсона.
  
  Смит сказал: ‘Да, со мной все будет в порядке. Это просто мера предосторожности. Я объяснял им, что оставляю несколько таких в стратегических точках на случай чрезвычайной ситуации. Чтобы они могли принести его на случай, если я выйду из строя.’
  
  Уилсон колебался достаточно долго, чтобы понять, что все они видели, как он это делал, и достаточно долго, чтобы Смит смог продолжить.
  
  ‘Поскольку старый официальный пенсионный возраст уходит в прошлое, нам всем придется внести некоторые коррективы и льготы. Я думаю ’.
  
  Поразительно, как много до сих пор можно передать всего двумя англосаксонскими словами – Уилсону удалось передать ими очень многое. В последовавшей тишине Уотерс мог видеть лицо Серены Батлер, пытающееся не рассмеяться над самим собой на экране монитора, и это заставило его самого отвести взгляд на Джефферсона и О'Лири, которые наблюдали за происходящим с другой стороны офиса.
  
  Затем он услышал, как Уилсон коротко сказал Смиту: "На пару слов, снаружи’.
  
  
  
  ‘Это все еще не из-за судна, не так ли?’
  
  Нет, сказал Уилсон. Этим утром он вернул ему двух членов команды Смита, как только получил отчет об их беседе с мистером Усборном из Общества истории и детективов. Предполагая, что сам Смит теперь в курсе дела, над которым им всем предстояло работать, он, Смит, мог бы снова связаться с инспектором Рив и узнать, что она хочет, чтобы он делал дальше. Уилсон вернулся к своей обычной бесцеремонности, по крайней мере, когда дело касалось Смита, и уже собирался отвернуться, когда Смит остановил его одним словом.
  
  ‘Джон?’
  
  ‘Что?’
  
  ‘Мне не нужно разговаривать с Элисон. Я уверен, ты справишься с этим. Скажи мне, что ты думаешь, и я обойду тебя стороной’.
  
  Это был самый близкий случай, когда Смит предложил трубку мира со времени скандала по делу Макферсона почти два года назад. Он надеялся, что после того, как они вчетвером – Уилсон и он сам, Майк Данн и Джон Мюррей – расправились с двумя албанцами в коттедже Ханихилл, все, по крайней мере, вернулось на круги своя. Теперь Уилсон настороженно наблюдал за ним, ничего не говоря.
  
  Смит сказал: ‘Я не могу сказать ничего более справедливого. Вы работали над этим. Это ваше дело’.
  
  Уилсон сказал тогда: ‘Я смотрю на двух других детективов, своих товарищей. Многое не похоже на правду. Я вызову их позже сегодня или завтра утром ’.
  
  ‘Что за вещи кажутся неправдоподобными?’
  
  "Телефоны"… И есть свидетельские показания, описывающие кого-то, очень похожего на Гарета Стоуна, в доме Рэндалла рано утром следующего дня. Он никогда не упоминал об этом, когда мы разговаривали с ним на прошлой неделе. ’
  
  ‘Звучит прилично. Могу я что-нибудь убрать?’
  
  Уилсон снова колебался, а Смит ждал, стараясь выглядеть таким же искренним, как он себя чувствовал.
  
  ‘Хорошо. Еще одна возможность - копатели барсуков. В этом году в поместье были копатели. Очевидно, есть связь с лопатой, которую установил ваш парень Уотерс, но нет мотива. Я попросил кое-кого разобраться с этим – я могу передать вам то, что есть, позже сегодня, если хотите. ’
  
  ‘Хорошо. Мы примем это. Как далеко ты продвинулся с фрайарз?’
  
  Уилсон выдавил из себя улыбку.
  
  ‘Мне не удалось поместить никого из них в кадр. Мы пробыли там недолго – просто сообщали им, что будет дальше. Я не знаю, много ли они поняли. Они с другой планеты, не так ли?’
  
  Смит кивнул, но было неясно, согласен он с этим или нет.
  
  ‘Я мог бы попробовать еще раз. Кажется, я знаю главного парня – по крайней мере, раньше знал. Возможно, кто-то что-то вспомнил".
  
  ‘Поступай как знаешь’.
  
  ‘Прежде чем вы уйдете, как вели себя эти двое?’
  
  Он оглядывался назад, через стеклянную панель, на офис.
  
  ‘Честно?’
  
  ‘Определенно’.
  
  ‘Иногда она неуклюжая корова...’
  
  ‘Я так понимаю, вы имеете в виду детектива-констебля Серену Батлер?’
  
  Уилсон знал Смита достаточно хорошо, чтобы это его не беспокоило.
  
  "С парнем все в порядке. Если когда-нибудь ты решишь, что ему нужен надлежащий менеджмент и развитие карьеры, дай мне знать’.
  
  ‘Будь уверен, Джон, в этом ты занимаешь первое место в моем списке’.
  
  На этот раз Уилсона не было, он повернулся к Смиту широкой спиной, линия волос на его шее была острой, как бритва, которой ее сбрили. Неужели после всего этого им удалось вернуться к тому, с чего они начали? Это было невозможно сказать.
  
  OceanofPDF.com
  Глава третья
  
  Брат Джереми на минутку вышел из своего кабинета на террасу, на солнечный свет. Он подумал про себя: "Веселый старина фул, неуправляемый Санни", но это не было глупостью, по правде говоря – это был просто прекрасный день. Позади него и справа от него стоял Эббейфилд–хаус - можно было бы сказать, что Эббейфилд-хаус все еще стоял, потому что он стоял там, частично, более пятисот лет. На протяжении веков происходили добавления и вычитания, но сейчас, подумал он, это место, похоже, смирилось с самим собой – было бы трудно представить его более привлекательным и мирным, чем здесь и сейчас, этим великолепным английским летом. Великолепные лужайки и обширные акры парковой зоны, конечно, давно исчезли вместе с аристократической семьей, владевшей этой частью графства, но до самых ворот все еще тянулась приличных размеров лужайка, а на ней росло несколько оставшихся деревьев – несколько настоящих английских дубов, вечнозеленый каменный дуб, два огромных платана и несколько тех малоизвестных иностранных хвойных, которые, по мнению землевладельцев, когда-то придавали их загородной резиденции изысканность.
  
  Сквозь живую изгородь брат Джереми мог видеть землю старого поместья, которая полого уходила вдаль, хорошие богатые сельскохозяйственные угодья, за которыми теперь с сочувствием ухаживает семья Харперов – порядочные, богобоязненные люди, столпы приходской церкви в Лоукре. За деревней, где их поля были более ровными, они интенсивно занимались сельским хозяйством, но здесь, наверху, были в основном пастбища и луга, на некоторых все еще росли весенние и летние заросли полевых цветов; он никогда не обсуждал этот вопрос с Харперами, но ему нравилось думать, что они так управляются с землей из чувства уважения к истории и очарованию поместья Эббифилд.
  
  И, наконец, слева от него – поскольку его кабинет находился в самой угловой комнате древнего здания – два луга спускались немного круче к Лавени, ручью, который был их границей и который с незапамятных времен был границей поместья Эббифилд. Вода пробивалась из мела под этими пологими холмами в пяти милях к северо-западу, и к тому времени, когда она достигла Лоакра, она стала чудом, по крайней мере для брата Джереми и, возможно, еще для одного или двух человек, с ее интимными, тайными изгибами под ольховыми деревьями, легким скольжением по мелководью, искрящейся водой, длинными зелеными прядями колышущихся водорослей, даже небольшой популяцией дикой бурой форели, на которую никому никогда не разрешалось ловить рыбу, хотя он не сомневался, что несколько особей незаконно добывали каждый сезон. И еще там были зимородки. После сегодняшнего еженедельного собрания, если будет время, он пойдет посмотреть "зимородков".
  
  Монах отвернулся от представшей перед ним сцены, понимая, что потакает себе больше, чем намеревался, и затем уловил ноздрями запах приближающегося обеда. Он исследовал внезапное желание поесть внутри себя, улыбаясь глупости своего желудка, который, казалось, забыл, что теперь он в качестве покаяния решил поститься по понедельникам. Будь голоден, сказал он этой части себя, будь голоден столько, сколько захочешь, ибо воля - это всего лишь мускул, и чем больше я его использую, тем сильнее он становится. Когда покаяние превращается в удовольствие, мы знаем, что предприняли шаги, которые приближают нас к Богу.
  
  Затем на дороге за изгородью раздался звук автомобиля, который скрылся из виду, но поднимался к воротам, при этом звук двигателя нарастал, коробка передач переключалась с третьей на вторую, когда они приближались к последнему повороту. Он не мог вспомнить, ожидались ли посетители. Теперь за это отвечал брат Пол, и он хорошо с этим справлялся. Возможно, был забронирован номер в конференц-зале или на ретрите – в любом случае, это не должно касаться его как хранителя Общества Святого Франциска.
  
  Он вернулся в свою прохладную, полутемную комнату, свое рабочее место на сегодняшний день, но наблюдал за посетителями через открытые двойные двери, все еще проявляя праздное любопытство. Теперь он мог слышать стук колес по гравию – ворота, конечно, были открыты, чтобы приветствовать путешественников и туристку, которые часто добирались до Эббифилда, как здания, представляющего интерес, внесенного в список, – и это означало, что автомобиль скоро появится на дальней стороне лужайки. Он немного прищурился от яркого солнца, и тогда брат Джереми смог разглядеть машину, медленно приближающуюся к главному входу – темно-бордового цвета, не новая, не из тех, что берут напрокат богатые американские туристы, значит… Просто старый седан Peugeot, который остановился на гравийной площадке рядом с открытой дверью. Двое мужчин вышли и посмотрели на здание. Один из них был довольно высоким и молодым, со светлыми волосами в ярком свете, а другой не был ни тем, ни другим, но был смутно знаком.
  
  
  
  Брат Джереми остался там, в своей комнате, и занялся счетами. Он не смог вспомнить этого человека, но за более чем двадцать лет работы в Эббифилде многие лица приходили и уходили - возможно, ему не о чем беспокоиться, и рано или поздно молодым людям придется научиться обходиться без него.
  
  Тем не менее, прошло не более трех или четырех минут, прежде чем он услышал голоса и шаги, приближающиеся по коридору, ведущему в его комнату, за которыми последовал неизбежный стук в дверь. Он нажал "Сохранить" в электронной таблице, встал и пошел открывать ее сам – в конце концов, он был не директором-распорядителем или директором школы, а таким же слугой, как и все остальные.
  
  Когда они втроем вошли в комнату, брат Пол сказал: ‘Брат Джереми, здесь полиция. Это сержант Смит, а это...’
  
  Он забыл и выглядел смущенным. Полицейский постарше оглядел их всех и с улыбкой услужливо сказал: ‘Разве нет?’
  
  Уотерс представился, и брат Пол с благодарностью исчез обратно в коридоре. Он был очень молод, казалось, не старше самого Уотерса, но уже носил коричневую мантию и белую веревку Первого ордена Общества Святого Франциска. Как, конечно, и страж монастыря Эббейфилд; они продолжали стоять, пока брат Джереми приветствовал их должным образом и сказал, что это, должно быть, связано с печальным случаем с телом, которое было найдено в поле у реки на позапрошлой неделе.
  
  Так и есть, - сказал детектив постарше, отвечая на озадаченное узнавание на лице монаха ободряющей улыбкой, как бы говоря: "Не волнуйся, ты скоро меня вспомнишь".
  
  Брат Джереми сказал: ‘Мы встречались, сержант, но, клянусь своей жизнью,… Я приношу свои извинения! Это было здесь? Вы посещали нас раньше по другому делу?’
  
  ‘Нет, это было не здесь, в Эббейфилде, сэр. Попробуйте общественный колледж Западного Лаффенхема’.
  
  ‘О, возвращаясь на несколько лет назад, по крайней мере, на шесть или семь из них! Мы какое-то время проводили там разъяснительную работу, просвещали по наркотикам, когда брат Дугал был здесь с нами. И я, конечно, немного поучал в одном семестре с несколькими шестиклассниками. Лирические элементы в религиозной поэзии Джона Донна.’
  
  ‘Вот и все, сэр. Я думаю, вы почти разгадали это’.
  
  ‘Сержант Смит, вы говорите? Это была Шейла Смит, на чей курс я ходил – не ходил, на самом деле не преподавал. Она узнала о моей прошлой жизни от брата Дугала и пригласила меня поговорить с ними. Это было абсолютное удовольствие. Но когда мы с тобой...?’
  
  ‘Однажды вечером был прием по случаю открытия нового здания для шестых классов. Тогда мы и встретились, сэр’.
  
  Конечно, это было – теперь он вспомнил. Он шагнул вперед, и они с улыбкой пожали друг другу руки, и Смит собрался с духом, потому что теперь это было неизбежно.
  
  - А как Шейла, сержант? Все еще в Лаффенхэме?
  
  ‘Боюсь, что нет. Она скончалась чуть больше трех лет назад’.
  
  На мгновение воцарилось молчание. Затем монах снова протянул руку и взял Смита за обе свои. Он сказал: ‘Мне очень жаль это слышать, глубоко жаль. Я помню ее как вдохновляющего учителя. Ужасная потеря.’
  
  Затем они сели по приглашению монаха, но что-то все еще беспокоило его. Через мгновение он сказал: "Сержант Смит? Возможно, вам придется простить мою память, которая уже не та, что прежде, но я, конечно, помню, что вы были довольно высокопоставленным офицером? Кажется, я припоминаю, что это упоминалось в разговоре тем вечером. Но я могу ошибаться, я могу ошибаться ...’
  
  Уотерс наблюдал и слушал, как Смит объяснял, что память брата Джереми ни в малейшей степени его не подводила – и не в первый раз Уотерс слышал, как Смит объяснял это таким образом, что можно было предположить, что он, Смит, стал жертвой какого-то ужасного грехопадения, вместо того чтобы просто спуститься на лифте на второй этаж. Оставление у людей подобных подозрений, казалось, забавляло сержанта-детектива, но, без сомнения, были времена, когда это работало в его пользу во время расследования – пожилой полицейский, идущий на спад, воспринимался, возможно, как меньшая угроза, чем восторженный и амбициозный молодой человек на подъеме.
  
  ‘А теперь, джентльмены, чем мы можем помочь с вашими запросами? Есть новости?’
  
  ‘На данный момент принято говорить, что наше расследование продолжается, ’ сказал Смит, - что в основном означает, что мы еще никого не арестовали. Ведется активное расследование, и мы подумали, что было бы полезно приехать и еще раз поговорить с вашими людьми.’
  
  Могу я спросить, с какой целью? Нам всем вместе рассказали о том, что произошло – другой сержант вышел и заговорил с нами. Он был очень деловым и сказал, что нас не будут беспокоить больше, чем необходимо. Он думал, что нам просто не повезло, что беднягу обнаружили на земле, принадлежащей монастырю.’
  
  Смит сказал, бросив мимолетный взгляд на Уотерса: ‘Я должен был бы согласиться, что это было прискорбно, сэр, но я не уверен, что это было просто так. Учитывая то, чем Марк Рэндалл, по-видимому, занимался в этой области, он оказался на земле монастыря не случайно, не так ли?’
  
  ‘Я не уверен, что понимаю вас, сержант. Приношу свои извинения за это. Я понимаю, что иногда вам приходится смотреть на мир совсем иначе, чем остальным из нас. Пожалуйста, объясните’.
  
  И Уотерс подумал, что он был академиком, брат Джереми, судя по его комментарию о своей прошлой жизни и тому факту, что Шейла Смит вызвала его в качестве свидетеля–эксперта по поэзии Джона Донна, и он тоже здесь старший, в течение некоторого времени, судя по поведению брата Пола по отношению к нему - интересно, почему у него проблемы с пониманием того, что говорит констебль. Но тогда это могло быть правдой; Уотерс знал, что он сам теперь смотрит на мир по-другому, после года, проведенного в столкновении с удивительной готовностью других нарушать закон, когда это было им выгодно. Иногда им даже не нужно было это оправдание.
  
  Смит сказал: "Конечно, я объясню. Мистер Рэндалл был специалистом по металлоисканию – упорным, если вы простите за выражение. Он был охотником за сокровищами. Вот почему он оказался на земле Эббифилда. Это место, вся эта территория имеет долгую историю археологических находок, не так ли?’
  
  ‘А, теперь я понимаю вашу точку зрения. Да, конечно, это так, и я не сомневаюсь, что мистер Рэндалл знал это, если он был, как вы говорите, ‘твердолобым’. С сожалением должен сообщить, что он не первый в своем роде, кого можно встретить в поместье.’
  
  ‘Нет, все верно, просто первый, кого нашли убитым, сэр’.
  
  ‘Когда вы так говорите, сержант, это звучит жестоко’.
  
  ‘Я бы описал это как довольно жестокое убийство. Вы читали об этом в местной газете или видели в местных новостях?’
  
  ‘Я был - мы были - в курсе этих событий, очевидно. Лично я не останавливался на деталях. В нашей работе мы достаточно видим бесчеловечность человека по отношению к человеку. То, что нам это продемонстрировали здесь, в нашем доме, действительно прискорбно.’
  
  ‘Но не просто так...’
  
  Уотерс заметил кривую улыбку в уголках рта францисканца, прежде чем он заговорил снова.
  
  ‘Нет– очевидно, что нет. Чем мы можем быть полезны?’
  
  
  
  Уотерс делал заметки, пока брат Джереми говорил, а Смит слушал. Охотники за сокровищами были постоянной помехой в течение нескольких лет. По его словам, это, казалось, накатывало волнами – месяц или два, иногда дольше, ничего не будет, а затем будут замечены различные личности, слоняющиеся по переулкам и рельсам, и фургоны будут найдены припаркованными в подворотнях, где им нечего делать. Два года назад они потревожили гнезда каменных кроншнепов, которые были сделаны на земле Арфистов; надзиратели RSPB пытались задержать их как собирателей яиц, и в ту ночь произошли серьезные неприятности с угрозами насилия и возмездия. Брат Джереми сказал тогда: ‘Иногда трудно поверить в то, что скрывается под поверхностью нашего спокойного дома. Люди не осознают этого.… За исключением джентльменов вроде вас, которые, вероятно, слишком хорошо осведомлены об этом’.
  
  ‘И что же все-таки привлекает?’ - Спросил Смит. ‘ Они когда-нибудь находили что-нибудь по-настоящему важное?’
  
  ‘Кто такие "они"?’ - спросил монах. ‘Мы не знаем, что эти "ночные ястребы" могли захватить за эти годы, и это лишь часть проблемы; они уничтожают исторические записи, когда крадут артефакты. Но я подозреваю, что заставляет их возвращаться Лоукерский заяц. Вы наверняка слышали об этом? ’
  
  Смит сразу посмотрел на Уотерса, как будто тот должен был нести всю ответственность за то, слышал он или не слышал о Лоукерском зайце – в конце концов, у него была ученая степень по истории. Объяснение того, что он интересовался современными европейскими политическими движениями, начавшимися в конце девятнадцатого века, ни к чему не привело бы; проще было сразу признаться в невежестве, что он и сделал. Смит выглядел соответственно разочарованным от имени подразделения Западного Норфолка и попросил брата Джереми объяснить.
  
  Это был, или, скорее, так и есть, золотой заяц – буквально заяц, сделанный из золота. Глаза сделаны из красного стекла, которое считается римским. Англосаксы, по словам монаха, уже перерабатывали отходы. Заяц стоит на задних лапах, как это делают сегодня в весенних полях, а уши образуют петлю, через которую могла бы продеваться золотая цепочка или кожаный ремешок, потому что все это было бы кулоном для леди самого высокого статуса. Для англосаксонского произведения оно было великовато – монах показал примерно четыре дюйма между большим и указательным пальцами - и теперь покоилось в Британском музее.
  
  Смит спросил: ‘У вас есть какое-нибудь представление о его стоимости, если бы он когда-нибудь был продан?’
  
  ‘Это денежная ценность? Не совсем, но я предполагаю, что она была бы значительной’.
  
  Уотерс спросил: ‘Как это было найдено?’
  
  ‘О, законно, местным викарием, который был энтузиастом. С тех пор прошло по меньшей мере тридцать лет, возможно, сорок, задолго до моего появления здесь. Я не знаю, пользовался ли он детектором или просто проводил небольшие раскопки. Это был не Саттон Ху, - бросив взгляд на Уотерса, чтобы узнать, слышал ли он об этом, - но это самая известная из нескольких важных находок в этом районе. Несколько лет назад к нам на пару дней приезжали исследователи из команды Time, хотя впоследствии программа так и не была составлена. Итак, с археологической точки зрения, мы на карте, и именно поэтому время от времени страдаем от подобных вторжений.’
  
  Смит помолчал, обдумывая все это, как будто находил это интересным; вероятно, так оно и есть, подумал Уотерс. Вы замечаете, что если вы проводите какое–то количество времени в его компании, он начинает интересоваться вещами до такой степени, что иногда кажется, что он забывает, что есть дело, над которым нужно работать. Путь назад к текущему делу мог быть окольным. Затем он увидел, что Смит смотрит на него с выражением "хочешь попробовать".
  
  Уотерс спросил: ‘Когда в последний раз поблизости были ночные ястребы, до обнаружения мистера Рэндалла?’
  
  Брат Джереми нахмурился, прежде чем ответить: "О котором мы знаем? О,… Я думаю, это было еще в апреле. Да, ближе к концу апреля’.
  
  Смит быстро переориентировался– ‘Эйприл? Всего пару месяцев назад? Что случилось?’
  
  "Ничего особенного". Джоан Харпер позвонила мне и сказала, что кого–то видели на одном из нижних полей - обычное дело, бродит и смотрит в землю, как они обычно делают. Она предупреждала нас. Возможно, Харперы переговорили с ними – я не знаю.’
  
  Смит сказал: "Мне не совсем ясно, кому принадлежит земля, сэр. Это все одно поместье? Все ли это принадлежит вашему обществу?’
  
  На это монах довольно добродушно рассмеялся.
  
  ‘Если бы только, сержант! Семье Харперов принадлежит большая часть того, что было первоначальным поместьем, я полагаю, оно покупалось по частям на протяжении многих лет. Владение здешним домом, территорией и нашими несколькими полями настолько сложно, что даже я не до конца понимаю это. Короче говоря, существует фонд, который должен гарантировать, что здесь действует какая-то христианская организация. Это место поклонения было более тысячи лет, и один из последних представителей семьи Деверо хотел, чтобы так продолжалось, даже когда им самим пришлось покинуть Эббифилд. История довольно увлекательная. Записать это могло бы стать моим пенсионным проектом.’
  
  Уотерс спросил: ‘Разве здесь когда-то не было бенедиктинского монастыря?’
  
  Смит бросил на Уотерса испуганный взгляд, которым, однако, также сумел передать, что честь дивизиона "Западный Норфолк" была восстановлена благодаря этому вмешательству.
  
  - Был, констебль. Правда, небольшой, и его почти не осталось. Позже камень использовали в других частях дома, но у нас остались две стены, угол и пространство под окном. Если вы хотели бы увидеть что-нибудь из этого, прежде чем уйдете ...’
  
  Смит сказал: ‘Очень любезно с вашей стороны предложить это, сэр. Возвращаясь к апрельскому инциденту, было ли это на том же поле, где было найдено тело мистера Рэндалла?’
  
  Либо это, либо соседнее. Мы, то есть фонд, владеем двумя полями по эту сторону Кингз-Лейк до Лоукер-роуд, но мы не занимаемся их обработкой; они переданы в субаренду Харперам. Это важно, сержант?’
  
  ‘Ну, вот и все, сэр. Мы не знаем и никогда не узнаем, пока не всплывут другие части головоломки – извините за избитую метафору. Кажется небольшим совпадением, что в одной и той же области более или менее работали детективы с разницей всего в несколько недель, но, возможно, это не так. Если они хоть немного похожи на серьезных коллекционеров яиц, их интеллект будет очень хорошим. Некоторые из них фанатики и, как следствие, чрезвычайно осведомлены. Но, честно говоря, сегодня мы просто расставляем точки над i и расставляем точки над "т". Как я уже говорил ранее, уже ведется хорошее расследование. Если бы вы могли просто сказать нам, сколько братьев у вас в резиденции, мой коллега запишет их имена, и мы быстро перекинемся с ними парой слов. Затем мы оставим вас в покое. ’
  
  
  
  Было семь братьев. Смит очень хорошо пошутил о поиске семи невест, но Уотерс понятия не имел, о чем он говорит; Смит был в великодушном настроении и объяснил, что не только Уотерс виноват в том, что он такой невежественный. Первые компьютерные игры, а теперь и этот бизнес спутникового телевидения по подписке привели к тому, что мало кто из молодых людей испытывал радость воскресных вечеров, когда смотреть было больше нечего, кроме классического голливудского мюзикла. Но всего семь, повторил Уотерс – не слишком-то похоже на монастырь, не так ли?
  
  ‘Нет, - сказал Смит, когда они сидели снаружи в машине с опущенными стеклами, выпуская часть накопившегося внутри тепла наружу, - это не так. Но это не имеет никакого отношения к тому, сколько в нем мужчин. Они не монахи, так что это вообще не монастырь. Брат Джереми сказал нам это дважды – они монахи, так что это мужской монастырь. У тебя на уме что-то еще? О чем был тот текст, который ты только что прочитал, когда думал, что я не смотрю?’
  
  Ничто на зеленой земле Бога не убедило бы Уотерса раскрыть содержание текста, но у Смита всегда было ощущение, что он уже наполовину угадал правильно.
  
  Уотерс сказал: ‘Ничего важного. Просто кое-кто отменяет ужин’.
  
  ‘Кто-то?’
  
  Смит прекрасно знал, кто это был – через мгновение он пошутил бы о том, что Кэтрин нужна свободная ночь, чтобы избить его или преподавать самооборону в классе королевских морских пехотинцев. Он решил не отвечать.
  
  Смит сказал: ‘Неважно. Кажется, у меня есть несколько классических мюзиклов на DVD. Ты мог бы зайти, и мы могли бы посмотреть что-нибудь. ‘Высшее общество". ‘Поющие под дождем’. ‘Белое Рождество’...’
  
  ‘Белое Рождество’? В такую погоду?’
  
  Смит издал неопределенное ‘Хм’, как будто он пересматривал свой выбор, но все это было пустой чепухой – Уотерс знал, что под этим Смит обдумывал то, что они узнали от монахов, и задавался вопросом, есть ли что-нибудь еще, чему можно было бы последовать, пока они были здесь. Возможно, имело смысл позвонить на ферму, принадлежащую семье Харпер. Но Смит был прав – Уотерсу было немного трудно сосредоточиться. Сообщение было от Кэтрин. Она не то чтобы отменяла выступление сегодня вечером, просто переставляла. Из–за этой жары, написала она, - это снова заставляет меня чувствовать себя смешной. Ты знаешь, как мне смешно от этой жары.… Будь здесь к семи, а то и раньше! И Смит хотел поговорить о доисторических мюзиклах?
  
  ‘Я только что вспомнил – сегодня вечером мне нужно полить все емкости, так что ты не сможешь прийти. Извините. Итак, мы перекинулись парой слов с пятью братьями, осталось двое. Один был вне пределов досягаемости – это вообще подходящее слово? – в Лейке, а другой где-то в уединении?’
  
  ‘Эссекс. Где-то недалеко от Саутенда’.
  
  ‘Да, судя по моим воспоминаниям о Саутенде, они должны были бы делать это наоборот. Это жители Саутенда должны уйти в затворничество. На постоянной основе, если у них есть хоть капля здравого смысла ’.
  
  ‘Серьезно, констебль? Вы действительно собираетесь следить за этими двумя? Никто из остальных ничего не знал. Они в некотором замешательстве, не так ли? Я уверен, что это очень хороший пузырь, но ...’
  
  Смит молчал, по-видимому, обдумывая точку зрения Уотерса, но в равной степени он мог задаваться вопросом, почему Уотерс до сих пор не усвоил один из фундаментальных уроков. Почувствовав свою ошибку, вместо того, чтобы отступить, Уотерс продолжил.
  
  ‘Этого брата Эндрю, того, что в Эссексе, даже не было здесь, когда убили Рэндалла. Джереми рассказал нам об этом".
  
  Последовала еще одна пауза, прежде чем Смит медленно и спокойно сказал: "На самом деле брат Джереми сказал, что, по его мнению, брат Эндрю уехал за день или два до этого, но ему нужно будет проверить. Он не проверил, пока мы были там, и я решил не развивать эту тему.’
  
  ‘Но ты собираешься? Мы едем в Эссекс?’
  
  ‘Не сейчас, нет. Но мы должны поговорить с ним, просто для завершения съемок’.
  
  Уотерс слегка покачал головой – еще одна ошибка, от которой он не смог удержаться. Теперь Смит смотрел прямо на него.
  
  ‘Нет, я не думаю, что я что-то понял. Да, мы с тобой этим утром раскрашиваем только задний план. Но если ты собираешься расставить точки над "i" и поставить крест на "т", делай все это каждый раз. Потому что на пятисотый раз, когда вы делаете это, вы обнаруживаете, что внезапно смысл целого абзаца меняется. Вы сказали, что хотите бросить ускоренную программу и научиться этой работе старомодным способом. Это старомодный способ.’
  
  Он не был зол, он даже не казался раздраженным, но иногда в нем было что-то немного нервирующее. Вы могли бы забавляться, даже вывести Микки из себя из-за его безобидной эксцентричности, и он бы смирился с этим до тех пор, пока что–нибудь, какая-нибудь глупость не повлияла бы на выполнение работы - и тогда вы заметили, что у него в руке стилет.
  
  Уотерс сказал: "Пока мы здесь, мы могли бы с таким же успехом пойти и поговорить с the Harpers’.
  
  ‘Хорошо, именно туда мы и направляемся. И по дороге ты можешь рассказать мне, что есть у Джона Уилсона. Ранее он был не очень откровенен. Я полагаю, если это сработает, мы могли бы, в конце концов, отменить Саутенд. Не похоже, что кто-то действительно хочет туда ехать. ’
  
  OceanofPDF.com
  Глава четвертая
  
  ‘Телефоны’ - это все, что сказал Уилсон, но когда Уотерс объяснил, когда они свернули направо с Эббейфилда на Лоукер-роуд, это действительно показалось разумным ответом на вопрос. На мобильном телефоне Рэндалла, найденном в его доме при обыске полицией днем после его смерти, было зафиксировано несколько пропущенных звонков, начиная вскоре после полуночи, причем последний был сделан за пять минут до двух ночи. Сколько звонков, спросил Смит, и Уотерс сказал, что, по его мнению, было семь – это то, что он слышал, сам он телефона не видел. Смит сказал, что было бы интересно узнать, были ли они равномерно распределены. Уотерс нахмурился и спросил, почему.
  
  ‘Это могло бы рассказать нам кое-что о душевном состоянии человека, звонившего. Все звонки были с одного и того же номера?’
  
  Да, очевидно, и нет, они не смогли легко отследить его, потому что это был платный телефон. Вот тут-то вчера вечером и стало интересно. Джефферсон и О'Лири нанесли Гарету Стоуну еще один визит с дополнительными вопросами о его приятеле Марке Рэндалле и попросили номер его мобильного – очевидно, в целях исключения. Он не мог сказать им, не достав его и не посмотрев. Почему это, сказали они – плохая память или новый телефон? После недолгих рассуждений он признался, что это новый телефон, еще один "заплати и уходи", точно такой же, как его старый. Что случилось со старым? Случайно уронил его в ведро с водой…
  
  Смит посмотрел на это косо, и Уотерс объяснил, что Стоун по профессии штукатур. Если он был глупым, это было возможно.
  
  Итак, Джефферсон и О'Лири спросили, что ты сделал со старым фильмом, Гарет? Выбросил его куда-то в корзину… И когда все это произошло? Не уверен точно – я ведь не веду дневник, не так ли? Достаточно приблизительных данных, Гарет. Нам просто нужно исключить тебя из наших запросов. И затем, поскольку они все равно узнали бы об этом из нового мобильного телефона, который он только что выпустил – если только он не мог заставить и его исчезнуть у них на глазах, – он признался, что это было около двух недель назад, вероятно, сразу после смерти Марка.
  
  Смит немного сбавил скорость, чтобы прочитать дорожный знак впереди, а затем начал указывать налево – на знаке жирными буквами было написано ‘Ферма Флинтс", а затем под ним более мелкими ‘Фермы Харпер". Тогда был еще один знак, который просил водителей не превышать пятнадцати миль в час; Смит перевел машину на третью скорость и подчинился ему.
  
  Он сказал: "Наблюдение номер один: Саймон О'Лири либо нашел Бога, либо сильно ударился головой. Наблюдение номер два: если мистер Стоун еще не сидит и не потеет в одной из наших комнат для допросов, пока мы разговариваем, то он должен быть там. Даже услышав все это из третьих рук, это выглядит не очень хорошо, особенно если они могут связать его с тем, что он был у Рэндалла на следующее утро.’
  
  Уотерс сказал: ‘Вот этого я не понимаю. Зачем это делать? Если бы ты только что убил кого-то в какой-нибудь драке из-за артефакта или чего-то в этом роде, последнее, что ты бы сделал, это рискнул быть замеченным в их собственности. Что ему было нужно? ’
  
  "Борьба за артефакты"? Немного суховато, не так ли? Я рассматриваю это скорее как ‘Остров сокровищ’ – убийство шалунов в поисках клада зарытых дублонов.’
  
  Последнюю фразу он произнес с очень сносным акцентом западного кантри. Уотерс искоса взглянул на него и подумал: "Мне это не почудилось, он был в странном настроении с тех пор, как вернулся." Возможно, у него действительно была реакция на анестетик. ‘Остров сокровищ’?
  
  Но тогда это был обычный Смит, который спросил: ‘Что ему было нужно? Скорее всего, телефон Рэндалла. Послушайте, мы пришли сюда спросить о барсучьих раскопках и забыли. Забавно, что брат Джереми тоже никогда не упоминал об этом. Обязательно упомяни, когда мы встретимся с этими людьми. Но посмотри на это место. Разве оно не прелесть? ’
  
  Земля снова немного поднималась, когда они поднимались на следующий из пологих холмов, составляющих большую часть сельской местности западного Норфолка. Дорога сделала широкий поворот вправо, и на той стороне раскинулось поле рапса в полном цвету, хромово-желтого, такого высокого, что за ним ничего не было видно; с другой стороны, чередующиеся акры пшеницы, ячменя, кормовых бобов и сахарной свеклы переливались тонкими оттенками зеленого. Между полями росли живые изгороди и высокие деревья – дубы, ясени и клены, – которые говорили любому, у кого был глаз, что этой фермой управляют люди, которые видят в пейзаже нечто большее, чем норму прибыли. Когда они начали спускаться с вершины холма, то попали на аллею вишневых деревьев, не того цветущего сорта, что с Дальнего Востока, а коренных европейцев, и на некоторых из них было много плодов. Теперь перед ними был фермерский дом и сопутствующее ему скопление сараев и амбаров.
  
  Смит сказал: ‘Ферма Флинтс. Есть идеи, почему она так называется?’
  
  ‘Э-э, нет. Это опять как-то связано с пиратами?’
  
  Смиту потребовалось мгновение, чтобы сообразить, в чем дело.
  
  ‘Очень хорошо. Я все еще иногда забываю, что ты образованнее, чем кажешься. Нет– я предполагаю, что это геология и ранняя история. Там, где обнажается мел, иногда полно кремневых конкреций. В каменном веке их выкапывали для изготовления наконечников топоров и стрел. Наконечники из Норфолка и Саффолка были найдены по всей Европе. Вы никогда не были на Граймс-Грейвс?’
  
  ‘Нет’.
  
  ‘Что ж, если ты будешь хорошим мальчиком, я возьму тебя с собой на один уик-энд. Можешь отметить это в своей книге по древней истории "Я-шпион". Вот мы и пришли ’.
  
  Он подъехал и припарковал машину на гравийной дорожке перед большим домом с двумя фасадами; кирпич был старым, песочно-красного цвета, но фасад здания был увит виргинским вьюнком. Затем Смит наклонил голову, чтобы видеть весь дом через ветровое стекло, и одобрительно кивнул. Входная дверь и окна были традиционной конструкции из окрашенного в белый цвет дерева - пластик здесь был бы совершенно неуместен.
  
  Уотерс спросил: ‘Моя книга какого рода?’
  
  "Я-шпион". Так мы воспитывали наших детей. Они должны были выходить в реальный мир и смотреть на реальные вещи. Однажды я получил тридцать пять очков за "Летучего шотландца’.
  
  Он мог только заключить, что молчание Уотерса было благоговейным, и вышел из машины, сказав: ‘Давай, зайди сзади. Такие люди, как этот, никогда не пользуются парадным входом’.
  
  
  
  Джоан Харпер стояла к ним спиной и смывала муку с рук.
  
  Она сказала: ‘Мне очень жаль. Я просто предположила, что это снова о похитителях дизельного топлива. Я забыла о бедняге на поле. Надеюсь, это звучит не слишком бессердечно’.
  
  Они уже сидели за столом в центре кухни – столом таким старым и тяжелым, что потребовалось бы пять или шесть хороших людей, чтобы сдвинуть его с места, – и чайник на плите уже начал шипеть. Смит увидел на полках открытого шкафа банки, в которых, должно быть, хранились домашние консервы, и при этой мысли у него потекли слюнки. С низких балок над их головами свисали пучки лаванды и сушеных трав. Несмотря на теплый день на улице, он на мгновение представил себе эту комнату в рождественское время – это была утешительная мысль.
  
  Он сказал: ‘Вовсе нет, миссис Харпер. Я знаю, что это снова всплеск. Вы сами были ранены?’
  
  Она обернулась, вытирая руки кухонным полотенцем.
  
  ‘Не в этот раз, но это постоянное беспокойство – и расходы. Новые ворота, а затем новые канавы, чтобы они не могли просто объезжать их на своих внедорожниках; фальшивые баки, камеры, сигнальные огни. Мы платим за все – если они все-таки преодолеют эту партию, убытки не подлежат страхованию. ’
  
  ‘Не совсем пасторальная идиллия, не так ли?’
  
  Она пожала плечами и сказала: ‘Чай для вас обоих?’
  
  Джоан Харпер было шестьдесят, может быть, шестьдесят пять, и хотя сейчас она была невысокой и немного сутулилась, Смит узнавал таких, как она; она не обращала внимания на все невзгоды, которые подбрасывала ей жизнь, ставила чайник на плиту и занималась своими делами. Дальний конец стола был завален бюрократическим безумием, которого требует современное сельское хозяйство: бланками грантов, заявками на субсидии ЕС, отчетами о сбыте продукции, уведомлениями об использовании удобрений, пестицидов и гербицидов и множеством других запросов на получение данных, данных и еще раз данных. Но эти бумаги были разложены аккуратными стопками, наготове был калькулятор, а ноутбук терпеливо мигал. Это тоже ее рук дело, но через мгновение, если понадобится, она будет готова сесть за руль трактора, починить забор или прочистить канализацию. Фермерство было ее жизнью, и когда оно покинет ее, по какой бы причине она ни умерла, она умрет быстро, тихо и без особого шума.
  
  Смит сказал: ‘Да, пожалуйста. Мне немного молока. Мой коллега возьмет два кусочка сахара’.
  
  Она посмотрела на Уотерса и улыбнулась, как будто поняла. Затем она вернулась к работе и достала из кухонного комода настоящий коричневый керамический чайник, маленький белый кувшинчик для молока и несколько чашек и блюдец из костяного фарфора – в конце концов, у нее была компания. Смит был в восторге.
  
  Она спросила: ‘Так как поживает брат Джереми?’
  
  После того, как Смит сказал ей, что монах в добром здравии, она рассказала о телефонном звонке, который она сделала ему в апреле – после краткого изучения еженедельного календаря фермеров, который висел на стене, она смогла сказать им в течение пары дней, когда это должно было произойти. Если им нужно было знать точно, она сказала, что может сказать по ее телефонному счету. Смит отклонила это предложение, но приняла то, которое включало сырную лепешку и кусочек масла.
  
  ‘Вы сами видели машину, миссис Харпер?’
  
  ‘Нет. Это был мой сын Стивен. Он тащил опрыскиватель с сорока акров и поэтому не мог остановиться и поговорить с ними прямо здесь и сейчас – он бы перекрыл дорогу. Он приехал на ферму и забрал Range Rover обратно, но они уехали. Я все равно позвонила Джереми, как мы обычно делаем.’
  
  Смит сказал: ‘Сельский дозор’.
  
  Она не села с ними за стол, а продолжила разговор с разных точек кухни, убирая, протирая и расправляя вещи.
  
  ‘Полагаю, что да. Я не хочу проявить неуважение, сержант, но в большинстве случаев мы научились не слишком полагаться на таких людей, как вы. Полагаю, в городе у вас достаточно дел’.
  
  Конечно, она была права. На протяжении многих лет он слышал одни и те же мысли, высказанные со значительным неуважением, но и в тех случаях ораторы были достаточно оправданы – сельская местность всегда была плохим соседом, когда дело касалось рабочей силы и ресурсов полиции. Всегда, то есть до тех пор, пока кто-нибудь не найдет тело.
  
  ‘Миссис Харпер– минуту назад вы сказали, что ваш сын не мог поговорить с ‘ними’ прямо здесь и тогда. Видел ли он в тот день поблизости больше одного человека?’
  
  Она не знала; если им нужны были подробности, им нужно было поговорить со Стивеном самим. Он был здесь, на ферме, в картофельном магазине. Затем она пересекла кухню и вошла в маленькую комнату, кабинет слева от них. Они услышали щелчок и короткое потрескивание, прежде чем она заговорила в коротковолновую рацию. В ответ раздался голос, неразборчивый, так что Смит не мог разобрать всех слов, но достаточно отчетливый, чтобы услышать отрывистость занятого человека, который думает, что у него есть дела поважнее. Миссис Харпер только сказала, что полиция хотела бы поговорить – она не сказала своему сыну, о чем будет речь.
  
  Пока они ждали, Смит спросил об управлении фермой, и она рассказала им, что ее муж, Тед, и Стивен управляли бизнесом вдвоем. У них было еще двое сыновей и дочь, но теперь все они уехали в более яркие места. Она сказала это без горечи, с чем-то вроде улыбки, но Смит знал, что им повезло, что хотя бы один из их четырех детей был вовлечен в процесс – семейные фермы сейчас большая редкость. Когда мистер и миссис Харпер скончались, было более чем вероятно, что земля будет разделена на четыре части; Стивен никогда не смог бы собрать капитал, чтобы выкупить остальные, и поэтому их акции были бы проданы на открытом рынке. Четверть из них была бы нежизнеспособна как сельскохозяйственное предприятие. Право собственности перешло бы к пенсионному фонду или анонимному иностранному покупателю, а управляющая компания наняла бы управляющего фермой и подрядчиков для выполнения работы. Вскоре после этого деревья и живые изгороди исчезнут.
  
  Снаружи послышались шаги, и миссис Харпер крикнула: "Бутс!’
  
  Мужской голос что-то пробормотал, а затем дверь открылась. Стивен Харпер посмотрел прямо на двух посетителей, едва заметно кивнул, а затем подошел к раковине – его руки были перепачканы илом из магазина картофеля. Он долго стоял к ним спиной, тщательно вымывая и вытирая пальцы один за другим. Уотерс посмотрел на Смита, но внимание Смита не отрывалось от худой, жилистой фигуры в балахоне перед ними.
  
  Джоан Харпер спросила: ‘Чай? В чайнике есть свежий’.
  
  ‘Зависит от того, как долго мы здесь пробудем’.
  
  Харпер наконец повернулся и снова посмотрел на них. Он многозначительно посмотрел на стол, на чайные чашки, тарелки и крошки сырных булочек.
  
  ‘Хорошая работа, если ты можешь ее выполнить’.
  
  ‘Стивен!’
  
  Смит ответил на пристальный взгляд молодого человека и сказал: ‘Все в порядке, миссис Харпер. Мы не часто получаем такое гостеприимство во время работы, по крайней мере в наши дни, и я буду первым, кто признает, что мы используем его по максимуму. Я никогда не ел лучшей сырной булочки. ’
  
  Она сказала: "Хорошо, я рада это слышать. Хотите еще, сержант?’
  
  Харпер внимательно наблюдал за происходящим. Смит улыбнулся хозяйке, а затем, сохраняя улыбку, снова перевел взгляд на ее сына.
  
  ‘Да, пожалуйста’.
  
  Когда она приготовила еще две – казалось, что Уотерса, молодого и высокого, накормят без вопросов, – Харпер фыркнул и пошел налить себе чаю; он взял большую кружку с полки за выложенной плиткой рабочей поверхностью. Как и его мать, он не выказывал ни малейшего желания садиться с ними за стол; на самом деле, подумал Смит, он, вероятно, скорее отрубил бы себе один из мизинцев, чем сделал это. Тем не менее, именно Стивен Харпер сдвинул дело с мертвой точки.
  
  ‘Тогда в чем дело? Кто-то снова пожаловался на грязь на дороге?’
  
  Джоан Харпер закрыла глаза, но когда она посмотрела на Смита, то увидела достаточно, чтобы сохранить спокойствие.
  
  Смит сказал: "Нет, на самом деле неподходящее время года для этого, не так ли? И погода неподходящая ...’
  
  Харпер сделал глоток чая и больше ничего не сказал.
  
  ‘Как бы то ни было, детектив-констебль Уотерс и я рассказываем кое-что о том, что произошло с мистером Марком Рэндаллом пару недель назад. Это был человек, найденный мертвым недалеко от Эббифилда, специалист по металлоисканию. Один из тех ночных ястребов, с которыми, как я понимаю, у вас иногда возникают проблемы. Брат Джереми рассказал нам, что еще в апреле миссис Харпер позвонила ему и сказала, что вы видели поблизости кого-то, кто, похоже, занимается этим бизнесом. Вы помните это, мистер Харпер?’
  
  ‘Да’.
  
  ‘Где именно это было?’
  
  ‘На двадцати пяти акрах’.
  
  Тогда вмешалась миссис Харпер, и это было хорошо; если Стивен Харпер станет еще более бесполезным, Смиту, возможно, придется вызвать бригаду скорой помощи из отдела по связям с общественностью.
  
  Она сказала: ‘Это одно из наших собственных полей за рекой. Направо, когда возвращаешься в Эббифилд’.
  
  ‘Спасибо. Сколько людей вы видели там в тот день, мистер Харпер?’
  
  ‘Только один’.
  
  ‘И что он делал? Я предполагаю, что это был мужчина’.
  
  ‘Насколько я мог видеть, это было так. Ковырялся повсюду, как они это делают".
  
  ‘С металлоискателем?’
  
  ‘Нет’.
  
  Харпер выпил еще чаю. Его мать выглядела немного растерянной, где-то между раздражением и смущением, и в комнате царило напряжение. Человек, на которого это повлияло меньше всего, казалось, был сам Смит. Он откусил еще кусочек сырной лепешки, и всем им пришлось ждать, пока он закончит ее пережевывать.
  
  ‘Итак, откуда нам знать, мистер Харпер, что он не был каким-то парнем, просто откликнувшимся на зов природы – прошу прощения, миссис Харпер. Кстати, из какого сорта сыра вы это готовите?" Они восхитительны.’
  
  Она посмотрела на него так, словно, должно быть, неправильно расслышала, а затем сказала: ‘Это очень зрелый фермерский чеддер ...’
  
  Харпер сказал: ‘Нет, он был немного в стороне от работы. Они ходят так, словно потеряли двухфунтовую монету. Он был одним из них’.
  
  ‘Это, случайно, не мистер Рэндалл?’
  
  ‘Нет’.
  
  ‘Вы, кажется, уверены в этом. Значит, вы его хорошо рассмотрели?’
  
  ‘Достаточно хорош’.
  
  ‘Как далеко, примерно? Вы были в тракторе на дороге, а он был немного в стороне, в поле. Как далеко он был от вас?’
  
  Впервые Харперу пришлось обдумать свой ответ, и ему потребовалось достаточно времени, чтобы все трое посмотрели на него, когда он, наконец, произнес его.
  
  - Ярдов пятьдесят, может быть, шестьдесят.
  
  Смит сказал: "Значит, с вашим зрением все в порядке, мистер Харпер’.
  
  Большим и двухпалостным пальцами он собрал оставшиеся крошки на тарелке, а затем съел их – Уотерс на самом деле боялся, что Смит причмокнет губами или сделает итальянский жест поцелуя, когда вкус еды изысканный.
  
  Тогда Уотерс заговорил впервые.
  
  ‘Могу я спросить, что за машина у него была, мистер Харпер?’
  
  ‘Белый фургон, что-то вроде транзитного’.
  
  ‘Есть какие-нибудь отличительные знаки, что-нибудь необычное в этом?’
  
  ‘Нет’.
  
  В слушаниях наступила короткая пауза, а затем, как обычно нахмурившись, Смит сказал: "Могу я спросить, откуда вы знаете, что в апреле вы видели там не Марка Рэндалла? Вы, кажется, совершенно уверены в этом. Но если вы никогда не встречались с мистером Рэндаллом – и, очевидно, вы бы кому–нибудь рассказали, если бы видели, - откуда вы знаете, что это не он был на месте преступления? ’
  
  Стивен Харпер перестал отбивать каждый мяч – фактически, постоянные попытки нащупать его крайнюю точку привели его к гораздо более оборонительному настрою. Отвечая на этот раз, он посмотрел на свою мать в поисках какой-то поддержки.
  
  Его фотография была в новостях и в местной газетенке – я думаю, она у нас все еще где-то есть, мы обычно так и делаем. Конечно, я бы что-нибудь сказал, если бы это был тот же парень, но это было не так. На данный момент у нас каждый месяц ошиваются двое или трое из этой компании. В том, что я увидел кого-то в поле, не было ничего необычного. ’
  
  Миссис Харпер сказала: ‘У нас есть эта бумага, сержант’.
  
  Смит сказал: ‘И когда вы вернулись на "Рейндж Ровере", его не было видно?’
  
  Стивен Харпер покачал головой, отворачиваясь от матери и глядя вдаль за левое плечо Смита.
  
  ‘Вы ездили туда-сюда, посмотреть, не был ли он где-нибудь на другом поле?’
  
  Еще одно покачивание головой, и снова Харпер избегает встречаться с ним взглядом.
  
  ‘И никому из полиции Кингз-Лейк не сказали об этом, когда они пришли к вам? Я предполагаю, что кто-то, конечно, сказал, учитывая, что мистера Рэндалла нашли на земле, которую вы обрабатываете’.
  
  Мать и сын обменялись взглядами, прежде чем Джоан Харпер сказала: ‘Ну, нет, на самом деле они пришли не к нам. Вы первые, сержант. Это не наша земля – это земля монастыря. Мы только арендуем это у них. Они бы пошли к брату Джереми, как к землевладельцу. ’
  
  Затем Смит встал из-за стола, застав остальных врасплох.
  
  Хорошо, думаю, на этом мы закончили. Что я бы сказал, если с этого момента у вас появится кто-нибудь из этих персонажей, пожалуйста, дайте нам знать. Не подвергайте себя риску, но любая информация может оказаться полезной. Номера автомобилей, что-то в этом роде. Констебль Уотерс сейчас вырвет страницу из своего блокнота и напишет на ней мой номер для вас. Спасибо за вашу помощь. Особенно насчет очень зрелого фермерского чеддера ...’
  
  
  
  ‘Гордон Беннетт!’
  
  Смит держался за руль, держа руки в правильном положении – без десяти два – и глядя вперед, как будто они ехали со скоростью девяносто миль в час и приближались к крутому повороту, а не все еще были припаркованы перед фермерским домом. Лесной голубь удовлетворенно пробормотал на деревьях позади них, а другой с шумом вспорхнул в древнюю лиану, покрывавшую штаб-квартиру фермы Флинтс, а затем вылетел из нее.
  
  - В чем дело? - спросил Уотерс.
  
  ‘Итак, вы – я пока не имею в виду вас лично – разговариваете с человеком, которому принадлежит поле, но который, по всей вероятности, никогда на него не ступал и который совершенно определенно никогда не водил по нему трактор, и вы не берете интервью у людей, которые делают все это и многое другое по крайней мере еженедельно. Это место убийства, и с людьми, которые чаще всего туда ходят, никто не разговаривал до сегодняшнего дня? Я повторяю – Гордон чертов Беннетт!’
  
  Даже произнося это, Уотерс знал, что это может быть почти фатальной ошибкой - "Я думаю, они просто предположили ...’
  
  Голова Смита медленно повернулась к нему.
  
  ‘Мы – ты – больше не в детском саду. Мы должны были бы уже выучить наш алфавит. Вам также нужно усвоить, что те, кто выше вас, часто забывают об этом, но если вы собираетесь добиться успеха в раскрытии дел, а не карабкаться по засаленным шестам, вы не можете позволить себе забыть об этом. A - B - C.’
  
  Уотерс подумал, не ждет ли Смит, что он произнесет это вслух, но, как Смит, несомненно, знал, в этом не было необходимости; избитая фраза стала лишь немного более избитой, немного более блестящей, когда она несколько раз прокрутилась у него в голове. Ничего не предполагай, никому не верь, проверяй все. Детектив-инспектор Рив и детектив-сержант Уилсон в какой-то момент упустили по крайней мере двоих из трех, и детектив-сержант Смит, казалось, был искренне зол из-за этого. Не в первый раз Уотерс задавался вопросом, каково было работать на него, когда он был старшим инспектором. ‘Вдохновляющий’, ‘захватывающий’ и ‘веселый" - все эти слова, которые он слышал, использовались для описания пережитого, и собственный отец Уотерса знал его в те времена так же хорошо, как и любой другой – но, должно быть, у некоторых из этих офицеров тоже были моменты, когда это было довольно страшно. Тем не менее, в этом конкретном случае не было причинено никакого вреда, заключил он. Очевидно, было полезно знать, что поблизости были и другие ночные ястребы, но-
  
  ‘Итак, что вы лично сделали? Вам с Сереной не удалось приехать сюда?’
  
  ‘Нет. Мы изучили его биографию, отследили его транспортные средства, проверили его записи’.
  
  ‘В его банке ничего не происходит?’
  
  ‘Сирена сделала это. Ничего особенного в его берегу большую часть времени.’
  
  ‘Как далеко в прошлое она ушла?’
  
  ‘Думаю, через год’.
  
  Раздражение исчезло – теперь Смит думал.
  
  Уотерс сказал: ‘Стоит ли нам возвращаться дальше? Я знаю, что это может быть предположением, но чем бы он ни занимался, если он вообще что-то задумал, это не принесло ему денег, констебль.’
  
  ‘Нет"… Но всегда думай о мотиве. Мотив, мотив, еще раз мотив. Найди мотив, и ты окажешься рядом со злодеем из пьесы. И ты знаешь, что в девяноста процентах случаев это секс или деньги. В двадцати процентах случаев это секс и деньги. Но, вероятно, не в поле после наступления темноты. В любом случае, будем надеяться, что нет. Кто-то нашел повод подойти к нему сзади, когда он проводил разведку, и так сильно ударил его лопатой, что проломил ему череп. Почему? Он что-то нашел? Перед ним была яма, вырытая в земле, не так ли? Я мог видеть это на фотографиях.’
  
  "Две дыры". Предполагается, что… Вывод таков, что он интенсивно обрабатывал этот участок земли. Возможно, он что-то нашел.
  
  "Из–за этого могла возникнуть ссора - двое из них там работали вместе, пока один не решил оставить себе всю добычу. В таком случае было бы полезно узнать о других недавних случаях незаконного обнаружения металла в этом районе, не так ли?’
  
  Это была хорошо сформулированная мысль, и Уотерс не счел нужным отвечать.
  
  Смит сказал: ‘Вы все еще забыли спросить о копании барсуков. Я разочарован, поскольку мне сказали, что именно вы связали возможное орудие убийства с обоими гнусными действиями после наступления темноты’.
  
  ‘Извините, сержант’.
  
  ‘Ты понимаешь, что это значит, не так ли?’
  
  ‘Я полагаю, это означает, что нам придется вернуться и съесть еще домашних сырных булочек, сержант’.
  
  Смит выходил из машины, и Уотерс подумал: "Мне не следовало упоминать об этом – сейчас он сразу вернется за ними". Но Смит обошел машину спереди, сел со стороны пассажира и сказал: ‘Ты поведешь. Я собираюсь полюбоваться пейзажем.’
  
  Уотерс завел "Пежо" и дал задний ход, когда Смит слегка поднял руку, чтобы остановить его.
  
  ‘Кстати, о домашних сырных булочках, что вам понравилось в Стивене Харпере?’
  
  ‘Я думаю, у него, возможно, был неудачный опыт общения с нами в какой-то момент. Возможно, это была просто жалоба на грязь на дороге. Я бы сказал, что он стоит того, чтобы войти в систему ’.
  
  ‘Я тоже. Он только что солгал нам?’
  
  Уотерс думал достаточно долго, чтобы Смит успел обернуться и посмотреть, ожидая его ответа.
  
  ‘Я думаю, он, возможно, не сказал нам всей правды. Я не уверен, почему я так думаю’.
  
  ‘Тем не менее, хорошее отличие. Ты начал исправляться, Дип Уотерс. Езжай дальше и побереги лошадей. Скоро мы застрянем в офисе’.
  
  Но когда они завернули за угол фермерского дома и двинулись в сторону аллеи вишневых деревьев, они увидели фигуру, ожидающую в тени под первой. Уотерс отпустил педаль и посмотрел на Смита.
  
  Смит сказал: "Хм. Кстати о дьяволе’.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Пятая
  
  Когда Стивен Харпер сел на заднее сиденье и дверь была закрыта, Уотерс поехал дальше, пока они не проехали половину первого поворота и фермерский дом не скрылся из виду – это было сделано по просьбе Харпера. После того, как шум двигателя затих, наступил момент, когда никто не произнес ни слова, и, несмотря на то, что окна все еще были опущены, они могли слышать пение птиц – особенно одной, которая снова и снова издавала незнакомый высокий свист в ветвях вишневого дерева наверху. Тогда Смит подумал о Джо Эвисон – она могла бы сказать ему название этой птицы. Затем он повернулся к Харпер.
  
  ‘Тогда ладно, сэр. Можем ли мы считать, что вы вспомнили что-то, что может быть нам полезно?’
  
  Уотерс тоже обернулся, чтобы увидеть Стивена Харпера. Выступление Смита было настолько безобидным, насколько это было возможно, и совершенно намеренно, потому что Харпер выглядел явно неуютно и неуместно на заднем сиденье полицейской машины. На мгновение Уотерс задумался, не собирается ли он признаться в чем-то ужасном.
  
  Харпер сказал: ‘Я действительно разговаривал с ним, с тем парнем на поле боя’.
  
  Смит никак не отреагировал, только сказал: ‘Продолжайте. Я полагаю, это было, когда вы вернулись на "Рейндж Ровере"?"
  
  Харпер кивнул и сказал: ‘Он как раз собирался отъехать в фургоне. Я выехал вперед, чтобы он не смог’.
  
  ‘А потом вы перекинулись с ним парой слов...’
  
  Харпер молчал.
  
  Смит спросил: ‘Это было больше, чем слова, мистер Харпер? Вы дошли до драки?’
  
  ‘Нет. Я никогда не прикасался к нему. Он начал болтать, и я ...’
  
  ‘Вы угрожали ему? Сказали, что если увидите его здесь еще раз, он получит больше, чем взбучку?’
  
  ‘Да, в значительной степени так оно и было".
  
  ‘И ты никогда не говорил своей матери, потому что...?’
  
  ‘Не хотел ее беспокоить. Мы уже сталкивались с этим раньше – угонщики дизельного топлива и все такое. Она взбесилась бы, если бы подумала, что я был близок к драке с кем-то на обочине дороги’.
  
  Смит отвернулся от него и в процессе поймал взгляд Уотерса. Харпер не был подростком, который все еще боялся языка своей матери – ему, должно быть, было около тридцати. С другой стороны, после встречи с миссис Харпер то, что он сказал, имело некоторый смысл – он мог понять, почему сын не захотел бы ее подвести.
  
  Все еще стоя спиной к Харперу и глядя через ветровое стекло на чередующиеся пятна солнечного света и тени под деревьями на дороге перед ними, Смит спросил: ‘Что-нибудь еще?’
  
  ‘Это определенно был не тот Марк Рэндалл. Вот почему я был так уверен в доме – я был рядом с ним. Это был не тот парень, которого прикончили’.
  
  Уотерс взял с собой блокнот и ручку; Харпер должен был сделать запись сейчас, поскольку добровольно сел в машину. Поскольку Смит, по-видимому, все еще находился в состоянии созерцания, Уотерс сказал: ‘Вы можете дать нам описание, мистер Харпер?’
  
  Среднего роста, среднего телосложения, немного старше его самого, так что, вероятно, ему под тридцать или чуть за сорок. Короткие, редеющие волосы, слегка рыжеватые, лицо в пятнах и немного красноватое. Ничего не могу сказать о его глазах, вы не замечаете цвет мужских глаз… Но у него на руках была краска, белая краска, как будто он работал где-то поблизости и заехал на поле, пока был в этом районе. И на его джинсах тоже были брызги краски.
  
  Смит не сдвинулся с места, но Уотерс знал, что он прислушивается к этому и предоставляет самому себе разобраться в этом.
  
  Уотерс сказал: "Почему работает поблизости, мистер Харпер? Возможно, он приводил в порядок свое собственное жилье’.
  
  ‘Нет. Когда я его выпустил, он подъехал ко мне задним ходом так близко, как только посмел, вы знаете, прибавляя обороты и пытаясь напугать меня – я мог заглянуть в заднюю часть фургона, у него были ведра и щетки, все оборудование. ’
  
  ‘Я уже спрашивал вас, были ли у фургона какие-либо отличительные знаки’.
  
  ‘Это не сработало, если вы имеете в виду снаружи. Обычный белый фургон, не новый, он проехал несколько миль’.
  
  ‘Вы не отметили регистрацию?’
  
  Харпер покачал головой.
  
  ‘Нет. Это то, что мы обычно делаем, но ситуация стала немного напряженной, не так ли? Я хотел убедиться, что он на самом деле меня не переехал’.
  
  Уотерс подождал, но Смит по-прежнему ничего не сказал. Он закрыл блокнот и сказал: ‘Спасибо за это, мистер Харпер. Это было пару месяцев назад – но узнали бы вы этого человека, если бы увидели его снова?" Вы бы узнали его? Возможно, если бы мы попросили вас приехать в Кингс-Лейк и посмотреть на фотографии?’
  
  Да, он бы сделал это - в этом не было никаких колебаний. Затем Смит повернулся к Харперу и сказал: ‘Что вы думаете об этих детективах, вторгшихся на вашу землю?’
  
  Это был вопрос иного рода, чем те, на которые он только что отвечал, и Харпер на мгновение растерялся.
  
  ‘Ну,… Они повреждают урожай. Они роют ямы, когда материал едва просачивается’.
  
  ‘У вас на земле есть кролики, мистер Харпер?’
  
  Харпер взглянул на Уотерса, как бы говоря, не можем ли мы продолжить с разумными вопросами? Никакой помощи не последовало, и поэтому он ответил.
  
  ‘Конечно, много’.
  
  ‘Кролики каждую ночь роют норы по всему вашему полю. Я не могу представить, что ущерб, наносимый одним или двумя металлодетекторами в месяц, даже близок к этому, не так ли? Честно говоря, мистер Харпер, именно поэтому мы, то есть полиция, большую часть времени не собираемся вмешиваться. Несколько ям в поле? Вряд ли это Великое ограбление поезда, не так ли? ’
  
  Теперь на лице фермера появилось другое, более мрачное выражение.
  
  Он сказал: "Они забирают вещи, которые им не принадлежат. Здесь мы все еще называем это воровством’.
  
  Вы имеете в виду артефакты? В основном несколько старых монет, не так ли? Я думаю, все хорошие находки уже сделаны. И в любом случае, даже если это может быть на вашей земле, она вам тоже не принадлежит, не так ли? Законы о сокровищницах и все такое ... ’
  
  ‘Не в этом дело, черт возьми! Они даже не спрашивают! Я знаю, что, насколько вам известно, законов о незаконном проникновении больше не существует, но, живя здесь, они существуют или должны были бы. У людей нет уважения.’
  
  ‘Никакого уважения к тому, что принадлежит мне и что принадлежит тебе’.
  
  ‘Ты это сказал. У нас есть похитители дизельного топлива, организованные банды, крадущие машины весом в пятьдесят тысяч фунтов, браконьеры, гонщики на зайцев, мухоловки, мотоциклы и квадроциклы, разъезжающие по посевам, – это продолжается и продолжается, и вряд ли об этом стоит сообщать. Вы не можете винить нас, если мы справимся с этим сами.’
  
  Харпер был искренне зол и, вероятно, уже не осознавал, что сидит на заднем сиденье полицейской машины, пытаясь исправить ложь, которую он наговорил им ранее.
  
  Смит сказал: ‘Я не могу оправдать это, мистер Харпер, но я могу понять ваше разочарование’.
  
  Птица все еще кричала на вишневых деревьях, теперь ближе и все еще совершенно незнакомая. Смит наклонился влево и несколько секунд вглядывался в залитую солнцем листву, прежде чем снова повернуться к Стивену Харперу.
  
  ‘Необычный звонок, не так ли? Вы знаете, что это за птица, мистер Харпер?’
  
  ‘Да’.
  
  Молчание нарастало и стало очевидным. В конце концов поднятые брови Смита остановились на человеке, сидевшем на заднем сиденье.
  
  ‘Да, но я не должен говорить’.
  
  Смит еще мгновение смотрел на Уотерса, а затем сказал: "Я полагаю, мы могли бы арестовать его за утаивание информации от полиции ...’
  
  Харпер сказал: ‘Я не шучу. Если по пути к выходу вы увидите парня с бородой и биноклем, это специальный надзиратель RSPB. Это золотая иволга. Раньше они гнездились на плантации тополей ниже по долине, но в этом году у нас здесь есть пара.’
  
  Смит выглядел впечатленным.
  
  "Золотая иволга"? Звучит необычно, не так ли?
  
  ‘В Британии почти всегда две или три пары’.
  
  ‘Неужели? Боже мой. Как в это вмешался RSPB?’
  
  ‘Мы вызвали их. Сейчас они охраняют место гнездования. Они сразу же вышли’.
  
  Смит принял реплику с любезностью и искренней улыбкой, прежде чем продолжил: ‘И вернемся к нашему делу, мистер Харпер. Прав ли я, полагая, что если бы вы увидели фургон, припаркованный у ворот после наступления темноты, и подумали, что один из этих ночных ястребов был на поле, принадлежащем вам, вы бы пошли и выяснили, – предполагая, что миссис Харпер не было с вами в это время? ’
  
  При всем своем темпераменте Харпер не был дураком, и Уотерс видел, что он понимает, к чему это может привести. Тем не менее, он ответил прямо.
  
  ‘Да’.
  
  ‘А вы когда-нибудь делали это?’
  
  ‘Нет’.
  
  ‘Хорошо. Если когда-нибудь в будущем я попрошу вас рассказать мне, где вы были в ночь на среду, 19го июня, у вас не возникнет никаких трудностей с этим?’
  
  ‘Нет’.
  
  ‘Вполне справедливо. У миссис Харпер есть наши телефонные номера, так что, если всплывет что-нибудь еще, позвоните нам. Констебль Уотерс?’
  
  ‘Пока вы здесь, мистер Харпер, могу я спросить вас о барсучьих раскопках?’
  
  ‘О да, вы можете добавить это к списку. Мы думали, что это прекратилось после судебного разбирательства два года назад, но этой весной это случилось снова. Никто не поймал их на этом, но мы нашли двух выкопанных сеттов. Я не фанат "барсука", но это злобные ублюдки – прошу прощения. ’
  
  ‘Что не так с барсуками? Это туберкулез?’
  
  ‘Нет– мы пахотная ферма’.
  
  Смит покачал головой по поводу печального невежества молодых людей с учеными степенями в области истории.
  
  Харпер продолжил: ‘Барсуки зарываются в стенки канав и уходят под поле. Когда что-то тяжелое, например комбайн, переваливается, оно может развалиться. Выкапывание затонувшего комбайна - это вам не шутки, черт возьми. Иногда мы поощряем их двигаться дальше, но не причиняем им вреда. В любом случае, они защищены.’
  
  Смит сказал: "Эти два сетта, в работу которых вмешались – когда и где?’
  
  Харпер указал вверх и налево от себя– ‘Один был на опушке леса вон там, наверху, а другой был внизу, у реки. Мы заметили, что его вырыли только на этой неделе".
  
  ‘Река возле монастыря?’
  
  ‘Да, там, в Эббейфилде. На излучине, где берег реки высокий, есть поселение, оно было там, сколько я себя помню’.
  
  ‘Неужели? Я и не знал, что у них были такие постоянные дома’.
  
  И вот он здесь, подумал Уотерс, снова проявляя интерес – теперь к дикой природе. Сначала золотые иволги, а теперь барсуки. Следующим он будет коллекционировать бабочек.
  
  Смит спросил: "Это на краю того же поля, где был найден Марк Рэндалл?’
  
  Харпер, казалось, был немного удивлен, что этот приезжий из города так быстро освоился с местной географией.
  
  ‘Нет, тот, что по соседству. Мы арендуем два поля в монастыре внизу’.
  
  ‘Да, так сказала миссис Харпер. И как, по-вашему, недавно раскопали это место?’
  
  ‘В течение последнего месяца. Этим летом я регулярно бывал там - я бы заметил, если бы это было раньше’.
  
  Тогда Смит поблагодарил Стивена Харпера за его помощь – не было упомянуто о том, что он не сделал этого, когда у него впервые появилась такая возможность. Харпер вышел, и они смотрели, как он возвращается на ферму, в свои зеркала, его ботинки топали по пыльной дороге, его большие руки с сильными запястьями выглядывали из рукавов зеленого комбинезона. Когда он скрылся из виду, Уотерс ждал приказа завести машину, взволнованный и позволяющий себе чувствовать возбуждение сейчас, потому что он знал, что у них что-то есть.
  
  Но Смит откинулся на спинку сиденья, полуприкрыв глаза, как будто собирался вздремнуть. Уотерс сказал: ‘Ну, что ты думаешь?’
  
  ‘Я думаю, мы посидим здесь еще пять минут. Каковы шансы, что мы когда-нибудь услышим что-нибудь из этого снова? Золотая иволга ...’
  
  
  
  На обратном пути в Кингз-Лейк-Сентрал Серена Батлер позвонила Смиту на мобильный. Она сказала, что просто регистрируется, но он знал, что на самом деле она спрашивала о том, чем они занимаются и что еще предстоит сделать – ей всегда было скучно, если приходилось долго сидеть за столом. Он сказал ей оставаться там, они вернутся через пятнадцать минут, и ему нужно было поговорить с ней о Гарете Стоуне – она присутствовала на одном из его интервью, не так ли? Да, первый, почему? Он не сказал ей, но попросил собрать все, что у них есть по Стоуну. Есть кто-нибудь из команды Уилсона в офисе? Очевидно, Майк Данн сидел за своим столом и что-то печатал. ‘Он подойдет, - сказал Смит, - он не откажется составить тебе компанию, пока мы не приедем’. Она сделала обычное пренебрежительное замечание, но Смит поспорил сам с собой на пятьдесят пенсов, что, когда он войдет, они будут сидеть за одним столом.
  
  Когда они поднимались по лестнице, Уотерс спросил: "Может, нам позвонить сержанту Уилсону, прежде чем мы начнем?’
  
  ‘И что ему сказать? Нет, мы что–нибудь соберем должным образом, и тогда у нас будет что-нибудь подходящее для передачи. Мы, конечно, не будем ждать, пока он вернется – насколько я помню, сегодня днем он, возможно, с Гаретом Стоуном, так что нам нужно быть начеку.’
  
  Серена и Майк Данн сидели за одним столом с ней. Смит подумал, не стоит ли ему дать им какой-нибудь отеческий совет; Мэгги Хендерсон и Джон Мюррей никогда не проявляли друг к другу привязанности на работе, и в итоге у них все равно появился ребенок.… Вместо этого он велел Уотерсу вывести на экран досье Гарета Стоуна и рассказал двум другим, где они только что были.
  
  ‘Серена, опиши Гарета Стоуна’.
  
  Среднего роста, немного полноват. Немного сутуловат. Волосы песочного цвета, немного поредевшие на макушке. Ему не нравится смотреть тебе в глаза. И глаза у него слишком близко посажены.’
  
  ‘Слишком близко друг к другу для чего?’
  
  ‘Я не знаю, но это так’.
  
  В девяти случаях из десяти Смит погнался бы за этим разговорным зайцем, но не сегодня. Вместо этого он взглянул на Уотерса, который сказал, читая с экрана: ‘Художник и декоратор, работает не по найму, ведет свой бизнес из дома, который находится в Уортингхоу’.
  
  Серена сказала: ‘Там мы с ним более или менее поговорили. Его жена была дома – он выполнял работу в паре улиц отсюда, и она отправила нас туда. Что случилось?’
  
  Когда с ним только начинали работать, вопросы Смита могли показаться, мягко говоря, странными, но Серена Батлер проработала здесь уже достаточно долго, чтобы не выказать удивления, когда вместо ответа он спросил: ‘Что она сказала? Она спрашивала, почему мы хотели поговорить с ним?’
  
  ‘Нет, просто сказал нам, где он был".
  
  Брови Смит совершили ряд обычных маневров, и в паузе Серена сказала, скорее себе, чем кому-либо другому: "Что немного странно, если подумать об этом ...’
  
  Смит сказал: "Либо она уже знала – или думала, что знает, – либо ее это не беспокоило. Какой она была?’
  
  ‘Обыкновенный’.
  
  ‘А. Это все объясняет’.
  
  И Серена тоже была рядом слишком долго, чтобы ее обеспокоило подобное замечание. Она посмотрела на Майка Данна и затем повторила: ‘Так что случилось?’
  
  "Почти готово". Я пока только бегло просмотрел заметки. Что он сказал об Эббейфилде, районе Лоакр. Предположительно, его спросили, знал ли он об этом, проводил ли он там какие-либо расследования?’
  
  ‘Да, Джон спросил его. Он сказал, что не знаком с этим лично, но слышал об этом от других детективов. Он сказал, что не знал, что Марк Рэндалл работал над этим".
  
  ‘Значит, он не сомневался в том, что знал Рэндалла?’
  
  Перебил Уотерс– ‘Он не мог, не так ли? У нас есть их имена вместе в письменном предупреждении двухлетней давности. В прошлом они определенно действовали вместе ’.
  
  Раньше Смит думала, что детектив-констебль Батлер наиболее привлекательна, когда сердится. Теперь она пристально смотрела на него, и он сказал: ‘Ты собираешься спросить меня, что случилось, не так ли?’
  
  Майк Данн откинулся на спинку стула так, что она не могла видеть его лица, улыбаясь Смиту и в то же время предупреждающе качая головой.
  
  Смит сказал: "Я думаю, мы можем поместить Гарет Стоун в поле между Лоукром и монастырем Эббифилд пару месяцев назад. У нас есть свидетель, который подошел поближе и лично, а также хорошо осмотрел заднюю часть фургона, в котором находилось множество декоративных принадлежностей. Итак, он наврал об этом, и он наврал о своих опытах с подводным телефоном. И нет ли другого свидетеля, который мог бы указать, что он был у Рэндалла на следующее утро? Майк, где в данный момент твой босс?’
  
  ‘Они отправились в Уортингхоу’.
  
  ‘Тогда кому-то нужно залезть на вентилятор и рассказать ему, что обнаружилось’.
  
  Смит уже был на ногах, направляясь к двери. Когда он дошел до нее, он обернулся, и они все трое все еще смотрели друг на друга в нерешительности.
  
  ‘Желательно сегодня...’
  
  Через окно, направляясь в кабинет детектива-инспектора Рива, он увидел, что в руке у Уотерса телефон. Был ли он вызван добровольно или перехватил инициативу, было неясно.
  
  
  
  ‘Всего пара вещей, констебль. Вы могли бы также присесть’.
  
  О боже, ему нужно было сесть. Значит, это все – она собиралась сказать ему, что уже в пути и что новый инспектор будет делать все по-другому со следующего понедельника. Детектив-инспектор Джон Уилсон? Возможно, ему следует еще раз повидаться с Олив перед отъездом домой и узнать, как симулировать симптомы сердечного приступа. Или, может быть, у него действительно был бы сердечный приступ. В любом случае, это могли бы быть, наконец, занавески. Детектив-суперинтендант Аллен нанял бы шатер и надувной замок.
  
  ‘Первым делом. У меня пока нет документов, но мы собираемся получить ответ по Ричарду Форду из uniform – это должно быть на этой неделе ’.
  
  ‘Это то, чего мы ожидали?’
  
  ‘Да. Не хотели бы вы сообщить ему новость? Вы вроде как немного подбодрили его’.
  
  ‘Да, я расскажу бедняге, как только это подтвердится’.
  
  ‘Спасибо. Второе. Это от детектива-суперинтенданта Аллена...’
  
  Он знал, что в прошлом она использовала другие имена, менее официальные, для старших офицеров, таких как суперинтендант Аллен, но в последнее время она каждый раз использовала вежливые полные титулы – возможно, потому, что ей самой вскоре предстояло обзавестись новым.
  
  Рив продолжил: ‘Из профессиональной вежливости он был проинформирован о том, что юридическая практика может обратиться к одному из его сотрудников с просьбой разрешить подать апелляцию от имени их клиента. Соответствующий сотрудник - это вы. Я не знаю, есть ли у вас какие-либо предположения, кто из ваших многочисленных жертв мог подумать о том, чтобы совершить нечто подобное.’
  
  Рив выглядела немного смущенной, как будто на самом деле не хотела говорить ему и надеялась, что он догадается, как будто она предпочла бы не произносить это имя. Впрочем, вряд ли это можно было бы назвать предположением; это был слух, который дошел до него через Джо Эвисон несколько месяцев назад.
  
  ‘Марко Андретти’.
  
  Она кивнула и спросила: "Есть идеи, о чем это?’
  
  ‘Да. Как тело четвертой девушки попало на пляж – они смотрели на это раньше и не могли заставить это работать. По крайней мере, это мое предположение. Могло быть что-то еще, но если бы это было прямое доказательство, оно бы уже прошло через суд. Или должно было пройти – кто знает? Горячий новый юрист? Административная ошибка в CPS? Нехватка мест в тюрьмах категории 1? Может быть, просто его очередь попробовать.’
  
  ‘Я не думаю, что вам есть о чем беспокоиться. Первые три были водонепроницаемыми’.
  
  То же самое было и с четвертым, не считая того факта, что к тому времени в дело был вовлечен кто-то еще. Тот факт, что мы не смогли их прижать, не ставит под сомнение участие Андретти в этом. Кроме того, если они только планируют попросить отпуск, никто другой не обязан участвовать, и меньше всего я. По крайней мере, так гласил закон.’
  
  ‘Думаю, вы правы. Суперинтендант Аллен просто ставит вас в известность – из профессиональной вежливости’.
  
  ‘Да. Пожалуйста, передайте мою благодарность, мэм’.
  
  Затем она глубоко вздохнула и сказала: "Я собиралась отпустить тебя, пока ты этого не сказал. Теперь ты можешь ввести меня в курс дела Марка Рэндалла. Но не задерживайся. Мэгги сказала мне, что тебе нужно нанести визит по дороге домой, округ Колумбия. ’
  
  Что он мог сделать, кроме как выглядеть смирившимся? Ни у одного мужчины нет шансов против заговора хороших женщин.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Шестая
  
  Это было новое лицо. Оно держалось дальше, чем двое других, и долгое время висело над ним, не производя никакого шума. Глаза были другого цвета, светлее, но они не отрывались от него, глядя в его собственные, пока он не перестал двигать руками и звать ее. Через некоторое время он потянулся к нему, но оно не подходило ближе, и тогда он услышал другие голоса, знакомые, издававшие довольные звуки, и поэтому он улыбнулся новому лицу, потому что оно должно быть безопасным.
  
  Она спросила: ‘Ну что, констебль?’
  
  Лицо на мгновение отвело взгляд и сказало им: ‘Ну, это определенно ребенок’.
  
  Раздались крики, громкие звуки, которые положили конец улыбке, но лицо все еще было на месте, а затем оно снова посмотрело на него и издало еще больше звуков.
  
  ‘И я определенно видел кое-что похуже’.
  
  Затем она появилась и начала суетиться вокруг него, и новое лицо исчезло.
  
  Джон Мюррей сказал: ‘Если бы вы могли заходить примерно в это время каждый вечер в течение следующих нескольких месяцев, это было бы большим подспорьем. Он перестал плакать, как только ты посмотрела на него, констебль.
  
  Смит признал, что, вероятно, у него действительно была какая-то необъяснимая власть над маленькими детьми и собаками, но Мэгги Хендерсон, все еще лежащая в детской кроватке, сказала, что бедняга, вероятно, просто испугался, что ему предъявят обвинение, если он не замолчит.
  
  ‘И это тоже хорошо, - сказал Смит. - Их всех следует научить тому, что у них есть право хранить молчание и что часто очень хорошей идеей является воспользоваться им’.
  
  Она покачала головой, улыбаясь Уильяму Дэвиду Мюррею, делая вид, что поправляет маленькое голубое одеяльце, чтобы снова прикоснуться к нему. Смит почувствовала, что в ней началась трансформация несколько месяцев назад, но теперь она была полной; она больше не была детективом–констеблем, у которой был ребенок, - она была матерью, которая раньше была детективом-констеблем. Когда-то давно он был бы раздосадован на мгновение или два, потому что Мэгги была очень надежной парой рук, кем-то, кто мог применить другой набор навыков, особенно в комнате для допросов, но теперь, после Белфаста… Что ж, все меняется неожиданным образом. Он не удивился бы, если бы она никогда не вернулась в Кингз-Лейк-Сентрал. Быть матерью и полицейским всегда нелегко, даже когда дети постарше – она могла бы найти кого-то более подходящего, чтобы быть рядом, когда он придет домой из школы, что-то в этом роде. Это была не жертва, а простая смена приоритетов, как сказал бы детектив-суперинтендант Аллен. Джон и Мэгги уже знали, что Уильям Дэвид будет их единственным ребенком – врачи ясно дали это понять.
  
  Когда Джон Мюррей удалился на кухню, чтобы налить чай, Смит последовал за ним.
  
  ‘Итак, папа, каково это сейчас?’
  
  ‘То же самое, что я сказал в "Лихтермане", только в большей степени. В твоей жизни был пробел, о существовании которого ты не подозревал - я говорю о мужской точке зрения, потому что женщины всегда знают, что он есть, я понял это… В любом случае, есть этот пробел, ты не знаешь, что он есть, а потом что-то заполняет его. И ты никогда не сможешь вернуться назад, ты даже представить себе не можешь, как это сделать. Я не знаю, как мужчины бросают свои семьи, своих детей, я... Извините.’
  
  ‘Почему? Я имел дело с худшими занудами-родителями, чем ты когда-либо будешь, Джон. Конечно, Мэгги может оказаться самой плохой, но мы перейдем этот мост, когда дойдем до него.’
  
  Мюррей рассмеялся и сказал, что обязательно сообщит ей, к чему был готов Смит, но было что-то еще, что-то в том, как он не желал смотреть в глаза, что заставило Смит продолжать, как будто Мюррей был подозреваемым. И в конце концов Джон Мюррей сказал: ‘Я не хочу распространяться об этом, констебль, потому что я знаю, что вы с Шейлой боролись с этим. Я знаю, ты пытался годами, но у нас ничего не вышло, это было просто случайно, совершенно неожиданно, и – это кажется несправедливым. Мы с Мэгги говорили об этом - вы с Шейлой были бы замечательными родителями. Я полагаю, это заставило нас осознать, чего не хватает другим людям. Нам жаль, что у вас этого не получилось. ’
  
  Мюррей мог целыми днями находиться в участке, не произнося и половины того количества слов, что он часто делал. Гормоны, заключил Смит, - страннейшие вещи, но он также знал, что за этим кроется нечто большее, он мог видеть, что за этим кроется нечто большее теперь, когда Мюррей, наконец, смотрел на него и ждал какого-то ответа. Во всем мире было не более горстки людей, которым он мог рассказать о том, что обнаружил в Белфасте, и двое из них сейчас были здесь, в этой квартире, с ним. Был момент, когда он подумал, что мог бы это сделать, когда идея сделать это взволновала его, а потом он понял, что сейчас не время.
  
  ‘Джон, когда дело доходит до больших вещей – таких, как эта крошечная штучка – я понял, что единственный разумный подход - это que sera. И все должно быть хорошо - это тоже ’.
  
  ‘Вещи’?
  
  ‘Нет, штучка". Это была одна из любимых цитат Шейлы. Не спрашивай меня, откуда она взялась, я понятия не имею. Но на вечеринках это всегда растопляет лед’.
  
  ‘Да, констебль, я вижу, как надвигается буря...’
  
  ‘Итак, двигаемся дальше, что дальше у Мюрреев-Хендерсонов?’
  
  ‘Ах,… Забавно, что ты это сказал. Мы могли бы, ты знаешь ...?’
  
  ‘Не совсем. Ваши фамилии пишутся через дефис?’
  
  ‘Не совсем. Теперь, когда Уильям здесь, мы подумали, что могли бы, знаете, в его интересах.… Это упростило бы юридические вопросы, если бы мы – связали себя узами брака ’.
  
  Смит, казалось, немного пошатнулся и оперся рукой о кухонный стол, чтобы не упасть.
  
  ‘Боже милостивый, чувак. Я знаю, что у тебя только что родился ребенок, но сохраняй чувство меры. Женись на этой женщине? Ты ее едва знаешь. Очевидно, я говорю не в библейском смысле, но ...’
  
  Мюррей наливал молоко в чай – он знал взгляды Смита на этот счет, но гормоны повлияли и на его память – и с улыбкой смотрел вниз.
  
  Смит сказал: ‘Серьезно, Джон, поздравляю. Когда я смогу поцеловать невесту?’
  
  
  
  Почтальон Ник опустил открытку в свой почтовый ящик. Это была обычная галочка, но на обороте он написал: "Здравствуйте, мистер Смит, оставьте посылку у двери вашего зимнего сада’. Десять фунтов в конверте на Рождество, и вы получаете административное обслуживание круглый год; будучи офицером в форме, Смит узнал из более опытных рук, что такие люди, как почтальоны, разносчики газет и молочники – сейчас, конечно, почти вымершие – были бесценными источниками информации, и привычка поддерживать их никогда его не покидала. И, помимо всего этого, Ник был хорошим парнем.
  
  Это был хорошо набитый конверт, не совсем формата А4, и на нем был почтовый штемпель Северной Ирландии. Он отнес его на кухню и с некоторой осторожностью ощупал, но уже догадался, что это должно быть, и поэтому разрезал один конец ножом для разделки филе. Лия Уизби сдержала свое слово, и даже больше. Фотография была завернута в пузырчатую пленку, которая была приклеена скотчем; он разрезал и ее кончиком лезвия, и затем рамка оказалась в его руках, хорошая, правильная, тяжелая серебряная рамка. На свой телефон она запечатлела тот краткий момент, когда он стоял с Кэти и Диармуидом на холме в Глинн-Биг, и они улыбались, Кэти и Диармуид, разговаривая о Бранне О'Ниле – кем он был и кем мог бы стать. Лиа запечатлела те несколько секунд, когда они втроем были близки на зеленом склоне холма под голубым ирландским небом, и она послала ему этот момент, как и обещала – возможно, небольшую компенсацию за то, на что он согласился в том последнем телефонном разговоре с ней, но, тем не менее, компенсацию.
  
  Сначала он поставил его на барную стойку на кухне, но это не могло стать его постоянным пристанищем. Затем он пошел в гостиную, и она выглядела многообещающе на нижней полке у камина, но в этой комнате уже были фотографии Шейлы и его самого, и только Шейлы. Она, конечно, никогда не встречала его, Диармуда, а теперь было уже слишком поздно. Ему на ум пришла старая песня, которую его мать пела своим прекрасным контральто, которого никто, кроме ее семьи, никогда не слышал, – песня певца Джима Ривза под названием ‘Когда сталкиваются два мира’. Наконец, он отнес фотографию наверх, в свою музыкальную комнату, очистил небольшую полку от рукописей и песенников и поместил рамку на почетное место в центре. Они все еще улыбались на солнечном склоне холма в графстве Мит и всегда будут улыбаться, благодаря Лиа. Затем Смит взял свой Taylor acoustic, сел на табурет лицом к ним и сыграл по памяти аккорды "Raglan Road", тихо напевая мелодию и вспоминая слова - на тихой улице, где встречаются старые призраки, он мог видеть, как она идет сейчас.
  
  
  
  Внизу он приготовил себе испанский омлет надлежащим образом, медленно обжарив молодой картофель и лук в дорогом оливковом масле в течение получаса, затем добавил яйца и нарезанную листьями петрушки, потратив несколько минут на то, чтобы придать смеси необходимую форму. Живя в одиночестве, было слишком легко перекусывать, есть из пакетов, готовить только самые простые вещи – периодически ему приходилось выпрямлять спину и устраивать себе хорошую беседу на эту тему. Это было в точности как силовая тренировка; после этого появилось чувство добродетели и решимость продолжать в том же духе в будущем, навсегда – или, по крайней мере, до тех пор, пока жизнь снова не встанет на пути.
  
  Он успел посмотреть первую половину документального фильма о трагедии Греции и евро, когда Уотерс позвонил ему и сообщил, что Гарет Стоун был арестован около часа назад. Стоун отправился в Кингз-Лейк-Сентрал неохотно, чтобы отвечать на дальнейшие вопросы – когда он попытался отстоять свое право уехать, Уилсон задержал его по подозрению в причастности к убийству Марка Рэндалла. Уилсон сказал Майку Данну, что новость о том, что Стоуна могут поместить недалеко от Эббифилда, появившаяся пару месяцев назад после того, как он в очередной раз отрицал, что когда-либо был там, была очень полезной – ключевой в его решении арестовать Гарета Стоуна. Уотерс подумал, что Смиту было бы интересно это знать.
  
  Смит сказал: ‘Хорошо. Просто немного рутинной работы, но тебе стоит отдать за это должное. Вам следует связаться со Стивеном Харпером утром и предупредить его, что, вероятно, потребуются его документы, удостоверяющие личность, – инспектор Рив, возможно, даже предпочтет старомодный состав.’
  
  Смит с самого начала не чувствовал, что это его дело, но теперь, когда Уотерс разговаривал по телефону, он не мог не признать очевидного.
  
  ‘Вы не знаете, звонил ли Стоун по телефону?’
  
  ‘Да. Он позвонил своей жене’.
  
  ‘Верно. На моем месте я бы сегодня вечером положил на нее глаз’.
  
  ‘Там был Майк – и, насколько я знаю, до сих пор там находится. Он сказал, что не было никаких признаков чего-либо необычного. Ни костров, ни людей ’.
  
  ‘Хорошо. И я полагаю, что завтра рано утром все будут заняты приведением этого места в порядок?’
  
  ‘Майк так говорит. Он думает, что мы все будем вовлечены – или, по крайней мере, мы с Сереной будем вовлечены. Все готовы, что-то в этом роде ’.
  
  Улыбка на лице Смита была мимолетной; вот почему Уотерс позвонил и мягко сообщил ему новости. Но он действительно не возражал против того, чтобы Уилсон снова забрал своих людей. Уилсон поступил так, как поступил бы на его месте Смит, отложив арест, чтобы в течение двадцати четырех часов у него было завтра как можно больше дневного света. И, конечно, в таких ситуациях офицер, производящий арест, хочет получить как можно больше уверенности – аресты могут быть, а иногда и являются тактическими, но никто не хочет входить в привычку снимать подозреваемых с ареста. Стоун, казалось, наговорил слишком много лжи, а Уилсон, по мнению Смита, сделал правильный выбор.
  
  Во время паузы в разговоре он услышал другой голос на заднем плане - женский голос из соседней комнаты. Смит прислушался повнимательнее, и голос раздался снова, на этот раз лениво и довольно соблазнительно называя Уотерса по имени. Смит посмотрел на часы - девять вечера - и сказал: ‘Итак, если вам рано вставать, не лучше ли вам вернуться в постель?’
  
  Был короткий перерыв, пока Уотерс соображал, что, должно быть, только что произошло, и, вероятно, покраснел. Затем он сказал: "Итак, во сколько вы выступаете завтра, округ Колумбия?’
  
  ‘Восемь часов’.
  
  ‘Я думаю, что скоро состоится брифинг’.
  
  ‘В восемь часов, если я не услышу другого’.
  
  ‘Хорошо. Тогда увидимся’.
  
  ‘Да’.
  
  Уотерс по какой-то причине все еще не мог закончить разговор. Кэтрин Дайвер могла бы сделать эту работу за него, если бы он не был осторожен, и поэтому Смит сказал: "Постарайся немного поспать", - и сам нажал красную кнопку. Уотерс рискнул своей карьерой, и ему было что доказывать; ему не нужно было слишком много отвлекающих факторов, особенно высоких, светловолосых, напористых. Смит вспомнил, что ему было двадцать три, и сначала казалось, что это всего лишь двадцатипятимильные пробежки над шотландскими горами и десантирование с вертолетов в темные норвежские фьорды, но потом, если подумать, были и ночные учения другого рода. Пока Уотерс на самом деле не засыпал во время дежурства, он был достаточно умен, чтобы выжить, и, если возникали более серьезные проблемы, Смит всегда мог перекинуться парой слов со своим отцом, с которым у Смита было постоянное приглашение сыграть в снукер в семейном особняке. Сделать это – сказать хоть слово – было, конечно, маловероятно, но нравится нам это или нет, жизни других людей растут вокруг нас, как шиповник, и иногда мы не можем не запутаться в них.
  
  Тогда он сам не стал бы поздно ложиться спать, на случай, если ему предстоит ранний подъем и долгий день впереди. В музыкальной комнате он снова посмотрел на фотографию и задумался, стоит ли ему все-таки идти на похороны Брэнна О'Нила - если он это сделает, возникнут осложнения, и он должен быть честен с самим собой относительно того, почему он может пойти. Что бы это значило - попрощаться со старым-престарым другом или поздороваться с кем-то еще? Отправив фотографию, Лия Уизби выполнила свою часть сделки, и теперь, несомненно, он должен сделать то же самое.
  
  Затем он прошел в кладовку, которая была его домашним офисом, и подумал, будет ли он вести записи по этому делу, убийству Марка Рэндалла. Эти записные книжки Олвича были дубликатом истории его собственных дел, восходящей к самому началу его карьеры детектива. Но это было не его дело, и он не мог проявить особого энтузиазма по этому поводу. Очевидно, что нужно было сделать больше, но Гарет Стоун был хорошей перспективой и оказался бы под сильным подозрением даже без небольшого вклада Смита сегодня.
  
  Он сел за стол и подумал о Стивене Харпере – возможностей в избытке, а также о мотиве, если судить по его чувствам по поводу вторжения на их ферму. Если дело против Гарета Стоуна застопорилось, Харпер был тем, с кем можно было поговорить снова… Его отца, Теда Харпера, они не видели – по делам с банком, как сказала его жена, – но он был еще одним потенциальным свидетелем. А еще были пропавшие монахи, двое из них. Мужчины, которые жили в непосредственной близости от места, где было найдено тело Рэндалла, и которые могли что-то видеть или слышать. Возможно, они тоже видели машину Стоуна, припаркованную поблизости – этого было бы немного, но иногда и не нужно много, чтобы вызвать лавину, которая сметает защиту подозреваемого. Иногда достаточно просто убрать или добавить камешек. Наконец, все еще делая заметки в уме, а не в письменном виде, он вспомнил о "барсучьих копателях", которые, по словам Стивена Харпера, должны были действовать в течение последнего месяца или около того; но было еще больше людей, которые могли видеть или слышать что-то там, в темноте, в ночь смерти Марка Рэндалла. Найти их, конечно, было бы сложно, если не невозможно, но Харпер упоминал случай двухлетней давности. Это было отправной точкой. Таким образом, остается множество незавершенных дел, о которых мало кто другой стал бы беспокоиться, если бы им дали добро предъявить обвинение Гарету Стоуну. Смит мог бы развлечь себя пару дней, связывая их, и это дало бы ему идеальный предлог не путаться под ногами.
  
  Он прошел в свою спальню и широко распахнул окно, наверху скопилась дневная жара – этой ночью ему будет трудно уснуть. Над головой все еще висели облака, но они рассеялись, оставив над ними сияние полной луны, что означало, что ночь тоже не станет по-настоящему темной. В сумерках сад выглядел немного призрачно, а белые розы, казалось, мерцали, как будто они излучали солнечный свет, который хранили внутри в течение жаркого полудня. Они были сильно надушены, эти белые розы, старый сорт, который они купили в крошечном уединенном питомнике на Кембриджширских болотах во время одной из своих воскресных дневных поездок, и у него возникло почти искушение спуститься туда снова, просто чтобы вдохнуть их аромат. Почему запахи сильнее в темноте? И разве не говорят, что обоняние - последнее из чувств, которое исчезает, когда человек покидает этот бренный мир? Боже мой. Каким меланхоличным выдался этот вечер.
  
  Тогда, пожалуй, стоит закончить все с шиком, решил он, готовясь ко сну. Джо Эвисон несколько раз появлялась в его мыслях сегодня, с тех пор как он услышал эту птицу на ферме Флинтс. Она, конечно, знала своих птиц, и ему стало интересно, слышала ли она когда-нибудь золотую иволгу в Англии. Это было бы достаточной причиной написать ей или даже позвонить, но уже несколько недель ничего не было. Если бы они продолжали поддерживать связь, сообщение о необычной птице показалось бы достаточно естественным, но сейчас, после такого долгого молчания, это показалось бы странным и надуманным. Странно, что он мог согласиться, но не надумал этого сделать. Лучше взглянуть фактам в лицо, Смит, сказал он себе голосом майора Агассиса; эта птица хорошо и по-настоящему взлетела. И эта иволга тоже могла бы уйти, учитывая, сколько людей бродит по сельской местности Норфолка после наступления темноты.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Седьмая
  
  Дежурный сержант Чарли Хиллс по натуре был машинисткой с двумя пальцами, но иногда, когда на него снисходила муза и нужно было произносить слова, содержащие много "а", "е" и "с", средний палец его левой руки присоединялся к партии. Поэтому он набрал ‘оценка’ с некоторым щегольством, но затем был вынужден остановиться и сосчитать буквы "с", сведя на нет все успехи, достигнутые им за затраченное время. И все это время он знал, что констебль Смит наблюдает за ним из кабинета за прилавка, куда жители Кингс-Лейк приносили свои тревоги, свою критику и жалобы, своих потерянных собак, найденные кошельки и вышедшие из употребления пневматические винтовки. Он всегда говорил, что именно огромное разнообразие того, что можно найти на прилавке, вызывает у него такой энтузиазм по отношению к работе. И коллегам, конечно, понравился Смит, который сейчас пытался тихонько поставить чайник, чтобы стащить еще одну кружку чая. Смит замаскировал бы эту кражу, высунув голову в любой момент и спросив, не хочет ли Чарли тоже чего–нибудь - и если бы он ответил "да", что он и сделал бы, Смит затем спросил бы, не хочет ли он к этому бисквиту. В этот момент Чарли должен был раскрыть, где находится последний тайник, а это означало бы поиск другого тайника, или же через пару дней он нашел бы вместо него пустой пакет с зашифрованным сообщением внутри.
  
  ‘Чарли, могу я приготовить тебе чашечку чая?’
  
  ‘Да. Печенье за старой пишущей машинкой, на нижней полке буфета. Я их пересчитал, так что не клади ни кусочка в карман на потом’.
  
  В ответ раздался голос: ‘В этом проблема сегодняшнего мира – в нем явно не хватает доверия’.
  
  Чарли Хиллс, не поднимая глаз и не отрываясь от своей двухпалой машинки, пробормотал: ‘Моя проблема в явной нехватке печенья примерно два раза в неделю’.
  
  Но Смит, тем не менее, услышал его: "Чарли, я говорил тебе снова и снова. Я на диете. Тебе нужно расширить поиск виновных’.
  
  Чарли посмотрел вниз на свои обширные средние области и сказал: "А я уже говорил тебе, что поверил бы тебе, если бы тебе вообще было что сбросить. На диете мой зад!’
  
  В этот момент в дверях появился Смит, по-видимому, изучая упомянутую область.
  
  ‘Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, Чарли. Я не уверен, что существует диета, специально предназначенная для этой области. Я бы сказал, что это скорее вопрос выполнения некоторых подходящих упражнений. Рассматривали ли вы выпады вперед?’
  
  То, что Чарли счел непечатным, но к этому моменту Смит был готов перевести разговор в сферу работы. Он поставил две кружки с чаем на стол Чарли и достал из кармана пиджака пачку песочного печенья. Достав один из них, он тщательно осмотрел его на предмет структурных недостатков, прежде чем окунуть в чай; вкус чая в пакетиках у Чарли был ужасный, и это был единственный способ сделать его пригодным для питья. Затем он поднял глаза и сказал: ‘Барсук копает’.
  
  - Что это? Тост?
  
  ‘Нет, это когда какие-то парни с лопатами и собаками ...’ но затем испепеляющий взгляд Чарли изменил направление разговора. Смит сказал ему, что он только что прочитал о подобном случае в районе Лоукер два года назад – трое мужчин были осуждены и оштрафованы. Слышал ли Чарли о чем-нибудь с тех пор? Этими вопросами неизменно занимались полицейские в форме.
  
  ‘Нет, не привлекал моего внимания, констебль. Это из-за вашего мертвого детектива?’
  
  ‘Да, вроде того. Но он не мой, Чарли. У нас с Марком Рэндаллом не было ничего общего, и мы не собираемся становиться ближе в результате его кончины. Я только что ознакомился с предысторией – любой, кто находится там после наступления темноты, может оказаться полезным свидетелем. Однако, поскольку они вряд ли добровольно согласятся на свои услуги, я подумал, не стоит ли нанести визит. ’
  
  Чарли Хиллс взял два печенья. Они были не очень большими, и таким образом он мог в конечном итоге съесть по крайней мере половину пачки для разнообразия.
  
  Как я уже сказал, я ничего об этом не слышал. Я помню, как обрабатывал тех людей, когда их доставляли – неприятные типы. Трудно поверить, что это все еще продолжается в наши дни, не так ли? Но последнее, что я слышал, у вас все равно хорошая перспектива для мистера Рэндалла.’
  
  "Последнее, что я слышал" Чарли было, мягко говоря, неискренним; он знал больше о криминальной истории Кингс-Лейк и о криминальной истории местной полиции, чем кто-либо другой в здании. Если компьютерные серверы когда–нибудь выйдут из строя - а Смит, например, был уверен, что это скорее вопрос ‘когда", чем "если", – им нужно будет найти способ загрузить то, что Чарли Хиллс носил в своей голове.
  
  ‘Да. Гарет Стоун либо смертельно нечестен, либо очень виноват. Я еще не просматривал записи его интервью, но наверху кипит деятельность. Пока мы разговариваем, они организуют однодневную поездку к нему домой. Вероятно, в здании остались только мы с тобой.’
  
  Чарли остановил продвижение очередного Маслянистого коржа ко рту.
  
  ‘Вы не приглашены?’
  
  ‘Нет. Слишком много поваров и все такое. Это шоу Джона Уилсона, и удачи ему. Я всего лишь старший помощник уборщика в этом деле ’.
  
  ‘Инспектор не против?’
  
  ‘Да. Сегодня у нее будет полно дел с прокуратурой, в зависимости от того, что они смогут найти в доме Стоуна. У них есть время до восьми часов вечера, чтобы предъявить ему обвинение. Если я смогу найти другого свидетеля того, что его машина или он сам недавно были в этом районе, это может помочь. ’
  
  Чарли Хиллс пожал плечами, а затем повернулся, чтобы посмотреть в фойе. Дверь открылась, но он мог видеть, что это были две женщины в форме, воспользовавшиеся общественным входом. Когда он обернулся, Смит был на ногах и допивал чай.
  
  Смит сказал: "Итак, я отправляюсь в свой tod, в монастырь Эббифилд. Приятная поездка. Возможно, даже немного понаблюдаю за птицами. Ты знал, что я нашел золотую иволгу, Чарли? Я мог бы быть прирожденным твиттером ...’
  
  ‘Я всегда предполагал, что ты прирожденный придурок, так что это возможно, констебль. Есть что-нибудь о Ричарде Форде?’
  
  Это означало, что Чарли слышал, что решение принято, хотя документы еще не поступили.
  
  ‘Да, но это неофициально, так что лучше сказать "мама".
  
  ‘Чего мы ожидали?’
  
  ‘Да’.
  
  ‘Ублюдок. Он хороший парень’.
  
  ‘Да. В этом-то и смысл, не так ли? В любом случае, я ухожу. Увидимся позже, Чарльз’.
  
  Никаких прощальных оскорблений или язвительных комплиментов – констебль, казалось, куда-то спешил поскорее выбраться на свежий воздух. Чарли вернулся к своей машинке и подумал про себя: "Почему бы и нет, мы внесли свою лепту, старые участники кампании, мы заслуживаем легкого дня время от времени". Прошло несколько минут, прежде чем он понял, что пакет с Маслянистым коржом тоже отправился в путешествие.
  
  
  
  "Пежо" был припаркован на том же месте, и водитель сидел в нем недолго, но к тому времени, когда он подъехал к входным дверям монастыря, брат Джереми появился, чтобы поприветствовать его лично. The guardian спросила, есть ли какие-нибудь новости и есть ли у детектив-сержанта дополнительные вопросы, на которые он мог бы помочь ответить. "Да" и "нет", был ответ. Появились кое–какие новости - мужчина был арестован, и ему, возможно, предъявят обвинение позже в тот же день, – и вопросы будут к двум молодым людям, с которыми Смит не смог поговорить во время своего первого визита. Если ему не изменяет память, братья Джо и Эндрю.
  
  ‘Ваша память не изменяет вам, сержант. Джо здесь сегодня утром, я полагаю, работает в теплицах. Я отведу вас к нему’.
  
  В здании царила внутренняя прохлада, которая приходит только с веками – утреннее тепло еще не проникло сквозь толстые каменные стены. Смит последовал за ним по тускло освещенным коридорам, пока они не вернулись на солнечный свет - в просторный внутренний двор с садом трав в центре и пристроенной к нему оранжереей, образующей L-образную форму вдоль южной и западной стен. Двое мужчин ухаживали за помидорами и перцем, одного Смит узнал по своему последнему визиту, а другого - нет. Брату Джо было чуть за сорок, он был полноват и вспотел от жары под стеклом; оба мужчины сняли мантии, и желтая футболка Джо была влажной на спине и под мышками. Когда Смита представили как полицейского, брат Джо не пытался скрыть своего удивления.
  
  Брат Джереми сказал: ‘Я упоминал об этом, Джо. Они наводят общие справки о бедняге, которого нашли на поле Ашера, вот и все’.
  
  И Смит подумал, что он серьезно относится к своей роли хранителя. Размышляя об этом, он присутствовал на всех других коротких интервью, водил нас по кругу, представлял лично, а затем слушал, как мы разговаривали с монахами.
  
  Смит сказал ему: ‘Спасибо, сэр. Мне нужно всего пять минут поговорить с Джо. Вы вернетесь в свой офис, когда я закончу?’
  
  Это был момент колебания, которого добивался Смит, и the guardian сказал, что он это сделает, если детектив-сержант сочтет, что он сможет снова найти дорогу туда. Детектив-сержант, казалось, не сильно сомневался, что сможет это сделать.
  
  
  
  Они вышли на улицу и постояли у травяного сада. Там были тимьян, мятные леденцы и розмарин, все в полном цвету, и постоянно слышалось гудение пчел, отчего само солнце казалось сонным, хотя еще не было десяти часов утра.
  
  Смит спросил брата Джо, какой просветительской работой он занимается в Кингс-Лейк, а затем с явным интересом выслушал ответ. Джо работал с бездомными и бродягами, знакомя их с тем, какие услуги были доступны после сокращений, чтобы поддержать несколько благотворительных организаций, которые работали в этом секторе. Когда он не мог им помочь, он просто проводил с ними время – выслушать кого-то часто было так же полезно, как одеяло или фляжка с томатным супом. Когда полицейский ответил не сразу, Джо сказал: ‘Это удивительно, я понимаю это. Не так много людей знают, что в Кингс-Лейк есть проблема.’
  
  Смит сказал: ‘Я видел это своими глазами. Вы имеете в виду дальше по Уотерфолл-роуд и район старого дока. И за галереей Millenium arcade – она уже наполовину заброшена. Есть только один приют, где вообще есть кровати, не так ли?’
  
  ‘Школа Святой Анны", и она работает неполный рабочий день. Я работаю там по вечерам в понедельник, вторник и четверг. Но не многие люди хотят поддерживать расточителей, не так ли? Не очень сексуально, не так ли?’
  
  Вокруг сада с травами была низкая стена, и Смит сел на нее – он не делал попыток отвечать на вопросы монаха, пока сам брат Джо не последовал его примеру.
  
  ‘Вы, конечно, правы, именно так это воспринимает большинство людей. И еще есть тот факт, что мы получаем больше звонков о помощи от благотворительных организаций, чем когда-либо раньше, больше с каждым днем, судя по моему почтовому ящику. А теперь еще и электронные письма. Народная благотворительность довольно широко распространена.’
  
  Джо сказал: ‘Это само по себе многое говорит о том обществе, которое мы создали. Обиженные дети, избитые жены, больные люди - все соревнуются за гроши, крошки со стола. И это до того, как вы задумаетесь об экологической катастрофе, которая происходит вокруг нас.’
  
  Смит оглядел внутренний двор – залитое солнцем, защищенное, идиллическое место июньским английским утром, – и брат Джо последовал за его мыслями. Впервые в его словах прозвучала более легкая нотка, когда он продолжил: "Ладно, это не выглядит слишком катастрофичным. Это рай, и иногда я чувствую себя виноватым из-за того, что возвращаюсь сюда после того, как провел день на улицах. Я знаю, вы пришли не для того, чтобы слушать мои выступления. Джереми сказал, что у вас есть несколько вопросов ...’
  
  Среди цветов тоже были бабочки; Смит узнал красных адмиралов и павлинов. Он наблюдал за ними и думал: "Брат Джо, у тебя есть прошлое". Ты не жил в монастыре с двадцати лет – ты слишком зол, ты слишком много знаешь о том, что происходит в окружающем мире, мире подземных переходов и переулков, вонючих лестничных клеток, закоулочных тупиков, заваленных обертками от фастфуда и пластиковыми бутылками, городских кладбищ, где использованные шприцы блестят, как маленькие упавшие звездочки в некошеной траве, кладбищ надежды. Брат Джо протягивал руку помощи, потому что что-то проникло в него.
  
  Нет, сказал он, когда Смит, наконец, задал свои вопросы. Он не часто бродил по Эббифилду, особенно после наступления темноты. Он не был деревенским парнем, не то что брат Джереми, который знал все о птицах, который как следует изучил зимородков у реки, и брат Эндрю, который время от времени пытался вытащить их всех посмотреть на своих любимых барсуков. Это были люди, которые, скорее всего, видели каких-либо незнакомцев, ошивающихся поблизости, но, очевидно, детектив-сержант уже поговорил с ними.
  
  Смит сказал: ‘После вас брат Эндрю последний в списке. Я думаю, он где-то в уединении. Это то, чем вы все занимаетесь?’
  
  "Да, время от времени. Но некоторые из нас используют это чаще, чем другие. Я хожу, если мне напоминают об этом – я склонен слишком увлекаться миром и не провожу достаточно времени в созерцании ’.
  
  Джо сказал это так, словно это было признание, но Смит видел, что он имел в виду совсем не это; возможно, это даже была своего рода критика тех, кто слишком долго, по его мнению, беседовал с Богом о мире вместо того, чтобы что-то сделать, чтобы все исправить.
  
  ‘Конечно, - сказал Смит, - если брат Эндрю отсутствовал какое-то время, возможно, мне вообще нет смысла связываться с ним. Если он отсутствовал до того, как тело было найдено на вашем поле, скажем ...’
  
  Джо понял, что был задан еще один вопрос, и нахмурился, прежде чем ответить на него.
  
  ‘Я не могу сказать точно, но, должно быть, он ушел примерно в то время, когда прибыла полиция. Пару недель назад? Я знаю, что у него было такси, которое забрало его до завтрака – помню, я подумал, что он, должно быть, сел на ранний поезд из Кингс-Лейк.’
  
  - И это было такси из Кингс-Лейк?
  
  ‘Честно говоря, я этого не помню. Но это то, что мы обычно делаем. У нас во фрайари на двоих всего одна машина. Это форма воздержания ’.
  
  У брата Джо было чувство юмора, и Смит признал это с улыбкой.
  
  ‘Я не предполагаю, что вы ведете фактический учет того, кто, где и когда находится в отъезде, просто чтобы я мог не беспокоить брата Эндрю, если в этом нет необходимости?’
  
  ‘Джереми очень организован, сержант, но я не в курсе ничего подобного. И я не думаю, что он захотел бы знать все подробности о местах, которые я иногда посещаю’.
  
  Смит встал и поблагодарил его за помощь. Когда они шли обратно к теплицам, он достал визитную карточку и протянул ее монаху.
  
  ‘Это я. Могу представить, что на Уотерфолл-роуд бывают случаи, когда вам и вашим клиентам приходится иметь дело с парнями в синем. Если вам когда-нибудь понадобится, чтобы кто-нибудь… Я не знаю, замолвите словечко, вы могли бы мне позвонить.’
  
  Брат Джо принял предложение и сказал, что ценит его. Глядя вслед уходящему детективу, он подумал, что это не так уж плохо – я ожидал небольшой перепалки, а в итоге мило поболтал на солнышке. Забавный тип полицейского.
  
  
  
  ‘У всех нас есть прошлое, сержант, и брат Джо не исключение’.
  
  Джереми открывал французские двери из своего кабинета, и утреннее тепло ворвалось в полутемную комнату – возможно, он действительно пытался охладить сад снаружи. Смит больше ничего не сказал, и хранитель монастыря продолжил: "Достаточно сказать, что Джо знает, о чем он так красноречиво говорит ...’
  
  В некоторых отношениях, похоже, монастырь ничем не отличается от полицейского участка или любой другой организации, в которой люди с разными характерами и происхождением собираются вместе для достижения какой-то общей цели; даже здесь, в Эббифилдс, размышлял Смит, вам не нужно долго находиться поблизости, прежде чем вы заметите незаконченные предложения, небольшое неодобрение, соперничество и ревность. Без сомнения, брат Джо и его политика время от времени были проблемой для the guardian.
  
  Вернувшись за свой стол, Джереми спросил: ‘Джо смог предложить вам какую-нибудь помощь?’
  
  ‘Да, был, хотя бы для того, чтобы исключить себя как потенциального свидетеля. Это действительно все, что я здесь сегодня делаю. Но он сказал мне, что вы сами часто бываете за городом – что-то насчет зимородков на реке?’
  
  Брат Джереми улыбнулся в знак признательности, не подавая никаких признаков того, что он может быть немного обижен откровениями Джо о его собственных заботах – да, сказал он, он изучал этих птиц уже несколько лет. Был ли у самого сержанта какой-нибудь интерес?
  
  Рука Смита состояла из одной карты; предположительно, она была хорошей, но он решил, что сейчас не время разыгрывать "золотую иволгу" – он выглядел бы глупо, если бы брат Джереми решил продолжить игру.
  
  ‘Не совсем, сэр, просто мимолетное знакомство с вещами, которые я вижу в своем саду. Но я снова задался вопросом, замечали ли вы какие-либо странные припаркованные автомобили или людей, слоняющихся по полям, за какое–либо время до того, как было обнаружено тело мистера Рэндалла, - даже за несколько недель до этого, возможно, это имеет значение. Люди часто не понимают, что то, что кажется им тривиальным, может оказаться жизненно важным в полицейском расследовании.’
  
  Монах кивнул и сделал вид, что задумался, прежде чем ответить – по крайней мере, так это показалось Смиту.
  
  ‘Нет, сержант. Я не могу припомнить ничего подобного, извините’.
  
  ‘Вовсе нет – негативы часто так же полезны для нас, как и позитивы, каким бы странным это ни казалось. Брат Джо также упомянул, что Эндрю - фанат местных "барсуков". Я полагаю, ему нравится выходить и смотреть их. Так что мне действительно было бы полезно перекинуться с ним парой слов, хотя бы, как я уже сказал, в целях исключения. Вы знаете, когда он вернется из своего убежища? Или для меня было бы разумнее съездить в Эссекс и поговорить с ним там?’
  
  Если бы брат Джереми тогда громко рассмеялся и сказал: "Ну, какой же ты упорный парень!’ - эти слова выразили бы только то, что было написано у него на лице. Как бы то ни было, его ответ сам по себе был образцом взвешенности и спокойствия.
  
  ‘Мы не устанавливаем произвольных ограничений на время, которое мы проводим в медитации и ретрите. Эндрю будет знать, когда он должен вернуться. Хотя я должен сказать, что считаю маловероятным, что он сможет вам чем-либо помочь.’
  
  Смит медленно кивнул, как будто он, в конце концов, собирался признать, что в данном случае он потерпел поражение из–за обстоятельств и доступа guardian к более высокому авторитету, а затем он сказал: "Дело в том, что мой босс. Она такая приверженка деталей, и я уже точно сказал ей, со сколькими людьми здесь, в Abbeyfields, мне нужно поговорить, чтобы разобраться во всем этом. Если я не закончу работу, она обрушится на меня, как пресловутая куча сами-знаете-чего. Как бы то ни было, брат Джо сказал мне, что Эндрю уехал на такси, и что это могло быть даже в то утро, когда было найдено тело, или, может быть, на следующее утро. Он сказал, что вы регулярно пользуетесь такси, чтобы добраться до станции и обратно. Это конкретная фирма в Кингс-Лейк? У вас есть записи о заказах, которые вы у них делали? Конечно, прошло всего две недели, и я понимаю, что они, возможно, еще не прислали свой аккаунт ...’
  
  Монах неопределенно махнул рукой над столом перед собой, на котором лежало несколько бумаг и папок.
  
  ‘Где-то здесь может быть запись, сержант. Не знаю, хотите ли вы, чтобы я поискал ее сейчас ...’
  
  Он не сделал ни малейшего движения, чтобы сделать это, и детектив, стоявший перед ним, ничего не сказал.
  
  И, как вы правильно заметили, мы еще не получили аккаунт, охватывающий этот период. Когда мы получим, и если вы все еще хотите его увидеть, вы, конечно, можете это сделать. Нам нечего скрывать! Если вашему ярому боссу понадобится копия, я с радостью отправлю ее.’
  
  Смит улыбнулся в ответ монаху и сказал: ‘Спасибо, сэр, я дам вам знать. И какой фирмой вы пользуетесь?’
  
  ‘АЗБУКА’.
  
  ‘Спасибо. Если бы вы могли перекинуться парой слов с братом Эндрю, когда он на самом деле не уходит, и сказать, что я хотел бы поговорить с ним в какой-то момент, я был бы вам очень признателен’.
  
  Казалось, что они уже закончили. Смит вернул блокнот, которым не пользовался, во внутренний карман, и брат Джереми откинулся на спинку стула. Через мгновение он сказал, теперь уже более непринужденно: ‘И вы говорите, что кому-то могут быть предъявлены обвинения позже сегодня, сержант?’
  
  ‘Совершенно верно, сэр’.
  
  ‘Что ж, я уверен, вы хорошо поработали. Я вам не завидую, учитывая некоторых людей, с которыми вам приходится иметь дело в подобных делах’.
  
  Смит встал.
  
  ‘Нам приходится иметь дело со всем – с хорошими, с плохими, а некоторые и похуже этого. Какие из них вы имели в виду?’
  
  The guardian сказал: "Эти жестокие люди, которые выкапывают и мучают диких животных. Неудивительно, что иногда они выходят на свободу сами по себе, не так ли? Что они убьют человека так же легко, как барсука или собаку?’
  
  Смит на мгновение замолчал, глядя мимо монаха на деревья за лужайками. Затем его взгляд задумчиво вернулся к мужчине, стоящему перед ним.
  
  ‘Так получилось, что мы арестовали не одного из копателей барсуков, сэр. Это еще один специалист по металлоискателю’.
  
  ‘О, мне очень жаль. Я только что...’
  
  Что именно, подумал Смит. Предположил? Зачем ты это сделал? Затем он кивнул и поблагодарил монаха за его сотрудничество этим утром. Выйдя из комнаты и пробравшись сквозь сумрачные интерьеры обратно к входу, через который на протяжении веков приходили и уходили великие люди, он методично просмотрел его еще раз, уверенный, что не допустил ошибки. Почему брат Джереми предположил, что они арестовали одного из копателей барсуков? Смит ничего не сказал о них ни сегодня, ни во время первого визита. Что натолкнуло брата Джереми на эту идею?
  
  Вернувшись к своей машине, Смит открыл дверцу и оставил ее широко раскрытой, позволяя теплу выходить наружу. Он сел за руль, и нахмуренный лоб вернулся на место – он посмотрел в зеркало заднего вида и попытался разгладить морщину, но она все еще была там. Возможно, ему нужен был ботокс.
  
  Разговаривал ли брат Джереми со Стивеном Харпером? Идея могла прийти к нему таким образом, но почему-то он не видел в них закадычных друзей. Если это пришло не оттуда, тогда откуда? Он потратил еще минуту или две на изучение природы предположения, которое только что высказал монах; было ли оно необоснованным – что специалист по металлоисканию случайно наткнулся на каких-то мужчин, копающих барсуков, что произошла какая-то ссора, приведшая к обмену ударами, один из которых убил Марка Рэндалла? На первый взгляд это было достаточно разумно, но не соответствовало всем фактам. Рэндалла нашли посреди поля лицом вниз, сбитым с ног одним ударом… На этом он остановил свои мысли и переориентировался – где именно в поле было найдено тело Рэндалла? Он не знал. Он расследовал убийство, не побывав на месте преступления. Пока продолжим, приняв к сведению этот факт. Рэндалл, по-видимому, активно работал, когда его однажды сильно ударили сзади; не то, чего можно было бы ожидать, если бы он был вовлечен в какую-то ссору с хулиганами, вовлеченными в еще более незаконное предприятие. Предположительно, кто-то тихо подошел сзади и сбил его с ног.
  
  Прошло десять минут, а он не продвинулся дальше – в буквальном смысле. Он завел машину и огляделся, прежде чем тронуться с места. Брат Джереми стоял на террасе перед своим офисом, без сомнения наблюдая и недоумевая, почему детектив все еще здесь. Монах был слишком далеко, чтобы Смит мог разглядеть его лицо. На мгновение Смит поддался искушению вернуться к нему и прямо спросить, а затем он тронулся с места, съехал с холма на Лоукер-роуд и заехал в первые попавшиеся ворота. Было бы неплохо, если бы Стивен Харпер приехал сейчас на одном из своих тракторов, но он не стал бы полагаться на то, что ему так повезет. Он достал мобильный и набрал номер Уотерса.
  
  
  
  Да, он записал номер Харпера в свой блокнот и зачитал его Смиту, но зачем он ему понадобился? Смит слышал другие голоса, и Уотерс уже сказал ему, что они все еще находятся в доме Гарета Стоуна, или, точнее, в подвале, который он использовал для хранения материалов для своего декоративного бизнеса. У них было удачное утро – он тоже слышал это в голосе Уотерса. Так было вначале. Волнение, погоня и поимка – вот что удерживает большинство людей на работе, это и ощущение, что это никогда не станет рутиной. В этом детективы часто похожи на солдат – от них мало толку на гражданской улице, когда они уволены. В конце концов, конечно, это в какой-то степени становится рутиной. Смит рассматривал это не раз. Испытывал ли он когда-нибудь то былое возбуждение в наши дни? Или это было скорее чувство – довольно печальное чувство – того, что ты снова прав, что люди такие же заблудшие, подлые и злобствующие, какими они были всегда? Это снова было о Белфасте; он еще не встал на ровный киль. Он спросил Уотерса, что они нашли.
  
  ‘У нас есть кое-какие инструменты с песчаной почвой – пара совков и маленькая лопатка, не запачканные кровью, прежде чем вы спросите. Также пара ботинок с тем, что выглядит как та же почва. Фил Джефферсон прошел некоторую подготовку в области криминалистики, и он считает, что это может соответствовать местности недалеко от Лоукра. Все это упаковано и готово к отправке. Мы сняли колесо с его фургона, и это также должно предоставить соответствующий образец. Он никак не может утверждать, что не был в этом районе недавно. ’
  
  ‘Хорошо. Что еще?’
  
  Очевидно, это было нечто большее; читать Уотерса, когда он был взволнован, было примерно так же сложно, как Джанет и Джону ходить по магазинам с мамочкой.
  
  Серена порылась в его бумажнике, когда мы были дома. Она нашла кассовую квитанцию на пополнение счета мобильного телефона. Она позвонила в Центральное управление, и они перезвонили нам несколько минут назад. Код на нем связан с номером, с которого звонил Рэндалл той ночью. Ему звонил Стоун.’
  
  ‘Боже мой. Это вызвало улыбку на лице сержанта Уилсона, не так ли?’
  
  Уотерс не ответил на этот вопрос прямо. После паузы он сказал: "Я думаю, у нас будет достаточно доказательств, чтобы предъявить ему обвинение, не так ли?’
  
  ‘Для него это выглядит не очень хорошо. Напомни мне, какое у него алиби?’
  
  ‘Он говорит, что провел вечер у Майкла Саймонса. Они выпили пару банок пива и рассматривали карты, планируя, куда пойти дальше со своими детекторами. Он говорит, что отправился прямо домой около полуночи ’.
  
  ‘А что говорит его миссис?’
  
  ‘Говорит, что спала и не слышала, как он вошел’.
  
  ‘Очень поддерживаю. Они делят постель?’
  
  Последовала пауза, прежде чем Уотерс сказал: ‘Честно говоря, я не знаю, спрашивал ли кто-нибудь’.
  
  ‘Незначительная деталь, судя по всему. Вы с парой молодцы. Вы не подвели команду, по крайней мере, так могло показаться’.
  
  Уотерс сказал: "Итак, почему вы охотитесь за Стивеном Харпером? Это из-за инспектора Рив? Кстати, ее здесь нет. Она хочет составить состав для Стоуна?’
  
  ‘Понятия не имею. Нет, мне просто захотелось немного прогуляться по сельской местности. Поскольку мистер Харпер, похоже, в основном занимается фермерством, я подумал, что попрошу его составить мне компанию. Возможно, я увлекаюсь наблюдением за птицами. Ты знаешь, что я нашел золотую иволгу? ’
  
  ‘Да. Я был там’.
  
  ‘Так оно и было. Хотя ты мог бы сказать об этом Чарли Хиллзу. Не думаю, что он мне поверил. В любом случае, продолжай в том же духе. Здравствуйте, по дороге едет трактор’.
  
  Он мог представить выражение лица Уотера, прежде чем тот сказал: "Это мило, констебль. Это блестящий новый красный?’
  
  ‘Нет, грязный, большой, зеленый. Мне просто интересно, может ли это быть".… И это так, ты можешь в это поверить? Надо идти!’
  
  ‘Констебль? Что...?’
  
  Уотерс услышал крик, перекрывший шум двигателя, который становился все громче, прежде чем телефон замолчал.
  
  OceanofPDF.com
  Глава восьмая
  
  ‘Я сам сюда не спускался. Там были те ленты, и на мысе была припаркована патрульная машина, а также другие машины, "Лендровер", я помню. Но с дороги было видно, что происходит, где это происходит. Я притормозил и хотел зайти узнать, что случилось, но сначала позвонил маме по телефону, а она уже знала, поэтому я не вмешивался. Тело, должно быть, лежало где-то рядом. ’
  
  Стивен Харпер указал на место примерно в тридцати ярдах в поле, но Смит и без него легко нашел бы его, если бы прошел этим путем один. Здесь рос скудный, неоднородный урожай ячменя – неурожайный в этом году, из–за отсутствия дождей на этой каменистой почве, как сказал ему Харпер, - и там, где офицеры, полицейский хирург, а затем и люди с места преступления проводили свои операции, он был полностью выровнен. Растительность на краю поля также носила множество признаков активности, а затем был отлогий берег, спускающийся к реке Лавени – не одна пара ботинок спустилась к воде, когда начались поиски орудия убийства.
  
  Смит снял куртку и перекинул ее через плечо, зацепив за большой палец. Ему следовало оставить ее в машине. Он посмотрел через поле на то место, где был найден Марк Рэндалл. Женщина, совершавшая пробежку, хорошо сделала, что обратила внимание на тело, хотя, предположительно, две недели назад зеленые листья ячменя были бы немного менее высокими, несмотря на отсутствие дождей. В досье говорилось, что она была из Лоукра, но с какой стороны она приехала? Интересно, спрашивал ли кто-нибудь? Тропинка, на которой они стояли, была общественной, с указателем у входа на поле, и он спросил Харпера, куда она ведет отсюда.
  
  ‘Она следует вдоль реки еще двести ярдов, затем поднимается на холм, огибает большое пастбище, огибает заднюю часть монастыря и выходит на дорогу, которая проходит между Лоукром и Аппер-Миллом’.
  
  ‘Значит, он проходит рядом с монастырем?’
  
  ‘Прямо вдоль задней стены’.
  
  Зданий не было видно за деревьями, окаймлявшими это поле, но Смит мог разглядеть, где должен был находиться мужской монастырь, на земле, которая постепенно поднималась от долины маленькой реки позади них. Затем, снова взглянув через ячменное поле в сторону дороги, где они припарковали машину и трактор, он увидел, что он мерцает в мареве жары. Здесь тихо, не слышно ни звука двигателя.…
  
  Смит сказал: "Миссис Харпер, откуда она знала, что происходило в то утро? Я предполагаю, что кто-то должен был ей рассказать’.
  
  Харпер выглядел немного озадаченным, как будто не был уверен, как ответить, не обвиняя собственную мать. Смит отмахнулся.
  
  ‘Не важно. Я задаю всевозможные случайные вопросы. Итак, мы еще не миновали эту барсучью нору, если только моя полевая техника не оказалась еще хуже, чем я думал. Ты бы все равно сказал мне, да?’
  
  ‘Продолжай идти, если хочешь увидеть, где это".
  
  Еще через пятьдесят ярдов тропинка начала отклоняться от реки, оставляя небольшой островок с пологим подъемом между водой и собственным протоптанным руслом. Там густо росли кусты древней бузины и крапивы, и когда они добрались до него, Смит увидел тропинки, проложенные животными внутри и снаружи. Харпер указал на земляные насыпи, которые выкопали барсуки, и, продвинувшись на несколько футов, они смогли увидеть входы в землю. Смит был удивлен масштабом земляных работ, поскольку это стало очевидным – поставьте несколько деревянных дверей над входами, и это могло бы принадлежать колонии хоббитов.
  
  Он сказал: ‘Так всю эту почву выкопали барсуки-копатели?’
  
  Харпер рассмеялся, хотя и не без злобы.
  
  ‘Нет! Это все работа барсуков. Если вы посмотрите на лапы того, кого переехали, вы увидите, как им это удается. Диггеры обошли его с другой стороны, где он более скрыт от посторонних глаз. Возвращайтесь на тропинку, и я покажу вам. ’
  
  Тропинка огибала рощицу кустов бузины и возвращалась к реке. Участок был обширным и, казалось, проходил прямо под холмом, с входами по обе стороны от него, но здесь Смит сразу увидел, что ему кто–то мешал - вместо аккуратных холмиков земли, оставленных животными, были три или четыре большие кучи более свежей почвы там, где люди копали склон, оставляя зияющие, неровные отверстия, похожие на раны. Один из них был достаточно глубоким, чтобы кто-то мог заползти прямо внутрь и полностью скрыться из виду.
  
  Харпер замолчал, и быстрый взгляд показал, что он был зол на то, что находилось перед ними, хотя видел это не в первый раз. Смит тоже это чувствовал – это был подлый и злобный поступок - выкапывать таких животных, независимо от того, что соответствующие люди намеревались сделать с ними впоследствии.
  
  ‘Итак, покинут ли "барсуки" съемочную площадку после всего этого?"
  
  Харпер сказал: ‘Ни за что. Они упрямые ублюдки. Достаточно сложно вытащить одного из новой выемки, которую они проделали в дамбе. Вам пришлось бы взорвать это динамитом, чтобы полностью избавиться от них. Это древнее сооружение – мой отец считает, что оно стояло здесь веками. ’
  
  Они вдвоем стояли и смотрели в тишине еще несколько мгновений. Затем Смит вспомнил кое-что, что сказал брат Джереми, когда представлял Смита брату Джо.
  
  ‘В монастыре мне сказали, что это называется поле Ашера. Это правда? Кто такой Ашер?’
  
  ‘Да. Это тоже старое имя. Он был священником, как-то связанным с одной из церквей или монастырей на холме. Здесь много истории. На другой стороне холма, по направлению к Аппер-Миллу, находится римская вилла. И вы все еще можете найти кремневые наконечники стрел на этих полях, если присмотритесь повнимательнее.’
  
  Смит вернулся на пешеходную дорожку, и Харпер последовала за ним.
  
  ‘Неудивительно, что это привлекает этих охотников за сокровищами. Но шансы снова найти что–то вроде лоукерского зайца, должно быть, невелики - вы не можете себе представить, что кто-то найдет что-то, ради чего стоит умереть’.
  
  В этом не было никаких сомнений, но полицейский, казалось, ждал какого-то ответа от Стивена Харпера.
  
  ‘Мы не возражаем против того, чтобы они посмотрели, если они спросили разрешения, и это не нанесет никакого ущерба посевам. Честно говоря, было бы неплохо, если бы кто–нибудь действительно нашел клад - учитывая цены на пшеницу в последние несколько лет, нам не помешала бы часть наличных.’
  
  Смит кивнул и посмотрел на часы.
  
  ‘У вас есть еще несколько минут, мистер Харпер?’
  
  ‘Да. Почему?’
  
  ‘Я просто хотел бы пройти по этому пути немного дальше. Если бы вы могли показать мне дорогу, я был бы благодарен’.
  
  Как сказал Харпер ранее, примерно через сотню ярдов тропинка вышла из реки и начала взбираться на склон слева от них, который оказался круче, чем показалось на первый взгляд, достаточно крутым, чтобы в жару можно было вспотеть. Они остановились в тени древнего боярышника, больше похожего на дерево, чем на куст, и Смит повесил свою куртку на одну из его ветвей – они вернутся через несколько минут, сказал он, нет необходимости таскать ее с собой. Не самый криминальный район, не так ли, и Харпер улыбнулся иронии судьбы. И Смит подумал, что мы, должно быть, выглядим как странная пара: я в рубашке и галстуке, он в комбинезоне и ботинках. Он задавался вопросом о Стивене Харпере, это правда, но сейчас его ничто не волновало – его мысли текли совсем в другом направлении.
  
  Когда холм выровнялся, они подошли к старой кирпичной стене, тому мягкому красноватому кирпичу, который так характерен для некоторых районов северного Норфолка. Стена была добрых восьми футов в высоту и тянулась вдоль пешеходной дорожки на удивление большое расстояние. Смиту не нужно было спрашивать, находится ли она на задворках Эббифилдс. Примерно на середине пути была массивная деревянная дверь с железной ручкой, но без замков или засовов. Смит взялся за ручку и толкал, тянул и крутил ее без видимого эффекта – она была надежно закреплена с другой стороны, как и следовало ожидать.
  
  Харпер сказал: "Отсюда недалеко до входа, если вы хотите войти’.
  
  ‘Нет, спасибо. Большинству людей вполне достаточно одного моего визита в день’.
  
  Смит наклонился к воротам и осмотрел верхнюю петлю, суставы которой были видны там, где дверь с годами немного отошла от рамы. Затем он присел на корточки и осмотрел землю перед дверью. Он сказал: ‘Ну, это может быть черный ход, но кто-то хорошо им пользуется’.
  
  Смит встал, и Харпер сказал: ‘Это самый быстрый путь к берегу реки, который, я полагаю, самый красивый. Время от времени мы их видим’.
  
  ‘Они?’
  
  ‘Отец Джереми, обычно на берегу реки. Раз или два я видел его сидящим на берегу реки’.
  
  Смит кивнул и подумал: "Отец Джереми" – тогда Харперы, или, по крайней мере, Стивен Харпер, не имели особого отношения к монастырю. Он спросил: ‘Кто-нибудь еще?’
  
  ‘Есть один помоложе, которого я не знаю. Видел его только издалека, но иногда он проходит много миль, я видел его прямо на наших болотистых полях за Лоукром. Всегда в мантии, ну, вы понимаете, в полном облачении. Иногда он еще и с капюшоном. Выглядит как настоящий средневековец! Если бы вы встретили его в полумраке, вы могли бы испугаться!’
  
  Смит оглядел пешеходную дорожку, как будто ожидал увидеть именно это, а затем сказал: ‘Значит, леди, которая совершала пробежку и обнаружила тело, тоже шла этим путем – либо с Аппер-Милл-роуд и вниз, либо вверх от того места, где мы припарковали машины’.
  
  ‘Это была Мари из Лоукра. Мы знаем Мари. Она почти каждое утро сбегает в Аппер-Милл, а потом возвращается этим путем. Она очень подтянутая женщина’.
  
  Смит не смог удержаться от взгляда, но Харпер был довольно серьезен и невозмутим; в нем было что-то почти наивное, что странно сочеталось с его обязанностями и очевидной преданностью семейному бизнесу и фермерской жизни. В прошлом кто-нибудь нашел бы ему жену, дочь фермера, но, возможно, в наши дни таких было очень мало для такого молодого человека. Жаль.
  
  Вернувшись в the vehicles, Смит еще раз поблагодарил его за уделенное время и сказал, что кое-кто был арестован по подозрению в причастности к убийству Марка Рэндалла – он чувствовал, что обязан Харперу этим. Особого удивления показано не было, но он с удовольствием поделился бы новостями со своей матерью, а также это был способ напомнить ему, что в какой-то момент он может понадобиться для опознания человека, с которым он столкнулся в апреле.
  
  Харпер сказал: ‘Так это был он, не так ли?’
  
  ‘Человек, которого мы арестовали, и человек, с которым вы встречались, возможно, одно и то же лицо, мистер Харпер. Больше я ничего не могу сказать’.
  
  
  
  Джон Уилсон говорил: "Итак, если интервью пройдет по плану ...’, когда дверь в комнату для брифингов открылась и вошел Смит. Там были все детективы, которые в настоящее время работают над делом Рэндалла, а также детектив-инспектор Рив и детектив-суперинтендант Аллен. У Смита было ощущение, что встреча шла уже несколько минут, но он не получал ни смс, ни звонка с просьбой присутствовать – возможно, ему не суждено было там быть, но он поднял руку в знак извинения и сел на первый попавшийся стул.
  
  Уилсон подождал достаточно долго, чтобы было замечено, что прерывание было неудобным, а затем продолжил: "Итак, что мы делаем дальше, так это опираемся на Майкла Саймонса. Он в комнате для допросов номер три, и я дал ему достаточно информации для размышлений, чтобы заставить его вспотеть. Я покажу ему, что мы знаем, на скольких ложных обвинениях Гарет уже был уличен, и попрошу его пересмотреть алиби, которое он ему предоставил. Если он этого не сделает и мы сможем доказать, что Стоуна в тот вечер у него дома не было, Саймонсу, возможно, самому предъявят обвинение в заговоре.’
  
  Инспектор Рив сказал: ‘Джон, у нас были бы проблемы с тем, чтобы это прижилось’.
  
  ‘Да, я знаю это, мэм, но Саймонс - нет’, и суперинтендант Аллен одобрительно кивнул. Смит не мог не согласиться – оказать давление на алиби таким образом было именно тем, что он сделал бы сам.
  
  Рив сказал: ‘Еще раз, спасибо всем за утреннюю работу. Вы знаете, что получение результатов отбора проб почвы займет некоторое время, но, насколько я понимаю, квитанция о пополнении счета - это козырь. Я не могу дождаться, чтобы услышать, как он собирается это объяснить.’
  
  Рив посмотрел на Серену Батлер, и другие последовали ее примеру; после неловких первых нескольких месяцев звезда Серены снова начала восходить. Она была на грани повышения до сержанта детективной службы, прежде чем ее перевели при неловких обстоятельствах из Лонгмарша - Смит задавалась вопросом, как долго ей следует оставаться там, прежде чем снова подавать заявление. Теперь она поймала его взгляд и нахмурилась, главным образом потому, что была смущена таким вниманием.
  
  Суперинтендант Аллен сказал: ‘И позвольте мне добавить свои поздравления. Не часто мы получаем результат так быстро, как этот – и да, я знаю, что технически это еще не результат, но здесь была проделана серьезная работа, настоящие командные усилия. Молодец, Джон.’
  
  ‘Благодарю вас, сэр’.
  
  Инспектор Рив сказал: ‘Мы еще не раскрыли Стоуну квитанцию о пополнении счета, но я думаю, стоит сообщить ему, что мы допрашиваем Майкла Саймонса. Джон, кого ты собираешься взять с собой на собеседование с Саймонсом?’
  
  Когда старший офицер предоставляет вам такой выбор, вы знаете, что они думают, что у вас все хорошо, что вы заслужили право наградить другого члена вашей команды – если бы она так не думала, она могла бы сама взять на себя роль второго интервьюера. Уилсон оглядел всех, кроме Серены, а затем сказал: ‘Детектив-констебль Батлер, мэм’.
  
  Никто не мог спорить после того, что уже было сказано – это было бы сочтено заслуженным после того, что она уже внесла, но Смит ждала взгляда Уилсон, и в конце концов он последовал; просто взгляд снизу вверх, искоса, который говорил: "Да, даже неуклюжий состав в вашей команде сейчас работает со мной".
  
  - Хотите что-нибудь добавить, прежде чем мы закончим, сержант?
  
  Суперинтендант Аллен не смог устоять перед возможностью обратить внимание на Смита. Вместо того, чтобы дать ему возможность сказать как можно больше слов о том, чем именно вы занимались этим утром, в то время как остальные, во главе с Уилсоном, покрывали себя славой, Смит дал четкий, фактический отчет о своих передвижениях за последние три часа. За этим последовало короткое молчание.
  
  Затем Аллен сказал, посмотрев сначала на инспектора Рива, а затем на Уилсона: ‘Мы уже поговорили с людьми в монастыре, не так ли? Это было сделано немедленно, в день обнаружения тела? И они ничего не видели?’
  
  Уилсон ответил– ‘Да, сэр. Но констебль думал, что знает ответственного человека, сэр. Он подумал, что тот, возможно, сможет… Выяснить, не было ли чего-нибудь упущено, сэр".
  
  ‘И было ли что-нибудь упущено?’
  
  Теперь все лица смотрели на Смита и ждали ответа. То, что делал Аллен, было неуместно, на грани непрофессионализма, но Смит знал, что дал этому человеку эту возможность, а также достаточно причин, чтобы ею воспользоваться; обычно лучший способ обойти неприятности - это пройти через них, и поэтому он бодро сказал: ‘Слишком рано говорить, сэр’.
  
  Аллен раздраженно сказал: ‘Ах, конечно. Не сомневаюсь, что вы дадите нам знать в свое время. А затем, после вашего визита в монастырь, вы отправились на прогулку за город с фермером, мистером Харпером. Имеет ли он отношение к расследованию, детектив–инспектор, насколько нам, простым смертным, известно?’
  
  После паузы Рив сказал: "Насколько я знаю, нет, сэр. Без сомнения...’
  
  ‘Четкая сосредоточенность - это то, что дает результаты, ’ сказал Аллен, оглядывая собравшихся детективов, ‘ когда все в команде смотрят друг на друга и движутся в одном направлении. Четкая сосредоточенность и сотрудничество. Голы забивают отдельные люди, но их забивают команды, помните об этом’, - когда он встал, и если бы он затем обошел стол, пожал руку Уилсону и обнял его, Смит не был бы удивлен. Однако ему было немного жаль Криса Уотерса и Серену Батлер; слова Аллена смутили их, и в данный момент они не хотели смотреть на него. Джон Мюррей нашел бы способ незаметно ткнуть средним пальцем в воздух, а Мэгги Хендерсон фыркнула бы, как будто в комнате внезапно запахло самым неприятным запахом, но Джона и Мэгги здесь не было.
  
  Тогда в воздухе витала большая концентрация и сотрудничество, когда люди покидали зал по двое и по трое: Серена с Уилсоном, слушавшие его планы относительно интервью, которое они собирались начать, и Уотерс с Майком Данном, который был единственным человеком, который поймал взгляд Смита на выходе и подмигнул одному из своих. Элисон Рив осталась, пока все остальные не ушли. Когда Смит ничего не ответил, она спросила: ‘Ай?’
  
  ‘Allen? Ему придется постараться еще больше.’
  
  ‘Я знаю. Но ты вернулся, как только смог, констебль. Если тебе нужно еще немного времени, это можно устроить, ты же знаешь’.
  
  ‘У меня была довольно незначительная операция на колене’.
  
  ‘ХОРОШО’.
  
  Рив посмотрел на него, отвел взгляд, а затем снова посмотрел обратно.
  
  Смит сказал: ‘Если вы согласны с ним, суперинтендант, вам нужно только сказать. Если вы думаете, что я потерял ‘фокус’’.
  
  "Констебль, я бы никогда"… Ты это знаешь. Но с тех пор, как ты вернулся, ты был немного – отстраненным? Я знаю, что это была не операция. Ты поехал в Белфаст. Что-то случилось? Вас что-то беспокоит?’
  
  Он на мгновение замолчал, прежде чем сказать: ‘Да, я полагаю, что так’.
  
  ‘В чем дело, констебль?’
  
  Он стоял у стола. Когда он протянул руку и слегка прислонился к ней, она подумала: "Вот оно, он собирается сказать мне что-то ужасное, я знала это".…
  
  ‘Хорошо. Как вы и просили меня. Вы старший следователь по этому делу. Зачем вам вообще понадобилось приглашать такого придурка в комнату для брифинга?" Вы его не приглашали, не так ли? Скажите мне, что вы его не приглашали.’
  
  ‘Нет, я не приглашал его – он пригласил себя сам. Иногда он проявляет интерес к тому, что я делаю. Я думаю, это называется быть моим боссом’.
  
  ‘Вот именно. И это то, чему вы должны препятствовать. Я полагаю, это называется "научиться управлять вверх" – не то чтобы я был в курсе всех современных теорий. В мое время мы просто старались отвлекать их погремушкой, пока сами занимались работой.’
  
  Она была раздражена, и он подумал: "Должно быть, у меня просто один из таких дней".
  
  Рив сказал: ‘Ну, на случай, если ты забыл, я скоро сам стану одним из них’.
  
  ‘У вас еще есть время изменить свое мнение по этому поводу, мэм...’
  
  ‘О, как ты это сделал?’
  
  Она не была раздражена; она была действительно раздражена. Он поднял обе ладони в универсальном жесте подчинения и улыбнулся чем–то вроде извинения - это был не тот мост, который он был готов сжечь.
  
  Он сказал: "Извините, если вы думаете, что я поставил вас в неловкое положение перед суперинтендантом, даже если он придурок. Как мой босс, не хотели бы вы руководить моей работой до конца этого дня? Я чувствую внезапную потребность в сотрудничестве, мэм. ’
  
  Она ни на секунду не поверила ему, но он сделал достаточно, чтобы потушить пожар.
  
  Можете посмотреть видео, где они берут интервью у Майкла Саймонса? Я собирался сделать это сам, но раз уж вы здесь… Дайте мне знать, что вы думаете, когда это будет сделано. И потом, тебе все равно следует написать, чем ты занимался этим утром, на случай, если он, ну, ты знаешь, суперинтендант Аллен ...’
  
  А затем, после паузы, она спросила: ‘Что именно такое придурок?’
  
  ‘Я точно не знаю, но мне очень жаль, что я это сказал’.
  
  ‘Почему?’
  
  ‘Потому что это американизм’.
  
  ‘Верно. Это совсем на тебя не похоже, констебль’.
  
  Она вышла из комнаты и наполовину прикрыла дверь, прежде чем остановилась снаружи и изменила последовательность событий. Она пристально посмотрела на него, прежде чем заговорить.
  
  ‘На самом деле у тебя ничего нет, не так ли?’
  
  ‘Что это? Ты пытаешься вернуть меня в больничный лист?’
  
  ‘Нет, идиот. Я имею в виду это дело. Ты ничего не нашел? У тебя, Боже упаси, нет предчувствий по этому поводу?’
  
  Смит вспомнил свою предыдущую встречу с суперинтендантом и затем сказал еще бодрее: ‘Слишком рано говорить, мэм!’
  
  OceanofPDF.com
  Глава Девятая
  
  Когда много лет назад они перестилали эти старые паркетные полы, они и представить себе не могли, что это будет лучшая поверхность для удаления рвотных масс – много воды, много жидкости Jeyes и несколько взмоканий шваброй, и все исчезло. Тот, кто дежурил прошлой ночью, не очень хорошо поработал, и он почувствовал это, как только вошел в холл, но не жаловался. Им всегда не хватало добровольцев, особенно в это время года; на Рождество случался небольшой всплеск христианского милосердия, иначе известного как протестантское чувство вины, и на неделю или две приходили люди всех мастей, с горящими глазами, с недавно обнаруженным желанием исполнить одиннадцатую заповедь, но пламя неизменно угасало к концу января. Джозеф Ритц опустился на колени и старым полотенцем вытер остатки воды, потому что того, кого вырвало, вырвало прямо в дверном проеме, а вода представляла угрозу для здоровья и безопасности. Он задавался вопросом, были ли они больны по пути сюда или по пути обратно. И он не мог не улыбнуться, вспомнив о здоровье и безопасности – последнее, о чем должны были беспокоиться клиенты St Ann's, это о том, что они поскользнутся и приземлятся задом наперед. Тем не менее, если бы они это сделали, то могли бы подать иск в наши дни, и это могло бы стать одним из путей выхода из пропасти, если бы они все еще могли получить юридическую помощь…
  
  Все сделано. Праздным мыслям тоже пришел конец, и он откинулся на пятки, все еще стоя на коленях. Полосы вечернего солнечного света струились сквозь окна высоко в стене позади него и образовывали его собственную тень впереди – тень коленопреклоненного мужчины. Было бы легко закрыть глаза и насладиться моментом созерцания, но он этого не сделал. Вместо этого он держал их открытыми и думал о своем собственном пути к этому месту и этому моменту; длинном и извилистом, временами крутом и узком, через тернии и пустыни, и одиноком, каким это и должно быть. Не молиться – он молился далеко не так много, как остальные, и перестал беспокоиться об этом – и даже не разговаривать с Богом; ничего не говорить Богу, но показывать ему кое-что. Показываю ему, что рвоту можно убрать, смыть небольшим количеством воды. И немного Jeyes.
  
  Он слышал голоса, настоящие, около минуты или около того, и не удивился, когда Билли Маккенн назвал его по имени, а слова ‘Брат Джо?’ эхом разнеслись по залу. Билли стоял в дверях в дальнем конце зала, боясь войти и нарушить то, что, по его мнению, было молитвой.
  
  ‘В чем дело, Билли? Мы уже в бизнесе? У нас есть клиент?’
  
  ‘Мы этого не делаем, Джо. Здесь полиция, тебя спрашивают’.
  
  Полледяной, с сильным ударением на первом слоге и легким на втором, как говорят в Глазго. Джо поднялся на ноги, разгладил халат и взял швабру и ведро. Полиция? Дважды за один день? Должно быть, это какой-то знак.
  
  
  
  ‘О, это снова ты’.
  
  ‘Боюсь, что да. Временами это пресловутый грош в кармане. Одна из опасностей моей работы. Я вижу, у вас есть несколько своих ’.
  
  Детектив кивнул на оборудование для уборки.
  
  Брат Джо сказал: "Если бы я сказал вам, что кто-то опрокинул вазу с цветами, вы бы мне не поверили, не так ли?’
  
  ‘Не без какого-либо подтверждения, сэр; нет, я бы не стал’.
  
  Джо снова отправился в путь, пересек прихожую старой методистской часовни, а затем повернул налево по короткому проходу, который вывел их на открытый воздух. На внешней стене был кран, и он открыл его, одновременно ополаскивая в нем ведро и швабру. Смит последовал за ним и теперь стоял, наблюдая за операцией, заложив руки за спину. Джо взглянул на него во время работы и заметил, что галстук мужчины исчез куда-то в карман и что он закатал рукава рубашки, как будто собирался заняться какой-то серьезной работой самостоятельно. Тогда они вполне могут смириться с этим.
  
  ‘Дай угадаю, сержант. Ты просмотрел свои записи и нашел кое-что интересное. Фотография немного устарела, последний адрес указан неправильно, но имя необычное, поэтому вы вернулись, чтобы спросить, тот ли это Джозеф Ритц. Да, это он. Следующий вопрос – убивал ли я кого-нибудь за последние две недели? Нет. Меня осудили за мошенничество. Другое дело, связанное с поддержанием мира, произошло после того, как я некоторое время побыл на улицах. Несколько парней смеялись, мучая дорогого старика, который спал в подъезде. Я вмешался и получил еще один обвинительный приговор за свои проблемы. Поскольку я не смог заявить обо всем этом в нашем первом интервью, вы вернулись, чтобы устроить мне настоящий допрос. Как у меня дела на данный момент? ’
  
  Большую часть этого он сказал, не глядя на своего посетителя – вместо этого он сосредоточился на том, чтобы выжать остатки воды из швабры, сильно надавив на нее и вылив ее в металлическое ведро. Единственный способ сделать его намного суше - это повесить на веревку для стирки.
  
  ‘Как я догадываюсь, это было ужасно. Я ничего об этом не знал, сэр. Но спасибо, что поделились ’.
  
  Брат Джо смягчился и оставил швабру покоиться с миром в ведре.
  
  ‘Извините. Теперь я чувствую себя глупо’.
  
  ‘Я тоже, каждый день. Я думаю, что это важная часть взросления. Главное - быть честным в своих чувствах ’.
  
  Джо Ритц, мошенник и монах, тогда внимательнее присмотрелся к детективу – к невозмутимому лицу, ясным голубым глазам, тщательно выбритым щекам и шраму, который, как он подозревал, не был результатом несчастного случая в детстве. Определить его точный возраст было так же трудно, как и сказать, был ли он вообще серьезен в том, что только что сказал.
  
  Монах поднял швабру и ведро.
  
  ‘Я уберу это, а потом выйду на задний двор покурить. Можешь присоединиться ко мне’.
  
  
  
  Они сидели на низкой стене в задней части здания. Там был участок асфальта, который пролежал там долгое время и прослужит еще дольше, потому что не было возможности объехать машину, чтобы припарковаться на нем, а за стеной был участок неровной земли, высокой травы и низкой ежевики, который простирался до разросшейся живой изгороди. Джо достал пачку табака для самокрутки, но она исчезла, когда Смит предложил ему взамен сделанную на заказ – если вы жили на улице, вы научились максимально использовать такие возможности, и этот урок вы никогда не забудете.
  
  В течение нескольких лет он владел небольшим специализированным предприятием по производству пластмасс, производящим в основном медицинские товары, – хорошими помещениями в бизнес-парке и местами для встреч, пока кредитный кризис 2008 года не настиг его. У него был креативный молодой бухгалтер, который мог скрывать дела месяц или два, просто чтобы пережить худшее, но месяц или два превращались в шесть месяцев, а затем и в год. Он, Джо, ничего на этом не заработал – фактически, он вложил весь свой оставшийся капитал, чтобы спасти бизнес, потому что к тому времени у него работало более двадцати человек, в основном молодых, и всем нужно было выплачивать ипотечные кредиты. Когда наступил конец, конечно, значение имела подпись Джозефа Ритца на фальсифицированных отчетах, и судья сказал, что сейчас происходит слишком много всего подобного и необходимо привести пример.
  
  По его словам, шесть месяцев были легкими – настоящий срок начался, когда он вышел на свободу и обнаружил, что его дом конфискован и что его брак распался. Родители его жены нашли ей жилье при условии, что она разведется с ним и разорвет все связи, особенно те, которые связаны с двумя детьми. Если вы отсидели срок, у вас нет особо веских оснований требовать доступа.… В этот момент в его рассказе возникла пауза, а затем он в нескольких предложениях подвел итог окончательному погружению в бездомность; без вины или горечи и, насколько мог судить Смит, без алкоголя или наркотиков, брат Джо обнаружил, что бродит по улицам.
  
  ‘Буквально, - сказал он, - именно там я узнал, что я не тот, кем себя считал. Я бродил как абориген, пока не стал кем-то другим. То, что может случиться с тобой на улицах, невероятно. Итак, я стоял возле миссии моряков в Бристоле в пальто, которое вытащил из корзины для переработанной одежды, и нес мир, каким я его знал тогда, в паре пластиковых пакетов, и тут вышел мужчина, посмотрел на меня и сказал: “Заходи внутрь”. Я сказал, что за всю свою жизнь никогда не плавал ни на чем большем, чем гребная лодка, а он ответил: “Но мы все моряки, брат. Заходи внутрь”, и я вошел.’
  
  Смит предложил ему еще одну сигарету, и Джо взял ее слегка дрожащей рукой; выглядело это так, словно он давно не рассказывал эту историю.
  
  ‘Итак, что теперь с вашими детьми?’
  
  "Недавно я убедился, что они знают, где я и что я из себя представляю. Теперь все зависит от них’.
  
  ‘Я думаю, вы о них услышите. Они придут и найдут вас’.
  
  Сам Смит больше не курил – он наблюдал, как монах курит вторую сигарету более задумчиво, чем первую, и думал, как странно это выглядит: человек божий в своей общепризнанной рясе попыхивает на стену, как будто они вдвоем находятся за навесом для велосипедов в младшей школе.
  
  Джо спросил: ‘А как насчет вас? Дети?’
  
  Впервые после Белфаста кто-то спросил его об этом. На это могли уйти годы – возможно, его вообще никогда не спрашивали об этом, но это произошло всего за три недели. Достаточно простой вопрос, но ответить на него честно было бы все равно что дать клятву, дать своего рода обет, сказать ‘Да’ – и в довершение всего, его задал какой-то священник.
  
  ‘Да. У меня есть сын. Теперь он совсем взрослый, сам немного крутой бизнесмен’.
  
  ‘Ну что ж… Хорошо. Скажите ему, чтобы он следил за своими счетами!’
  
  Билли Макканн подошел к открытой двери и на мгновение выглянул на них, прежде чем снова исчезнуть внутри. Джо потушил сигарету и бросил окурок на асфальт, где лежали остатки нескольких самокруток.
  
  Джо сказал: "Я не знаю, зачем я рассказал вам все это, и я понятия не имею, почему вы пришли ко мне. Я что-то такое сказал сегодня?’
  
  ‘Не совсем. Я хотел спросить тебя о ретрите в Эссексе. Ты сам там был?’
  
  Нет, не на ретрите. Я там побывал. Если вы хотите узнать подробности, вам нужно поговорить с Джереми – братом Джереми. Пойти может каждый, не только францисканцы, так что, если вы чувствуете необходимость, сержант ...’
  
  Было уже больше восьми часов, и две тени на асфальте начали удлиняться. Уотерфолл-роуд находится недалеко от реки, и, посмотрев на север, Смит смог увидеть многоквартирный дом, где жила Ма Бадж, а за ним три крана, которые стоят на страже первоначальных доков. Он подумал про себя: "Пришло время, брат Джо, задать тебе вопрос другого рода".
  
  ‘Я упоминал об этом вашему боссу, но он был не слишком откровенен, поэтому я решил вместо него обратиться к вам. Как бы вы описали ваши отношения с братом Джереми?’
  
  Если бросить зажженную спичку в коробку с фейерверками, никто не скажет, какая из них взорвется первой. Лицо Джо напоминало картинку.
  
  ‘Мой босс! Мой босс там, наверху", указывает в небо, ‘или здесь’, тычет себя в грудь, "а не сидит в своем кабинете в Эббифилдс. Мой босс не проводит большую часть своих дней, фотографируя птиц и сочиняя чертовы стихи о природе!’
  
  Смит сказал: ‘Извините. Я думал, что, будучи францисканцами, вы все любите природу, знаете, разговариваете с животными, все равны под Божьими небесами, Эдемский сад ...’
  
  Тогда он улыбнулся, потому что увидел, как Джо замедляется, Джо понимает, что его немного разыграли.
  
  Джо сказал: ‘Ну, мой сад немного похож на этот, - указывая на пустырь перед ними, - и я, кажется, трачу много времени на его прополку. Джереми, вероятно, видит мир иначе, чем я. Он был кем-то вроде академика, преподавал литературу в университете. Но он умный парень, и монастырь хорошо управляется.’
  
  На этом Джо остановился и многозначительно посмотрел на Смита, давая понять, что он предпринял попытку изменить баланс сил в том, что касается the guardian из Эббифилдса.
  
  ‘А как насчет брата Эндрю?’
  
  ‘А что насчет него?’
  
  ‘У него такое же прошлое?’
  
  ‘Я не знаю. Он пробыл в монастыре не так уж долго – несколько месяцев, не год. Я бы не сказал, что он действительно открылся, по крайней мере, мне. Почему вы спрашиваете об Эндрю?’
  
  ‘На самом деле, просто любопытство. Он единственный человек, с которым мне еще предстоит поговорить, который может быть свидетелем событий в Лоукре. Вы бы сказали, что он близок к Джереми?’
  
  Предпоследнее предложение и последний вопрос были настолько вопиющей непоследовательностью, насколько Смит вообще мог придумать, и он прекрасно это знал; Джозеф Ритц оглянулся на него и встретил ровный, голубой и немигающий взгляд. Тишина длилась целых пять секунд.
  
  ‘Да, это он. У них одинаковый интерес ко всему, что связано с миром природы. Они бродят вместе и говорят о деревьях – я слышал, как они это делали не так давно. Но я все еще не ...’
  
  ‘И отступление в Эссексе" – вы говорите, что пойти может каждый. Вы можете просто прийти? Здравствуйте, у меня голова раскалывается, могу я прилечь здесь на несколько дней? Или это более организованно, и вам приходится бронировать время – что-то вроде планирования вашего кризиса заранее?’
  
  Брат Джо снова обрел свою улыбку.
  
  ‘Это не кризисный центр. Он организован, вы бы договорились о пребывании на некоторое время перед отъездом. В настоящее время в этих местах оживленно – многие люди там ведут не самую счастливую жизнь, сержант. Вы, должно быть, заметили это при вашей работе.’
  
  ‘Действительно’.
  
  Смит отошел от стены, поправил брюки и сунул пачку сигарет в один карман, а зажигалку - в другой. Затем он сказал: ‘В любом случае, я вас больше не задерживаю. Спасибо, что нашли время, и за вашу помощь.’
  
  Теперь Джо был на ногах.
  
  ‘Моя помощь? Не вижу, чтобы я много вам из этого дал. Было что-нибудь еще?’
  
  ‘Нет, я просто раскрашиваю фон, как мы говорим. На самом деле мы так не говорим – я это придумал. Но то, что ты делаешь, важно, так что продолжай в том же духе’.
  
  ‘В данный момент я вытираю кое-кого больного ...’
  
  Смит протянул руку, как бы показывая, что он этого не боится, и когда брат Джо пожал ее, Смит сказал: ‘Добро пожаловать в клуб’.
  
  
  
  На этот раз ему удалось проехать всю дорогу домой; он проехал половину пути ранее вечером, прежде чем развернул машину и направился на Уотерфолл-роуд. Ближе к вечеру, посмотрев интервью Майкла Саймонса, отчитавшись перед детективом-инспектором Ривом и заполнив свои бумаги, в которых больше не было никаких бумаг, он позвонил Долорес Аргирис. Долорес была очень крупной, очень греческой и в значительной степени владелицей и гениальным руководителем ABC Taxis. Когда она поняла, кто был на другом конце провода, она сказала, что, если ему понадобится такси, она вызовет его сама, что они отвезут его в Афины, где она подарит ему лучшее время в его жизни. У Смита было ощущение, что это не потребует особого посещения Акрополя. Когда он спросил, по-прежнему ли она записывает каждую бронь в большой книге, где записываются приезды и отъезды жителей Кингс-Лейк – на мгновение он испугался, что ее заменили электронной таблицей, – она сказала: "Итак, еще раз, все, что вам нужно от Долорес, - это ее книга. Вы дразнитесь, вы флиртуете с ней, но все из-за этой книги. Я проклинаю эту книгу. Я сжигаю эту книгу! Как насчет этого, мистер констебль?’
  
  ‘Долли. Тогда мне пришлось бы прийти и арестовать тебя за поджог. Или умышленное уничтожение улик, или что-то в этом роде".
  
  ‘Арестуйте меня! Да! Наденьте на меня наручники, вы, нечестивый человек!’
  
  Но в конце концов Смит мужественно пробился сквозь темные и запутанные заросли страстей Долорес Аргирис – на это ушло бы больше времени, если бы он отправился туда лично, – и нашел свой ответ. Нет, эта встреча в монастыре Эббифилдс не была организована заранее - утром 19–го июня раздался телефонный звонок с просьбой немедленно забрать их, чтобы отвезти в участок.
  
  ‘На самом деле...’ и тут Смит услышал, как Долли переворачивает страницы – он понял, что все, что она рассказала ему до этого момента, было почерпнуто из ее памяти. ‘Да, первое задание дня – он оставляет сообщение на моем автоответчике, я перезваниваю ему и выполняю работу. Хотите знать, сколько я беру?’
  
  ‘Нет, спасибо, Долли. Ты бы все равно не получила это сообщение, не так ли?’
  
  Конечно, нет, ты что думаешь, это библиотека? Я удаляю их каждый день. Почему ты расследуешь дела этих святых людей? У меня каждый день крадут дизель, ты приходишь к Долорес и расследуешь это обычное дело. Я плачу все свои налоги, какого рода услуги я получаю?’
  
  Очевидно, это не то, что тебе нужно, подумал Смит, убегая. Если ему не изменяет память, а обычно так оно и было, даже сейчас, таксомоторная компания открывалась в восемь утра – кто-то из Эббифилдс очень спешил успеть на ранний поезд, если оставил сообщение с просьбой перезвонить до этого…
  
  Но серьезно, Смит – ну и что? Это небольшая загадка. В тот день он посмотрел только первую часть интервью Майкла Саймонса, но ему хватило пяти минут; когда Джон Уилсон объяснил, сколько лжи они уже обнаружили в том, что рассказал им Гарет Стоун, а затем Серена упомянула о заговоре после того, как они предъявили Гарету обвинение – она не сказала в убийстве, но к тому времени это тяжело повисло в воздухе – Саймонс побледнел и вспотел. Тогда Серена сделала то, чем Мэгги Хендерсон гордилась бы – она потянулась и положила руку на плечо Майкла Саймонса. Она сказала: ‘Если Гарет угрожал тебе, Майкл, мы понимаем – мы видим это все время. Я хочу, чтобы ты понял, насколько серьезно это может быть сейчас. Не торопись. Подумайте об этом хорошенько. Если у вас возникнут какие-либо вопросы, мы честно на них ответим. ’
  
  Уилсон искоса посмотрела на нее, но затем, даже на видеоэкране, Смит увидел слезы, навернувшиеся на глаза Саймонс. Когда он смог говорить, он сказал, что в конце концов хотел бы поговорить с адвокатом, и вот тогда ты знаешь, что они у тебя есть, такие люди, как Майкл Саймонс. Итак, Стоун лгал, и Саймонс лгал; ночной хокинг был явно секретным, конкурентным бизнесом, который мог привлекать значительные суммы денег, и это дает мотив. Гарет Стоун хорошо знал жертву - как, конечно, бывает в большинстве убийств, - и еще не отчитался о его передвижениях той ночью. Кроме того, теперь у них есть доказательства того, что он был знаком с местностью, где было найдено тело; это довольно близко к тому, что opportunity устанавливается. Двадцать четыре часа, отведенные Стоуну, почти истекли, но у них, безусловно, было достаточно времени, чтобы получить дополнительное, и множество звонков в Королевскую прокурорскую службу дали добро на предъявление обвинений по меньшему количеству дел, чем у них уже было. Серена Батлер, вероятно, все еще была на работе, и он мог позвонить ей и узнать последние новости – на самом деле, он был немного удивлен, что она ничего ему не сообщила. Возможно, она подумала, что в этом нет смысла после довольно неловкого дневного брифинга.
  
  После того, как он припарковал машину и перед тем, как зайти в дом, он проверил свой телефон, чтобы узнать, не пропустил ли он звонок или сообщение от нее, и обнаружил, что нет. Было, однако, гораздо более удивительное текстовое сообщение: Здравствуйте – занято? Вы можете ответить на звонок? Джо.
  
  
  
  Смит прислал ответ Нет и да. У него было время приготовить сэндвич и чашку чая и добраться до своего столика во внутреннем дворике, прежде чем зазвонил его мобильный. Последовали обычные приветствия и любезности, за которыми последовало необычное для нее молчание. В интуиции нет волшебства – это анализ с помощью коротких путей, основанный, по крайней мере в случае Смита, на том, что слишком много лет он успешно предполагал худшее. Его интуиция подсказывала ему, что что-то не так.
  
  ‘Как дела в Германии?’
  
  ‘Именно таким, каким его себе представляешь – процветающим и раздражающе эффективным’.
  
  ‘А погода? Полагаю, даже жарче, чем здесь’.
  
  ‘Я не знаю. Я не там - я здесь’.
  
  ‘О– точно...’
  
  Он был искренне удивлен; ее последним планом было провести первую часть летних каникул в Мюнхене, готовясь к чтению лекций в осеннем семестре. Возможно, она завершила это, но все равно что–то было не так.
  
  ‘Что случилось?’
  
  Два слова, но это показалось удивительно интимным вопросом, как только он его задал, и более полным предположений, чем он осознал или успел обдумать, потому что она ответила ему немедленно.
  
  ‘Мой отец умер’.
  
  
  
  Три недели назад, как раз перед его отъездом в Белфаст. Она сказала, что чуть было не позвонила ему, но потом вспомнила, что у него были свои заботы, связанные с госпитализацией, а после этого было так много дел, потому что это было так неожиданно. Он был в хорошей форме, ее отец, бодрый семидесятитрехлетний мужчина, все такой же увлеченный своим прекрасным садом – тебе бы там понравилось, сказала она Смиту, – и именно там тетя Джо, его сестра, нашла его, рухнувшего на четвереньки. Он прожил еще три дня, достаточных для того, чтобы Джо вернулась из Германии и провела последние два у его постели, прежде чем его сердце остановилось окончательно. Миссис Вероника Мэддисон, сестра, которая прожила с ним несколько лет, вошла в состояние защитного оцепенения, которое некоторые называют шоком, и большая часть приготовлений – удивительно нейтральное слово, по ее словам, – легла на Джо.
  
  ‘А как сейчас поживает твоя тетя?’
  
  ‘Она поправляется. Наконец-то смирилась с этим. Они всегда были близки, даже до того, как она переехала к нему после смерти мамы. Она потеряла мужа много лет назад’.
  
  ‘Ну, я знаю, что ничего не могу поделать, но...’
  
  ‘Вообще-то, может быть, Дэвид. Это одна из причин, по которой я позвонил’.
  
  Ранее в тот же день она поговорила с Ширли Сэлмон в Pinehills, чтобы узнать, забронирован ли для кого-нибудь static caravan Смита на ближайшие выходные. Ширли сказала ей, что это не так, но она, конечно, не знала, намеревался ли сам Смит воспользоваться этим – отсюда текстовое сообщение и этот телефонный звонок. Она хотела увезти свою тетю подальше от дома на несколько дней, и побережье Норфолка было бы идеальным вариантом. Но, очевидно, если у него уже были планы…
  
  Он мог бы спуститься вниз, как делал большинство выходных, если погода была хорошей и фургон был свободен, но это вряд ли входило в ‘планы’, и ее потребность была гораздо более насущной – это было бесплатно, и она могла пользоваться фургоном столько, сколько ей захочется. Она поблагодарила его, но не приняла как гостя; она вернется к Ширли и забронирует номер должным образом, несмотря на его протесты. Он задавался вопросом, почему. Было ли это способом сохранить определенную дистанцию в их дружбе, определенной формальностью? Или она не хотела, чтобы о ней подумали как о том, что она воспользовалась дружбой?
  
  Он сказал: ‘Не лучшее время года для рыбалки. Если повезет, ты можешь поймать угря’.
  
  ‘Я сомневаюсь, что мы будем что–то делать - мне просто нужно выгулять ее в лесу и на пляжах. Доктор дал ей что-то, чтобы помочь ей уснуть, но она их не принимает. Поэтому я подумал, что свежий воздух и физические упражнения могли бы помочь – и смена обстановки. С тех пор, как это случилось, она толком не выходила из дома.’
  
  ‘Потому что он все еще там, я полагаю’.
  
  ‘Да’.
  
  Тогда он почувствовал ее собственные эмоции в этом единственном слове и задался вопросом, не сказал ли он что-то не то, но затем она сказала нечто удивительное.
  
  ‘Я знал, что ты поймешь’.
  
  ‘Ну что ж,… Мы все потеряли людей’.
  
  ‘Они были большими друзьями шестьдесят лет, а потом он ушел. Ты отводишь взгляд от кого-то, оглядываешься назад, а он исчез. Я не могу себе этого представить’.
  
  Ему, конечно, не нужно было пытаться, и через мгновение она поняла это.
  
  Она сказала: ‘Извините, поглощена собственными заботами. Я не хотела показаться бесчувственной, я...’
  
  ‘Вы заботитесь о своей семье - это то, чем мы занимаемся. Я не хочу, чтобы это звучало как мыльная опера, но, в конце концов, речь идет именно об этом, не так ли? Все остальное, как они привыкли говорить, просто зубная паста. Я же не схожу с ума? Они ведь так говорили в рекламе или что-то в этом роде?’
  
  Наконец она чуть не рассмеялась и напомнила ему, что, будучи намного моложе – им еще предстояло установить, насколько именно, – она может не помнить ту же рекламу, что и он.
  
  ‘Но ты прав. В такие моменты понимаешь. Речь идет о семье. И друзьях’.
  
  ‘Что ж, наслаждайся поездкой на колесах. Если тебе понадобится что-нибудь еще, просто позвони мне’.
  
  Тогда он прощался, а она - нет.
  
  ‘Я бы не хотел лишать вас целого уик-энда. Возможно, это единственное лето, которое у нас есть в этом году. Вы могли бы приехать и поздороваться. Я все рассказал ей о тебе – думаю, она хотела бы с тобой познакомиться. Скажи, что придешь… В воскресенье днем? ’
  
  OceanofPDF.com
  Глава Десятая
  
  Дежурный юрист выполнила свою работу должным образом – она посоветовала Майклу Саймонсу, что если он откажется от алиби, которое он предоставил Гарету Стоуну, и скажет правду сейчас, маловероятно, что ему дадут что-то большее, чем галочку. Именно это он и сделал – в тот понедельник вечером он вообще не видел Стоуна. Вместо этого он провел это время с девушкой в Лейкенхеме – это было немного неловко, потому что, хотя она и была его девушкой, она была женой другого человека – и она, возможно, не хотела признавать это, но именно там он был 17го июня. Гарет позвонил ему во вторник утром, сказав, что был на ночной охоте и, возможно, нуждается в прикрытии. Он ничего не сказал о Марке Рэндалле, и Саймонс согласовал с ним сюжет. Когда полиция впервые связалась с Саймонсом, они не сказали, о чем идет речь, и поэтому он предположил, что это было связано с ночным хокингом; когда он понял правду, что они расследуют смерть Марка Рэндалла, было слишком поздно – он уже солгал им. Да, с тех пор Гарет Стоун навещал его несколько раз и поклялся, что не имеет никакого отношения к тому, что случилось с Рэндаллом.
  
  В этот момент, конечно, интервью с Саймонсом приняло новое направление – что именно Гарет рассказал ему о том, где он был той ночью? Он бы сказал ему что-нибудь, хотя бы для того, чтобы убедить Саймонса в том, что он не просто обеспечил алиби убийце; возможно, он даже сказал бы ему правду. Саймонс не колебался ни секунды. Сказать правду после нескольких недель лжи может принести глубокое облегчение даже очень виноватым, и к настоящему времени допрашивавшие офицеры были убеждены, что Майкл Саймонс виновен только в легковерии.
  
  Стоун, по словам Саймонса, рассказал ему, что они вдвоем, он и Марк, отправились в Лоукер той ночью в фургоне Стоуна. Они планировали поработать в двух разных областях пару часов и встретиться в час ночи. Гарет сказал, что высадил Марка у ворот одного из полей у реки недалеко от аббатства, а затем проехал еще полмили до поля, на котором он сам работал в течение месяца. Он вернулся в "Врата" на час дня, как они и договаривались, но Марк так и не появился. Стоун несколько раз звонил ему на телефон, но никто не отвечал. Он прошел какой-то путь по тропинке, но не смог его найти – была кромешная тьма, потому что они специально выбрали безлунную ночь, как и вы… И Стоун сказал, что не собирается бродить с факелом, выкрикивая его имя и напрашиваясь на неприятности. Он подождал до двух часов, а затем ушел. Стоун сказал, что проснулся рано, думая об этом, и поэтому поехал к дому Марка, но там его не было видно. Тогда он забеспокоился и вернулся в Лоукер, предварительно забросив кое-какие принадлежности для украшения в следующем месте, где он работал. Когда он подъехал к Лоукер-роуд около десяти часов, на поле, где он высадил Марка Рэндалла, уже были припаркованы полицейские машины. Он продолжил путь, вернулся в Лейк и позвонил Саймонсу, как уже сказал им. Когда детектив-сержант Уилсон спросил Саймонса: ‘Как ты думаешь, Майкл, что случилось с Марком Рэндаллом?’, Саймонс ответил, что понятия не имеет, но Гарет не был убийцей, это он точно знал. А Уилсон сказал: ‘Нет, они почти никогда такими не бывают’.
  
  Смит, конечно, слышал все это из вторых и третьих рук; к тому времени, как он прибыл в участок во вторник утром, Рив снова связался с CPS, и ему сказали, что они могут предъявить Гарету Стоуну обвинение в убийстве Марка Рэндалла. Уилсон сделал это в половине восьмого, всего за полчаса до того, как Смит появился, чтобы услышать рассказ Серены Батлер и Уотерса. Смит видел, что они оба были довольны и взволнованы тем, что стали частью всего этого, и они хотели знать, что он думает по этому поводу. Он сказал им, что, по его мнению, они хорошо поработали, и что детектив-сержант Уилсон думает то же самое. Ему удалось избежать повторения предыдущего комментария Уилсона о том, что констебль Батлер временами может быть неуклюжей коровой – с тех пор он слышал, как хорошо она выступала в интервью, и, конечно же, именно она установила связь между Гаретом Стоуном и звонками, поступавшими на телефон Марка Рэндалла. И для них обоих было полезно поработать в другой команде и увидеть, что существует, выражаясь пафосно, не один способ освежевать кошку.
  
  Предъявление обвинений подозреваемым не является точной наукой, как бы нам ни хотелось верить в обратное. Иногда вы делаете это, используя элемент интуиции – или то, что Чарли Хиллс до сих пор называл предчувствием. В телефонном разговоре с CPS вы можете изложить все подробно, убедив их, что это просто вопрос времени, когда у вас будут все части на месте, и они тоже не глупы – иногда, как они хорошо знают, легче найти эти последние части после предъявления обвинения подозреваемому. Иногда адвокат прокуратуры дает вам добро просто на том основании, что они поддерживали вас раньше и вы выиграли, как любимая кляча в два тридцать в Кемптон-парке. Смит не озвучивал эти сомнения Батлеру и Уотерсу, потому что он не был уверен, что это вообще были сомнения, и потому что он сам не хотел, чтобы его заподозрили в попытке лишить блеска то, чего добился Уилсон.
  
  Они вдвоем писали что-то около часа, и он позволял им продолжать. Он включил свой рабочий стол и занялся рутинной уборкой, гадая, чем он займется дальше – возможно, ему даже придется пойти к инспектору Риву и спросить, что случалось редко. Обычно он просто вроде как знал, но сейчас были необычные времена. Затем он подумал о своей вчерашней встрече с Джозефом Ритцем; он пошел домой, был отвлечен звонком Джо и лег спать, ничего не записав в свои блокноты – это, несомненно, было признаком того, что сам он на самом деле ни в чем не разбирался, и это вернуло его к Гарету Стоуну.
  
  Дело против него было достойным, но вы должны увидеть его таким, каким оно предстанет через несколько месяцев, с точки зрения КК защиты, а затем и присяжных. Теперь фургон конфискован, и криминалисты в буквальном смысле изучат его под микроскопом. Вполне вероятно, они найдут доказательства того, что в нем находился Марк Рэндалл, но это ничего не докажет – двое мужчин были известными сообщниками. Крови почти наверняка не было бы, потому что Рэндалл был сбит с ног и умер на поле боя – не было причин подвергать сомнению уже собранные доказательства на этот счет. Криминалисты могли бы отнести Стоуна к той же области, но он рассказал Майклу Саймонсу историю, которая объяснила бы это; если Стоун сейчас, без своего алиби, рассказал ту же историю полиции, если он сказал "Ок", это то, что произошло на самом деле, я просто запаниковал, когда Гарет не появился, как они, полиция, собирались доказать обратное? У них была прикрытая возможность, и у них была половина мотива – навязчивый характер деятельности, потенциальная денежная ценность находок, – но им нужно было что-то еще. Им нужно было орудие убийства.
  
  Он рассеянно смотрел на экран – как будто мог найти нужную статью, погуглив ее, – когда в комнату вошла детектив-инспектор Рив, и он не заметил ее. Она дважды произнесла его имя, стоя рядом с его столом, и впервые он узнал об этом, когда Кристофер Уотерс привлек его внимание, махнув рукой, а затем указав на старшего офицера в комнате. Затем последовали улыбки и шутливые комментарии – кто-то сказал, что у него наступил выпускной? – и Смит почувствовал лишь вспышку раздражения от всего этого.
  
  Инспектор раздавал очередные задания по делу Рэндалла. Уотерс должен был встретиться с Майком Даном и связаться с криминалистами, которые собирались разобрать жизнь Гарета Стоуна на части, начиная с его дома, примерно через час. Под рукой должны были быть офицеры, которые могли бы занести в каталог каждый процесс и возможную находку. Серена Батлер должна была связаться, а затем встретиться с подругой Майкла Саймона и заставить ее подтвердить его собственное алиби; при данных обстоятельствах ей, возможно, было бы легче сделать это с женщиной-полицейским. Рив подходил к роли Смит со все возрастающей неохотой и подумал: "Она собирается отстранить меня от этого" – она могла бы, по крайней мере, проявить милосердие и сделать это в уединении своей собственной комнаты, - когда О'Лири вошел в офис через дальнюю дверь и быстро подошел к нему.
  
  ‘Извините, мэм. Сообщение от сержанта Уилсона?’
  
  ‘Продолжай, Саймон’.
  
  ‘Это Гарет Стоун, мэм. Он просит еще раз дать ему интервью’.
  
  Рив с улыбкой оглядел их и сказал: ‘Поехали!’
  
  ‘Мэм?’
  
  ‘Саймон?’
  
  ‘Сержант Уилсон подумал, что было бы неплохо иметь перед собой тех же двух офицеров’.
  
  Другими словами, неуклюжая корова или нет, Джон Уилсон просил Серену присутствовать при том, что могло стать решающим интервью в этом деле.
  
  Рив сказал, подумав всего две или три секунды: ‘Он прав. Серена, иди и найди Джона. У тебя есть подробности личной жизни Майкла Саймонса? Передай их констеблю. Вы не возражаете, не так ли, констебль? Для вас было бы приятно съездить в Лейкенхэм.’
  
  
  
  Приятная поездка в Лейкенхэм? Она, конечно, принимала Микки, напоминая ему о неловком моменте с суперинтендантом Алленом, когда он, Смит, описал свою прогулку со Стивеном Харпером, и если ты рассказываешь об этом, то иногда нужно быть готовым это принять. Но что это будет дальше – подача документов? Двадцать, даже десять лет назад это был способ вывести "олд бойз", которые больше не могли преодолевать финишную черту, наградой за это была щедрая пенсия, но в наши дни не нужно было ничего регистрировать. Когда Смит выезжал из Кингс-Лейк, он подумал: "Как будто этот чертов хирург удалил у меня из-под коленной чашечки больше, чем несколько кусочков хряща"… Но, положа руку на сердце, он не мог винить мистера Константа; операция, повлиявшая на его способность сосредотачиваться, была проведена за морем, и впервые он задался вопросом, могут ли ее последствия быть постоянными.
  
  Однако вождение всегда помогало ему думать, и поэтому он не торопился ехать в Лейкенхэм. Значит, это дело с орудием убийства. Ранее, глядя на экран своего монитора, он был чем–то поражен - очевидно, не так, как Марк Рэндалл, но, тем не менее, это оставило его немного ошеломленным. Возможно, он ошибается, и поэтому ему нужно будет это проверить, но ведь специалисты по металлоисканию не носят с собой большие лопаты? Они выкапывают свои находки, да, но они использовали бы совки, что-то в этом роде; машины не обнаруживают на глубине трех футов, не так ли? Марка Рэндалла не забивали до смерти ручным шпателем… Если доктор Робинсон и Олив Маркхэм были правы и орудием убийства была тяжелая лопата, то вопрос не только в ее местонахождении – возникает вопрос, зачем Гарету Стоуну, художнику и декоратору, понадобился такой инструмент в его фургоне. Если убийство было преднамеренным, то это могло быть выбранное Стоуном оружие – хотя оно было далеко не очевидным, – а если не преднамеренным, предполагая, что Рэндалла ударили именно в то место, где он умер, тогда Гарет Стоун должен был вынести лопату на поле, прежде чем что-то заставило его напасть с ней на Рэндалла. Что возвращает меня, подумал Смит, к исходной точке: зачем специалисту по металлоисканию таскать тяжелую лопату в поле? Они пользуются мастерками и тому подобными вещами…
  
  Смит осознал, что едет еще медленнее, не желая пока добираться до Лейкенхэма. Сзади просигналил грузовик, а затем обогнал его на широком повороте – Смит понял намек и свернул на стоянку, которая удобно появилась слева от него. Он заглушил двигатель и опустил оба окна - водительское и пассажирское. За травянистой опушкой начинался лес, дубы отбрасывали глубокую тень, в которой он ничего не мог разглядеть из-за солнечного света наверху. Он подумал, что в этом лесу, вероятно, водятся олени. Олени и новые идеи очень похожи – подойди к ним слишком прямолинейно, слишком быстро, и они разбегутся. В моем возрасте я могу быть слишком медлительным и неуклюжим, чтобы найти их снова, так что лучше действовать осторожно. Я никогда не встречался с Гаретом Стоуном лично, все, что я делал, это несколько минут наблюдал за ним по видеосвязи. Из этого я не могу сказать, убил ли он Марка Рэндалла, но эта история с орудиями убийства меня сейчас действительно беспокоит. Уилсон опытен, а Рив умен – они поймут, что это важно. Это не мое дело и не мое место. Но где эта чертова лопата и почему она вообще там оказалась, черт возьми?
  
  
  
  Бриджит Джонс не имела даже мимолетного сходства со своей более известной тезкой. Когда Смит позвонил ей перед отъездом из Лейка, она попросила, чтобы он не приезжал к ней домой – она сказала, что встретится с ним на парковке "Зеленого человечка", и когда он сверил это с ее домашним адресом, то увидел, что ей не нужно ехать очень далеко – около мили. Если бы паб был одним из ее постоянных мест обитания, ее все равно могли бы узнать, увидеть, как она садится в машину незнакомого мужчины, но это было ее дело.
  
  Она ждала его в старом красном Ford Ka. Он подъехал и заговорил с ней через все еще открытое боковое окно, а затем она вышла и обошла его, чтобы сесть на переднее пассажирское сиденье. Через минуту хозяин "Зеленого человечка" появился у заднего входа в паб и несколько секунд стоял, хмуро глядя на них, прежде чем вернуться внутрь, и Смит подумал: "У него и раньше бывали всякие неприятности на этой автостоянке". Ему приходили в голову различные варианты: домовладелец мог вызвать полицию, которая могла приехать на патрульной машине и начать задавать неудобные вопросы – определенно, детективу-суперинтенданту Аллену; другая интересная возможность заключалась в том, что, когда Майкл Саймонс сказал "девушка", он, возможно, использовал этот термин несколько вольно, потому что, встречаясь с детективом для допроса или нет, Бриджит была одета соответственно случаю. В то время как красная мини-юбка могла бы оправдать себя ссылкой на преобладающую погоду, черные замшевые сапоги выше колена, безусловно, не могли. Каким-то образом ей удалось скрестить свои пышные бедра в ограниченном пространстве, которое предлагает Peugeot средних лет, а затем она слегка надулась, как бы говоря, что это не совсем ее представление о подходящем месте для первого свидания, но неважно. И вот мы здесь, подумал Смит, сидя в моей машине, я и миссис Джонс…
  
  Да, она некоторое время встречалась с Майклом Саймонсом, и они были влюблены. Ее муж работал по ночам – вот почему мы не могли встретиться у меня дома, сказала она, как будто сам Смит был еще одним потенциальным бойфрендом – и он, то есть Майкл, обычно приходил по понедельникам, а иногда и по четвергам. Он был с ней большую часть ночи 17-го июня. Когда Смит спросил, сможет ли кто-нибудь еще подтвердить это, она одарила его, как он должен был предположить, своей самой озорной ухмылкой и спросила, что именно за девушка, по его мнению, она была – тогда лучшим способом действий, несомненно, было не пытаться отвечать, и он воспользовался этим. Он объяснил, что расследуемое дело было серьезным и что в настоящее время у него есть только ее слова о том, что она знала Майкла Саймонса; известно, что люди, находящиеся под подозрением, платили за такое алиби. Он знал, что упоминание об оплате было рискованным во многих отношениях, но на этот раз она отреагировала достаточно прилично; она достала свой телефон, несколько раз щелкнула им и подняла, показывая фотографию, селфи с ними двумя. Без сомнения, это был Майкл Саймонс.
  
  Она сказала: ‘У меня есть еще несколько фотографий, если вы хотите их посмотреть’.
  
  Он отказался и вспомнил свой вчерашний разговор с Долли Аргирис. Мне кажется, подумал он, или большинство женщин в мире сошли с ума? Может быть, и то, и другое – они сошли с ума из-за меня. Он взглянул на себя в зеркало заднего вида, но не смог обнаружить никаких очевидных изменений, которые могли бы объяснить это явление.
  
  Миссис Джонс сказала: ‘Вы собираетесь заставить меня давать показания? Я бы предпочел этого не делать, но я знаю, что вы можете заставить меня, если хотите. Будет ли судебное разбирательство, в газетах и все такое?’
  
  Смит вспомнил, что Гарет Стоун хотел снова дать интервью, и произнес про себя благодарственную молитву, прежде чем сказать Бриджит Джонс, что он не думал, что до этого дойдет. Она выглядела немного разочарованной, и ему пришлось трижды повторить ей, что она свободна.
  
  
  
  Когда он позвонил в участок, его соединили с Элисон Рив. Он рассказал ей короткую версию своей истории о Бриджит Джонс, в конце которой он сказал, что, по его мнению, вторая версия Майкла Саймонса о том, что он делал в ночь на понедельник, 17го июня, была правдивой. Рив поблагодарила его немного больше, чем требовалось, и он знал, что это потому, что она чувствовала себя виноватой из-за того, что отправила его с таким поручением, но если она считала это достаточной компенсацией, что ж, пора подумать еще раз. Когда она спросила его, собирается ли он сразу вернуться в Кингс-Лейк, он ответил, что нет.
  
  ‘Хорошо. Есть что-то еще, что вы хотели бы посмотреть?’
  
  ‘Нет. Но сегодня еще одно прекрасное утро. Я подумал, что мог бы съездить в Ханстон’.
  
  ‘И что именно делать?’
  
  ‘В старом конце набережной есть милая маленькая чайная. Чайник чая на одного и пирожное к чаю были бы очень кстати. Сегодня наверняка будут какие-нибудь тренеры, знаете, экскурсии для пожилых людей. Они заскочат в чайную, и мы поболтаем – может быть, даже сыграем партию в сумасшедший гольф.’
  
  ‘Отлично, констебль. Потратьте на это весь день. Вечером, вероятно, будет лото’.
  
  ‘Благодарю вас, мэм’.
  
  Он подождал, и в конце концов она сказала: ‘Я ведь на самом деле не задела твои чувства, не так ли?’
  
  ‘Нет. Это всего лишь я. У меня дела идут своим чередом – я знаю, что идут’.
  
  ‘Работа?’
  
  ‘Нет, тебе не о чем беспокоиться’.
  
  ‘Ты все еще можешь поговорить со мной. Это не обязательно должно быть связано с работой. Что произошло, пока тебя не было?’
  
  Это был неожиданно странный разговор.
  
  Смит сказал: ‘Спасибо, я это знаю. Но я все еще кое-что проясняю. Я еще ни с кем об этом не говорил. О, за исключением францисканского монаха, которого я не знаю, и Адама, который оказался бывшим заключенным. Неважно все это. Что сейчас говорит Гарет Стоун?’
  
  Точно такая же история, которую он рассказал Майклу Саймонсу; по ее словам, она была настолько близка к истине, что им, возможно, придется снова взять интервью у Саймонса, чтобы посмотреть, смогут ли они найти что-нибудь, что не задерживалось. Смит сказал, что, по его мнению, это было бы хорошей идеей, если бы ему не пришлось повторно брать интервью у миссис Бриджит Джонс. А затем, к его удивлению, Рив спросил его, что он думает обо всем этом, об общей позиции дела против Стоуна. Она чувствовала это и сейчас, давление, которое возникает, когда работаешь старшим следователем по делу об убийстве.
  
  После паузы для размышлений, которую он и не пытался скрыть, Смит сказал: ‘Его вторая версия событий хороша – и я имею в виду хороша в том смысле, что она объясняет большую часть того, что у нас есть, что заставляет нас захотеть поместить его в кадр. Его история теперь предоставляет ему все возможности в мире, но где мотив? Мы можем выдвигать различные варианты, но без чего-то надежного нам может быть трудно воплотить их в жизнь. И потом – ну, ты уже сто раз прокручивал это в своей голове; где оружие? ’
  
  Он не стал углубляться в свои предыдущие мысли по этому поводу – зачем это оружие, если это действительно была лопата? Если быть жестоким, на данном этапе подойдет любое оружие, если на нем есть кровь Марка Рэндалла. Исключили ли криминалисты какие-либо возможности?
  
  Крис и Майк еще не вернулись, так что я не видел списка. Но я думаю, что они позвонили бы мне, если бы обнаружилось что-то очевидное. Джон уверен, что мы найдем что-то, что опровергнет его последнюю историю, но я бы хотел, чтобы это было не так близко к тому, что он рассказал Майклу Саймонсу на следующий день. Он не настолько умен, Гарет Стоун, чтобы три недели назад придумать историю, которая отвечает на все вопросы, которые мы задаем ему сейчас. Вот что меня беспокоит, констебль.’
  
  И я, подумал он. Оглядываясь назад, можно сказать, что это замечательная вещь, но не слишком ли рано они ушли? Убедил ли Уилсон своего инспектора, что они схватили своего человека просто потому, что поймали его на одной лжи? Смит видел множество присяжных, которых убедило признание обвиняемого в том, что он или она просто запаниковали при первом допросе; если вторая история Стоуна каким-то значимым образом отличалась от того, что он рассказал Майклу Саймонсу, все хорошо. Но, похоже, этого не произошло. И теперь он должен был это сказать.
  
  ‘Есть возможное объяснение, почему от его второго рассказа у вас так болит зад, мэм’.
  
  Тишина сказала ему, что она уже знала это. После этого она сказала: ‘Да, я знаю. Но ты все равно можешь это сказать’.
  
  ‘Тогда ладно, потому что это правда’.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Одиннадцатая
  
  До конца того дня разные люди обсуждали это по двое и по трое, но так и не пришли ни к какому выводу, и поэтому брифинг был назначен на восемь пятнадцать следующего утра, в четверг, 4 июля. Там будут все, хотя Смит и выразил мнение, не более того, что дальнейшее участие кого-либо выше ранга детектива-инспектора на данном этапе может оказаться бесполезным, и Элисон Рив кивнула в знак молчаливого согласия.
  
  Накануне вечером Смит провел для себя строгий инструктаж; пришло время вернуться к нормальной рутине. Ему не понравилась мысль, что инспектору Рив приходится тратить время на расспросы о самочувствии одного из ее сержантов вместо того, чтобы сосредоточиться на потенциально очень неловком деле – одно дело быть немного не в себе, но совсем другое - позволить этому повлиять на работу команды Кингз-Лейк. Он начал с того, что отправился в гараж и в течение пятидесяти минут занимался спортом, сначала на беговой дорожке, а затем со свободными весами, а затем вернулся на кухню и приготовил блюдо из свежего салата и фруктов. Сегодня вечером никакого кофеина, рано лег спать и рано встал. Он поставил будильник на 05.50 и заснул с добродетельной улыбкой на лице – пока все хорошо.
  
  В 06.00 следующего утра он сидел на своей скамейке для медитации, и только в 06.40 он вернулся и обнаружил, что все еще находится там, но более расслабленным, чем чувствовал себя в течение некоторого времени. Легкий завтрак из органических мюсли и одной чашки кофе танзанийской арабики крепостью всего три. Без сигарет, что было не совсем актом своеволия; он знал, что после брифинга ему может понадобиться две. После вчерашней тренировки у него затекли руки и плечи, но во всех других отношениях он чувствовал себя лучше и бодрее. Он ушел на работу на целых полчаса раньше, чем было необходимо.
  
  
  
  Вот почему удивление и облегчение на короткое время отразились на широком нахмуренном лбу дежурного сержанта Чарльза Хиллза, когда Смит появился в приемной чуть позже половины восьмого утра. В каждой руке Чарли было по телефону – стационарному в правой и мобильному в левой. Он поднял мобильник, как будто это был знак остановки для леди с леденцами на палочке, и Смит остановил свое движение, как будто был послушным автомобилистом.
  
  Чарли сказал по мобильному: "Мэм, констебль Смит только что прибыл в участок. Вы хотели с ним поговорить?’
  
  Смит был немного озадачен – приятно, когда тебя ценят, но обычно его приезд не вызывал такого интереса. Он наблюдал за лицом Чарли, когда был дан какой–то ответ - это мог быть только детектив-инспектор Рив, не так ли, с обращением "мэм"? Единственной другой возможной женщиной-офицером старшего звена была старший инспектор Кара Фримен из Регионального отдела по тяжким преступлениям, и, насколько он знал, у них не происходило ничего такого, что могло бы ее заинтересовать. Прошло несколько месяцев с тех пор, как она предприняла решительную попытку нанять его кем-то вроде кинолога для своей команды чересчур нетерпеливых щенков. Нет, это не мог быть старший инспектор Фримен…
  
  Тем не менее, для Чарли Хиллза все по-прежнему выглядело и звучало сложно.
  
  ‘Да, я позвоню, мэм. Она все еще на другой линии, в режиме ожидания. Да, я позвоню, мэм. Да, мэм… Констебль Ричард Форд и констебль, извините, офицер Никола Кавендиш, мэм, уже в пути.’
  
  Чарли, все еще слушая инструкции, посмотрел на Смита, который теперь осторожно приближался к стойке, как будто не желал попадать в какую-нибудь грозу, которая вот-вот разразится. Голос по мобильному телефону все еще отдавал инструкции – Смит нахмурился, глядя на сержанта Хиллз, и прошептал: ‘Да, он позвонит, мэм!’ Чарли поднял кулак, в котором держал стационарный телефон, и погрозил ему. Затем звонок на мобильном оборвался довольно внезапно, и Чарли положил трубку на стойку.
  
  ‘Верно. Это был инспектор Рив. Она говорит, что вы должны разобраться с этим. Вы должны поговорить с этой женщиной, а затем отправиться туда сами. Она позвонит вам через несколько минут ’.
  
  "Чарли, что именно это? Кто эта женщина?’
  
  Сержант Хиллс выглядел немного более похожим на своего обычного мрачного "я" из-за перспективы переложить это бремя на другого.
  
  ‘У нас здесь женщина, которую я бы охарактеризовал как слегка истеричную, и вы должны разобраться с этим или с ней. Таков мой приказ’.
  
  Он протянул стационарный телефон Смиту, который не сделал ни малейшего движения, чтобы забрать его у него.
  
  ‘У нас есть имя, сержант?’
  
  Чарли опустил глаза в поисках своего блокнота, и его осенила ужасная мысль.
  
  ‘Чарли? Это не женщина по имени Джонс, не так ли? Бриджит Джонс?’
  
  Дежурный сержант медленно поднял голову и внимательно изучил лицо Смита.
  
  ‘Бриджит Джонс? Ты пил, констебль? Не вернулся к старым болеутоляющим?’
  
  ‘Или Долли Аргирис? Я не с ней разговариваю, Чарли’.
  
  Чарли в некотором изумлении покачал головой.
  
  ‘Сколько же здесь женщин, констебль? Это все у тебя в голове? Или ты прокатился на одном из такси Долли и сделал пробежку?" Послушайте, я думаю, это серьезно, так что нам лучше привести себя в порядок. У нас здесь леди по имени Мэри Уилкинсон из Лоукра. Она позвонила в этот чертов фарс, известный как Служба управления телефонными звонками округа, и они соединили ее со мной. Она нашла кое-что, что, кажется, представляет значительный интерес для вашего босса, который хотел бы, чтобы вы разобрались с этим, поскольку вы случайно подвернулись. Очевидно, в результате ей нужно срочно связаться с Уилсоном. Насколько я понимаю, теперь вы в курсе событий, так что, пожалуйста, возьмите в руки этот долбаный телефон!’
  
  Он позвонил, и Чарли был прав – больше никаких дурачков, потому что Смит сразу узнал это имя. Он нажал кнопку, которая соединила его с женщиной, находящейся на удержании.
  
  ‘Мэри Уилкинсон? Я детектив-сержант Дэвид Смит из центрального полицейского участка Кингз-Лейк. Чем я могу вам помочь?’
  
  ‘Боже, только не еще один! Неужели мне придется проходить через все это снова?’
  
  ‘Нет, мадам, вы не обязаны этого делать. Я знаю, кто вы и как сильно вы помогли нам неделю или две назад. Мой коллега сказал мне, что вы что-то нашли. Что это, и где ты?’
  
  ‘Я просто не верю, что это происходит со мной. Этим утром я ехал своим обычным маршрутом впервые с тех пор, как это случилось – вы, очевидно, понимаете, о чем я говорю’.
  
  ‘Да, знаю. Где именно вы сейчас находитесь, мисс Уилкинсон? Не торопитесь и сообщите мне свое местоположение’.
  
  Она сбавляла скорость и восстанавливала контроль, но он догадался, что на этот раз ее одышка была вызвана не бегом трусцой.
  
  ‘Хорошо, спасибо. Я нахожусь на B671, дороге Лоукер от A46 к озеру. Я у ворот, ведущих в поле у реки’.
  
  ‘Хорошо. Если вы не возражаете, что я так говорю, это похоже на поле, где вы обнаружили тело Марка Рэндалла’.
  
  ‘Так и есть! Чертовски хорошо, что так и есть! Извините, я обычно не ругаюсь, но… Я просто не могу поверить, что это происходит ’.
  
  Это было бы так неправильно, но в глубине его сознания была мысль сказать ей: "Ну, ты ведь не нашла другую, не так ли?’ Вместо этого он снова заверил ее, что вполне понимает, насколько неприятными могут быть подобные вещи, а затем спросил ее, что именно она видела сегодня утром.
  
  ‘Как я уже сказал, я во вратах. Я не собираюсь возвращаться туда, чтобы еще раз взглянуть. Это чертова лопата. Буквально – это лопата, лежащая в траве, и на ней кровь.’
  
  
  
  Когда он приехал, Мэри Уилкинсон была именно там, где он ее себе и представлял – стройная, спортивного вида женщина лет тридцати на обочине дороги у ворот, а Никола Кавендиш была с ней, болтала и успокаивала ее - когда Кавендиш увидел, что Смит подъехал, она сказала что–то, что заставило даму улыбнуться, но он понятия не имел, что бы это могло быть. Он направился к ним, одновременно оглядываясь в поисках Ричарда Форда, а затем увидел его на тропинке между полем и рекой, который стоял неподвижно и смотрел вниз по склону к реке, совсем недалеко от того места, где было найдено тело Рэндалла.
  
  Смит представился и попросил Мэри Уилкинсон еще раз в точности объяснить, что произошло, но теперь, когда он был здесь, она, казалось, была более чем готова рассказать эту историю еще раз. Она, как обычно, съездила в Аппер-Милл, повернула обратно и пошла по тропинке, которая проходит за монастырем – нет, этим утром она больше никого не видела, кроме пары автомобилистов на Аппер-Милл-роуд. Это был первый раз, когда она почувствовала, что может пройти этим маршрутом с того дня, как нашла тело в поле. Она уже миновала это место, немного нервничая, когда увидела что-то в траве между тропинкой и рекой. Она пробегала мимо, а затем у нее возникло странное чувство, поэтому она вернулась и спустилась на шаг или два, чтобы рассмотреть поближе. Это была лопата, и она была уверена, что на ней была кровь. Затем она побежала к воротам и позвонила 999.
  
  ‘Очевидно, в обычных условиях я бы так не поступил, но… Это просто показалось таким странным’.
  
  Смит сказал: ‘Вы поступили абсолютно правильно. Если вы не возражаете, я спрошу – и я сам собираюсь хорошенько рассмотреть это через минуту – как вы узнали, что это кровь? Это свежая кровь?’
  
  ‘Нет, Засохшая кровь, ее пятна’.
  
  Он дал понять обеим женщинам, что ему нужно это обдумать.
  
  ‘Простите меня за эти слова, мисс Уилкинсон, но засохшая кровь на самом деле не очень похожа на кровь. Обычный человек на улице часто не распознает ее как таковую. Почему вы так уверены?’
  
  ‘Я старший медицинский техник в Лейк-Дженерал’.
  
  ‘Хорошо, в данном случае вы совсем не обычный человек с улицы – приношу свои извинения. Не могли бы вы подождать здесь с офицером Кавендишем, пока я схожу и посмотрю сам?" Спасибо. Я предполагаю, что именно там стоит другой офицер ...’
  
  Это было. Ричарду Форду не нужно было указывать на это – ручка лопаты была отчетливо видна на поросшем травой берегу. Деревянная ручка, которая выглядела изрядно потертой, старомодной. Смит посмотрел на берег над ним и увидел, что женщина сделала шаг или два вниз, чтобы рассмотреть поближе; затем он спросил Форда, сделал ли он то же самое.
  
  ‘Нет, констебль –сержант’.
  
  Форд выглядел слегка ошеломленным, как будто кто-то ударил его лопатой, не важно, чья кровь теперь на ней застывала. Смит спросил его, все ли с ним в порядке.
  
  ‘Да. За исключением того, что этой лопаты никак не могло быть здесь, когда мы искали оружие пару недель назад. Я знаю, что ее не было. Я организовал сбор униформы на берегах реки, округ Колумбия, и этого здесь не было. Это никак нельзя было пропустить. Ни за что. ’
  
  Форд, казалось, воспринял это очень близко к сердцу, и Смит мог догадаться почему.
  
  Он сказал: ‘Если это тебя хоть немного утешит, я сам прогуливался здесь вчера утром и ничего не заметил. Это только наполовину скрыто, и я думаю, что я бы увидел это, или парень, с которым я был, сделал бы это – он мало что пропускает. Я не думаю, что это было здесь вчера, неважно, когда вы проводили обыск. Я спущусь и посмотрю, ты оставайся здесь – чем меньше футов, тем лучше, на всякий случай. ’
  
  Он осторожно спустился, осматриваясь, прежде чем поставить каждую ногу, на случай, если в высокой траве остались незамеченными другие улики, и, насколько это было возможно, ступил туда, где до него была Мэри Уилкинсон. Лопата лежала лицевой стороной вниз, и засохшие коричневые пятна на ее обратной стороне почти наверняка были пятнами крови. Он наклонился вперед и изучил траву вокруг нее. Некоторые лезвия торчали над рукоятью, как будто они приросли к ней – как будто она пролежала там три недели, - но большинство было зажато под рукоятью и лезвием, как было бы, если бы лопату положили туда после того, как он прошел по этой тропинке вчера. Очень странно. Смит достал свой телефон, несколько раз сфотографировал лопату, черенок и траву, а затем передал его Ричарду Форду.
  
  Он сказал: ‘Позвони от меня инспектору Риву, будь добр’.
  
  Затем он встал и еще некоторое время смотрел на орудие убийства, потому что теперь у него почти не было сомнений в том, что именно этим предметом оборвали жизнь Марка Рэндалла.
  
  
  
  Разговор получился более продолжительным, чем ожидал Смит. Во время этого он вернулся на вершину банка и отправил Форда обратно к Мэри Уилкинсон с инструкциями взять у нее полные показания сейчас, прежде чем предложить подвезти ее обратно в Лоукер - Кавендиш мог бы это сделать, если бы она согласилась, и Смит предполагал, что она так и сделает. Скоро вокруг будет много людей, которые будут охранять сайт.
  
  Элисон Рив сказала ему: ‘Мы продолжаем брифинг, но ты оставайся там, констебль. я выйду, когда собрание закончится. Несмотря на то, что я сказал ранее, я вызываю суперинтенданта Аллена на случай, если это потребует снятия ареста со Стоуна - я не хочу позже объяснять ему один на один, почему я это сделал, я бы предпочел, чтобы он увидел это сам. ’
  
  ‘Теперь это имеет смысл. На этот раз у Стоуна лучшее алиби в мире. Он был заперт в четвертой камере в Кингз-Лейк-Сентрал".
  
  ‘Расскажи мне об этом...’
  
  Последовала пауза, пока она что-то обдумывала, а Смит наблюдала за сценой у ворот. Двое полицейских и Мэри Уилкинсон забрались в полицейский BMW. Форд достойно подготовит заявление. А затем из-за поворота со стороны Лоукра выехала машина, резко затормозила, пока пассажир – он видел, что там был только водитель – смотрел на машины, припаркованные у ворот, а затем снова постепенно набрал скорость. Это был зеленый Range Rover. У Харперов был Range Rover. Мисс Уилкинсон, возможно, была не единственной, кто страдал от тяжелого приступа дежавю этим прекрасным утром.
  
  Рив сказал: "Констебль, я знаю, что уже спрашивал об этом, но есть ли какой-нибудь способ, которым эту вещь могли пропустить?’
  
  ‘Да. Под этим я подразумеваю, что это не немыслимо. Это очень вероятно? Нет. Мы со Стивеном Харпером были здесь вчера, и никто из нас этого не заметил; фермеры склонны замечать на своей земле то, чего не замечают другие люди, и я не совсем ненаблюдателен, когда посещаю место убийства, даже когда опаздываю на три недели. Другие люди пользуются этой тропинкой от монастыря, и я бы предположил, что есть и несколько собачников из деревни. Вы знаете, на что похожи собачники, вечно находящие тела - они, должно быть, были здорово раздосадованы, когда бегун нашел это тело. И, кроме того, есть что-то странное в том, как эта штука лежит в траве.’
  
  ‘Вы говорили это раньше – объясните. Я жду Джона Уилсона. Он захочет узнать все подробности этого’.
  
  О да, Джон Уилсон будет на седьмом небе от счастья, подумал Смит, особенно если сказать ему, кто руководит операцией, которая может развалить его дело на части в замедленной съемке.
  
  ‘Ну, лопата в траве, но она также и на ней, если вы понимаете, что я имею в виду. Вы сами увидите, когда доберетесь сюда. Если бы он пролежал здесь три недели, травы на нем выросло бы больше. Июнь, разгар вегетационного периода и все такое.… Я подстригаю свой газон каждые полчаса. Как быстро растет трава?’
  
  ‘Не знаю. Но у меня такое чувство, что в этот раз у нас все было именно так. Хотя у нас уже несколько недель не было дождя, не так ли?’
  
  Смит снова уставился на лопату.
  
  Хорошее замечание. Если это находилось под воздействием стихии в течение трех недель.… Интересно, сколько криминалисты смогут рассказать нам об этом. Куда делись вещи Стоуна – в Норвич? Если бы это произошло, возможно, стоило бы отвезти лопату в Кембридж.’
  
  ‘Почему? Они не быстрее’.
  
  ‘Нет, может быть, и нет, но они очень далеки друг от друга. Все может зависеть от судебно-медицинской экспертизы. Мэм.’
  
  Это последнее слово было его способом напомнить им обоим, что он не был ответственным за это, хотя в глубине души он чувствовал это, желание быть ответственным, потому что совершенно неожиданно это стало интересным.
  
  ‘И вы думаете о перекрестном заражении?’
  
  ‘Не совсем – просто исключаю возможность того, что КК задумается об этом’.
  
  ‘Я посмотрю, что можно сделать. Что еще?’
  
  ‘Возвращаясь к истории с травой. Это нужно сфотографировать должным образом. Кто этот помешанный на фотографиях с дурацким именем?’
  
  ‘Жервеза’.
  
  ‘Это тот криминалист, который нам здесь нужен’.
  
  ‘Нам не приходится выбирать. Я уже позвонил’.
  
  ‘Что ж, решать вам, мы могли бы перезвонить им и сказать, что фотографии могут иметь решающее значение ...’
  
  Он мог бы сделать это сам, если бы Дейзи Лоуренс все еще работала на местах преступлений, а она была бы, он услышал бы об обратном. Но лучше этого не делать.
  
  ‘Я посмотрю, что я могу сделать снова. Ты не объяснил, почему ты считаешь, что эта история с травой так важна’.
  
  И это было потому, что это была одна из тех застенчивых идей, которые живут в тени и которые убегают, если подойти к ним слишком быстро или слишком прямолинейно. Тем не менее, она спросила его сейчас.
  
  "Лопата лежит под одними частями и поверх других. Кто-то пытался сделать вид, что она пролежала там три недели, но они не прикрыли ее полностью, потому что ...?’
  
  ‘Они хотели, чтобы это нашли. Почему?’
  
  ‘Бог знает. Полагаю, пока я здесь, я мог бы заскочить в монастырь и узнать, не смогут ли они замолвить за нас словечко’.
  
  ‘Не исключаю этого. Только что пришел Джон – мне нужно проинструктировать его перед этой встречей. Ричард Форд все еще там?’
  
  ‘Да, а что?’
  
  ‘Я только что положил письмо в его ячейку’.
  
  ‘И вы хотите, чтобы я сказал ему сейчас?’
  
  ‘С таким же успехом мог бы и ты. Именно тебе придется разбираться с последствиями, констебль. А поскольку Мюррей все еще отсутствует, у нас, как обычно, не хватает рук. Через две недели он приступает к базовым тренировкам – а пока воспользуйтесь им.’
  
  
  
  Когда разговор закончился, Смит не смог удержаться, чтобы не спуститься обратно по берегу, используя те же отпечатки на траве, чтобы еще раз взглянуть на лопату. Если он был прав, то сейчас это разгадка дела в кроссворде Times, но он может ошибаться. Даже когда вы убедили себя, вы можете ошибаться. Возможно, это не кровь Марка Рэндалла, окрасившая тыльную сторону клинка темно-коричневыми пятнами. Возможно, это даже не человеческая кровь, это сельская местность Норфолка, где после наступления темноты происходят странные вещи – помните старую шутку о том, что здесь врачи пишут "NFN" в записях своих пациентов? Нормально для Норфолка? Но если эта кровь, Смит, принадлежит курице или барсуку, тебе придется долго переживать это. Он наклонился ближе - это определенно кровь, хотя…
  
  Но если это Рэндалл, то кто и почему? Вы можете начать с любого из них – ответ на один должен привести вас к другому. И почему сейчас? Вчера его там не было – в этом он был уверен, – а это означало, что кто-то положил его на эту банку в течение последних двадцати четырех часов. Это, конечно, могло быть розыгрышем – и мысль о куриной крови вернулась, чтобы преследовать его снова на долю секунды, – потому что есть люди, которые совершают самые странные поступки, но, хотя местные новости сообщали об этом случае с уменьшающимся энтузиазмом в течение нескольких дней, по словам Уотерса и Батлера, подробности о вероятном оружии так и не были обнародованы. Таким образом, если бы соблюдались надлежащие меры безопасности, ни один потенциальный мистификатор не смог бы узнать, что использовалась лопата, если только мистификатор не был офицером полиции. Смешно, за исключением того, что Смит мог вспомнить один такой случай много лет назад.
  
  Он вернулся на вершину насыпи и встал лицом в ту сторону, которая вела к монастырю Эббифилдс. Кто бы ни положил туда лопату, он наверняка сделал это после наступления темноты, а ночи в начале июля очень короткие. Один или двое монахов иногда появлялись в неурочное время и могли заметить кого–то или что-то - уместно было бы другое слово, и он с таким же успехом мог сделать это сегодня, раз уж был здесь. Это была полезная причина держаться подальше от станции, пока последствия обнаружения лопаты продолжали, ну, в общем, падать…
  
  Конечно, судебно-медицинская экспертиза этого предмета могла бы предоставить четкие доказательства того, что Гарет Стоун использовал его для убийства Марка Рэндалла, и тогда все было бы в порядке, не так ли? Но в таком случае, ты вернулся к вопросу "кто и почему" и "почему сейчас"? Это головоломка, верно, старина…
  
  Возвращаясь к машине, он был удивлен, увидев Мэри Уилкинсон, которая сказала несколько последних слов двум полицейским, прежде чем продолжить свой бег по дороге в Лоукер. К тому времени, как он подъехал, она исчезла из виду за обрамленным деревьями поворотом. Никола Кавендиш сказала, что они не раз пытались уговорить ее согласиться на то, чтобы ее подвезли, но Смит сказал, что вполне понимает – за последние три недели она натерпелась от полиции столько, что ей хватило бы на всю жизнь.
  
  ‘И, кроме того, она думает, что мы можем завербовать ее, если так пойдет и дальше. Она очень хороша в поиске вещей, не так ли? Лучше, чем большинство из нас ’.
  
  Он многозначительно смотрел на Ричарда Форда.
  
  ‘Сержант, этого там не было, я клянусь. Мы перебрались через тот берег с зубной щеткой и тоже в воду. Я...’
  
  Сержант? Сержант? Как ты думаешь, Форд, что это такое? Серия "Билко"? Не притворяйся, что никогда о ней не слышал. Пора вам научиться обращаться к старшим офицерам с чуть большим уважением!’
  
  Никола Кавендиш, новичок в Кингз-Лейк-Сентрал, выглядела испуганной. Она взглянула на Форда, покраснела за него, а затем уставилась в землю перед собой. Сам Форд, казалось, был ошеломлен и молчал.
  
  Смит сказал: ‘И еще кое-что. Я уже говорил вам раньше о неподобающем наряде для работы, не так ли?’
  
  ‘Сэр, я...’
  
  Правая рука Форда непроизвольно потянулась к воротнику, как будто нахождение там галстука могло спасти его.
  
  ‘Вот именно. Сколько еще ты собираешься разгуливать в этой нелепой форме? Надень что-нибудь гражданское, парень. Если вы хотите знать, во что сейчас одет хорошо одетый детектив, вы могли бы заняться чем-то похуже, чем изучать нынешнюю компанию. Разберитесь с этим – я хочу увидеть улучшение завтра утром.’
  
  Смит по-прежнему не улыбался, по-прежнему выглядел настолько суровым, насколько только мог, но на лице Ричарда Форда засиял новый день. Он сделал шаг к детектив-сержанту, но был остановлен знакомым жестом "останови движение".
  
  ‘Если ты попытаешься обнять меня, Форд, я подам в суд за обычное нападение. Но я пожму тебе руку. Молодец. Добро пожаловать в отряд’.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двенадцатая
  
  Они заклеили лентой ворота, ведущие в поле, а затем Смит отправил двух полицейских в форме обратно по тропинке, чтобы сделать то же самое там, где она выходит из Эббифилдса; по крайней мере, эта часть операции будет выполнена должным образом. Было маловероятно, что будут найдены какие-либо улики от сеялки-лопаты, но, тем не менее, обыск будет произведен. Затем он сел в свою машину с открытой дверцей и стал ждать детектива-инспектора Элисон Рив.
  
  Когда она приехала, они пошли вместе и посмотрели на лопату, лежащую в траве. Она внимательно осмотрела ее, как это сделал Смит, и пришла к тем же выводам, или, по крайней мере, не стала с ними не соглашаться.
  
  ‘Уилсон считает, что это может указывать на сообщника – что в этом замешаны по крайней мере два человека ’.
  
  Смит на мгновение задумался над этой идеей, прежде чем ответить.
  
  ‘И этот сообщник пробрался сюда где-то в течение последних двадцати четырех часов и положил сюда эту лопату, чтобы...?’
  
  ‘Я не знаю. Ни у кого еще не было времени все это обдумать. Если криминалисты смогут связать это дело с Гаретом Стоуном, он все еще находится в центре внимания - даже больше ’.
  
  Согласен. Но ему уже предъявлено обвинение, и это общеизвестно. Зачем сообщнику – кому-то, известному Стоуну, – рисковать, делая это? Тогда Стоун просто назвал бы имя этого человека, не так ли? Пока Стоун заявляет о своей невиновности, его "сообщник", если он есть, был бы в достаточной безопасности, так зачем усиливать дело против Стоуна? Для меня это не имеет смысла. А если это орудие убийства, но криминалисты никак не могут связать его со Стоуном?’
  
  Рив неохотно кивнул и сказал: ‘Тогда дело против него ослаблено. Если это орудие убийства – а мы еще даже не знаем, что это человеческая кровь ...’
  
  У Смита было видение кудахчущих цыплят.
  
  ‘... но это никак не связано со Стоуном, у нас действительно нет причин задерживать его’.
  
  ‘Мы не можем обвинить кого-то в убийстве, а потом отпустить его. Вам придется снять обвинения’.
  
  Иногда это просто случается. Это может случиться, и никто в этом не виноват, но даже тогда это выглядит как некомпетентность, и полицейские это ненавидят.
  
  ‘Да, я знаю. Кембридж согласился бы на это, но у них полно дел, и они не могут пообещать нам ничего раньше середины следующей недели. Он отправляется в Норвич. Если мы доставим это сегодня достаточно рано, то, возможно, получим что-нибудь обратно к пятнице.’
  
  Они стояли в лучах утреннего солнца, и легкий ветерок пробегал по траве на берегу реки и шевелил ивняк и конопляную репейницу, которые росли по берегам реки. Раздался пронзительный птичий крик, а затем он повторился, становясь все громче – они оба увидели зимородка, который пролетел совсем рядом над прозрачной отмелью ручья, размытым пятном оранжевых, белых и голубых переливов.
  
  Рив сказал: ‘Это лучший вид зимородка, который я когда-либо видел’.
  
  Смит уставился в темный туннель среди нависающих ольх, куда улетела птица. Затем он снова посмотрел на дорогу и сказал: ‘Прибыла кавалерия’.
  
  Еще одна машина с надписью, из нее выходят еще двое полицейских в форме и красный "Рено". Полицейские остались у ворот, и крупная, неуклюжая фигура, вылезшая из маленькой машины, направилась к ним, тяжело нагруженная черными сумками для фотоаппаратов и штативом. Джервез Фрейзер немного запыхался к тому времени, как добрался до них, но у него хватило духу посмотреть на Смита сверху вниз и сказать: "О, это ты’.
  
  ‘Доброе утро, Жервез’.
  
  ‘Это было. Мой выходной. На моем участке’.
  
  ‘И прекрасный день для этого. Выращиваете много этих полезных фруктов и овощей для похудения?’
  
  ‘Сижу в своем сарае. Знал, что не стоило брать этот чертов телефон ...’
  
  ‘Неважно. Мы всегда говорим, что, когда нам нужны фотографии, можно позвонить только одному человеку’.
  
  Комплимент не возымел заметного эффекта. Фрейзер уставился на оскорбительный объект в конце берега и скорчил разочарованную гримасу.
  
  ‘Весь этот путь и даже без тела’.
  
  ‘Нет. Но там есть очень интересная трава. Убедись, что у тебя будет много фотографий травы, Жервез’.
  
  
  
  Во время короткой поездки до монастыря Элисон Рив говорила очень мало, и Смит оставил ее в покое – дело еще не раскрылось полностью, но у него был потенциал для этого, и время было неподходящим для нее. Когда он припарковался, она все еще была погружена в свои мысли; он заглушил двигатель и стал ждать.
  
  Примерно через минуту она сказала: "Но если это был не сообщник, если это был кто-то, совершенно не связанный с Гаретом Стоуном, зачем им класть туда лопату, предполагая, что это использованное оружие? Почему бы не позволить ему нести банку? В этом нет никакого смысла, констебль.’
  
  Он кивнул, и по этому она поняла, что он был там раньше нее. Она сказала: "Некоторое время назад я спросила вас, есть ли у вас какие-нибудь идеи по этому поводу. Если вы сдерживаетесь, пожалуйста, не надо.’
  
  ‘Серьезно, у меня нет никаких ответов, только еще больше вопросов, тех же, что и у вас. Преследование Стоуна было правильным поступком, как только ложь, которую он говорил, стала очевидной, но заслуживало ли это того, чтобы зайти так далеко, чтобы предъявить ему обвинение ...’
  
  ‘Ты бы этого не сделал?’
  
  ‘Оглядываясь назад – вероятно, нет’.
  
  ‘И опыт’.
  
  ‘Есть только один способ добиться этого, и ты делаешь это. Не бывает двух одинаковых случаев, и иногда ты сталкиваешься с таким странным случаем’.
  
  Одной из ее сильных сторон было то, что она не зацикливалась на вещах слишком долго. Она огляделась по сторонам и сказала: ‘Это прекрасно, не правда ли. Неудивительно, что ты продолжаешь возвращаться. Есть ли в ней привлекательность, в религиозной жизни?’
  
  ‘Хм. Религиозный аспект - это тот, который мне показался бы самым сложным. Остальное: уединение, медитация, покой, время почитать и поговорить о вещах, которые не связаны с Законом о полиции и доказательствах по уголовным делам, – да, я думаю, что кое с чем из этого я мог бы справиться.’
  
  Она повернулась на пассажирском сиденье, чтобы посмотреть на него – часто было невозможно понять, когда он говорит серьезно, но она подумала, что в этот раз он мог быть таким.
  
  ‘Да, я вижу тебя монахом, констебль. Они что, здесь носят всю эту одежду?’
  
  ‘Посмотрите сами’.
  
  Брат Пол приближался к их машине с приветственной улыбкой, и Смит подумал, что, очевидно, ожидает посетителей; интересно, вытянется ли у него лицо, когда он узнает меня?
  
  ‘И не называй их монахами, они и есть монахи. Если ты будешь продолжать понимать это неправильно, они могут стать отвратительными’.
  
  Они вылезли из машины, когда брат Пол преодолевал последние несколько ярдов, и если его лицо не совсем вытянулось, когда он увидел Смита, оно определенно изменилось до того, как он заговорил.
  
  ‘А. Опять это дело полиции? Вы хотели видеть брата Джереми?’
  
  ‘Ну, и да, и нет. Сегодня утром произошло событие – было бы полезно перекинуться парой слов с теми, кто был рядом со вчерашнего дня. Возможно ли это? И я забываю о хороших манерах – это детектив-инспектор Рив из центральной полиции Кингз-Лейк.’
  
  Элисон Рив поздоровалась без широкой улыбки, которой она иногда одаривала джентльмена при первой встрече, – возможно, она подумала, что это неуместно для мужчины с такими сильными религиозными убеждениями. И брат Пол отреагировал так, как и предполагал Смит, когда узнал, что к расследованию теперь присоединился более высокопоставленный офицер полиции – он не скрывал своего удивления.
  
  ‘Мы скорее думали, что у нас есть ... что мы были...’
  
  ‘Все чисто, сэр?’
  
  ‘Нет, конечно, я не это имел в виду. Вы хотите поговорить со всеми сразу?’
  
  ‘Это, вероятно, сэкономило бы время, сэр, спасибо’.
  
  Они последовали за ним в здание, а затем в то, что он называл залом заседаний. Там были стулья, на которые он пригласил их сесть, но они отказались, и брат Пол покинул их - его первым пунктом назначения, без сомнения, был офис хранителя, брата Джереми.
  
  Рив сказал: ‘Милое старое здание. Но я думал, только у квакеров есть залы для собраний’.
  
  Смит все еще смотрел на дверь, за которой только что исчез брат Пол.
  
  Он сказал: ‘Я, очевидно, не так разбираюсь в мелких деталях, как вы, но, насколько я могу судить, эти ребята - разношерстная компания. Можно подумать, что если они оказались здесь, то у них должно быть много общего, но это не так.’
  
  ‘Значит, ничем не отличается от отряда детективов’.
  
  Справедливое замечание. Это было старое хипповское название для них, не так ли – "Отряд бога’?
  
  ‘Древняя история - не моя сильная сторона. Сколько из них живет здесь?’
  
  Думаю, семь. Я поговорил с шестью на данный момент – один был в отъезде. Брат Джереми главный, хотя им, похоже, не нравится эта идея. Францисканцы, я думаю, немного левые. В любом случае, он такой, но это не так, если вы понимаете, что я имею в виду. ’
  
  ‘Чисто, как грязь, спасибо’.
  
  Теперь они могли слышать голоса, два, нет, три голоса, задающие друг другу вопросы. Те двое, которых Смит видел за работой в теплице, пришли первыми, за ними последовал брат Джо, который коротко кивнул Смиту в знак узнавания, прежде чем отвернуться; он не хочет признавать, что мы снова встретились, решил Смит, и это не проблема. Он принес краткие извинения за то, что побеспокоил их, пригласил присаживаться и сказал, что это займет не более минуты или двух их времени. Еще шаги и еще двое мужчин – снова брат Пол и брат Кевин, которых Смит встретил раньше на кухне. Он дал им те же заверения, и эти двое тоже сели; Кевин повернулся и отпустил какую-то шутку Джо, который кивнул, улыбнулся в ответ и снова избегал встречаться взглядом со Смитом.
  
  На этот раз ждать пришлось дольше, добрых две или три минуты, прежде чем вошел страж, за которым последовал единственный монах, с которым Смиту еще предстояло поговорить лично. Брат Эндрю был молод, ему было еще за двадцать, среднего роста, крепкого телосложения и поразительно хорош собой – бородатый, темноволосый, темноглазый. И темные глаза немедленно отыскали Смита.
  
  Взгляд на брата Джереми подсказал Смиту, что он оскорбил the guardian, не поговорив с ним первым и организовав эту встречу таким образом. Он подумывал пойти сейчас и тихо извиниться, но потом решил, что не станет этого делать, просто потому, что был в настроении потрепать парочку перышек.
  
  Теперь все расселись, "Гардиан" была последней, и Смит объяснил, что сегодня утром недалеко от Эббифилдс было обнаружено нечто, имеющее возможное значение для расследования смерти Марка Рэндалла. Хотя не было необходимости снова опрашивать их всех по отдельности, было важно спросить, видел ли кто–нибудь из них кого-нибудь поблизости со вчерашнего дня, особенно на тропинке, ведущей к Лоукер-роуд, - вообще кого-нибудь, хотела бы знать полиция.
  
  Сначала казалось, что там ничего нет, а потом Кевин сказал, что вчера рано вечером он был в саду на кухне и слышал голоса за стеной - женские голоса. Они разговаривали, направляясь по тропинке к реке. Он не обратил особого внимания на то, что они говорили, но подумал, что один из них говорил о собаке. Брат Пол сказал тогда, что, по его мнению, одни и те же две женщины часто ходили той дорогой, и он предположил, что они, должно быть, из Лоукра - но все это не принесло никакой пользы полиции, не так ли?
  
  ‘Возможно, сэр. У нас нет средств ждать их на тропинке, пока они не появятся, но если в следующий раз, когда вы увидите женщин, вы могли бы поговорить с ними и попросить связаться с центральной полицией Кингз-Лейк, мы были бы очень благодарны. Есть что-нибудь еще, джентльмены?’
  
  Обычные гуляющие с собаками мимо места, где была найдена лопата: встретили ли они кого-нибудь? Собаки вообще реагировали на что–либо на берегу - обычно они реагируют на человеческую кровь, даже если ей было три недели. Были ли припаркованы какие-либо транспортные средства вдоль Лоукер-роуд и так далее. Смит давным-давно распознал в себе случайное и своеобразное состояние ума, которое он назвал, за неимением лучших фраз, сверхдотошностью или сверхосознанностью, и сейчас он чувствовал, как оно овладевает им; это реакция на треск одинокой ветки после долгого молчания в лесу.
  
  Осмотревшись, брат Джереми сказал детективам: ‘Похоже, это все, что мы можем вам предложить’.
  
  Смит кивнул, и все зашевелились и зашептались, когда мужчины встали, чтобы уйти. Джереми явно хотел что-то сказать, но первым заговорил Смит, обращаясь не к нему.
  
  ‘Простите, сэр?’
  
  Молодой человек собирался уходить вместе с остальными. Когда Смит заговорил, он обернулся, посмотрел, а затем вернулся и встал лицом к ним вместе со стражем.
  
  ‘Вы хотели поговорить со мной?’
  
  Звучный голос, более глубокий, чем ожидалось, и без следа акцента.
  
  ‘Просто чтобы я мог сказать, что у всех была одинаковая возможность, сэр. Я полагаю, что вы были в монастыре, когда было найдено тело мистера Рэндалла - это было во вторник, 18го июня.’
  
  ‘Конечно, был. В среду утром я отправился в Истлингсэндс".
  
  Брат Джереми никуда не уходил, и Смит обдумывал все тонкости этого, как последнюю фазу проверки зрения, когда оптик вставляет и вынимает линзы и говорит: "Лучше с ними или без?’ После должного размышления и паузы, достаточной для того, чтобы его заметили, он решил - лучше с.
  
  ‘Тогда вы, возможно, уже знаете, что мы поговорили с монахами и спросили их, видели ли они или слышали что-нибудь подозрительное до того, как было найдено тело. То же самое, о чем я говорил сегодня утром – любые мелкие детали, которые могли бы пролить некоторый свет на то, что произошло той ночью у реки.’
  
  Брат Эндрю не торопился с ответом; он слегка нахмурился и отнесся к вопросу - хотя на самом деле ему его не задавали – с должным уважением.
  
  ‘Я, очевидно, все об этом слышал. В маленьком сообществе мы, возможно, более склонны к сплетням, чем следовало бы! Но если бы я мог вам что-нибудь сказать, я бы сделал это немедленно.’
  
  Он говорил просто, ясно и красиво – для этого не было другого слова – и он говорил как человек старше своих лет. Брат Джереми наблюдал за молодым человеком, пока тот это делал, а затем перевел взгляд на полицейских, как бы говоря: "Довольны?’ В том, как он это делал, было что–то почти отеческое - что-то покровительственное и даже гордое. Смит вспомнил, что Джо сказал ему, что у этих двух монахов были общие интересы и совместные прогулки по сельской местности; брат Джо со шваброй и ведром, и эти двое бродили вместе, разговаривая о деревьях.
  
  Это был самый короткий кивок Джереми, прежде чем Эндрю начал отворачиваться, как будто они на этом закончили?
  
  Тогда Смит сказал: ‘Только я знаю, что у вас особый интерес к сельской местности, сэр, к дикой природе. Барсуки, не так ли?’
  
  Затем молодой человек перевел взгляд на старшего, и этот взгляд было трудно измерить. Брат Джереми пожал плечами, улыбнулся ему и сказал: ‘Опять сплетни!’ Эндрю вернулся в исходное положение с улыбкой бесконечного терпения, поражающей в таком молодом человеке.
  
  ‘Я бы сказал – сержант, не так ли – больше, чем интерес. Интерес звучит как хобби. Как коллекционирование марок. Я бы сказал, что у меня есть любовь к миру природы, ко всем Божьим созданиям. Для меня это самый верный путь к самому Богу, потому что эти создания без порока, без греха. Они показывают нам в своей собственной природе одно из многих лиц Бога. Они показывают нам, как жить в мире в этом мире. Отказываясь видеть это, мы вносим свой вклад в наше собственное проклятие.’
  
  Это был, мягко говоря, не тот ответ, который Смит мог ожидать – в конце концов, он спрашивал только о барсуках. На этот раз выражение лица стража говорило: "Что ж, ты это заслужил" – было ясно, что они имеют дело с его звездным учеником. Смит почувствовал, что Элисон Рив тоже наблюдает за ним и, возможно, гадает, как он отреагирует.
  
  ‘Знаете, сэр, мне почти неловко говорить это сейчас, но я никогда не видел живого барсука, только одного мертвого на дороге’.
  
  Брат Эндрю сказал: ‘В этом вы не одиноки. Я полагаю, что больше людей переехали их, чем потратили время на их изучение в естественной среде. На скорости автомобиля все становится размытым, и мы не видим причиняемого нами ущерба, кровавой бойни, которую оставляем после себя. Это стало метафорой того, как мы ведем свою жизнь.’
  
  Рив сказал: ‘Спасибо вам всем за помощь. Вы можете легко связаться с нами, если кто-нибудь вспомнит деталь, которая могла бы помочь нам в расследовании ...’
  
  Но Смит сказал, как будто не слышал ее: ‘Я видел сетт у реки – Стивен Харпер показал мне его на этой неделе. Он говорит, что им, возможно, столетия, и это показалось мне захватывающим. Я имею в виду, насколько глубоки эти туннели? Когда вы смотрите на количество почвы, которое они выкапывают, вы должны быть впечатлены. И сколько барсуков живет в таком поселении? Разные поколения? У них, должно быть, тоже довольно сложная социальная жизнь.’
  
  Взгляды четырех участников группы образовали идеальное пересечение; Рив и брат Джереми смотрели друг на друга так же, как брат Эндрю и Смит. Детектив-инспектор слегка извиняющимся тоном улыбнулся guardian и повернулся к Смиту, собираясь более явно подтолкнуть его к тому, чтобы сказать, что они закончили, и она увидела на его лице выражение, которое она узнала – выражение странного троюродного брата в двойном роде, в шаге от деревенского идиота. Затем она закрыла рот и снова посмотрела на брата Эндрю.
  
  ‘Действительно, сержант. Вся заслуга в том, что вы это осознали. Регулярно наблюдая за сеттом, вскоре начинаешь узнавать отдельных людей. Они так же разнообразны, как и люди. По моему скромному мнению. ’
  
  ‘Я не знаю об этом – по-моему, ты в некотором роде эксперт. Когда у них появляются детеныши?’
  
  ‘В феврале. У них необычная стратегия, которая предполагает отсроченную имплантацию оплодотворенных яиц. Детеныши впервые появляются на поверхности земли в апреле, но сейчас лучшее время для наблюдения за ними, поскольку ночи короткие. Иногда их можно увидеть за целый час до наступления темноты.’
  
  ‘Серьезно. И ты можешь просто сидеть и смотреть, как они занимаются своими делами?’
  
  Брат Джереми открыто улыбнулся простодушному интересу полицейского, и взгляд, которым Рив ответил ему, говорил: "Да, иногда нам приходится потакать ему".
  
  Эндрю сказал: ‘Вы можете, если будете соблюдать некоторые очевидные меры предосторожности, такие как держаться с подветренной стороны и очень тихо, используя доступное укрытие’.
  
  ‘Понимаю. Вам это может показаться очевидным, сэр, но я не знаю, с чего начать. И все же...’
  
  ‘Я познакомил нескольких человек с наблюдением за дикой природой, сержант. Если вы серьезно относитесь к этому, я мог бы, как говорится, ввести вас в курс дела’.
  
  И сержант посмотрела на инспектора так, словно ему могло понадобиться ее разрешение, прежде чем он сказал: "Что ж, это любезное предложение. Вечера - это время? Я ничего не смогу сделать до следующей недели, и мне нужно проверить свой ежедневник… Могу я тебе позвонить? ’
  
  Эндрю улыбнулся– ‘У меня нет мобильного телефона. Но вы могли бы оставить сообщение в офисе, и я перезвонил бы вам, чтобы договориться. Я должен сказать, что это не тот случай, когда нужно заскочить, быстро посмотреть и отправиться в паб. Человек берет на себя обязательства, тратит время. Не один человек счел весь этот опыт довольно духовным.’
  
  Смит сказал: ‘Я понимаю это. С вашей стороны очень любезно сделать предложение, и я надеюсь, что смогу им воспользоваться. Извините, мэм, я немного увлекся. Теперь нам следует оставить этих джентльменов в покое, не так ли?’
  
  
  
  ‘Спасибо, констебль. Теперь я знаю о барсуках гораздо больше, чем когда-либо хотел. Хотя отсроченная имплантация кажется хорошей идеей ’.
  
  Они вернулись к его машине, оставив ее собственную машину на поле вместе с другими, которые прибывают всякий раз, когда нужно провести судебно-медицинскую экспертизу и обыскать место происшествия.
  
  Смит сказал: ‘Важный способ подготовки к старшим классам - научиться сохранять непредвзятость и готовность заниматься новыми видами деятельности, стимулирующими центральную кору головного мозга. Я видел это в программе "Панорама", так что это должно быть правдой, если это было на Би-би-си.’
  
  ‘И вы думаете, что наблюдение за резвящимися вечером барсуками будет стимулировать вашу центральную кору головного мозга, констебль?’
  
  ‘Это могло бы сделать даже больше. Вы слышали, что сказал этот человек – у меня тоже может быть духовный опыт. Два по цене одного’.
  
  Смит поправил зеркало заднего вида, но пока не предпринял никаких попыток завести машину. Рив достала телефон и просмотрела сообщения, которых было несколько. Затем она сказала: ‘Лопата в пути, по словам Ричарда Форда – я попросила его сообщить мне. Как он воспринял новость?’
  
  ‘Очень хорошо, учитывая все обстоятельства. Он, конечно, не понимал, что жизнь, какой он ее знал, только что подошла к концу’.
  
  ‘Не давай мне этого! Ты не можешь бросить это, констебль. Ты любишь эту работу’.
  
  Одно из таких молчаний – ты сказал что-то не то или что-то настолько правильное, что это причиняет боль?
  
  ‘Возможно. Некоторые из нас любят. Единственная проблема в том, что работа не всегда отвечает нам взаимностью, не так ли?’
  
  ‘О боже,… Возможно, тебе стоит навестить барсуков. Ты говоришь так, как будто тебе нужен духовный опыт’.
  
  Он все еще смотрел в зеркало и не делал никаких попыток завести двигатель.
  
  Элисон Рив сказала: ‘Я не хочу тебя торопить, но у меня есть тысяча дел, которые мне нужно сделать этим утром, начиная с возвращения на поле. Мы же не торчим здесь без всякой причины, не так ли?’
  
  Затем он повернул ключ зажигания, и машина завелась со знакомым толчком и шипением стареющего дизельного двигателя.
  
  ‘Наверное, нет. Но я подумал, что мог бы откусить там минутку-другую’.
  
  Возвращаясь из зала заседаний к машине, они миновали боковые ворота, и через них он мельком увидел одного из монахов, стоявшего немного поодаль, но явно наблюдавшего за продвижением двух полицейских, когда они покидали главное здание. Это был Джозеф Ритц. Хотел ли он что-то сказать, что-то, чего предпочел бы не говорить при других? Смит дал ему пять минут, а он так и не появился. Он включил передачу и медленно тронулся с места, все еще поглядывая в зеркало, но из боковых ворот никто не вышел.
  
  Рив сказал: ‘У вас здесь ничего нет, не так ли? Я знаю, ты сказал, что они странные ребята, и после встречи с братом Дулитлом я не собираюсь с этим спорить – но больше ничего нет, не так ли? Или ты всерьез хочешь посмотреть на его барсуков? Жаль, что я только что сказал это, кстати, это звучит так неправильно ...’
  
  Машина проехала мимо старых каменных колонн некогда величественного входа в поместье Эббифилд и повернула налево, спускаясь с холма в покрытую зеленым лесом долину реки Лавени.
  
  ‘Я бы не прочь увидеть еще немного дикой природы, как это бывает. Вы слышали, что я недавно нашел золотую иволгу? Нет? Я вижу, что дикая природа - хорошее противоядие от того, что я провожу дни, общаясь с подонками. Так что да, я бы хотел увидеть его барсуков. Но, как я уже говорил ранее, их может быть два по цене одного.’
  
  OceanofPDF.com
  Глава Тринадцатая
  
  Утро в офисе открытой планировки, который делили детективные бригады в Кингз-Лейк-Сентрал, выдалось не из приятных. Наблюдая за сержантом Джоном Уилсоном, который попеременно то сидел, уставившись в свой монитор, то расхаживал по комнате, пристально глядя на других людей, Кристофер Уотерс пришел к выводу, что если в политике неделя - это долгий срок, то в полицейском расследовании она может показаться вечностью. Новость об обнаружении лопаты распространилась быстро, и каждый сам для себя понял, какими могут быть последствия для человека, которого они арестовали и которому уже предъявили обвинение; собрания команды еще не было, но Уилсон ясно дал понять, что хочет, чтобы все, что они сделали до сих пор, было проверено и перепроверено, прежде чем прибудут старшие офицеры и начнут спрашивать, как произошла эта чертова ошибка. Читая то, что Серена подготовила к настоящему моменту – она отвечала взаимностью по другую сторону стола, который они в настоящее время делили, – Уотерс тоже задумался о различиях между двумя сержантами, с которыми он работал в Кингс-Лейк. Для начала, Смит не назвал бы это ‘дерьмовой’ лажей - по крайней мере, не в присутствии дам.
  
  Конечно, это может быть и не ошибка вовсе. Лопата могла изобличить Гарета Стоуна, и тогда для него игра была окончена, но если вы примете тот факт, что лопату не хватали во время обыска - а Уилсон, например, не был готов исключать этого, пока лично не допросит всех ответственных офицеров, - тогда определенно происходило что-то еще, что-то из ряда вон выходящее. Уотерс еще не сделал себе значок с надписью ‘WWSD?’, но он научился отходить в сторону и думать задом наперед, когда возникали подобные сложности. Кингз-Лейк-Сентрал в некотором смысле отстал от времени, и он привык к случайным насмешкам над его академической квалификацией – иногда даже соглашался с этим, – но теперь, когда требовалась беспристрастная объективность, он знал, что три года изучения истории в очень хорошем университете не были пустой тратой времени. Пересмотрите доказательства за и против аргумента, рассмотрите каждое звено в логической цепи – та же цепь, которая, кажется, сковывает вас, может стать вашим якорем в шторм.
  
  Он закончил читать записи Серены и поднял на нее глаза; она все еще была занята его собственными и не заметила его. Она регулярно заявляла о своей неприязни к рутине и процедурам, бюрократии, которая могла превращать в бессмыслицу целые дни за раз, но ее письменная работа была безупречной, насколько он мог судить. И она все еще видела в людях то, чего не видел он, что раздражало, но, как сказал бы Смит, этого нет в программе ни в одном университете. Уотерс пожал плечами и вернулся к своей цепочке; никто не смотрел, поэтому он открыл папки с делами и изучил фотографии места убийства. На одной из них был ручной совок Марка Рэндалла, лежащий на земле в трех или четырех футах от его тела. Это было довольно грустно – странный маленький символ смертности, на мгновение оказавшийся в теплой руке мужчины, а затем навсегда осиротевший из-за удара молнии сверху… Это все, что они используют, не так ли, ручные совки? Они соскребают поверхность, как это делают официальные археологи; его самого интересовали истоки современных политических идей, но он знал об этом слишком много. Зачем кому-то из них, Рэндаллу или Стоуну, в ту ночь понадобилась лопата? Передвигаясь нелегально и после наступления темноты, имея при себе громоздкий детектор, вы бы не взяли с собой больше оборудования, чем необходимо. Нужна ли была тяжелая лопата? Или Стоун взял его с собой намеренно, как орудие убийства? Очень странный выбор, если вдуматься – любой из полудюжины обычных предметов мог быть спрятан в сумке и выполнить свою работу столь же эффективно.
  
  Его размышления были прерваны шепотом Серены Батлер.
  
  ‘Много ли я пропустил полных остановок?’
  
  ‘Насколько я вижу, никаких. Я ставлю этому хорошую твердую четверку".
  
  ‘Почему только B, если в нем есть все точки?’
  
  ‘Вам нужно больше варьировать структуру предложений’.
  
  Уотерс услышала начало неподобающего леди ответа, прежде чем дверь открылась и вошел инспектор Рив в сопровождении Смит. Рив кивнул детективам, находившимся в комнате, а затем начал тихую беседу с Джоном Уилсоном. Смит направился к своему столу рядом с Уотерсом и Батлером, сел и нахмурился. После приличного перерыва Уотерс спросил: ‘В чем дело?’
  
  ‘Мелес мелес’.
  
  Серена скорчила гримасу, как будто знала, что это такое, и Уотерс спросил: ‘Это заразно?’
  
  "Нет". Это латинское название европейского барсука. Мы с инспектором Ривом только что услышали о его замечательной способности задерживать имплантацию оплодотворенной яйцеклетки в матку. Инспектор Рив считает, что это очень хорошая идея, и я тоже – особенно для таких молодых людей, как вы.’
  
  Он посмотрел на них обоих, одного за другим.
  
  Серена сказала: ‘Спасибо, сэр. Я расскажу об этом своему терапевту, когда в следующий раз встречусь с ним по поводу контрацепции ’, и Уотерсу пришлось улыбнуться про себя и признать ее растущие навыки выживания в этой команде – при упоминании слова ‘контрацепция’ Смит слегка моргнул и спросил, что происходило в офисе, пока их не было.
  
  Расследования могут зайти в тупик. Не было смысла посылать кого-либо, потому что ничего нельзя было предпринять, пока что-нибудь не стало известно о лопате. Все отчеты были перепроверены, с них были сделаны копии, а также видеофайлы интервью и скопированы на отдельные диски. Рив провела короткий брифинг, объяснив, что проделанная до сих пор работа была надежной и что она и детектив-сержант Смит начали процесс опроса потенциальных свидетелей о том, кого или что видели в районе Эббифилдс за последние двадцать четыре часа; в зависимости от того, к чему придут криминалисты, им всем может оказаться, что они ходят от двери к двери, не то чтобы в этом районе было много дверей. Тогда Уотерс посмотрел на Уилсона, но его лицо оставалось бесстрастным. Затем инспектор Рив покинул комнату, и снова воцарилась тишина. Некоторые из них отправились на ранний ланч – Батлер и Уотерс пригласили Смита в столовую, но он отказался. Уотерс мог видеть, что он был на странице из "криминальных досье", но без имени, а Смит не был готов поделиться тем, что он думал в данный момент. Спрашивать не имело смысла, это уж точно.
  
  
  
  Джозеф Ритц сказал простую правду – он не вышивал его и не опустил ничего существенного. Тем не менее, францисканский монах, отсидевший небольшой срок, – с таким сталкиваешься не каждый день. Хотя, Смит, возможно, это более распространено, чем ты думаешь.… Он достал свой "Олвич" – почти полный, скоро придет время снимать целлофановую обертку с нового, момент, которым он всегда наслаждался, - и пробежался по другим названиям, больше ничего не найдя. При этом он оставил свой собственный след – старший офицер мог посмотреть, как он пользовался базой данных, и спросить его, почему он получил доступ к досье Джозефа Ритца и почему он произвел те поиски, которые у него были. Маловероятно, что кто-то сделал бы это, но если бы они сделали, какой ответ он дал бы? Я был в некотором замешательстве в тот день, когда мы нашли лопату и ждали результатов? Вряд ли этого было достаточно, но в любом случае это было нечто большее. Больше, чем это, но ненамного – фактически, почти ничего. Дело в том, мэм, что я не могу понять, почему брат Джереми сделал это предположение – что мы арестовали кого-то, кто выкапывал барсуков для убийства Марка Рэндалла; никто не упоминал об этом при нем, и это, конечно, не попало в прессу, потому что я достал бумаги и проверил, и я даже просмотрел страницы местных новостей в Интернете – ни единого упоминания об этом. Так почему же ...? Он просто высказал предположение, мэм? Но почему это предположение? А перед этим, на следующий день после обнаружения тела, один из монахов исчезает почти на две недели.
  
  Куда он отправился? В религиозный приют, мэм. Да, я понимаю, что это не очень примечательный поступок для священника, но я не думаю, что это было заранее спланировано, я думаю, он ушел в спешке. Почему? Потому что Долли Аргирис сказала мне. Да, та самая Долли Аргирис, которую мы однажды арестовали за поджог помещения конкурирующей фирмы такси. Ей так и не предъявили обвинений, и…
  
  На этом Смит закончил воображаемый разговор. Вот почему он не стал выдвигать идеи слишком рано – не все, что важно, лучше всего делать комитету. И, если он был до конца честен с самим собой, он не собирался ломать это дело, потому что оно было настолько тонким, что он едва ли мог оправдать потраченное на него время перед самим собой, не говоря уже о старшем офицере. Было ли что-нибудь еще, подтверждающее это? Странное выражение лица Джо Ритца, когда они покидали Эббифилдс. О да, это вызвало бы бурю возмущения у адвоката защиты.
  
  Тем не менее… Если не считать Фила Джефферсона за дальним столиком, офис был пуст и, возможно, еще несколько минут будет пуст. Истлингсэндс, не так ли? Возможно, стоит проверить, действительно ли брат Эндрю Уоринг провел там все две недели. Две недели казались долгим сроком – за это время можно было отступить так далеко, что можно было встретить себя возвращающимся с другой стороны. Он погуглил, нашел это и изучил веб–сайт - неденоминационный, финансируемый за счет благотворительных пожертвований и добровольных взносов, прекрасные сады, прогулки по побережью, спокойствие. Он набрал номер.
  
  ‘Здравствуйте? Да, это брат Дэвид из Эббейфилдс, северный Норфолк? Да, извините, конечно, знаете, но я новенький, только что прибыл – что ж, спасибо’.
  
  Он выслушал пространные слова приветствия, чувствуя себя немного виноватым, но в основном обеспокоенный тем, что ему, возможно, придется сказать что-то религиозное, прежде чем этот разговор закончится. Когда, наконец, его пригласили изложить причину его звонка, он объяснил, что брат Джереми попросил его проверить даты выездов членов общины Эббифилдс с начала года – он не был уверен, но подумал, что это может быть сделано для того, чтобы они могли сделать соответствующее пожертвование. Это было почти ошибкой, поскольку приятно удивленный голос леди на другом конце провода спросил, будет ли это дополнительным пожертвованием к тому, которое они уже сделали всего месяц назад.
  
  Он сказал: "Я думаю, это может быть – как я уже сказал, я новичок в монастыре, так что ...’
  
  Но мысль о дополнительном пожертвовании сработала, и вскоре она уже рассказывала ему подробности о ретритах в Эббифилдсе в этом году. Их было три – первое длилось три дня, второе - четыре, а последнее, принадлежавшее брату Эндрю, длилось почти две недели. Как новичок – даже новичок, сказал себе Смит, – он сделал простодушное замечание, что это было более длительное отступление, чем обычно, не так ли, и она ответила ему, что так оно и было. Брат Эндрю провел неделю в уединении, но Истлингсандс сотворил свое волшебство, и на вторую неделю он даже пригласил двух других жителей понаблюдать за птицами на болотах.
  
  Брат Дэвид сказал: ‘О, это звучит замечательно! Я с нетерпением жду того времени, когда смогу навестить тебя сам. Но я полагаю, ты занят. На какой срок нам нужно забронировать место?’
  
  Обычно несколько недель – многое говорит о нашем мире сейчас, не так ли, сказала она, – но посмотреть на это всегда стоило позвонить. Когда брат Эндрю записался на свои две недели, он сказал это так непринужденно, как только мог, и она посмотрела это для него.
  
  ‘Он не умер, когда это случилось. Это был просто телефонный звонок, и он приехал на следующий день. Иногда жизнь застает нас врасплох, не так ли?’
  
  И Смит подумал: "Не знаю, как насчет "иногда" – кажется, это случается со мной почти каждый день. Он поблагодарил ее, а затем, как бы спохватившись, спросил, могут ли жители Истлингсэндса принимать телефонные звонки, если у них нет мобильного телефона.
  
  ‘Теперь мы не поощряем использование телефонов. Мы вежливо просим оставить их в сейфе в нашем офисе или, по крайней мере, отключить на время пребывания. Лично я считаю, что мобильный телефон является причиной большей части стресса, от которого люди приходят к нам, чтобы оправиться, не так ли, Дэвид?’
  
  Он не мог с этим поспорить, особенно когда у тебя есть один из тех телефонов, которые умнее тебя; если бы у него уже не было фургона под названием "Чибис" всего в пятидесяти ярдах от леса в Пайнхиллсе, он мог бы всерьез подумать о том, чтобы остановиться в Истлингфилдсе. Но да, сказала она, когда он продолжил, конечно, с людьми можно связаться в чрезвычайных ситуациях, и мы иногда передаем сообщение, чтобы люди могли вернуться к своей напряженной жизни.
  
  Спросить, велась ли запись этих звонков, было заманчиво, но звучало бы слишком подозрительно, и поэтому он оставил это там. Кроме того, в Эббифилдсе был только один телефон, и это был стационарный – проверить было достаточно легко. В конце женщина сказала ‘Благослови Бог", а он просто не стал говорить ‘И вам того же" – хватило простого "спасибо", после чего она ушла. Смит надеялась, что она ушла не для того, чтобы потратить это дополнительное пожертвование.
  
  Затем он устроился поудобнее, чтобы хорошенько посмотреть в окно, пока обдумывал то, что узнал, но этому не суждено было сбыться. Через минуту Джон Уилсон вошел в офис, направился прямо к своему компьютеру и начал стучать по клавиатуре. Джефферсон спросил своего босса, в чем дело, получил какой-то односложный ответ, а затем отошел, чтобы встать позади и посмотреть на тот же экран. Затем прибыли Уотерс и Батлер, за ними последовали Саймон О'Лири и остальная команда Уилсона. Последней вошла Элисон Рив, и Смит понял, что она, должно быть, забрала их из столовой или с автостоянки, где один или двое курили после неторопливого ленча, – но в детектив-инспекторе не было ничего неторопливого, когда она ждала, пока они доберутся до своих рабочих мест.
  
  Все слушают? Нам сообщили из Норвича. Поскольку лопата прошла прямо туда, а не через участок, сначала сняли отпечатки. У них есть отпечаток большого пальца. Джон перепроверяет, пока я говорю, но я могу сказать вам, что это не работа Гарета Стоуна.’
  
  Она сделала паузу, и выражение ужаса промелькнуло по комнате, но Смит внимательно наблюдал за ее лицом – это было лицо, которое он хорошо знал, и на нем не было ни намека на ужас.
  
  ‘Тем не менее, у нас есть совпадение с базой данных. Джон?’
  
  Уилсон не поднял на нее глаз, когда сказал: "Все еще на связи, мэм’, а Уотерс прокомментировал Серене Батлер волоконно-оптические кабели.
  
  Рив сказал: ‘Хорошо. Я также могу сообщить вам, что два часа назад суперинтендант Аллен санкционировал ускоренный анализ крови на лопате по смешной цене для налогоплательщика. Мне только что позвонили и сообщили результаты, и мы ожидаем подробного подтверждения по электронной почте в ближайшее время. Кровь на лопате принадлежит Марку Рэндаллу. ’
  
  Ужас сменился восторгом – тихое потрясение кулаками и одобрительный ропот, который Рив быстро прекратил.
  
  ‘Обнаружение того, что почти наверняка является орудием убийства, - важный шаг вперед, но это не приближает нас к финишной черте. Этот результат пока не проясняет ситуацию со Стоуном, но это означает, что мы начнем новую линию расследования, как только BT вытащит свой палец. Джон? ’
  
  Уилсон кивнул, а затем сказал: ‘Отпечаток большого пальца полностью совпадает с отпечатком Брайана К. Дэвиса. Согласно записям, он живет в Голтуэйсе, недалеко от Висбека’.
  
  Снова обмен взглядами; это было не то имя, которое до сих пор всплывало в ходе расследования, и не то имя, с которым кто-либо из офицеров в комнате сталкивался в ходе своей работы, или так показалось инспектору Рив, когда она осматривала комнату. И тут она увидела, что Смит поднял один палец.
  
  ‘Констебль?’
  
  ‘Я здесь руководствуюсь только памятью, но я думаю, что Брайан К. Дэвис был осужден в Лейк-Магистратс около двух лет назад за умышленное вмешательство в жизнь барсучьего гнезда и за хранение орудий, предназначенных для травли барсуков’.
  
  В такие моменты рождаются легенды. Подобные преступления никогда не расследуются детективами в штатском, по крайней мере, в Норфолке, и поэтому у Смита не было причин знать о таких приговорах. Уилсон выглядел соответственно потрясенным, и еще больше, когда инспектор Рив попросил его подтвердить или опровергнуть то, что сказал Смит, зачитав подробности обвинительных приговоров этого человека с экрана перед ним. Это была правда – это был тот самый Брайан Дэвис. Затем Уилсон зачитал другие приговоры, обвинения и правонарушения, которые были расследованы, но не преследовались по закону – Дэвис, казалось, был настоящим и преданным фанатиком, когда дело касалось сохранения старых деревенских традиций истязания дикой природы. В настоящее время он отбывал условный срок за преследование зайца.
  
  Уотерс выглядел озадаченным, а Серена улыбалась О'Лири и Джефферсону, которые не улыбались ей в ответ. Смит мог бы сказать им всем, что прошло всего три дня с тех пор, как он прочитал эту историю в онлайн-архиве the Lake Evening News . Он мог бы объяснить, что его поступок не был результатом какого-то экстрасенсорного восприятия или причудливого совпадения; он просто следовал чему-то, о чем упомянул Стивен Харпер, но зачем портить веселье? Рив слегка покачал головой в его сторону и взял на себя руководство развитием событий. Она передала Дэвиса Уилсону, что было достаточно справедливо; он точно не допустил никаких ошибок в том, что касалось Гарета Стоуна, но ему придется заняться делом о снятии ареста, если и когда это произойдет – получение зацепки за Дэвиса было бы справедливой компенсацией за это. Она предельно ясно дала понять, что сегодня вообще не должно быть никаких действий, кроме как незаметно подвести пару глаз к мистеру Дэвису в Голтуэйсе в течение часа; именно так поступил бы сам Смит. А пока давайте составим списки всех известных сообщников Дэвиса по каждому преступлению, по которому его допрашивали, – имена, адреса, номера, транспортные средства, стоянка. Поручите кому-нибудь, кто на высоте в своей игре, установить, была ли когда–либо какая-либо связь между Гаретом Стоуном и Брайаном Дэвисом - мы должны сделать это до того, как Стоуна выпустят, если это так. И давайте будем благодарны, что Стоун все еще здесь, в камере, иначе утром мы бы отправились в Норвич. Что-нибудь еще?’
  
  В тот момент она разговаривала с двумя своими сержантами, и Уилсон заметил бы, что это был первый раз, когда она сделала это в ходе этого расследования. Смит спросил: ‘Через сколько времени мы получим полный отчет судебно-медицинской экспертизы, мэм?’
  
  ‘Я полагаю, это зависит от того, сколько их там. Я перешлю все это вам обоим по мере поступления. Суперинтендант Аллен каким-то образом заставил их двигаться дальше. Джон будет занят с людьми, округ Колумбия, и поэтому не могли бы вы связаться с ним по поводу чего-нибудь еще, что выйдет из Норвича сегодня и завтра? И вы сказали, что фермеры в Лоукре упоминали о выкапывании барсуков. Стоит ли возвращаться к ним теперь, когда на сцене появился Брайан Дэвис? Возьми кого-нибудь из своей команды, если хочешь снова отправиться туда.’
  
  Это был вежливый способ сказать Уилсону, что теперь Смит руководит этим делом своими людьми. Он напомнил им обоим, что с завтрашнего утра у них будет дополнительная пара рук, если Ричард Форд не забудет одеться должным образом перед уходом на работу, а Уилсон снова сделал замечание о дрессировке щенков. Рив сказал держать его на коротком отрыве, как будто это был просто стеб на радиостанции, и Смит принял это как таковое, но он знал, что Уилсон почувствовал необходимость набрать какое-то очко из-за событий последних нескольких минут.
  
  Вернувшись к своему столу с Батлером и Уотерсом, Смит рассказал им обоим о Форде, и у них сразу же появились идеи, как принять его в команду как можно более неловко. Эпизод с его собственным подарком по случаю возвращения на работу явно наполнил их уверенностью, и Смит напомнил себе, что собирался поговорить об этом с Чарли Хиллзом – он сделает это сегодня днем, как только здесь завершатся дела. С Ривом и Уилсоном было решено, что эти двое должны искать какую–либо связь между Стоуном и Дэвисом - в первую очередь, кабинетный поиск, за которым последуют интервью, если они вообще что-нибудь найдут.
  
  Они бы этого не сделали – Смит был уверен в этом. Что касается еще одного визита к Харперам, что ж, телефонного звонка, вероятно, было бы достаточно. Стивен Харпер, конечно, первым упомянул о деле с выкапыванием барсуков, но маловероятно, что он знал больше, чем уже рассказал им. Нет – наблюдая, как Серена и Крис приступают к работе – теперь это хорошая команда – и когда он, наконец, начал делать кое-какие правильные заметки по этому делу, Смит думал не о Стивене Харпере.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Четырнадцатая
  
  Пятница, 5-е июля, следующее утро, и Смит проснулся в пять часов. Он лежал в постели, прислушиваясь к легкому шуму дождя, который проходил над садами поместья Милфилд, дрейфуя на северо–восток - примерно через час он пересечет побережье, а затем, согласно прогнозу, более хорошая погода должна восстановиться еще на несколько дней. Он надеялся на это, хотя бы ради двух женщин, оставшихся в фургоне. В конце концов он согласился спуститься всего на пару часов в воскресенье днем, достаточно надолго, чтобы поздороваться и немного поболтать.
  
  В десять минут шестого он думал о том, что теоретически все еще может передумать насчет сегодняшнего дня. Он мог бы, если бы сейчас действовал быстро, все равно позвонить в аэропорт и забронировать билет на рейс – один вылетал в 09.15 – и идти по взлетно-посадочной полосе в Белфасте немногим более часа спустя. Похороны назначены на полдень. Конечно, будет сюрприз, но почти все будут рады его видеть, и почти все признают, что он тоже имеет право быть там. Это было бы странное и печальное событие; похороны нескольких костей и нескольких надежд наряду с воскрешением многих воспоминаний о Бранне О'Нилле. После этого будет что-то вроде мероприятия, это будет Ирландия, и он встретится с Кэти, Брэди и другими, кого он не видел тридцать лет, вернувшимися из разных стран мира, чтобы окончательно попрощаться с братом, которого они потеряли во второй раз в своей жизни. Лия была бы обеспокоена и разочарована тем, что он передумал и нарушил их соглашение, но он сомневался, что она устроит сцену; он догадался, что она мало что скажет словами и много глазами, вот и все. И, конечно, он увидит Диармуда и девушку, и это будет нечто, встретить их такими нарядно одетыми, серьезными и взрослыми, у которых впереди вся жизнь, наконец-то часть будущего. Смит даже слегка улыбнулся при мысли о Мейрид Маккейн – он ей не очень нравился, и это было прекрасно, но она подходила Диармуду, дураку это было понятно, и она была бы отличной матерью, если бы захотела, и тогда у него тоже был бы внук.
  
  И после всего этого он мог уехать. В пятницу днем должен был быть обратный рейс, и он мог вернуться сюда как раз к ужину. За двадцать лет он ни разу не брал неожиданный выходной, и нынешнее расследование будет проходить организованно без него. Ожидая в аэропорту, он знал, что сегодня в восемь часов утра раздастся стук в дверь Брайана Дэвиса в деревне Голтуэйз. Ему не нужно было присутствовать там, чтобы представить обычные сцены – протесты, расстроенного супруга, если таковой имелся, лающих собак, плачущих детей, вытаращенных соседей. Все продолжалось бы и без него. Рив провел бы собеседование должным образом, процедуры были бы соблюдены, Дэвиса продержали бы в камере час или два, чтобы смягчить его, может быть, был задействован дежурный юрисконсульт, а может и нет, затем еще одно собеседование с некоторым раскрытием дела против него и еще одним приглашением выложить все начистоту – мы не можем ничего обещать, Брайан, ты это знаешь, но если ты будешь сотрудничать сейчас, возможно, позже для тебя будет лучше. Конечно, никто никогда не измеряет, было ли это на самом деле, но это игры, в которые играют, вещи, которые произносятся в девяти случаях из десяти.
  
  Без четверти шесть он встал с кровати и подошел к окну. Время еще было, и он продолжал планировать поездку, но знал, что у него ничего не получится. Лия была права – и всегда была такой. Пусть О'Нилы хоронят своих. Он не был одним из них и никогда им не был. Посмотрев вниз, в сад, он увидел, что ливень закончился, но тротуарные плитки остались мокрыми и блестящими в раннем свете наступающего дня.
  
  
  
  Сказать, что Брайан Дэвис пришел тихо, было бы преуменьшением; Брайан Дэвис пришел в абсолютной тишине. Смит остановился у двери комнаты для допросов, открыл ее и заглянул внутрь – Дэвис поднял на него глаза, но больше никак не отреагировал. Смит сказал: ‘Доброе утро, мистер Дэвис. Кто-нибудь спрашивал, не хотите ли вы чашечку чая?’
  
  Строгого ответа не последовало. Смит посмотрел на Рассела Янга, констебля в форме, дежурившего в комнате для допросов, и сказал: ‘Очень мудро со стороны мистера Дэвиса. Я думаю, он слышал о переходе на дешевый китайский чай в пакетиках. А как насчет вас, констебль Янг? ’
  
  Человек в форме сохранил невозмутимое выражение лица и ответил: ‘Хорошо, что вы спросили, сэр, но нет, спасибо’.
  
  От Дэвиса по-прежнему никаких вестей.
  
  Вернувшись в офис, он застал Элисон Рив и Джона Уилсона за обсуждением. Дэвис не был арестован, и поэтому они не могли обыскать его собственность без ордера; они могли арестовать его сейчас по обвинению, достаточно серьезному, чтобы позволить старшему офицеру выдать ордер – и убийство должно покрывать это - но детектив-суперинтендант Аллен сегодня утром снова ясно дал понять, что, поскольку в ходе этого расследования уже могли быть излишние аресты, он не был склонен производить их еще раз без очень веской причины. Они могли спросить подозреваемого, не возражает ли он, если они обыщут его, но было маловероятно, что он внезапно начнет поднимать какой-либо шум. Дэвис не выглядел обеспокоенным; его арестовывали достаточно часто, чтобы знать, что одной из стратегий было хранить абсолютное молчание до тех пор, пока полиция не будет вынуждена раскрыть что–то из дела, которое они расследуют, - тогда он мог бы, с юридической консультацией или без нее, начать сочинять собственную историю, соответствующую раскрытию. По мнению Смита, единственным сюрпризом, который у них был, был характер возможных обвинений. Дэвису ничего не сказали об этом, и он, вероятно, предположил, что это было очередное расследование преступления против дикой природы, связанное с его условным приговором. ‘Возможно, стоило бы, ’ сказал он Риву и Уилсону, ‘ просто пропустить это мимо ушей в коротком первоначальном интервью. Это не разглашение, просто чтобы предупредить его, что обвинения могут быть несколько серьезнее, чем погоня за зайцем с собакой. И если он клюнет на это, мы могли бы упомянуть дату рассматриваемой ночи и сказать ему, что в какой-то момент мы собираемся спросить его о местонахождении. Я полагаю, у нас все еще кто-то есть в его доме?’
  
  Рив кивнул и сказал, что они попробуют провести первоначальное собеседование, а затем встретятся с суперинтендантом Алленом. Прибыла остальная часть отчета судебно-медицинской экспертизы, и они все должны прочитать его прежде всего – она дала Уилсону и Смиту четверть часа на это, а затем они с Уилсоном встретятся с Дэвисом.
  
  Уотерс и Батлер были заняты за своими столами, уже распределив между собой списки контактов и судимостей Марка Рэндалла, Гарета Стоуна и Брайана Дэвиса; базы данных могут выполнять ручную работу, но пока только человеческий глаз может творчески оценить то, что они производят. Уотерс показал себя особенно хорошим в этом деле, и Смит был рад оставить это ему, уверенный, что, если есть какая-то связь, новичок найдет ее - за исключением того, что на самом деле он больше не был новичком.
  
  Работа криминалистов была написана более четко, чем обычно, и основные пункты, которые Смит обычно делал для себя, уже присутствовали в заключении. Единственная кровь, присутствующая на обратной стороне лопаты, принадлежала Марку Рэндаллу. Оно высохло и состарилось до состояния, соответствующего дате нападения, в результате которого он погиб, - другими словами, ему было около трех недель от роду, - но что более интересно, вероятно, оно оставалось на открытом воздухе большую часть или все это время. Еще одним подтверждающим доказательством этого были пятна ржавчины на металлических поверхностях; они были крошечными и, как правило, круглой формы, что означает, что они появились в результате образования конденсата на лопате за ночь, а затем высыхания в течение дня. Учитывая погоду в течение рассматриваемого периода времени, такой процесс, скорее всего, происходил на улице, чем внутри здания.
  
  Отпечаток большого пальца левой руки был найден низко на деревянном стержне; фотография со стрелкой точно показывает, где именно. Большая часть стержня и вся рукоятка, по-видимому, были тщательно стерты от любых других отпечатков. Смит сделал паузу и перечитал это несколько раз, и каждый раз, когда он это делал, хмурый взгляд, казалось, становился немного глубже. Последней важной деталью в отчете было то, что небольшое количество волокон попало под занозу внутри петли рукоятки – техник-криминалист рискнул предположить (должно быть, двоюродный брат Олив Маркхэм, подумал Смит), что расположение этих волокон может свидетельствовать о том, что они были от того, чем протирали рукоятку, и что такое протирание могло быть сделано для удаления улик. Либо это, заключил Смит, либо мы также ищем прохожего с ОКР.
  
  Он вернулся к отчету и снова нашел раздел, касающийся волокон. Если полиция сочтет, что это необходимо, потребуется дальнейшее специализированное тестирование, но лаборатория в Норвиче может зайти так далеко, что скажет, что они были сделаны из натурального материала, наиболее вероятным является шерсть, и что они были окрашены в темно-коричневый цвет – окраска волокон была слишком однородной, чтобы возникнуть в природе, независимо от их конкретного происхождения.
  
  На его столе зажужжал внутренний телефон. Это инспектор Рив напомнил ему, что он должен быть внизу, в студии звукозаписи, и смотреть прямую трансляцию из комнаты для интервью, где они собирались поговорить с Брайаном Дэвисом. Смит встал, ничего не сказал Уотерсу или Батлеру и спустился в комнату, где другая молодая женщина в униформе, которую он не знал, проверяла, все ли работает так, как должно быть, прежде чем он сел смотреть. Она поздоровалась с ним, и он ответил невнятно, можно сказать, почти рассеянно; конечно, она знала, кто он такой, но ей было интересно, всегда ли он ходит с таким хмурым выражением лица над этими ясными голубыми глазами.
  
  
  
  Смит внимательно наблюдал и слушал. Это было видео, которое можно было бы показать присяжным, если бы Брайан Дэвис предстал перед судом, и он попытался взглянуть на это глазами двенадцати обычных людей; видеозапись таких интервью начиналась не с этой целью, но ее все чаще стали использовать для этого, еще одна приятная демонстрация закона непреднамеренных последствий. В бытность Смита старшим следователем этим занимались нечасто, но у него все еще было гораздо больше опыта в подготовке доказательств для залов суда, чем у обычного сержанта, и больше, чем когда-либо приобрела сама инспектор Рив. Без сомнения, это была одна из причин, по которой она усадила его сейчас здесь. Одна из них – потому что Рив тоже прочитала отчет судебно-медицинской экспертизы, и у нее в голове, должно быть, крутились те же вопросы, что и у него.
  
  Посыпались вопросы, и он на мгновение отбросил эти мысли в сторону. Дэвис был невзрачным человеком. Проходя мимо него по улице, если бы вы его вообще заметили, вы бы не подумали, судя по тому, что вы могли видеть, что он был своего рода возвратом к тем временам, когда мир природы не только кормил нас, но и был нашим основным источником развлечений. Лицо было худощавым, но загорелым от солнца или ветра, и у него были бакенбарды, что-то еще, что, если подумать, совершенно не соответствовало тому времени, в котором он оказался брошенным, и Смит подумал: "что делает человека таким, какой он есть?" Сознательно ли Дэвис решил делать то, за что его осуждают другие? Если бы, например, я воспитывался в семье и культуре, которая поддерживала эти ‘традиции’, как бы я относился к другим людям, которые говорили мне, что я должен остановиться, потому что им это не нравится? Ничто не бывает простым, когда начинаешь вникать в это, Смит…
  
  Рив взял на себя инициативу, а Уилсон вел письменный отчет – не то чтобы ему было чем заняться в этом отделе. Смит наклонился ближе к экрану и сосредоточился на выражении лица Дэвиса, подумав, что жаль, что нельзя увеличить эти кадры; это было нормально, но ему действительно нужно было быть в комнате и, так сказать, в лице подозреваемого. И он также начал думать, что, возможно, ошибся насчет Брайана К. Дэвиса. Когда вы смотрите на пиксели, а не на поры, трудно быть уверенным, но стена молчания Дэвиса может оказаться вершиной ужаса – после пяти минут дружелюбных, но методичных расспросов и четкого намека на то, что расследуются серьезные дела, Дэвис выглядел бледнее и потнее, и взвешенный научный вывод Смита был таков – я думаю, что он чертовски окаменел.
  
  Теперь важным вопросом было "почему". Дэвиса арестовывали несколько раз до этого, его допрашивали, предъявляли обвинения, судили и признали виновным, так что все это не было для него чем-то новым. Он общался с некоторыми жесткими и беззаконными типами – определенными типами путешественников, людьми, у которых никогда не было работы, но всегда был дом четыре на четыре, мужчинами с фургонами, которые выполняли работу за наличные, теми, кто живет в переулках и никогда не платит налогов – и, по мнению Брайана Дэвиса, подобное втягивание должно было быть нормой. Ладно, ему еще предстояло отсидеть какой-либо срок, но если бы он отсидел его сейчас за травлю барсука или зайца, это был бы приговор максимум на несколько месяцев, а скорее всего, на несколько недель. Нет, его напугало что–то другое; Смит наклонился ближе, теперь его нос был в нескольких дюймах от экрана, как будто он мог почувствовать запах страха. Потому что ты можешь, когда находишься в комнате, а не засиживаешься за двенадцатидюймовым экраном.
  
  Рив закончила первое интервью, выполнив свою работу, а затем они с Уилсоном зашли в комнату звукозаписи, которая была такой маленькой, что, если бы этим делом занимался Джон Мюррей, им пришлось бы встретиться в другом месте. Уилсон сказал: ‘Он напуган до смерти!’
  
  Смит сказал: "Я надеюсь на это – я ненавижу, когда все идет по-другому’.
  
  Рив сказал: "Определенно, там что-то есть..."
  
  Они посмотрели друг на друга, но только один из них был старшим следователем, и через мгновение она сказала: ‘Нам действительно нужно обыскать его квартиру, не так ли?’
  
  Двое мужчин кивнули и подождали, пока она скажет остальное. Это трудные вызовы, те, на которых ты зарабатываешь свои деньги как исполнительный директор. Рив не побоялась потратить время и все обдумать в их присутствии, но ее слова, когда они прозвучали, тем не менее, свидетельствовали о давлении.
  
  ‘Боже! Почему это всегда в гребаную пятницу?’
  
  Она имела в виду, что если они арестуют Дэвиса сейчас в связи с серьезным преступлением, старший офицер сможет выдать немедленный ордер на обыск; маловероятно, что они смогут завершить процесс получения такового через магистрата сегодня. Но если они арестуют Дэвиса, у них будет двадцать четыре часа – если не удастся добиться продления срока – прежде чем они должны будут либо предъявить ему обвинение, либо освободить его. Она посмотрела на часы. Это означало бы, что много людей соберется в пятницу вечером и, по крайней мере, половину субботы - на инструктаж о смене выходного дня, а также о сверхурочной работе, разрушенной семейной жизни, сорванных свиданиях. Если при обыске не будет найдено ничего компрометирующего, будет ли у них достаточно доказательств, чтобы предъявить ему обвинение? Уилсон дал свой ответ на невысказанный вопрос.
  
  "Мэм, он не дал нам никаких объяснений относительно того, где он был 17-го июня’.
  
  Смит сказал: ‘Нет, и ни в какую другую ночь, если уж на то пошло’.
  
  Уилсон проигнорировал его и, не сводя глаз с инспектора Рива, продолжил: ‘И у нас есть его отпечатки на том, что, как мы теперь знаем, является орудием убийства. У него длинный послужной список за то, что вызывает отвращение у присяжных – насилие по отношению к животным. Должно быть, он якшается с какими-то мерзкими типами. Я бы сказал, что у нас и так достаточно забот, мэм.’
  
  Рив смотрел на Смита и ждал.
  
  ‘Не могу поспорить с отпечатком, но он на лопате, которая побывала в каком-то путешествии, которое я вообще не могу объяснить. Сначала ее там нет, а потом она есть ’.
  
  Рив снова посмотрел на Уилсона.
  
  ‘Либо это, либо мы просто признаем, что это было там, и мы пропустили это в первый раз. Униформа может послужить поводом для этого – главное, что мы можем связать орудие убийства с парнем, который не понравится ни одному присяжному в стране.’
  
  Смит сказал: "Но я не думаю, что мы это пропустили – я не думаю, что это было там до позапрошлой ночи’.
  
  Уилсон сказал: ‘Его отпечатки все еще повсюду’.
  
  ‘Нет, это не так. Внизу на древке есть отпечаток одного большого пальца; остальные были начисто стерты. Этого я тоже не могу объяснить’.
  
  Теперь это было между ними двумя, и Рив наблюдал за происходящим, как судья в матче за неприязнь.
  
  Уилсон сказал: ‘Сколько отпечатков вы хотите? Он злобный ублюдок, который разгуливает после наступления темноты, совершая преступления, которые присяжные, любящие животных, будут презирать. Вы сами сказали нам, что ваш друг-фермер сказал, что прямо там, где было найдено тело Рэндалла, рыли землю барсуки. Теперь у нас есть лопата барсука-землекопа с кровью Рэндалла на ней. Возможность или что? Господи Иисусе, Смит, говорят, ты был кем–то особенным, но при таком раскладе тебе будет трудно обвинить Чарли Писа в краже со взломом!’
  
  Смит вообще никак внешне не отреагировал. После паузы он сказал: ‘Я предоставлю вам возможность, при условии, что Дэвис не представит надежного алиби, когда начнет говорить, что он рано или поздно сделает. Теперь вы даете мне мотив.’
  
  Теперь Уилсон сделал паузу.
  
  ‘Кто знает? После наступления темноты там могло происходить что угодно...’
  
  ‘Кто знает? Что это за ответ королевскому судье, защищающему Дэвиса? Потому что это будет королевский суд, если вы предъявите ему обвинение в убийстве или непредумышленном убийстве. Кто-то точно знает, что произошло, и наша задача - найти их, а затем предъявить обвинение нужному человеку, а не очевидному или первому попавшемуся человеку, к которому, как мы думаем, мы сможем привязать это дело. Возможно, это Дэвис, правильный человек, но я хочу сказать, что это ненадежно. Не обращай внимания на мой послужной список, Джон – ты и сам некоторое время работал. Этот отпечаток означает только то, что Дэвис в какой-то момент держал в руках лопату. Это не доказывает, что он кого-то убил из этого оружия, не говоря уже о совершенно незнакомом человеке. Мои двое ищут связи между Рэндаллом или Стоуном и Дэвисом, и я готов поспорить на месячную зарплату, что они ничего не найдут, кроме того, что все они любят немного покопаться в темноте.’
  
  Уилсон замолчал, и Смит посмотрел на Рива – он должен был сказать еще кое-что.
  
  Что касается меня, мэм, то я, по совести говоря, не могу согласиться с мыслью, что лопата пропала во время обыска. Я не верю, что это было так. Мы посмотрели на то, как он лежал, и на траву вокруг него и под ним. Я бы сказал, что он пролежал там не более нескольких часов. Предположим на данный момент, что это не Дэвис положил это туда - и зачем ему это делать? - тогда мы должны признать, что в этом замешан по крайней мере еще один человек. Что касается мотивов этого человека, я понятия не имею; когда я встречусь с ним или с ней, это будет мой первый вопрос.’
  
  Уилсон покачал головой, а Элисон Рив смотрела на видеоэкран; прямая трансляция была оставлена включенной, и изображение Дэвиса было там, неподвижное, со скрещенными на груди руками, пристально смотрящее. Смит задалась вопросом, спросила бы она его, что бы он сделал в этих обстоятельствах, если бы Уилсона не было рядом.
  
  Затем она сказала: ‘Спасибо вам обоим. Мне нужно поговорить с суперинтендантом Алленом – я скоро вам перезвоню. Констебль, вы правы насчет других людей. Из того немногого, что я знаю, чтобы выкапывать барсуков, требуется по меньшей мере два человека, так что, если Дэвис был там, он был не один. У ваших команд уже должны быть списки знакомых, так что давайте подготовим их для обсуждения. Пожалуйста, через двадцать минут в моем офисе. ’
  
  
  
  И что бы он сделал в этих обстоятельствах? Он думал об этом, возвращаясь в "Уотерс и Батлер". Задержите Дэвиса еще на некоторое время, предложите ему чай с печеньем и дайте ему подумать, что преступления, которые они расследуют, хотя и серьезные, но все же те, с которыми он знаком – возможно, ручной заяц лорда де Рэмси был случайно загнан до смерти или что-то не менее трагическое. Не раскрывайте лопату, не раскрывайте отпечаток большого пальца. Не арестовывайте. У Дэвиса дома в Голтуэйсе жена, трое детей и куча собак – он не станет бегать, особенно если его подвезут со станции и притворно извинятся. Он ни за что не оставил бы все эти вещи позади, особенно собак. Что нам здесь нужно, так это время, чтобы разобраться во всем. Нам нужно, чтобы Уотерс выдвинул шесть нелепых идей, одна из которых, возможно, не так уж далека от истины. Вот что бы он сделал в этих обстоятельствах. Он также был почти уверен, что Дэвис может быть арестован в течение часа.
  
  
  
  Конечно же, Уотерс и Батлер не нашли никакого намека на связь между Рэндаллом или Стоуном и Брайаном Дэвисом; они даже не ходили в одни и те же средние школы. Список контактов Дэвиса в различных сферах его деятельности уже насчитывал дюжину имен, и было вероятно, что команда Уилсона добавит еще одно или два; это означало, что сегодня и завтра предстоит проделать огромный объем работы. Им нужен был короткий путь. Не вдаваясь в восхитительные межличностные подробности, Смит вкратце изложил им разговоры, которые он только что вел: члены команды, которых держали в неведении, становились высокими, худыми и бледными, а Уотерс уже был достаточно долговязым. Затем Уотерс спросил: ‘А как насчет отдела по борьбе с дикой природой? С ними кто-нибудь уже говорил?’
  
  Смит бросил на него свой самый подозрительный взгляд и сказал: ‘Подожди’.
  
  Он подошел к своему столу и изучил последний клочок макулатуры, который он перерабатывал, – и вот он, аккуратно написанный на середине страницы среди других заметок, с инициалами WCU, за которыми следовал вопросительный знак. Он посмотрел на Уотерса и спросил: ‘Ты переписывал мое домашнее задание?’
  
  ‘Нет, констебль’.
  
  В результате года с небольшим, который он уже провел, работая полицейским, Уотерс стал гораздо лучшим лжецом, чем раньше, и теперь его лицо ничего не выдавало. Смит повернулся к Серене Батлер.
  
  ‘Был ли он за моим столом этим утром, когда меня не было в комнате, хотя бы на долю секунды?’
  
  ‘Нет, констебль’.
  
  Серена, конечно, была в другой лиге в том, что касалось притворства; она сама попадала в серьезные переделки, и он не забудет ее выступление в клубе Velvet так быстро. Но он думал, что сейчас она говорит правду.
  
  ‘Тогда справедливо. Назовем это удачной догадкой. Это в моем списке дел, как вы можете видеть ’.
  
  Он выставил его на всеобщее обозрение и восхищение.
  
  ‘Надеюсь, это все еще Тед Грин. Если это не так, то, честно говоря, это, вероятно, еще один тупик ’.
  
  Подразделение по борьбе с дикой природой звучит более впечатляюще, чем есть на самом деле – честно говоря, это верно для большинства специализированных подразделений, если только они не задействованы в черной униформе и оружии. Тед Грин был WCU по крайней мере столько же лет, сколько Чарли Хиллс был дежурным сержантом. Иногда, если случался крупный инцидент с участием оленя, Тед Грин одалживал полицейского на день или два, но затем ему приходилось снова отвечать на телефонные запросы обеспокоенных орнитологов и ободряюще разъезжать по сельской местности в своем фургоне. Несмотря на все это, пять минут спустя к телефону по-прежнему подходил Тед.
  
  Они вдвоем потратили еще пять минут на то, чтобы наверстать упущенное, прежде чем Смит перешел к делу. И, о да, Тед знал о Брайане Дэвисе все – на самом деле, как он сказал Смиту, иногда Брайан Дэвис казался центром его вселенной. В прошлом году даже ходили слухи о каких-то петушиных боях в районе Висбеч, чего, насколько ему было известно, на болотах не происходило по меньшей мере полвека – и упоминалось имя Дэвиса.
  
  Смит сказал: ‘Да, он обаятелен, Тед. Но сейчас он у нас немного вспотел. И дело не в петушиных боях’.
  
  Грин был слишком опытным специалистом, чтобы спрашивать, в чем дело – он просто спросил, чем он может помочь, и Смит сказал ему. Ответ, который он получил, немного удивил его.
  
  Грин сказал: ‘С момента вынесения обвинительных приговоров два года назад поступало не так уж много сообщений о копании барсуков, что отпугнуло некоторых из них. Я могу назвать вам несколько старых имен, но вам лучше обратиться к одному из моих источников, за неимением лучшего слова, констебль.’
  
  ‘Кто это, Тед?’
  
  ‘Уилф Бакстер’.
  
  ‘Держись, Тед’.
  
  Смит жестом пригласил Серену подойти и взглянуть на имя, которое он только что записал; она быстро поняла, чего он хочет, вернулась к своему столу и провела пальцем по списку имен, который они уже составили. Затем она подняла глаза и покачала головой.
  
  ‘Это не то название, которое мы придумали, Тед’.
  
  ‘Нет, и ты не подойдешь. Уилф слишком крут наполовину, но он в долгу передо мной – не скажу как, но он в долгу, и по-крупному. Он склонен понимать, что происходит. Я сегодня в суде, констебль, но я могу уговорить его поговорить с тобой, если хочешь. Он выходит только в Threeways. Мне нужно позвонить ему сейчас, предупредить, что ты придешь, хотя ... ’
  
  Смит сказал "да" и записал адрес. Иногда импульс просто набирает обороты, и ты следуешь ему – и последнее, что ему было нужно, это еще одна встреча с Джоном Уилсоном через пять минут. Он поблагодарил Теда Грина и получил еще один полезный совет.
  
  ‘Округ Колумбия" – вам придется немного ориентироваться в ситуации. Бакстеры живут там уже много лет, но они все еще путешественники. Вы понимаете, что я имею в виду ’.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Пятнадцатая
  
  Когда Смит предложил послать Серену Батлер на встречу в офис инспектора Рива, детектив-инспектор на мгновение заколебалась – было ли это потому, что она действительно нуждалась в нем там, или потому, что сержант Джон Уилсон мог воспринять это как своего рода пренебрежение? Он, конечно, не задавал этого вопроса, а просто сказал, что у него может быть зацепка по дружкам Брайана Дэвиса, которая может сэкономить им много работы и времени; там много ‘возможностей’, потому что он не собирался давать никаких обещаний или даже возлагать какие-либо надежды. Это зависело от нее, и если бы она хотела, чтобы он был там, он бы отложил визит к Уилфу Бакстеру без дальнейших комментариев. Что касается Батлер, то ей давно пора было взять на себя повышенную ответственность, и хотя никто еще не упоминал об этом, ей пора было подумать о повторной подаче заявления на экзамен на сержанта, особенно если в ближайшем будущем в Кингс-Лейк освободится должность.
  
  В конце концов Рив согласился и сказал Смиту, что план состоял в том, чтобы арестовать Дэвиса, если он проявит какие-либо признаки того, что собирается покинуть участок; все это довольно странно, вынужден был признать Смит, но никогда нельзя предсказать, как человек поведет себя в подобных обстоятельствах. У них в комнате для допросов был мужчина, который пришел добровольно, но отказывался отвечать на какие-либо вопросы, который был явно чем-то напуган, но пока не просил разрешения уйти - и которого теперь арестовали бы, если бы он попытался это сделать. Один для учебного пособия, на самом деле, сказал он инспектору Рив, но она не ответила, кроме как сказать, что ему, Смиту, нужно как можно скорее вернуться в участок, пожалуйста, никаких живописных маршрутов на обратном пути, и тогда он мог сказать, что она пожалела, что сказала это, и разговор закончился немного неловко.
  
  Уотерс отправился с ним в Threeways – это был первый раз, когда он отважился посетить эту часть их участка. Они выехали из города по дороге на запад и спустились с последнего или первого из Норфолкских холмов; через десять минут они пересекали низменные поля, которые отмечают начало равнинных земель к югу от Уош, большая часть территории которых сейчас находится ниже уровня моря из-за сокращения площади, произошедшего с тех пор, как голландцы осушили болота около трехсот лет назад.
  
  Смит сказал: ‘Ну, вот и все. Ваш первый визит на болота дикого запада. Если вы думаете, что улица Принсес-стрит субботним вечером - это немного сомнительно, вам стоит познакомиться с некоторыми персонажами, которые так живут. Если подумать, вы, вероятно, собираетесь это сделать.’
  
  Уотерс выглянул из пассажирского окна, прежде чем ответить.
  
  ‘Это всего лишь фермы, не так ли?’
  
  ‘Здесь есть несколько крупных ферм и несколько небольших хозяйств, где все еще выращивают фрукты и цветы, а также немного специализированных овощей. Но есть также много промежуточных людей, тех, кто любит уединение. Нравится вон то бунгало среди деревьев – оно находится в доброй четверти мили от дороги, но посмотрите на замки на воротах, мимо которых мы проезжаем. Вы не сможете спуститься туда иначе, как пешком, и я гарантирую, что вы не застанете их врасплох. Они могут быть законными… И я, возможно, давно потерянный правнук Скотта из Антарктики.’
  
  Уотерс немного повернулся, чтобы рассмотреть бунгало среди деревьев, когда они оставляли его позади, а затем повернул назад, чтобы посмотреть на дорогу впереди – за ней нужно было немного понаблюдать, поскольку провалы на ней временами вызывали тревогу. Он знал, что это произошло из-за того, что земля все еще сжималась, поскольку торф под ней продолжал высыхать.
  
  Он сказал: ‘Я ничего не переписывал из ваших записей этим утром, констебль’.
  
  ‘Вполне справедливо. Мы предпочитаем, чтобы великие умы думали одинаково, а не дураки редко расходились во мнениях’.
  
  ‘Мне просто показалось разумным в какой-то момент поговорить о преступлениях против дикой природы ’.
  
  ‘Ну, ты же знаешь, что говорят о здравом смысле ...’
  
  Уотерс ненадолго задумался, все еще наблюдая за дорогой впереди, но теперь проявляя больше интереса к разбросанным коттеджам и бунгало – и это была правда, что многие из них, казалось, были спрятаны за заборами, воротами или высокими, неуместными хвойными изгородями. Он размышлял об их жизни здесь, в тишине, лишь изредка слышный гул самолета над головой или урчание трактора нарушают монотонность.
  
  Затем Уотерс сказал: "Я удивлен, что ты сам не записался в WCU, теперь, когда ты нашел Золотую иволгу ...’
  
  
  
  Это была какая-то разновидность питбультерьера, и он был на цепи, достаточно длинной, чтобы перебежать дорогу. Они припарковались у запертых ворот и прошли ярдов пятьдесят, прежде чем собака бросилась к ним из конуры, полускрытой кустами терновника. Цепь внезапно остановилась, и собака встала на задние лапы, наполовину лая, наполовину скуля от разочарования, что не может добраться до двух нарушителей и поприветствовать их должным образом.
  
  Смит и Уотерс стояли неподвижно, оба достаточно хорошо знали, чтобы не смотреть прямо на собаку – примерно через двадцать секунд она вернулась на свои четыре лапы и продолжила издавать низкое, угрожающее рычание. Конечно, мимо животного пройти было невозможно, и не было никаких способов предупредить владельцев о том, что они здесь, кроме надежды, что они обратили какое-то внимание на собаку.
  
  Смит сказал: ‘Эта цепь выглядит новой, что немного утешает… Если только она не импортная. Китайцы тоже сбрасывают готовую металлопродукцию?’
  
  ‘Понятия не имею. Но, по-моему, в участке висит плакат с изображением этой собаки. Полагаю, это одна из запрещенных пород’.
  
  Боже мой. Это не та конкретная собака, не так ли? Просто нам повезло, что одну из них разыскивают за убийство. Я уверен, что у него золотое сердце, как только вы узнаете его поближе, как и у его владельца, который, я полагаю, смотрит на нас прямо сейчас из того сарайчика из гофрированного картона, что рядом с домом.’
  
  Здесь было несколько сараев, каждый в своем провинциальном стиле, но все в одинаковом аварийном состоянии. Большинство из них, казалось, содержали обломки автомобилей, а между навесами, на заросших обочинах трассы, было еще больше обломков легковых автомобилей, фургонов и старых микроавтобусов. На некоторых из них капоты были подняты, как будто кто-то работал, но внутренняя часть капотов и открытые двигатели были такими же ржавыми, как и сами автомобили – их подняли месяцы или годы назад, и никто не потрудился их закрыть. За грязным, затянутым паутиной окном в сарае из гофрированного картона Уотерс разглядел лицо.
  
  Человек, который в конце концов вышел из игры, был моложе, чем ожидал любой из детективов – Уилфу Бакстеру могло быть тридцать, а могло и не быть. Он медленно подошел к ним, слегка согнув руки и ноги, как будто всю свою жизнь ездил верхом, не сводя глаз с них обоих – он был всего лишь ростом и телосложением Смита, но белая майка открывала мускулистые руки и толстую, мощную шею. Он остановился в нескольких ярдах от них, оставив собаку между ними, и собака посмотрела на него снизу вверх, ее поведение полностью изменилось в присутствии Бакстера – теперь она виляла хвостом.
  
  Смит сказал: ‘Мистер Бакстер? Уилф Бакстер? Я детектив-сержант Смит, а это детектив-констебль Уотерс – мы оба из центрального полицейского участка Кингз-Лейк. Но я думаю, вы уже знаете все это, если разговаривали с Тедом Грином сегодня утром.’
  
  Всего один кивок, а затем: ‘Так чего ты хочешь?’
  
  В голосе слышался медленный, мягко выговаривающий слоги фенский акцент, но глаза были быстрыми и расчетливыми; Уотерс вспомнил предупреждение Смита о том, с какими людьми они, вероятно, встретятся этим утром.
  
  Пять минут вашего времени, мистер Бакстер. Я полагаю, вы занятой человек. Тед подумал, что вы могли бы помочь нам с небольшой информацией о человеке, у которого мы сейчас берем интервью. Брайан Дэвис из "Голтуэйз".’
  
  К этому времени Уотерс уже видел, как Смит разыгрывал интервью. Часто он был настолько непрям или явно не в фокусе внимания, что даже сопровождающий офицер понятия не имел, как они доберутся отсюда до места назначения, но сейчас, с Уилфом Бакстером, была необычная краткость и открытость. Если это и не было проявлением уважения, то, безусловно, должно было создать у Бакстера впечатление, что это так.
  
  Бакстер никак не отреагировал на это имя. Когда он заговорил в следующий раз, это было обращение к Смиту, но с косым кивком в сторону его спутницы.
  
  ‘Я разговаривал с Тедом. Он упомянул тебя. Ничего о нем не сказал’.
  
  ‘Обычно мы работаем в паре, мистер Бакстер’.
  
  ‘Тогда это мило. Но если я разговариваю с Тедом Грином, он всегда сам по себе ...’
  
  Наступила пауза. Где-то за коттеджем прокукарекал петух. Смит посмотрел в ту сторону и увидел белье на веревке, а на лужайке под ним - детские игрушки и велосипеды. У Бакстера здесь была семья, но их нигде не было видно. Он знал, что им было велено вести себя тихо и не попадаться на глаза, потому что к ним в гости пожаловал призрак.
  
  Бакстер сказал: "Я поговорю с тобой, потому что Тед упомянул тебя. Твой друг может не вмешиваться’.
  
  Смит посмотрел на Уотерса, приподняв брови. Отчасти это было связано с игрой, с тем, мог ли Бакстер диктовать условия, но это также касалось законов доказывания, которые Бакстер знал лучше, чем любой полицейский-новичок; в зале суда существует значительная разница между его словом против моего и их словом против моего. Казалось, что Бакстеру есть что сказать полезного, но от него напрямую не зависело, скажет ли он это в присутствии Уотерса.
  
  Смит сказал: ‘Детектив-констебль Уотерс. Мистер Бакстер не вправе решать, будете ли вы участвовать в небольшой беседе, которую мы собираемся провести. Это ваше решение. Если ты рад остаться здесь и составить Фидо компанию, так тому и быть. Если нет, мы оставим мистера Бакстера в покое.’
  
  Уотерс заметил недоверчивую улыбку на лице Бакстера, но она исчезла, когда их глаза встретились и пристальный взгляд задержался – еще через несколько секунд Уотерс сказал: ‘Нет, все в порядке, сержант. Продолжайте. Я уверен, что нам с собакой будет о чем поговорить. Я собираюсь начать с того, что спрошу его, какой он породы.’
  
  Смысл не ускользнул от Бакстера; когда он шел со Смитом в сарай, он оглянулся на Уотерса и сказал Смиту: ‘Не забывай, предполагается, что я оказываю здесь услугу Теду Грину ...’
  
  
  
  Беседа длилась около четверти часа, и в ходе нее Смит узнал о травле барсуков кое-что, чего он не хотел знать, и пару вещей, которые он сделал – имена двух мужчин, с которыми Брайан Дэвис общался с тех пор, как вернулся к практике после осуждения два года назад. Было неясно, как Уилф Бакстер вписывался во все это – как сказал сам Тед Грин, Бакстер был одним из тех людей, которые, казалось, просто знали вещи. Возможно, он был замешан, возможно, нет; Смит сделал мысленную пометку спросить Теда Грина, когда тот позвонит, и поблагодарить его за это, но сейчас имело значение то, что у него были имена. Он подумал, что они, возможно, уже есть в составленном списке, но не был уверен – ты ошибаешься, Смит, сказал он себе, потому что много лет назад у тебя была бы мысленная фотография этого списка, и когда Бакстер впервые упомянул о них, раздался бы тревожный звук. Слава богу, он еще не дошел до того, чтобы записывать их, пока не забыл.
  
  Когда он вышел из сарая с Бакстером, на мгновение его охватил ужас. Бакстер увидел то же самое и вздрогнул, как будто собирался пуститься наутек. Уотерс сидел задом на сером капоте древнего "Моррис Майнор", а собака задрала передние лапы на то же самое. Она загнала его в угол? Надолго ли? Оно его уже укусило? И тут Смит увидел, что хвост виляет и что Уотерс действительно разговаривает с его владельцем – они выглядели такими дружелюбными, когда двое мужчин приблизились, что, возможно, собака призналась, что это незаконная порода, и была готова спокойно подойти, пока симпатичный молодой констебль вел поводок.
  
  Бакстер резко сказал ‘Бен!’, и собака слезла и повернулась к нему лицом.
  
  Уотерс улыбнулся и сказал: ‘На самом деле, он немного мягкотелый. Весь такой лающий ...’
  
  Бакстер молчал, и Смит подумал: "Что ж, вы двое в расчете по пятнадцать на каждого - я не думаю, что нам нужно разыгрывать еще одно очко". Не было причин продлевать то, что, в конце концов, было деловой встречей. Смит поблагодарил Бакстера, и они ушли. Когда они вернулись к "Пежо" и повернулись, путешественник все еще стоял на дорожке с собакой и наблюдал за ними.
  
  Когда он назвал ему два имени, Уотерс сказал, что одно уже есть в списке, а другое нет – Алан Фитч был старым партнером, а Леви-стрит была новой, хотя фамилия уже была известна Смиту, и он мог легко догадаться о происхождении этого человека. Смит сидел и наблюдал за зданиями и разбитыми машинами на трассе, и в конце концов Уилф Бакстер сошел с левой сцены, преследуемый собакой.
  
  Затем он сказал: ‘Хорошо. Позвони сейчас, и я отвезу нас обратно в участок. Если бы это зависело от меня, я бы пошел и еще раз перекинулся парой слов с мистером Дэвисом. Я бы сказал: “Вы знаете кого-нибудь из этих джентльменов, мистер Дэвис? Мы как раз собираемся осторожно допросить их – просто подумал, что вы хотели бы знать”. Он должен быть достаточно умен, чтобы увидеть проблему. Если кто-то из них начнет сотрудничать, он окажется в значительно худшем положении, предполагая, что в первую очередь ему есть что рассказать.’
  
  Уотерс сделал паузу, его телефон уже был открыт.
  
  ‘Вы думаете, что нет? С отпечатками Дэвиса на лопате?’
  
  ‘Когда вы сделаете этот звонок, я пробегусь по нему. Насколько я понимаю, это непросто. Например, зачем кому–то ... нет, сначала называть эти имена инспектору Риву. Я думаю, лучше прогнать их ему до того, как они его арестуют.’
  
  Уотерс не мог понять, почему, но он позвонил. Когда все было готово, он подождал, но Смит хотел сначала поговорить о чем-то другом.
  
  Он сказал: ‘Что вы думаете об Уилфе Бакстере? Он был не очень доволен, что вы подружились с его собакой. Он потратил часы, натаскивая ее на свирепых чиновников всех типов’.
  
  ‘Наверное, он такой же, как собака. Не такой крутой, каким ему нравится казаться миру’.
  
  Когда быстрого ответа не последовало, Уотерс оглянулся и увидел, что Смит все еще качает головой. Он спросил его, почему.
  
  Смит сказал: ‘Когда вы закончите бороться с леди-частными детективами, вы, возможно, решите перейти к более сложным соперницам. Я говорю вам сейчас, что есть два типа людей, которых вам следует избегать любой ценой – я использую ‘вы’ в общем смысле, а не в конкретном, так что вам не нужно обижаться.’
  
  ‘Я не такой. А эти два сорта такие?’
  
  "Пьяные ирландцы и путешественники". Возможно, мне следует распространить это на третью категорию, к которой относятся пьяные ирландские путешественники ’.
  
  ‘Почему именно они?’
  
  ‘Во-первых, их учат драться до того, как они научатся ходить, а во-вторых, они не чувствуют боли. Если ты не можешь остановить кого-то, причинив ему боль, есть только один другой способ ’.
  
  "Который из них?’
  
  ‘Ты должен убить их’.
  
  Подумав об этом позже, Уотерс пришел к выводу, что для одного детектива было странно говорить это другому.
  
  
  
  Когда они добрались до автостоянки у вокзала, Смиту, казалось, не хотелось заходить внутрь. Он уставился на приборную панель, и Уотерс проследил за его взглядом, но все, что он мог видеть, были цифровые часы – было ровно двенадцать дня.
  
  - В чем дело? - спросил Уотерс.
  
  ‘Полагаю, минута молчания. Сегодня утром хоронят моего друга’.
  
  Со Смитом были моменты, когда ты не спрашивал, но Уотерс не мог сказать, был ли это один из них; он решил, что теперь знает его достаточно хорошо, чтобы рискнуть.
  
  ‘Почему ты не пошел?’
  
  Мимолетная легкая улыбка подсказала ему, что ответ, если он его получит, может быть гораздо более сложным, чем вопрос, но в конце концов Смит только сказал: ‘Это далеко отсюда’, - а затем открыл дверцу машины.
  
  Детектив-инспектор Рив был в главном офисе с Сереной, Джоном Уилсоном и всей своей командой. Все обернулись, когда они вошли, и детективы были счастливее, чем они видели за последние пару дней.
  
  Она сказала: ‘Отличная работа, джентльмены. Мы ждем адвоката мистера Дэвиса. Он использует своего адвоката, так что будет небольшая задержка, которая в данном случае работает в нашу пользу. Мы разыскиваем господ Фитча и Стрит.’
  
  Майк Данн сидел у экрана компьютера, но повернулся, чтобы поговорить со Смитом.
  
  ‘Мы уже нашли Фитча – угадайте, где он живет’.
  
  Смит пожал плечами и сказал, что понятия не имеет.
  
  ‘Голтуэйз – чуть дальше по дороге от Дэвиса. Стрит нет в системе’.
  
  На этот раз у Смита появилась идея.
  
  ‘На участке в Лингхилле есть несколько путешественников по имени Стрит. Это должно быть честное слово, поскольку мы только что разговаривали с Бакстером ’.
  
  Рив отозвала двух сержантов в другую часть офиса, и Смит спросила ее, что произошло с Дэвисом, пока его и Уотерса не было дома.
  
  Она сказала: ‘Я назвала ему эти два имени – полагаю, именно поэтому вы им позвонили. Я сказала, что вскоре мы допросим их обоих, соблюдая осторожность, и ему это не очень понравилось. Я снова спросил, нужен ли ему адвокат, и он сказал "да". Я думаю, это о чем-то нам говорит. ’
  
  Уилсон сказал: ‘Так и есть. Это говорит нам о том, что он по уши в этом деле и хочет сначала выложить свою версию ’.
  
  Рив посмотрел на Смита и сказал: "Я бы зашел так далеко, что согласился с тем, что Фитч и Стрит знают достаточно, чтобы оправдать наше привлечение их к делу, мэм – Дэвис, очевидно, верит в это. Но мы все знаем, что вызов адвоката не всегда является признаком вины. Честно говоря, если и когда это случится со мной, я позвоню ему.’
  
  ‘Это всего лишь вопрос времени", - сказал Уилсон.
  
  Рив сказал после паузы: ‘Я согласен’.
  
  Смит внимательно осмотрелся, а затем полуобернулся, как будто собирался броситься к двери.
  
  Рив сказал: ‘Нет, ты дурак! Я имею в виду, я согласен с тем, чтобы задержать их обоих, если мы сможем их найти, а затем сразу же приступить к допросам сегодня днем. Я хочу, чтобы сегодня с этим разобрались хотя бы наполовину, иначе в конечном итоге нам придется бронировать ночлег и завтрак для всех людей, которых мы пригласили на собеседование. Джон, мы с тобой останемся с Дэвисом; Серена и Майк с Фитчем, - у Смит возникла нелепая идея, что она там немного сводит браки, – и если мы найдем Стрит, округ Колумбия, вы с Уотерсом возьмете его. Вы, очевидно, владеете этим языком.’
  
  ‘Мэм– в этом здании есть офицеры, которые могут истолковать это замечание как политически некорректное’.
  
  ‘Я прекрасно осведомлен об этом. К счастью, никого из них нет в этой комнате’.
  
  Но это ее немного обеспокоило, и затем она добавила: ‘Кроме того, глупо утверждать, что культурная и расовая идентичность не влияет на нашу статистику преступности ...’
  
  Смиту и Уилсону удалось обменяться весьма необычными взглядами. Детектив-инспектор, однако, еще не был удовлетворен.
  
  Она сказала: ‘Ну разве нет?’
  
  Уилсон - ‘Да, мэм’.
  
  Смит - ‘Совершенно верно, старший детектив-инспектор’.
  
  
  
  Детектив-суперинтендант Аллен появился через несколько минут, разговаривая с инспектором Ривом с осторожным оптимизмом – в этом не было ничего необычного, когда имело место потенциально позитивное развитие событий. Она отвела его к Джону Уилсону, где состоялась дальнейшая дискуссия, вероятно, о линии допроса, которую они предложили провести с Брайаном Дэвисом. Все детективы в комнате были заняты, щелкали клавишами – тоже шли разговоры, но Смит подумал, что в старые добрые времена по крайней мере часть из этого проводилась бы единой группой, а старший инспектор сводил воедино различные направления расследования; по крайней мере, они должны были знать, что может быть проведено три интервью, а не одно. В наши дни казалось, что общение с вашим жестким диском или сервером является вашей главной обязанностью, и что записывать то, что вы делаете, так же важно, как делать что-либо на самом деле. Что смешно, публика права, мы действительно тратим слишком много времени на то, чтобы возить столы с места на место… И пока я на грани абсурда, подумал он, просто зачем кому-то понадобилось тщательно стирать все отпечатки пальцев, кроме одного, с ручки этой лопаты, прятать орудие убийства за дверью в течение двух недель, а затем класть его туда, где его наверняка обнаружат? Никто в здравом уме не поступил бы так с собой. Он сталкивался со злодеями, которые хотели быть пойманными по разным причинам, но Брайан Дэвис, насколько Смит мог судить до сих пор, не был сложным типом. Итак, если он не сделал всего этого сам, это сделал кто-то другой… Но кто? И почему? И-
  
  ‘Констебль?’
  
  Он сделал еще один двойной дубль, на этот раз настоящий, зная о своей недавно приобретенной репутации рассеянного человека. Это было недавно, не так ли? Элисон Рив стояла у его стола.
  
  ‘Мэм?’
  
  ‘Полицейские забрали их обоих, они будут здесь через двадцать минут. Крис?’
  
  Она жестом пригласила Уотерса подойти к столу Смита.
  
  Давайте договоримся о некоторых общих направлениях допроса. Суперинтендант Аллен и я хотим провести короткий начальный сеанс, может быть, четверть часа, а затем здесь состоится собрание, где мы сравним результаты. Первое, что нужно сделать, это установить, где, по их словам, они были 17 го июня. Я хочу, чтобы другие люди сейчас пробежались по новым именам и поискали какие–либо связи с группой металлоискателей - я знаю, что это повторяется, но мы не можем игнорировать подготовительную работу над этим. Спасибо, констебль – это было намеренно. Да, Крис?’
  
  Уотерс умел приподнимать руку, чтобы задать вопрос, что делало его похожим на школьника ростом шесть футов и один дюйм. По какой-то причине, которую Смит не мог понять, это делало его весьма привлекательным для женщин.
  
  ‘Мэм. Прав ли я, полагая, что Дэвису еще ничего не сказали об истинной причине, по которой он здесь?’
  
  Рив взглянул на Смит, когда она ответила: ‘Да...’
  
  ‘Возможно, мы придаем слишком большое значение этому звонку адвоката. Возможно, они втроем плохо обращались с дикой природой, и это все, что нужно. Его вызвали к адвокату, потому что у него уже условный срок, мэм.’
  
  Рив прекрасно понимал, что все это дело по-прежнему представляло собой сплошную путаницу подобных возможностей.
  
  ‘Верно. Вот почему первоочередной задачей является установление их местонахождения на 17-е июня. Если, и это важное ‘если", они были в районе Эббифилдс той ночью, это, по крайней мере, делает их ключевыми свидетелями, если не лицами, представляющими значительный интерес. Если они смогут доказать, что были в другом месте, мы должны подойти к делу по-другому. Это дело ни в коем случае нельзя назвать простым , как, я уверен, констебль уже объяснил; например, у нас есть только слова мистера Бакстера, подтверждающие, что между тремя людьми, которых мы собираемся опросить, вообще есть какая-то связь. Алан Фитч и Леви Стрит должны чувствовать, что они очень помогают нам с нашими расследованиями на данном этапе – не более того. На мой взгляд, у нас действительно достаточно данных, чтобы задержать Брайана Дэвиса в случае необходимости.’
  
  Смит выглядел задумчивым, что часто могло нервировать людей. Рив поинтересовалась его мнением, и он ответил ей прямо.
  
  "Если Дэвис признается, что был в Эббифилдз в ту ночь, 17-го, что тогда?’
  
  ‘Это критический момент. Отпечатки пальцев на орудии убийства и поблизости? Не думаю, что в тот момент я смог бы удержать Джона Уилсона’.
  
  Но это всего лишь один снимок, снова подумал Смит, но ему не хотелось спорить перед Уотерсом. Вместо этого он просто сказал: ‘Даже со всеми остальными материалами ...’
  
  Рив посмотрела на них обоих, сначала на Смита, потом на Уотерса, а затем сказала: "Иногда нам приходится руководствоваться балансом вероятностей’.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Шестнадцатая
  
  Леви-стрит был двадцать один год. Его семья была путешественниками и несколько лет жила на этом участке в Лингхилле. Он даже посещал общественный колледж Лейк в течение одного или двух семестров, но почему-то не смог добиться признания в системе государственных экзаменов. В настоящее время у Леви не было постоянного источника дохода. И все же у него также не было судимости. Смит изучал экран перед собой и сделанные им записи, пока Стрит ждал, скрестив руки по другую сторону стола в комнате для допросов. Что-то, заключил Смит, не сходится.
  
  Не поворачивая головы, он взглянул на Стрит – слишком часто моргает, ведет себя жестко, когда вы обращаетесь к нему напрямую, но он продолжает смотреть на Уотерса, переводит взгляд на долю секунды и снова отводит. Уотерс играет Уилсона? Он проверил и увидел, что Уотерс ничего подобного не делал; Уотерс просто ждал, когда Смит начнет, и изо всех сил старался не выглядеть угрожающим – что, надо сказать, было для него несложно.
  
  ‘Итак, Леви, кстати, можно называть тебя по имени? Мистер Стрит, если ты предпочитаешь...’
  
  Мистер Леви Стрит пожал плечами, что было слишком театрально, чтобы быть убедительным.
  
  Итак, Леви. Спасибо, что пришел. Я детектив-сержант Смит, а это детектив-констебль Уотерс, и мы оба из здешнего полицейского участка, Кингз-Лейк-Сентрал. Это неофициальное интервью, и вы здесь добровольно, чтобы помочь нам в расследовании. Если что-то изменится во время интервью, я обещаю вам, что должным образом предупрежу вас.’
  
  Еще один взгляд на Уотерса, прежде чем Стрит спросила: "Что значит " измениться"? Предупреждение?’
  
  ‘Справедливый вопрос, Леви, поскольку ты новичок во всем этом. В настоящее время я бы сказал, что ты здесь как потенциальный свидетель преступления. То, что вы нам расскажете, может помочь нам обвинить кого-то еще в этом преступлении, и вас могут попросить явиться в суд и повторить то, что вы нам здесь рассказали – вот и все.’
  
  Фрагмент "явки в суд" вызвал у детектива-констебля легкое моргание, почти трепетание ресниц, и Смит подумал: "Ах, да, ну, я никогда этого не делал, что было абсолютной правдой".
  
  Стрит сказал: ‘Я не собираюсь обращаться в суд’.
  
  Смит сказал: ‘Хорошо, Леви. Я уверен, что до этого не дойдет, потому что ты, вероятно, не расскажешь нам ничего важного. Но я должен сказать вам, что если вы утаите что-то, о чем действительно должны нам рассказать, и мы узнаем об этом, это немного изменит ситуацию. Тогда вы можете превратиться из свидетеля в то, что мы называем общим подозреваемым – опять же, беспокоиться не о чем, потому что это в основном подразумевает, что вы тот, кого мы пока не можем исключить из нашего расследования. Если после этого вы начнете выглядеть так, как будто вы действительно можете быть во что-то вовлечены, вы станете конкретным подозреваемым и так далее… Но я всего лишь объясняю теорию, я уверен, что ни до чего подобного не дойдет, Леви.’
  
  Все это было сделано в дружеской, почти небрежной манере, как будто он рассказывал Стрит о лучшем способе полировки поверхностных царапин на кузове вашего автомобиля – кстати, он водит машину? Смит просмотрел экран и заметки, но там об этом ничего не упоминалось. Затем он посмотрел на Уотерса с другой вариацией приводящей в бешенство улыбки, которую невозможно было понять, и которая беспокоила бы вас, пока не стала понятной.
  
  ‘Итак, Леви, давай начнем с самого простого. Где ты был ночью 17 июня этого года?’
  
  
  
  В конце концов, этот вопрос оказался не таким уж простым, как и остальные. Он не мог вспомнить, где был три недели назад, не час за часом – как он должен был помнить все это? С невозмутимым лицом Смит спросил его, ведет ли он дневник, и Стрит ответил, что нет. Как насчет блога или чего-то в этом роде? Или он поддерживал страницу Facebook в актуальном состоянии – записал бы он это там? Что записал, спросил Стрит. Где вы были в ночь на 17-ечисло… Как я уже сказал, я не могу вспомнить. Он думал, что, возможно, встречал кого-то по имени Брайан Дэвис, но не мог вспомнить, когда и где; когда его немного подтолкнули к этому, он сказал, что, возможно, это было недавно, но… Он не мог вспомнить наверняка.
  
  С болезненно яркой улыбкой Смит сказал: ‘Хорошо, Леви. Очевидно, мы начали не с той страницы. Давай вернемся на пару глав назад. Ты можешь подтвердить для меня свой нынешний адрес? Я должен предупредить вас, что если вы скажете, что не можете вспомнить этот эпизод, мне, возможно, придется запросить некоторые медицинские анализы.’
  
  В этот момент дверь открылась. Это был Джон Уилсон, и он поманил Смита в коридор.
  
  Она только что передала Дэвису часть печатных свидетельств, и он собирается петь. Она хочет услышать его первоначальное заявление, а затем мы втроем встретимся в ее кабинете – примерно через десять минут, по ее подсчетам. Она приостанавливает два других интервью, пока мы не услышим то, что Дэвис собирается сказать перед нами. Ее офис через десять минут", - и затем Уилсон ушел, поджав хвост, а Смит был полностью и правдиво проинформирован.
  
  Он заглянул в комнату для допросов через стеклянную панель в двери. То, что она делала, имело смысл и могло сэкономить им много времени – обычная практика использовать то, что говорит тебе один подозреваемый, чтобы раскрыть других, так что они могли бы сначала послушать, что скажет Дэвис. Но что бы это могло быть? Теперь он знает об отпечатке пальца, но сказала ли она ему, на чем он? Смит не сделал бы этого – он бы изначально сообщил Дэвису, что у них есть убедительные улики судебной экспертизы, и позволил бы ему беспокоиться о том, что это может быть, по крайней мере, несколько минут. Чем больше подозреваемые волнуются, тем больше ошибок они совершают. А теперь он собирается петь, сказал Уилсон, но о чем?
  
  Смит вернулся в комнату и попросил Уотерса выйти – все это было сделано тихим голосом, покачиванием головы и серьезным видом, просто чтобы еще немного обеспокоить Стрит. Затем он рассказал Уотерсу, что происходит.
  
  Уотерс спросил: ‘Что ты хочешь, чтобы я сделал, констебль?’
  
  ‘Оставайтесь с ним здесь. Не вмешивайтесь в это дело. Просто перекиньтесь с ним парой слов, расслабьте его - знаете, немного поболтайте с ним".
  
  ‘Немного поболтать с ним?’
  
  ‘Да, вы знаете, хороший полицейский, плохой полицейский’.
  
  ‘Верно...’
  
  Уотерс не выглядел полностью убежденным, но Смит знал, что он, как всегда, сделает все возможное – жаль, что это не было записано. И ему снова пришлось задаться вопросом, действительно ли университетское образование - это все, о чем говорят. Похоже, у них не так уж много жизненного опыта; Уотерс пока понятия не имел, насколько сильно Леви Стрит хотелось бы, чтобы молодой высокий светловолосый детектив-констебль успокоил его.
  
  Испытывал ли Смит хотя бы укол вины? Что ж, когда он подумал, что, возможно, вот-вот почувствует нечто подобное, он просто напомнил себе об этом одноразовом сосуде для мочи. Затем он посмотрел на часы: семь минут – как раз время, чтобы налить Чарли чаю и устроить нечто подобное для другого негодяя, того, кто, несомненно, придумал всю эту схему. Она заслуживала чего-то особенного.
  
  Брайан Дэвис во всем признался. Они втроем - он сам, Алан Фитч и Леви Стрит - отправились в район Лоукер, в хорошо известное барсучье логово, с собаками и снаряжением, необходимым для поимки барсука с целью его травли. В ту ночь, о которой идет речь, в понедельник, 17-го июня, они потерпели неудачу, но он был готов признать, что предпринял попытку, полностью осознавая, что нарушает закон, в частности Закон о защите барсуков 1992 года. Смит спросил, сообщил ли Дэвис эту деталь, и он сообщил – адвокат хорошо проинформировал своего клиента.
  
  Они втроем снова сидели в кабинете Рива, и было почти время обеда. Она сказала: ‘Итак, у нас там Дэвис, который, по его собственному признанию, уже совершил преступление. Можно утверждать, что это дает ему мотив – заставить замолчать любого, кто был свидетелем этого. Это то, что могло произойти. У нас есть его отпечатки – извините, отпечаток – на оружии, из которого в ту же ночь был убит Марк Рэндалл в паре сотен ярдов от нас. Когда мы вернемся, я собираюсь показать ему лопату – или фотографии – и спросить, принадлежит ли она ему; на случай, если вам интересно, констебль, хотя он знает об отпечатке, он не знает, на чем он был – или, по крайней мере, мы ему этого не сказали. Он, конечно, мог бы догадаться. Я начинаю думать, что Дэвис поступает довольно умно. Признание в том, что он копал землю под барсуков, объясняет его пребывание в Эббифилдс и наличие у него лопаты. Если двое других сейчас рассказывают истории, подтверждающие его, и все они отрицают какие-либо знания о том, что случилось с Рэндаллом, что это нам дает?’
  
  У Смита не было немедленного ответа; этот и подобные вопросы последние несколько дней жужжали в его голове, как рой потерянных пчел, но Уилсона, казалось, это не беспокоило – на самом деле он был более чем когда-либо убежден, что теперь убийцы Марка Рэндалла сидят в Кингз-Лейк-Сентрал.
  
  Уилсон сказал: ‘Мэм, я знаю, что это немного банально", – Смит почти не пытался скрыть своего удивления от этой внезапной демонстрации лексической ловкости, – "но они бы так сказали, не так ли? Теперь, когда мы знаем, что они присутствовали втроем и какова природа предприятия, мы пока не можем быть уверены, кто нанес удар. Но отпечаток является окончательным. Прокуратура может пойти на совместное предприятие, и если мы сможем предъявить обвинение и задержать этих людей, по крайней мере, один из них все выложит. А как насчет ребенка-путешественника? ’
  
  Уилсон посмотрел на Смита, ожидая ответа.
  
  ‘Возможно. Пока мы разговариваем, Уотерс включает свое обаяние.… Я согласен, что нужно привести доводы, но все возвращается к окровавленной лопате. Я знаю, ты готов согласиться с тем, что все, кто искал это, плюс различные прохожие две недели страдали своего рода коллективной близорукостью, но я не такой, Джон. Где это было – загорать на пляже Майорки?’
  
  Уилсон выглядел раздраженным из-за того, что они снова оказались здесь, и было невозможно угадать склонности детектива-инспектора; когда-то давно он бы знал, что она сделает, потому что он обучал ее, но это было давно.
  
  Смит сказал: ‘Посмотрите на это с другой стороны. Если бы мы нашли лопату в ходе первоначального поиска, у нас все равно остались бы некоторые проблемы – кто вытер черенок почти начисто? Почему только один отпечаток? Помня об этом, как нам показать, что именно Дэвис ударил Рэндалла этим оружием? Если бы у каждого обвиняемого был отдельный адвокат – а у них был бы – нам было бы сложно ответить на эти вопросы, но у меня не было бы проблем с этим. Но мы не нашли этого в первоначальном поиске. Бегун трусцой – и не какой–нибудь старый бегун - наткнулся на нее почти три недели спустя, она лежала под открытым небом практически на виду у пешеходной дорожки общего пользования. Кто поместил это туда? И зачем? Можете ли вы представить, что королевский судья собирается сделать с этим в открытом судебном заседании? Они будут продавать билеты на ужин Ассоциации юристов, а возле здания будет киоск с хот-догами.’
  
  Рив сказал: "Я думаю, что это равномерно сбалансировано. Я думаю, что то, что Дэвис только что сказал нам, правда, но не вся правда. Если мы будем чрезмерно осторожны, нам придется столкнуться с перспективой освобождения троих подозреваемых, которые находились в нескольких ярдах от тела и у которых был мотив для нападения на Рэндалла – я думаю, Джон что-то заподозрил. И на использованном оружии есть отпечаток большого пальца одного из этих подозреваемых. Констебль – Я принимаю вашу точку зрения относительно защиты, но до этого еще месяцы. Если мы арестуем и предъявим обвинение хотя бы одному из них, держу пари, что это приведет к событиям, которые укрепят дело, когда оно, наконец, дойдет до суда.’
  
  Уилсон откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и сказал: "Совершенно верно, мэм’.
  
  Чрезмерно осторожен? Возможно, так оно и было, но, если подумать, ей повезло; Смит не могла вспомнить ни одного дела, в котором ее держали над углями на глазах у судьи и присяжных. Конечно, это можно списать на здравый смысл, а не на удачу… Но Смит пережил это и не собирался повторять, если бы мог. Боже мой – только представьте, если бы это была Глория Баттерфилд, королевский адвокат!
  
  Он сказал: ‘Вам решать, мэм. Определенно, пришло время взять лопату и посмотреть, что Дэвис думает об этом, и мы могли бы также раскрыть, что это источник отпечатка, особенно если он говорит, что он принадлежит ему. Я согласен, что ему нужно кое-что объяснить.’
  
  Она сделала паузу, ожидая и, вероятно, ожидая большего. Когда ответа не последовало, она улыбнулась и повернулась к Уилсону.
  
  ‘Хорошо, Джон. Мы вернемся к Дэвису через пятнадцать минут. Остальные интервью приостановлены до тех пор, пока мы не обсудим, что он нам рассказывает, а что нет. Мне нужно, чтобы все было готово для первого звонка в CPS.’
  
  Казалось, что на этом они закончили, но Смит хотел сказать еще кое-что.
  
  ‘Гарет Стоун? Я знаю, что легко забыть об арестованных в камерах, я делал это сотни раз, но я думаю, что мы должны снять с него арест, съесть бутерброд с беконом, чашку чая и подвезти домой, если только мы не собираемся предъявить ему обвинение в умышленном вторжении на частную территорию.’
  
  Рив сказал: ‘Джон, позаботься и об этом, ладно?’
  
  ‘Да, мэм’. А затем он одарил Смита одним из тех взглядов, которые говорят: "Я что, должен все здесь делать? – и не получил в ответ абсолютно ничего.
  
  
  
  ‘Итак, как у вас с Леви?’
  
  Они вернулись в главный офис, Смит сидел за своим столом, а Уотерс прислонился спиной к его собственному, засунув руки в карманы брюк. Серена Батлер сидела у своего экрана и печатала, ожидая возобновления небольших интервью.
  
  Уотерс сказал: "Он определенно немного расслабился, когда вас не было в комнате. Я не стал заниматься этим делом, как вы и предлагали. Честно говоря, я удивлен, что он вообще замешан в жестоком обращении с животными’.
  
  ‘В самом деле? Почему?’
  
  ‘Он просто не похож на такого, если такое вообще существует. Он немного говорил о машинах – сказал, что ремонтирует "Мерседес" с мягким верхом. А вы обратили внимание на его одежду? Он носит дизайнерские ярлыки – я не думаю, что они подделки.’
  
  Смит сказал: ‘Хорошее наблюдение, констебль Уотерс. Мягкотелый, говоришь ты.… Очевидно, он сильно влюбился в твою рутину хорошего полицейского. Как вы думаете, было бы лучше, если бы я пока не вмешивался в это?’
  
  Он видел, что глаза Серены оторвались от экрана – она слушала разговор и подозрительно смотрела на Смита. При обычных обстоятельствах к ее радару нельзя было придраться, он должен был это признать.
  
  Уотерс сказал: ‘Мы не записываем, поэтому все, что он сказал, может быть оспорено позже, если будет присутствовать только один из нас, констебль’.
  
  ‘Да, да, это совершенно вылетело у меня из головы. Тогда мы просто оставим его тушиться на некоторое время. Инспектор Рив попросил меня посмотреть прямую трансляцию следующего интервью с Брайаном Дэвисом – это мог бы быть захватывающий эпизод в давно идущей мыльной опере "Кингз-Лейк-Сентрал". Вы тоже можете прийти и посмотреть на это. Самое время вам предложить несколько ярких идей по этому поводу.’
  
  Когда они уходили, Уотерс говорил: ‘Форди непреклонен в том, что они обыскали этот район должным образом, так как же ..."
  
  
  
  Серена Батлер смотрела им вслед и гадала, что задумал Смит; он никак не мог забыть, что интервью с Леви Стрит еще не записывалось. И что это была за устаревшая чушь о рутине "хороший полицейский, плохой полицейский"? Уотерс был более разборчивым в уличных делах, чем раньше, но временами в нем все еще чувствовалась определенная непосредственность – ему было весело в полицейском участке, но тревожно там, среди гиен и шакалов.
  
  На ее телефоне зажужжало сообщение. Это был Майк Данн, внизу, в столовой, сообщавший, что их собственное интервью с Аланом Фитчем все еще откладывается – Майк должен знать то, что она уже знала. Он писал ей смс ради этого? Возможно. Они хорошо ладили, и ни у кого из них не было неподходящего момента в жизни, чтобы проводить какое-то время вместе в обществе, но она уже была там и занималась всеми этими отношениями на работе, не так ли? Это действительно закончилось очень плохо – именно по этой причине она сегодня сидела здесь в качестве детектив-констебля, а не где-нибудь еще в качестве детектив-сержанта. Не то чтобы это был плохой концерт; на самом деле, далеко не так. Все могло обернуться гораздо хуже. Элисон Рив действительно поддерживала меня, а Смит был, ну, не из тех линейных менеджеров, которых она, скорее всего, забыла бы в спешке. Здесь она многому научилась и многое поняла; если ей когда-нибудь снова захочется получить повышение, у нее, возможно, будет больше шансов после этого.
  
  Она отправила Майку сообщение, в котором говорилось, что он может, если захочет, принести ей кофе по дороге на работу, написав "работа" заглавными буквами, за которыми следовала пара восклицательных знаков, а затем вернулась к своим записям интервью. Это, например, было тем, что она переняла у Смита, - тщательное ведение записей обо всем, каким бы тривиальным это ни казалось. Писать пока было особо нечего – Алан Фитч казался профессионалом по сравнению с Леви Стрит, который был молод, любил машины с мягким верхом и дизайнерское снаряжение… Ах, может быть, так оно и есть. Ты злобный ублюдок, Смит! Кто еще может быть замешан в подобной шутке?
  
  Ее телефон снова зазвонил. В этом-то и была проблема: мужчины не знают, где провести черту, и если ты проявляешь малейший интерес, они…
  
  Сообщение было не от Майка Данна. Оно было длинным и, очевидно, отправлено по ошибке, предназначалось кому-то другому, как она думала, пока не дочитала до конца. Затем она оглядела офис, прежде чем перечитать его еще несколько раз, просто чтобы убедиться.
  
  Рад, что наконец нашел вас. Нам потребовалось немало времени. Нам так понравился ваш визит в Velvet Club несколько месяцев назад. Мы часто смотрим имеющуюся у нас запись, на которой вы с коллегой-офицером посещаете наше заведение, и нам интересно, что об этом подумают бульварные газеты. Записи с камер наблюдения, конечно, подлинные, но удивительно, что умные молодые люди могут делать с компьютерными изображениями в наши дни, не так ли? То, что вы оба вытворяли, даже не подозревая об этом! В любом случае, мы очень рады, что у нас есть друг в полиции. В качестве демонстрации того, насколько мы серьезны, копия записи вскоре будет оставлена в Кингс-Лейк. Будем надеяться, что вы найдете ее раньше, чем кто-либо другой! Мы скоро снова свяжемся с вами. С нетерпением жду возможности поработать с вами, детектив-констебль Батлер. Как весело!
  
  Сохраняйте спокойствие и оглядывайтесь по сторонам – никто не смотрит, никто не замечает, как кровь медленно отливает от ее лица. Она вспомнила расследование исчезновения Джеймса Белла. На внешней стене клуба были камеры наблюдения, когда она стояла там со Смитом, притворяясь мистером и миссис Смит; они заметили их, и, вероятно, внутри было больше, хотя в то время она их не заметила, охваченная волнением от самой странной работы под прикрытием, которой она когда-либо занималась. Затем они посидели в баре и разговорились с некоторыми участниками группы, посидели и поболтали с Мэрион, женой Дональда Макфарлейна. Смит был уверен, что именно он стоит за убийством Белла, но они никогда и близко не подходили к тому, чтобы арестовать его, не говоря уже о предъявлении обвинения. Кто-то настолько умный был более чем способен на подобную угрозу шантажа. Но чем именно они занимались, если хотели заполучить ‘друга’ в полицейской службе? Смит всегда считал, что убийство Белла было связано с местью мужа, наставившего рога, но что, если здесь замешана какая-то организованная преступность? Это может привести к угрозе, подобной той, что сейчас находится вверху списка ее сообщений.
  
  Это могло быть не более чем угрозой, своего рода розыгрышем. Одна часть ее говорила немедленно найти Смита и сказать ему, пусть он сам разбирается с этим. Но если бы это была шутка, он бы присоединился к общему смеху, и она выглядела бы такой же наивной, как Уотерс. И все они к настоящему времени знали ее историю, ее связь с женатым старшим офицером на другом участке. В карьере любой женщины достаточно одного сексуального скандала. Если бы эти люди действительно создали какой-нибудь цифровой порнофильм-катастрофу, наложив ее лицо – и даже, не дай Бог, лицо Смит – на переплетенные тела других людей, уровень смущения нужно было бы измерять с помощью счетчика Гейгера. Если такая вещь действительно существовала, никому другому не должно быть позволено увидеть ее до того, как это сделает она сама.
  
  "Скоро будет оставлено на Кингз-Лейк"? Они имели в виду полицейский участок, не так ли? Где? Оно уже в здании, лежит на чьем-то столе и ждет, когда она его найдет? Как суперинтендант Аллен получает свой пост каждый день? Но если бы они хотели использовать это против нее, не имело бы смысла, чтобы кто-то другой получил его первым, так что прекрати паниковать, Серена. Они хотели, чтобы она увидела это, она одна, чтобы они могли опереться на нее, превратить ее в согбенного полицейского… Этого не происходило, но ей нужно было найти кассету, взглянуть на нее и не обращать внимания на ужасы; там могли быть подсказки относительно того, откуда она взялась, они обязательно должны были быть…
  
  ‘Ты в порядке?’
  
  Майк Данн был там с двумя упаковками кофе и двумя датскими пирожными. Она кивнула немного чересчур энергично.
  
  ‘Только ты выглядел немного обеспокоенным. Что-то в чемодане?’
  
  ‘Нет! Совсем ничего. Спасибо за кофе’.
  
  ‘Без проблем...’
  
  Он явно намеревался сесть на место Уотерса и поболтать, а она не могла этого допустить, не сейчас. Она сказала ему, что была занята на несколько минут, должна была закончить это до того, как они снова возьмут интервью, и что она скоро встретится с ним. Майк Данн ушел, и она поняла, что он был искренне разочарован, что только ухудшило ситуацию, если это вообще возможно. Ей нужен был план до возвращения констеблей; пытаться что-либо скрыть от него было кошмаром.
  
  На ее столе зазвонил внутренний телефон, и она подпрыгнула, а затем была вынуждена осторожно оглядеться, не заметил ли кто-нибудь.
  
  ‘Это детектив-констебль Батлер?’
  
  Это был сержант Чарли Хиллс, и голос у него был сердитый – обычно он не называл ее иначе, чем по имени. Она сказала, что это детектив-констебль Батлер, и спросила, чем она может помочь.
  
  ‘Что ж, ты можешь перестать относиться к этой стойке регистрации как к общественному удобству. То, что так делает твой босс, не означает, что все приспешники тоже могут ’.
  
  ‘Извини, Чарли, я...’
  
  ‘Сержант Хиллс’.
  
  Боже, он был действительно раздражен.
  
  ‘Извините, сержант Хиллс, но я не понимаю, что вы имеете в виду – общественное удобство?’
  
  ‘Иногда все, что я делаю, это принимаю окровавленные сообщения в штатском, а потом у меня крадут чай и печенье ради этой привилегии. Теперь, похоже, я еще и гребаное подпочтамтское отделение ’.
  
  ‘Извините, все еще без понятия ...’
  
  Она поморщилась и стала ждать, когда ей откусят еще одну часть тела.
  
  ‘Отлично! Играй по-своему! Я скажу по-быстрому! Ты ждешь посылку, потому что она уже ждет тебя на моем столе’.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Семнадцатая
  
  Когда она подошла к стойке, Чарли разговаривал по городскому телефону. Он взглянул на нее, а затем продолжил разговор, который, казалось, касался, прежде всего, скотобойни и забоя ягнят – она творила свое заклинание в униформе и с содроганием вспоминала случайную, а порой и ужасную природу вещей, с которыми им приходилось сталкиваться в повседневной жизни. Нет, она не могла вернуться к этому, не после того, как стала детективом.… Признай это, сказала она себе, когда телефонный разговор затянулся, – ты любишь эту работу. Нет ничего другого, в чем ты была бы хотя бы вполовину так хороша, и теперь, в очередной раз, ты рискуешь это потерять. Как ты это делаешь, глупая женщина?
  
  На прилавке не было никаких признаков наличия какого-либо пакета; если бы он там был, она могла бы просто взять его, помахать рукой с извинениями и ретироваться в туалет. Позади Чарли был стол с различными бумагами, информационными листовками, картотеками и велосипедным сиденьем, но там тоже ничего не было видно. Она попыталась поймать его взгляд, но дежурный сержант, казалось, был поглощен. Несмотря на свои опасения, она послушала, и Чарли сказал: "Я могу только представить, каким стрессом это, должно быть, было для них"… Да, я знаю, что это долгое ожидание, но иногда таких вещей нельзя избежать. Боюсь, что мы должны следовать надлежащей правовой процедуре… Да, сэр, я уверен, что справедливость, как говорится, восторжествует.’
  
  Справедливость восторжествует? Для "Мертвых овец"? До нее доходили слухи, что Чарли Хиллс время от времени участвовал в местном любительском театральном обществе, но это звучало как действительно плохо написанный сценарий мыла. Теперь он наблюдал за ней и слушал голос на линии – просто слушал, казалось, целую вечность, прежде чем положить трубку, не сказав больше ни слова звонившему.
  
  Он поднял брови и сказал Серене: ‘Да?’
  
  Она просто должна была игнорировать его плохое настроение – на карту были поставлены более важные дела.
  
  ‘Где посылка, сержант Хиллс?’
  
  ‘Какая посылка?’
  
  ‘Тот, по поводу которого ты звонил мне меньше пяти минут назад’.
  
  Какое-то узнавание озарило его большое круглое лицо, и он начал озираться по сторонам, нахмурившись – он забыл, что с ним делал. Ей приходилось контролировать дыхание и подавлять желание схватить старика за голову. Не говоря уже о добровольном продлении службы в полиции; выход на пенсию должен быть обязательным в пятьдесят.
  
  Чарли сказал: ‘Хорошо, понял. Это на столе в бэк-офисе. Я положил это туда для сохранности. Проходите. И просто помните, что я здесь достаточно занят и без предоставления услуг почтового ящика.’
  
  ‘Да, сэр’.
  
  Он посторонился и позволил ей пройти через старомодную откидную створку прилавка. Она уже почти добралась до подсобки и могла разглядеть посылку на столе, маленькую картонную коробку, когда Чарли Хиллс сказал: ‘Минутку. Это для бизнеса или для удовольствия?’
  
  На мгновение она была ошеломлена; коробка, казалось, была закрыта. Почему он спросил об этом? Она должна была дать правильный ответ, но не была уверена, каким он может быть.
  
  ‘Это работа, сержант. Я не собираюсь доставлять сюда посылки с Amazon, что бы вы ни думали’.
  
  Теперь Чарли был более обычным, деловым человеком.
  
  ‘Вполне справедливо. Но если это работа, вам лучше открыть ее там. Безопасность, охрана здоровья и техники безопасности… И правила доказывания, если это что-то, что может быть использовано в деле ’.
  
  Телефон зазвонил снова, Чарли выругался и отвернулся, чтобы разобраться с ним. Если она поторопится, то сможет все исправить здесь, пока он занят. Конечно, это был бы компакт-диск, вот и все - она могла бы помахать им перед носом дежурного сержанта, показать, что он безвреден – если только – и сбежать с ним. Беглый взгляд, чтобы увидеть, что они сделали, а затем она отправится в Вашингтон.
  
  Когда она взяла ее, то подумала, не была ли осторожность Чарли, в конце концов, разумной. Это была маленькая квадратная коробочка – очень легкая, но наверняка компакт-диск или DVD поместились бы в конверте или одноразовом пакете? Письмо было полностью и официально адресовано ей самой в Центральном полицейском участке Кингз-Лейк, но почтовых расходов не было – значит, его доставили вручную. Там будут камеры видеонаблюдения, и Чарли, возможно, скажет что-нибудь полезное, если дойдет до этого. Она пожала ее, но никакого движения не последовало. Что именно ей прислали? Чарли все еще разговаривал у нее за спиной, поэтому она просунула гвоздь под ленту и осторожно открыла верхние клапаны. Смятая коричневая бумага, используемая в качестве защитной упаковки… Она достала то, что это было, и сняла бумагу, обнаружив, что держит в руках одноразовую картонную формочку для тапочек объемом 1,3 литра. Она перевернула ее и, конечно же, там была этикетка, которую она приклеила на место.
  
  За пределами маленькой комнаты послышались голоса, сначала голос Смита.
  
  ‘Где она, сержант?’
  
  А затем Чарли Хиллс: ‘В подсобке, сержант’.
  
  В дверях появился Смит. Он посмотрел на то, что она все еще держала перед собой двумя руками, как чашу на церковной службе, и сказал: "Вам так понравилась моя, что вы решили заказать такую же для себя? Хороший выбор, детектив Батлер. Он подходит к вашим волосам ...’
  
  А еще из него получилась удивительно эффективная летающая тарелка.
  
  
  
  Когда кошка наблюдает за полевкой или землеройкой в траве, двигаются только глаза – все остальное животное застыло, сосредоточенное до игольчатой точки концентрации. Ничто другое во вселенной не имеет значения, кроме момента захвата. Уотерс думал об этом, наблюдая, как Смит смотрит на видеоэкран. Детектив-инспектор Рив предпринял заранее определенные, логичные шаги в ходе допроса, которые привели интервью к этому моменту; Дэвис признал, что лопата выглядела как принадлежащая ему, что, вероятно, так и было, и только тогда Смит тихо сказал, скорее себе, чем Уотерсу: "Вы могли бы спросить его, где сейчас находится эта конкретная лопата, мэм", но она этого не сделала. Она пошла другим путем.
  
  ‘Спасибо тебе за честность в этом, Брайан’.
  
  Дэвис выглядел немного удивленным.
  
  ‘Это всего лишь лопата. Я уже рассказывал вам, что я с ней делал’.
  
  Рив сказал: "Боюсь, что эта конкретная лопата - гораздо больше, чем просто лопата’.
  
  Тогда пробел; только те, кто присутствовал на подобных интервью по обе стороны стола, понимают силу такого молчания. Лучшие представители искусства задавать вопросы обладают врожденным чувством такта, присущим великим музыкантам или комикам.
  
  И после этого: ‘Тебе что-нибудь говорит имя Марк Рэндалл, Брайан?’
  
  Дэвис посмотрел на адвоката, худого, лысого мужчину в очках лет пятидесяти, которого Смит не узнал, прежде чем ответить.
  
  ‘Я не знаю никого с таким именем’.
  
  Все еще не отрывая взгляда от экрана, Смит сказал: "Большинство людей сказали бы, что никогда о нем не слышали’.
  
  На видеозаписи Уотерс мог видеть, что инспектор Рив тоже уловил ответ, и у него на мгновение возникло сомнение, что у него когда-нибудь появится такая проницательность; ни Смит, ни Рив не учились в университете, но она у них была, а Мэгги Хендерсон, которая бросила все это, чтобы завести ребенка, и к которой все они, казалось, испытывали величайшее уважение как к интервьюеру, работала в супермаркете до того, как поступила на службу в полицию.
  
  Рив сказал: ‘Это не совсем ответ на вопрос, который я задал, Брайан. Тебе не обязательно знать его, чтобы слышать о нем, не так ли? Слышали ли вы имя Марк Рэндалл до того, как я вам его назвал?’
  
  Дэвис ответил не сразу. Смит повернулся к Уотерсу и сказал: "Я думаю, у него есть идея, о чем идет речь. Можно сказать, что он подготовил защиту и теперь обсуждает, "да" или "нет" лучше всего подходит к ней.’
  
  ‘Значит, вы думаете, что он лжет?’
  
  ‘Не все так просто. У меня такое чувство, что мистер Дэвис хочет сказать нам правду, но боится, что мы ему не поверим. Хотя он определенно слышал имя Марк Рэндалл’.
  
  Затем Дэвис сказал: ‘Да’.
  
  Смит покачал головой: "Видите, это был лучший выбор? Теперь он выглядит немного глупо, давая первый ответ: “Я не знаю никого с таким именем”. Он выглядит глупо, потому что пытался быть умным. Трудно быть умным, если ты им не являешься; с таким же успехом можно быть честным вместо этого ...’
  
  Рив сказал: ‘Спасибо. Не могли бы вы сказать мне, в каком контексте вы слышали имя Марк Рэндалл?’
  
  ‘А?’
  
  Адвокат наклонился к Дэвису и объяснил. Затем Дэвис сказал: "Я думаю, так звали парня, которого нашли в поле недалеко от Лоукра’.
  
  Джон Уилсон заговорил впервые: "Найден мертвым в поле недалеко от Лоукра’.
  
  Рив спросил: ‘Откуда ты случайно знаешь имя убитого, Брайан?’
  
  ‘Это было в новостях’.
  
  ‘Вы когда-нибудь встречались лично с Марком Рэндаллом?’
  
  ‘Нет’.
  
  Уилсон спросил: ‘Ты хорошо информированный человек, Брайан? Ты смотришь новости каждый день? Или тебя особенно заинтересовала эта история?’
  
  Уотерс увидел, как нахмурился и поджал губы Смит, и почувствовал неодобрение. Смит взглянул на него и ничего не сказал. Антагонизм между двумя сержантами был хорошо известен, но Смит всегда предоставлял Уотерсу самому делать выводы о том, как они оба совершенно по-разному подходят к работе детектива. Дэвис не ответил Уилсону, и Рив снова приступил к допросу.
  
  - Брайан, оставим на минутку мистера Рэндалла в стороне; ты сказал нам, что, по твоему мнению, лопата на фотографиях принадлежит тебе. ’ Она подождала, и Дэвис осторожно кивнул. ‘В таком случае, не могли бы вы сообщить мне, где находится лопата в данный момент времени?’
  
  Смит опустил голову и прикрыл глаза пальцами одной руки. Уотерс прошептал, как будто люди на экране могли услышать, что его прервали– ‘В чем дело? Это плохой вопрос?’
  
  ‘Нет, просто ужасающая фраза. Что значит “В данный момент времени"? Что плохого в том, чтобы сказать “сейчас"?"
  
  Дэвис выглядел все более неуютно – они достигли критической точки в интервью, и он это знал. Он не мог сказать, что она была дома, потому что у полиции была ее фотография; он мог сказать ‘Я не знаю’, или "я потерял ее", или "я одолжил ее кому-то", или "кто-то украл ее’, или что-то в этом роде. Но вклад Уилсона в интервью ясно дал понять, к чему все это клонится.
  
  ‘Я не знаю. Недавно я потерял лопату – возможно, это та самая’.
  
  Рив кивнул Дэвису сочувственно, почти печально, и сказал: ‘Сейчас я показываю мистеру Дэвису вторую фотографию той же лопаты, которая, по его словам, ранее принадлежала ему’.
  
  Пока она доставала фотографию из своей папки, Джон Уилсон сказал: ‘Прав ли я, Брайан, если думаю, что ты не можешь вспомнить, где потерял эту лопату?’
  
  Дэвис снова не ответил.
  
  Рив положила фотографию на стол перед Дэвисом и адвокатом, не торопясь поворачивая ее нужным для них образом.
  
  ‘Это вид сзади той же лопаты – ранее я показывал вам вид спереди. Вы видите эти более темные отметины? Можете ли вы вспомнить, присутствовало ли что-нибудь подобное, когда лопата была у вас в последний раз?’
  
  Дэвис покачал головой, и Рив попросил его ответить вслух для протокола. Он сказал, что не может вспомнить никаких подобных отметок.
  
  ‘Ты знаешь, что это за отметины, Брайан?’
  
  Он сказал, что нет, но было ясно, что он сделал довольно верное предположение.
  
  ‘Это засохшие пятна крови. Кровь принадлежала Марку Рэндаллу. Мы уверены, что этой лопатой убили Марка Рэндалла. Можете ли вы предложить нам какое-либо объяснение того, как эти пятна крови оказались на лопате, которая, по вашим словам, принадлежала вам?’
  
  Смит сказал: ‘Следи за адвокатом, Крис. Ему не нравится, как это происходит. Он...’
  
  Прежде чем Смит успел закончить предложение, заговорил адвокат.
  
  ‘Инспектор, мой клиент согласился на собеседование по поводу возможного преступления, которое совершенно не связано с тем, которое вы сейчас расследуете. По крайней мере, вы должны дать мне, без предубеждения, еще немного времени, чтобы обсудить это новое дело с мистером Дэвисом. Есть ли что-нибудь еще, что вы готовы раскрыть, прежде чем я это сделаю? ’
  
  Смит сказал: ‘Он довольно хитер. Он мог бы просто попросить приостановить интервью, но он хотел, чтобы пункт о раскрытии информации был занесен в протокол. Боссу нужно уступить в этом вопросе сейчас ’.
  
  Она так и сделала, ответив, что на данный момент дальнейшего раскрытия не будет (Смит был благодарен, что она не добавила “вовремя”) и спросив, как долго они хотели бы посовещаться. Адвокат сказал, что пятнадцати минут будет достаточно, и интервью было прервано.
  
  Комната для допросов находилась всего через две двери, но прошло пять минут, прежде чем появились Рив и Уилсон – Смит гадал, кому из них понадобилось время для просмотра, прежде чем говорить с ним о том, что он смотрел. Рив вошел в комнату звукозаписи и просто сказал: ‘Ну?’
  
  Смит сказал: ‘Он обеспокоен, но не совсем удивлен, и я предполагаю, что именно поэтому здесь находится адвокат. Если вы пришли добровольно, чтобы помочь в расследовании жестокого обращения с животными, у вас ведь обычно нет с собой портфеля, не так ли? Я не знаю адвоката. Откуда он? ’
  
  Уилсон сказал: ‘Это действительно имеет значение?’
  
  Рив открыла свои записи и нашла ответ – ‘Висбеч’.
  
  Смит все еще обращался к Риву, но все четверо присутствующих знали, что речь идет об Уилсоне: ‘Это всего лишь пятнадцать миль. К тому времени, как он оформит все документы, поцелует секретаршу на прощание, разберется с пробками в пятницу днем, найдет место для парковки и распишется здесь, проходит от сорока пяти минут до часа. Сколько времени прошло между звонком Дэвиса и его кратким появлением? Если ни у кого здесь нет ответа, мы можем узнать у администратора ...’
  
  Элисон Рив ждала ответа от Уилсона – он нес непосредственную ответственность за интервью Брайана Дэвиса. Несмотря на недавно возродившийся энтузиазм Уилсона по отношению к работе, сейчас в нем чувствовалась знакомая угрюмость, когда он сказал: "Около пятнадцати минут, мэм’.
  
  Смит сказал: "Может быть, он был в городе, обедал со своим бухгалтером, и Брайану повезло. Или, может быть, Брайан уже успел поговорить. Когда мы привезли Брайана, его миссис позвонила мистеру – кто это, мистер Трумэн? – и предупредила его. Что-то в этом роде. ’
  
  Уилсон сказал: ‘И что?", все еще не желая уступать в этом вопросе.
  
  ‘Это говорит мне о том, что Дэвис был готов задолго до того, как мы постучали в его дверь этим утром. Он знал, что интервью, скорее всего, будет посвящено чему-то другому, а не выкапыванию барсука ’.
  
  Уилсон рассмеялся– ‘Конечно, он это сделал! Я не уверен, к чему вы склоняетесь, констебль, но, на мой взгляд, вы приводите веские доводы для обвинения. Сейчас он придумает какую-нибудь нелепую историю о лопате или скажет, что это все-таки не его, но у нас на ней есть его отпечатки пальцев. Я уже говорил все это раньше, мэм ... ’
  
  Смит сказал: ‘Верно, мы оба говорили все это раньше. Единственное, чего ты не сказал, это где была лопата последние две недели’.
  
  Уилсон начал повышать голос– ‘Это было на гребаном берегу реки! Мы это пропустили! Мы признаем это и продолжаем расследование, которое, после всей этой ерунды о том, где растет трава, является серьезным. У нас есть отпечатки известного злодея на окровавленном орудии убийства. У нас есть тот же злодей плюс сообщники на том же поле прошлой ночью, в нескольких ярдах от того места, где было найдено тело. Если их допросить должным образом, – он многозначительно взглянул на Смита, – один или оба из них покашляют и дадут нам больше показаний против Дэвиса. Мотив? В ту ночь между Рэндаллом и Дэвисом что-то произошло, и Дэвис ударил его по голове. Возможно, это не было преднамеренным, но он это сделал, и мы можем побеспокоиться об окончательном обвинении позже.’
  
  Рив все взвесил, как и положено старшим офицерам-расследователям; подобные разногласия являются необходимой частью процесса, даже если они носят личный характер, как это. Когда она в конце концов посмотрела на Смита, ожидая последнего слова, он сказал: ‘Я все еще не уверен, что все так просто, мэм’.
  
  Уилсон сказал: "К счастью, вас не будет в жюри’.
  
  Рив сказал: ‘Ладно, Джон, хватит’.
  
  Тогда Уотерс почувствовал себя неловко, хотя и не смог бы сказать за кого – возможно, просто за себя и за то, что был там. Но детектив-инспектор Рив посмотрела на часы и сказала: ‘Что ж, время вышло, мистер Трумэн. Если он посоветовал Дэвису замолчать, я собираюсь арестовать его – Дэвиса, а не мистера Трумэна. Если Дэвис продолжит говорить, мы спросим еще о лопате. Если он придумает глупую историю, мы раскроем улики с отпечатками пальцев; если он не сможет придумать что-нибудь потрясающее, чтобы объяснить это, я собираюсь его арестовать. Судя по всему, я собираюсь его арестовать.’
  
  Смит никак не отреагировал, и Уотерс почувствовал, что он уходит от ответа; в конце концов, он с самого начала говорил, что это не его дело, хотя разница между работой над делом и тем, что это не твое дело, казалась странной. Рив оглядел их троих, а затем сказал: ‘И двое других ни в коем случае не вышли из затруднительного положения. Джон прав насчет этого – нам нужны их истории. Если мы поместим их на место преступления, хорошей защитой Дэвиса будет посеять сомнения относительно того, кто что делал той ночью, особенно учитывая, что кто-то пытался убрать улики с черенка лопаты. Я хочу, чтобы в какой-то момент их мобильные телефоны были в наших руках – они разговаривали или, что еще лучше, переписывались об этом с тех пор, как это произошло? Они вступили в сговор по поводу статьи? Если вам нужно арестовать их, чтобы добраться до телефонов, сделайте это. Джон, передайте это сообщение Майку и Серене, прежде чем мы начнем заново. Все, чоп-чоп! ’
  
  Когда Рив и Уилсон вышли из комнаты звукозаписи, воцарилось короткое молчание. За отсутствием каких-либо других входных данных на видеоэкране появилась доисторическая заставка – бесконечно удаляющийся спиральный узор из розовых и голубых завитков. Смит некоторое время смотрел на него, а Уотерс терпеливо ждал, думая, что это была забавная неделя.
  
  В конце концов, Смит сказал: "Что ж, если посмотреть с другой стороны, как только мы всех надежно запрем, мы сможем в кои-то веки разойтись по домам пораньше. В конце концов, сегодня день поэтов’.
  
  ‘День поэтов’?’
  
  ‘Боже милостивый, Уотерс. Сколько составляет твой университетский долг?’
  
  ‘Осталось около тридцати пяти тысяч, я думаю ...’
  
  ‘И они вообще не научили тебя ни одному местному языку"… День поэтов: отвали пораньше, завтра суббота. Давай, чоп-чоп, сын Дугласа. Я думаю, Леви, должно быть, уже скучает по тебе. Вероятно, нам скоро придется его арестовать, и я думаю, что было бы лучше, если бы это исходило от тебя. ’
  
  Смит сделал один или два подобных комментария, и Уотерс действительно не мог понять, к чему это привело. Он встал, следуя примеру Смита, и сказал: ‘Вас, кажется, не слишком беспокоит, каким образом все это пойдет, если вы не возражаете, что я так говорю, констебль’.
  
  ‘Я не такой и не хочу’.
  
  Затем он остановился в дверях и оглянулся на Уотерса, прежде чем добавить: ‘На данный момент времени’.
  
  
  
  Мистер Трумэн сказал: "Мы должны прояснить, что мой клиент всего лишь заявил, что лопата, которую он видел только на фотографии, могла принадлежать ему, и что даже если это была та самая лопата, он некоторое время понятия не имел о ее местонахождении. Похоже, что это обычная садовая лопата, которую можно приобрести во всевозможных магазинах. Это ненадежно, инспектор. Я посоветовал мистеру Дэвису оставить интервью там, где оно есть, если только вы не чувствуете, что у вас есть более веские основания для продолжения этой линии допроса.’
  
  Инспектор открыл папку с судебно-медицинскими доказательствами, и Смит, все еще наблюдавший за происходящим через две двери от него, сказал Уотерсу: ‘И вот мы начинаем...’
  
  Они вернулись в главный офис только в половине пятого пополудни. Леви Стрит и Алан Фитч – старше и более неуклюжие, чем Стрит, но менее умные, чем Дэвис, – были надежно укрыты на вечер, хотя Смит предполагал, что в какой-то момент ночью их обоих выпустят под залог в полиции. Не было ничего, в чем их можно было бы реально обвинить, в отличие от Дэвиса, который теперь почти наверняка был бы обвинен. Доказательства по отпечаткам пальцев привели к сочетанию отсутствия комментариев, уклончивых ответов и невнятных консультаций с адвокатом. Но все трое признались, что находились в районе Эббифилдс в ночь нападения на Марка Рэндалла и пытались добыть барсука, чтобы в будущем травить его. Смит сказал Стрит, что мысль о приобретении барсука предстает перед ним в совершенно новом свете, но молодой путешественник этого не понял. На самом деле, по мере продолжения разбирательства он понимал все меньше и выглядел все более несчастным, и когда Уотерс в конце концов арестовал его – в основном с запланированной целью завладеть его мобильным телефоном, – казалось, в его глазах стояли слезы.
  
  Бедняжка, подумал Смит; пытается компенсировать это, пытается сделать что–то немного мужественное - избить барсука. Должно быть, тяжело быть таким, какой ты есть, и расти в такой культуре, как эта. Но Стрит рассказал им несколько полезных вещей, в том числе о том факте, что из грузовика Дэвиса на площадку были перенесены различные предметы, в том числе железные колья, тяжелый молоток, мешки, щипцы и, по крайней мере, две лопаты, которые они несли между собой. Он не был уверен, что две лопаты вернулись к машине, но сказал, что Дэвис и Фитч в основном копали, пока он наблюдал. Из своего описания места Смит понял, что это то самое место, которое он посетил со Стивеном Харпером.
  
  По дороге в офис в половине пятого Уотерс бросил взгляд на телефон. Сейчас он приобщил бы это к делу, где его тщательно изучили бы, но Смит знал, что они не найдут никого, кроме самого Уотерса, если только это не потребует специальной работы. Смит наблюдал, как Уотерс постукивает и проводит пальцем по экрану, и не был удивлен, когда конечным результатом всего этого стало покачивание головой.
  
  Серена Батлер сидела за своим столом и печатала. Она подняла глаза, когда они вошли, и сердито улыбнулась Смиту; Майк Данн был на полпути через офис, возвращаясь на сторону Уилсона, и смеялся над чем-то, что она ему сказала. Уотерс подошел к своему столу рядом с ее, и Смит просмотрел его электронную почту – по сравнению с другими людьми он, похоже, получал ее не так уж много, и задумался, хорошо это или плохо, – а затем обнаружил на своем столе сложенную записку со своими инициалами на стороне, обращенной вверх. Он открыл ее и прочел, не отрывая глаз от бумаги, прислушиваясь ушами к истории, которую Серена рассказывала Уотерсу, истории о том, как она воссоединилась с определенным предметом санитарного оборудования.
  
  Записка была от Прити из отдела администрирования: Здравствуйте, сержант Смит. Я принял телефонный звонок для вас сегодня днем. На самом деле я не брал его сам, его передал мне сержант Хиллс. Это было от человека по имени Лоуренс Каннингем. Он хотел поговорить с вами. Когда я сказал, что это невозможно, он сказал, что попробует в другой раз. Когда я спросил, в чем дело, он ответил, что это юридический вопрос. Он был очень вежлив и хорошо говорил, если это поможет. И тут Смит увидел, что она добавила запоздало – или, возможно, это было предвидение – Надеюсь, вы не слишком устали после первой недели вашего возвращения. Звоните, и скоро мы снова приедем к вам.
  
  Боже мой. Все, что он сделал, это отхлебнул пару ее солодового молока и сказал, что она заварила отличный чай.… Чарли Хиллс мог быть сварливым, но, по крайней мере, у них были незамысловатые отношения; не было ни требований, ни ревности, они могли позволить друг другу попробовать печенье и напитки взрослых по обоюдному согласию в любом месте здания.
  
  Он ввел имя, нажал поиск, и маленькое колесико завертелось, как это происходит в мире в наши дни. Уотерс смеялась в конце истории – Серена наклонилась и положила оскорбительный предмет на стол перед собой, как бы подчеркивая правдивость своей истории. Но, похоже, Уотерсу это слишком нравилось, потому что потом она сказала ему, что безнаказанным он не уйдет.
  
  ‘Почему?’ - спросил Кристофер Уотерс. ‘Я бы хотел, чтобы он и меня поймал на этом", - бросив понимающий взгляд в сторону Смита. Смит, казалось, не был особо заинтересован – он улыбнулся, пожал плечами и продолжил заниматься тем, что делал на компьютере.
  
  Серена сказала: ‘Ему это и не нужно. Он уже принял много того, что входит сюда", - указывая на сосуд. "На что ты потратил день?’
  
  ‘Беру интервью, как и вы’.
  
  ‘Может быть, не совсем. Я не проводил время наедине с Аланом Фитчем. Я бы не сказал, что мы действительно узнали друг друга ...’
  
  Смит посмотрел на Уотерса – пока никаких признаков падения цента.
  
  Уотерс сказал: ‘Это было частью плана - заставить его ослабить бдительность. И это сработало, к тому времени, как все закончилось, с ним было очень легко иметь дело’.
  
  Серена открыто смеялась.
  
  Она сказала: "Держу пари, так оно и было! Когда вы его арестовывали, он протягивал руки и просил надеть на него наручники?’
  
  ‘Нет, он"… Серена, что смешного?’
  
  Она скорчила гримасу, как будто самой болезненной частью было объяснять это.
  
  ‘Господи, Крис! Леви показался тебе милым мальчиком? Констебль подумал, что вам двоим, возможно, понравится проводить время вместе!’
  
  Уотерс покраснел – Майк Данн и еще один или двое других смотрели на него и тоже смеялись. Смит пробормотал что-то, чего Уотерс не расслышал, все еще глядя на экран, а Серена Батлер никому конкретно не говорила, что предпочла бы иметь такое, размахивая в воздухе картонным контейнером.
  
  Смит пробормотал: ‘Как человек отдает, так и получит", но на самом деле его внимание было сосредоточено на другом. Всегда удивительно, сколько людей носят одно и то же имя, даже самое необычное; много лет назад он согласился с тем, что на планете должно быть по меньшей мере полмиллиарда Дэвидов Смитов, но оказалось неожиданное количество и Лоуренсов Каннингхэмов. Тогда, однако, было нетрудно добавить еще один-два семестра, чтобы сузить круг поиска, и вот он здесь: Сильверсмит Чемберс, Лондон; год призыва 2010, так что не младший, выполняющий собачью работу; и в этой современной, но стильно одетой юридической практике тоже есть фотография – такая фотография будет у гордой миссис Каннингем, матери, на ее буфете. Молодой, красивый, успешный и амбициозный… Почти противоположность тезису обо мне, заключил он, нажав сейчас на ‘О нас’. У Silversmith Chambers была обычная сентенциальная, претенциозная бессмыслица в заявлениях о своей миссии и обещаниях клиентам; он пропустил эти пустые слова в их списке областей, представляющих особый интерес. Это было второе место в списке благодаря их долгому и разнообразному опыту успешного рассмотрения апелляций на серьезные уголовные приговоры. Он вернулся к областям практики молодого Каннингема, и, конечно же, там была только одна – уголовное право. Он бы сам еще не подал апелляцию, на часах было недостаточно миль, но кто-нибудь постарше подключил бы его к делу, проведя предварительные слушания. Это было то, о чем Джо Эвисон предупреждала его несколько месяцев назад, он был уверен в этом.
  
  Не то чтобы его это беспокоило – вместо этого он позволил потоку мыслей продолжаться до завтрашнего полудня, когда он согласился поехать и провести час или два с Джо и ее тетей в Пайнхиллс. Он вспомнил предыдущие встречи с ней в прошлом году, рыбу с жареной картошкой на пристани, приготовление на караванной плите пойманных ею рыбешек, великолепное вино, которое она принесла, которое они выпили за едой, а затем прогулку под деревьями, в пахнущей смолой тени ранней осени. Тогда что-то почти расцвело, не так ли, как поздние хризантемы? И теперь, после всех этих месяцев, она хотела познакомить его со своей семьей.
  
  Все молодые люди вернулись к работе. Уотерс либо не заметил, как он ушел, либо заметил, но не подал виду. Что ж, это жестокий старый мир, сынок, и тебе лучше узнать это от меня, чем от многих других, кого я мог бы назвать. Смит спустился вниз и перекинулся парой слов с Чарли, поблагодарил его за помощь в повышении квалификации персонала ранее в тот же день, а затем отправился домой. Не было и половины шестого, когда он вышел из здания.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Восемнадцатая
  
  В ясном раннем свете июльского субботнего утра Смит проснулся, думая о нескольких вещах сразу. Конечно, это всего лишь фигура речи и иллюзия – мы не можем этого сделать, но разум, каким бы смертным он ни был, - замечательная вещь. Оно может двигаться внутри себя так быстро и так творчески, что мы не видим связей между ними - мы не видим, как, проще говоря, одно ведет к другому.
  
  Там была лопата. Вполне вероятно, что ему так или иначе снилась эта штука, но сейчас она исчезла. По словам Стрит, их было по меньшей мере двое – каковы шансы, что ни один из них не был тем, который нашла бедняжка Мэри Уильямс на прошлой неделе? Смит задавалась вопросом, записалась ли она уже в спортзал или купила себе гребной тренажер… Но в любом случае, шансы найти третью лопату с отпечатком большого пальца Брайана Дэвиса на ней были, честно говоря, невелики. Предположим – опасное слово, но иногда в этой жизни нам приходится рисковать – предположим тогда, что одна из двух лопат, которые в тот вечер несли трое печальных людей, была использована для нападения на Марка Рэндалла, когда он тоже занимался раскопками в сельской местности вокруг Эббифилдс. Это была забавная – простите за выбор слова, ваша честь – разновидность атаки, всего лишь один удар значительной силы, но опять же, каковы были шансы, что его нанесла третья сторона? Как это могло случиться? Любой здравомыслящий человек пришел бы к выводу, что это не так – что один из трех потенциальных охотников на барсуков по неизвестным пока причинам сбил Марка Рэндалла с ног…
  
  Смит наполовину высунулся из кровати, раздвинул одну из штор, а затем лег на спину при новом освещении, укрывшись одеялом до пояса, подставив грудь более прохладному воздуху, поступавшему из открытого окна. Иногда, в эти погожие ранние утра, они брали собаку на долгую прогулку перед завтраком - от фургона, по безмолвным сосновым лесам, покрытым росой, вверх по крутым дюнам, а затем вдоль кажущейся бесконечной золотой полосы, которая тянулась на восток, навстречу восходящему солнцу, а также на запад, туда, где оно зайдет примерно восемнадцать часов спустя. Это были действительно долгие дни, и лучшие из дней…
  
  ... один из них сбил его с ног, и он вернулся к этому с чувством легкого раздражения. Оставалось всего пара вопросов, и Смит мог слышать голос судьи, направляющего обсуждение присяжных, заседавших в его собственном суде здравого смысла, если не справедливости. Кто из них совершил это деяние и почему? Итак, обстоятельства, приведшие к обнаружению самого орудия убийства, могут вызывать некоторое беспокойство; возможно, достаточное беспокойство, чтобы один из адвокатов защиты вызвал для дачи показаний первого детектива, прибывшего на место происшествия после обнаружения лопаты, – не первого полицейского, который ее увидел, а первого детектива. Выступи перед судом и принеси старую добрую клятву, детектив-сержант Дэвид Конрад Смит из Центрального полицейского участка Кингз-Лейк.…
  
  ... это ощущение безвременья, когда один прекрасный день превратился в вечность, в течение которой им троим ничего не нужно было делать, им больше негде было быть, кроме как здесь и сейчас, ощущая только солнце и ветер, песок и море – куда это ушло? Если это было вне времени, то куда делся тот момент? Ушел? Если время и пространство действительно едины, как хотят заставить нас поверить современные философы физики, и если места не перестают существовать из-за того, что мы больше не присутствуем в них, то не перестают существовать и моменты времени; они трое все еще присутствовали тогда на том пляже и будут таковыми вечно: он указывает на море, смеющаяся Шейла, собака, бегущая в прибой.…
  
  ... если бы только Уилсон поехал туда, а Смит увидел только фотографии. Возможно, тогда даже не было много фотографий, не так много, как сейчас; Уилсон не послал бы за Джервез Фрейзер, Уилсону хватило бы пары снимков на его телефон. Если бы он, Смит, не видел этого своими глазами. Но мы не можем не видеть, мы не можем стереть или стереть. Хотя у нас есть другой выбор. Мы можем бороться, мы можем игнорировать, мы можем принять…
  
  ... после этого уик-энда Ширли Сэлмон сдала "караван" на следующие шесть. Школьные каникулы, дети, бегающие с песком в ботинках, песок в сандалиях, песок на полу фургона, ракушки и водоросли в ведрах под ступеньками, сосновые шишки, собранные в лесу, – все это привозят домой как воспоминания, и все это часто забывается. Это означало, что его сегодняшний визит ... Он все еще собирался, не так ли? – ненадолго станет его последним фильмом, а когда он уйдет снова, будет сентябрь, месяц перемен, медленно удлиняющихся теней, окончания еще одного лета…
  
  ... и он никогда не мог игнорировать это, вероятно, поэтому всегда казалось, что он с кем-то или с чем-то борется. Всегда, и именно этим утром из всех утр до него дошло, что сейчас он устал от этого. Он сказал, что всегда есть принятие, и ему действительно следует встать с кровати и помедитировать полчаса - но мысль о том, что он устал от этого сейчас, не покидала его. Устал от этого. У каждого боксера, независимо от того, насколько он подтянут и талантлив, в запасе не так много раундов. У каждой лошади не так много скачек, у каждого ведущего гитариста не так много оригинальных риффов, а потом все закончится – или так и должно быть. Старший детектив-суперинтендант Аллен не пытался отправить его на пенсию по крайней мере шесть месяцев – возможно, он тоже нашел признание – и, возможно, настал тот момент. Возможно, все закончилось.
  
  
  
  Это было утро для эспрессо. Машина успокоилась до тихого ворчания, как Чарли Хиллс к вечеру четверга, и Смит налил первую порцию в маленькую итальянскую чашечку на маленьком итальянском блюдце, когда зазвонил городской телефон. Лондонский номер. Он смотрел это несколько секунд – она должна была прибыть в трейлер прошлой ночью, но однажды уже опоздала на день – или, возможно, звонит, чтобы сообщить ему, что планы изменились. Возможно, миссис Мэддисон все-таки была не готова к этому, и он почувствовал минутное разочарование при мысли об этом.
  
  ‘Дэвид Смит?’
  
  ‘Да’.
  
  ‘Детектив-сержант Дэвид Смит из полиции Кингз-Лейк?’
  
  Нейтральный голос, без акцента и без спешки – голос, привыкший задавать вопросы и получать на них ответы.
  
  ‘Да’.
  
  ‘Меня зовут Каннингем. Я...’
  
  ‘Лоуренс Каннингем из Silversmiths’ Chambers, WC2A?’
  
  Теперь, когда он ответил, в голосе звучало веселье.
  
  ‘Действительно. Я оставлял сообщения вчера, но не помню, чтобы сообщал эту информацию’.
  
  Сообщения во множественном числе? Очевидно, так, потому что первые остались с необычайно грубым дежурным сержантом, который сказал, что не может быть уверен, но ему кажется, что детектив по фамилии Смит ушел на пенсию только на прошлой неделе, и нет, у него нет его номера.
  
  ‘Что я могу для вас сделать, мистер Каннингем?’
  
  ‘Во-первых, позвольте мне извиниться за то, что звоню вам домой, когда вы не на службе ...’ и пока он слушал и наливал следующую чашку кофе, Смит подумал: " Вряд ли, я был на работе с четверти шестого утра. В этом смысл, не так ли, с этой работой – для меня все или ничего. Хотя не многие юристы работают по субботам.
  
  ‘... итак, мне действительно нужно прояснить один вопрос, мистер Смит. Вы были старшим следователем по делам четырех молодых женщин, которые были убиты в Норфолке десять лет назад?’
  
  ‘Нет’.
  
  ‘О. У нас что, перепутались провода?’
  
  ‘Я так не думаю. Хотя, возможно, мы сделали одно или два предположения в нашем исследовании. Это легко сделать, если вы читаете только краткие описания случаев ’.
  
  Смит почувствовал, что Каннингем перестраивается на другом конце провода.
  
  ‘Мои извинения, мистер Смит. Где я ошибся?’
  
  Лучше – адвокат, вероятно, все еще был в школе в то утро, когда детектив пялился на обнаженное тело третьей девушки, найденной в дюнах, но он заслужил по крайней мере еще минуту времени Смита своими извинениями.
  
  ‘Я был старшим инспектором по третьему и четвертому делам’.
  
  ‘Ах, конечно. В первом и втором эпизодах это был старший детектив-инспектор Ханнафорд. Еще раз приношу свои извинения’.
  
  Это означало, что перед ним лежали бумаги, и он быстро их просмотрел – значит, он был достаточно знаком с делом, вероятно, работал над ним некоторое время – недостаточно долго, чтобы запомнить каждую деталь, но достаточно долго, чтобы знать, где их искать. Это были не очень хорошие новости.
  
  ‘Мистер Каннингем– этот звонок записывается?’
  
  Колебание, затем, прежде чем сказать: "Все наши звонки записываются, мистер Смит, как само собой разумеющееся’.
  
  По крайней мере, он не добавил, что это было в тренировочных целях.
  
  ‘Тогда я был бы признателен, если бы вы могли сказать мне, в чем причина вашего звонка’.
  
  Каннингем читал сценарий, тщательно подготовленную строку объяснения. На данный момент только чат для установления фактов, проверки деталей, выяснения местонахождения определенных людей, с которыми, возможно, потребуется связаться на будущей стадии расследования дела. Инструкции их клиента были только предварительными и –
  
  ‘Кто ваш клиент, мистер Каннингем?’
  
  ‘Я не думаю, что на данном этапе...’
  
  ‘Что это за "дело", мистер Каннингем?’
  
  ‘Опять я...’
  
  ‘До свидания, мистер Каннингем’.
  
  Смит отхлебнул кофе – крошечные чашечки заставляют это делать, очень умно, потому что только тогда вы в полной мере ощущаете вкус свежемолотых зерен – и пару минут смотрел на телефонную трубку, гадая, перезвонит ли адвокат. В этом не было необходимости, но он мог бы это сделать, скажем, если бы обиделся; но если бы он к настоящему времени был настоящим юристом, он бы не стал обижаться, зная, что его главная цель достигнута. Он разыскал детектива-сержанта Смита на будущее и дал ему знать, что надвигается нечто, связанное с убийствами Андретти, убийствами с мороженым десятилетней давности. Лоуренс Каннингем, возможно, даже вообразил, что напугал полицейского.
  
  Он был во внутреннем дворике, затачивая напильником лезвия газонокосилки, когда зазвонил его мобильный, лежавший на уличном столике. Каннингем никак не мог узнать этот номер.
  
  ‘Сэр? Это Крис’.
  
  ‘ Можете не обращаться ‘сэр’, детектив-констебль Уотерс. Зовите меня Дэйв.
  
  ‘О,… Точно ...’ но затем наступила тишина, потому что молодой человек никогда не смог бы сделать ничего подобного, и они оба это знали. Уотерс снова был сбит с толку, а Смит все еще чувствовал себя несколько виноватым из-за вчерашней расплаты.
  
  ‘Крис, серьезно, мы не на работе, или, по крайней мере, я не на работе. Называй меня как угодно, только не сэр. В чем дело?’
  
  ‘Я тут подумал’.
  
  ‘Подождите, дайте мне присесть, прежде чем вы продолжите. Я не был готов к этому’.
  
  Затем Уотерс проанализировал убийство Рэндалла, приводя его в порядок в своем уме по мере того, как он говорил, и закладывая основы для того, что он собирался изложить Смиту; четко и логично, время от времени делая паузу, чтобы получить согласие Смита с тем, что такая-то интерпретация или наиболее вероятный сценарий.
  
  ‘Вчера вы сказали мне, что мне самое время что-нибудь придумать, и это то, о чем я думал, констебль’.
  
  ‘Почему сейчас?’
  
  ‘Почему и что теперь?’
  
  ‘Звучит как имя китайского юриста. Нет– почему ты сейчас делаешь все, что я тебе говорю? Это будет продолжаться очень долго?’
  
  Уотерс совершенно справедливо проигнорировал его.
  
  "Единственное, что я могу придумать – предполагая, что полицейские не хватились лопаты при первом обыске, – это то, что лопату положили туда, чтобы изобличить Дэвиса. Все остальное не имеет никакого смысла. Вчера вечером я даже задал этот вопрос Кэт - очевидно, без имен и подробностей, - и она ответила тем же.’
  
  Смит решил пока не обращать внимания на надвигающуюся профессиональную и личную трагедию молодой пары, обсуждающей дела друг друга; они пришли к тому же выводу, что и он сам день или два назад.
  
  Он сказал: ‘Хорошо. Кто и почему?’
  
  Поначалу Фитч и Стрит казались бы хорошими кандидатами, но опять же… По словам Серены, Фитч не очень умен, и я просто не думаю, что Леви–стрит ... ну, достаточно подлая.’
  
  ‘Мне придется довериться твоему суждению на этот счет, Крис’.
  
  ‘Очень хорошо, констебль. Раз уж мы заговорили об этом, каковы теперь правила этикета? Мы должны вернуть тебя, потому что ты вернул нас?’
  
  ‘Нет. Все, что тебе нужно сделать, это признать поражение, надеть платье и делать реверанс, когда я прихожу в офис в течение одной недели. Серена должна носить оскорбительный предмет вместо шляпы ’.
  
  Я обсужу это с ней. Однако ни Фитч, ни Стрит не могли быть настолько глупы. Подобные обвинения против Дэвис поставили бы под угрозу самих себя и подвергли бы риску собственное судебное преследование по ряду серьезных обвинений. Я знаю, что так и произошло, но я не верю, что они стали причиной этого.’
  
  ‘Я тоже".
  
  ‘Это означает, что кто-то другой подбросил лопату той ночью, до того, как ее нашли. Это рискованный поступок, констебль.’
  
  Любопытно, подумал Смит, что в здании, полном опытных детективов, единственный, кто думает так же, как я, все еще относительно новичок, имеющий первоклассную степень с отличием по современной европейской истории и докторскую степень по наивности – несомненно, это должно что-то значить.
  
  Смит сказал: "Рискованно, потому что тебя могут увидеть и потому что ты сам можешь испортить улики. Назови мне мотив для такого риска, и я позволю тебе надеть платье’.
  
  Уотерс сказал: "Мы уже вступили в область предположений, но, возможно, они загрязнили улики. Волокна попали под рукоятку?’
  
  ‘, которые сейчас отправились в Ноттингем. Я думаю, это займет не меньше недели, особенно теперь, когда кому–то предъявлено обвинение - не так уж и спешно, когда ты уверен, что поймал мерзавца. Но вы избегаете вопроса о мотиве, детектив-констебль.’
  
  Мобильный телефон Смита, который долгое время его не смущал, теперь трижды пискнул. Он посмотрел на экран, и там на мгновение появился незнакомый символ, но Воду не отключили. Возможно, телефон присоединился к разговору, как бы говоря, что становится теплее или холоднее по мере прослушивания их разговора; в конце концов, он был умнее некоторых людей, с которыми он работал на протяжении многих лет. Он встряхнул его, просто чтобы проверить, не ослабла ли связь, а затем снова послушал Уотерса.
  
  ‘Мы не можем найти никакой связи между Дэвисом и Рэндаллом, поэтому предположим пока, что ее нет. Предположим пока, что они даже не встречались в ту ночь… Возможно, нам стоит вернуться к специалистам по металлоисканию.’
  
  Саймонс вне подозрений. Если нам снова понадобится проверить его алиби, я не пойду туда один, я ни для кого не буду повторять "Меня и миссис Джонс". Вы хотите сказать, что в деле задействованы металлодетекторы, которые пока - извините, я не могу придумать другого способа выразить это - еще не обнаружены? Это наполовину пристойная теория без малейших доказательств.’
  
  Уотерс задумался. Смит беспорядочно водил напильником по лезвию газонокосилки, делая то же самое, и Уотерс спросил: ‘Что ты делаешь?" Звучит так, будто ты отпиливаешь себе ногу.’
  
  ‘Да, я, как известно, поступаю так, когда дело доходит до меня"… И еще кое-что. Если в этом замешана третья сторона, если Дэвис и его первоклассное подразделение по ловле барсуков не имели ко всему этому никакого отношения, то как третья сторона заполучила лопату с красивым, компрометирующим отпечатком большого пальца на ней?’
  
  На этот раз тишина была более продолжительной, и Смит понял, что Уотерс уже недалеко позади него – Уотерс, вероятно, мог видеть сломанные ветки и следы на траве, когда следил за ходом мыслей Смита. Но ему нужно было еще немного поощрения.
  
  Смит сказал: ‘У человека А есть лопата. Какими возможными путями эта самая лопата может попасть во владение человека Б?’
  
  ‘А мог отдать это Б - или продать Б. А мог потерять, а Б нашел. Б мог украсть это у А. И здесь мог быть замешан С, какой-нибудь посредник. И...’
  
  ‘Да, в теории может быть задействован целый чертов алфавит, но мы говорим о событиях одной ночи, я уверен в этом, так что я не думаю, что эта лопата прошла через двадцать пять пар рук. И я не думаю, что Брайан Дэвис предпочел бы сидеть в камере этим утром вместо того, чтобы назвать нам имя человека, которому он подарил или продал лопату. Предполагая, – сказал он с заметным ударением, – что лопата, которую мы нашли, была одной из тех, которые наши друзья-травлюхи вынесли из своей машины - и отпечаток, на мой взгляд, подтверждает это предположение - и предполагая, что Дэвис не проводил аукцион указанного оборудования в "полночь в лесу", он либо потерял его, либо его украли. Теперь рассмотрим эти две возможности. И не торопитесь – если я буду сидеть здесь еще долго, мне понадобится коса вместо газонокосилки.’
  
  К его чести, Уотерс не торопился. Смит ждал и наблюдал за черным дроздом на лужайке – черным как смоль дроздом в расцвете сил, с клювом такого же оранжевого цвета, как у лучших севильских птиц, - и гадал, та ли это птица, которая гнездилась в саду в прошлом сезоне, или один из их отпрысков. Некоторые люди окольцевали этих птиц, чтобы проследить за их жизнью на протяжении многих лет. Это отняло бы много времени, но вы могли бы это сделать, если бы были на пенсии.…
  
  В конце концов Уотерс сказал: ‘Если Дэвис просто потерял лопату, то слишком сложно поверить, что случайный человек прошел мимо ночью, каким-то образом нашел ее в темноте, а затем решил ударить ею Рэндалла, не так ли?’
  
  “Прошу немного больше” - это один из способов выразить это, Крис’.
  
  Надеюсь, на этот раз ожидание будет короче. Черный дрозд нашел какую-то личинку на лужайке, но не съел ее; личинка извивалась в клюве, и птица искала еще. Значит, там было гнездо, которое он не нашел в этом году. Он должен был – Шейле всегда нравилось знать, где они находятся.
  
  ‘Значит, кто-то наблюдал за ними, и достаточно близко, чтобы взять лопату. И достаточно быстро или тихо, чтобы их не заметили. И тогда они… Констебль, это довольно странно’.
  
  ‘Да, и мой телефон тоже. Он снова издает писк, а я не нажимаю никаких кнопок. Это предупреждение о самоуничтожении? Он излучает слишком много коротковолнового излучения?" Я совсем не так планировал действовать.’
  
  ‘Я предполагаю, что кто-то еще пытается тебе дозвониться, констебль’.
  
  ‘Кто? Все утро я только и делал, что отвечал на телефонные звонки’.
  
  ‘Извините...’
  
  ‘Ты не в счет. Да, это странно, и все эти домыслы ни к чему не приводят, если кто-нибудь не найдет что-то или кого-то, подтверждающего это. К счастью, у меня выходные. Прежде чем вы уйдете, скажите, что случилось с господами Фитчем и Стрит?’
  
  ‘Освобожден под залог до утра понедельника’.
  
  ‘Вполне справедливо. Кто-то должен попросить Дэвиса составить список всего оборудования, которое они вынесли из его машины в ту ночь, и кто что нес туда и обратно. Затем перепроверьте это с двумя другими в понедельник – посмотрите, не пропало ли чего-нибудь. Вполне возможно, они подумали, что кто-то другой нес другую лопату, потому что там было совсем темно.’
  
  Уотерс сказал: ‘Хорошо, я предложу это. Я скажу, что ты подумал, что это хорошая идея’.
  
  ‘В этом нет необходимости – тогда, вероятно, это не будет сделано. Предложите это сами’.
  
  У Уотерса был один из тех моментов, когда он отвлекался, и Смит снова начал затачивать лезвие газонокосилки.
  
  ‘Итак, констебль, чем ты занимаешься остаток дня?’
  
  ‘Я собираюсь подстричь газоны. Потом я собираюсь почитать газету за ланчем, а после обеда я собираюсь на побережье’.
  
  Он мог бы сказать немного больше. Он мог бы добавить, что сегодня вечером намеревался зайти на веб-сайт Пенсионного фонда полиции и провести расследование совершенно другого рода. "Нет ничего плохого в том, чтобы просто посмотреть”, - любила говорить его мать, и с годами он понял, что так было не всегда, но в этот раз он решил рискнуть.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Девятнадцатая
  
  ‘И ты думаешь, Дэвид, что вместо родителя я сейчас должен задавать тебе вопросы о том, подходишь ли ты на роль подходящего парня?’
  
  Они снова были на набережной, залитые солнцем, но на этот раз любимым угощением было мороженое, а не рыба с жареной картошкой. Джо перешла дорогу и встала в очередь в маленьком магазинчике, несмотря на настойчивые заявления Смита о том, что он купит то, что они хотели; остальным участникам было ясно, что Джо полностью рассчитывала именно на это, на две оставшиеся вечеринки – отсюда веселый и полунасмешливый вопрос Вероники Мэддисон.
  
  ‘Я думаю, что могу смело ответить ‘нет’ на вопрос о мальчике по самым разным самоочевидным причинам. Мы встречались несколько раз в прошлом году и ранее в этом году, и мы хорошо ладили. Думаю, я могу с уверенностью сказать, что мы с Джо друзья.’
  
  ‘Ответил как детектив!’
  
  ‘Я не знаю, чувствовать себя польщенным или оскорбленным, миссис Мэддисон’.
  
  ‘Вероника’.
  
  ‘Вероника’.
  
  ‘Это было задумано скорее как наблюдение, чем как вопрос ..."
  
  Тетя Джо Эвисон выглядела не такой, какой он мог бы ее представить, если бы предполагал, что между ними должно быть семейное сходство; она была выше, худее и темнее, и теперь, когда она смотрела на свою соседку через дорогу, ее лицо в ярком свете погожего июльского дня казалось осунувшимся и угловатым. Недавнее горе, конечно, имело к этому какое–то отношение, и, возможно, горе в прошлом тоже - Смит не забыл историю, которую рассказала ему Джо о том, как ее сестра Лейла была убита на дороге возле семейного дома, когда она была девочкой. Семьи никогда не могут смириться с подобными событиями; они впитывают их и ассимилируют, но они изменяют их навсегда.
  
  Вероника Мэддисон сказала: ‘Поскольку она поместила нас сюда, детектив Смит, я могла бы также высказать еще одно уместное замечание. Для умной девушки она делала неизменно неверный выбор в этой части своей жизни. Я не буду вдаваться в подробности – это было бы неуместно, – но это заставило ее насторожиться. Пожалуй, даже чересчур. И это очень жаль, потому что я думаю, что она может многое предложить нужному человеку.’
  
  Затем она посмотрела на него с еще одной ироничной улыбкой и сказала: ‘Я все равно веду себя неподобающе? Я смущаю вас? Если да, то прошу прощения, но только самую малость!’
  
  Итак, Джо Эвисон не унаследовала внешность от своей тети, но он хорошо распознал интеллектуальную честность, проницательную точность языка и готовность привлечь внимание к новым знакомым, чтобы посмотреть, как они проявят себя.
  
  Смит сказал: ‘Нет, я не смущен, Вероника. Джо рассказала мне о себе, когда мы провели здесь день в прошлом году, и когда она осталась на ночь в моем доме на Кингс-Лейк. Я согласен с вами – она может многое предложить нужному человеку.’
  
  Затем она снова перевела на него взгляд, и он встретил ее оценивающий взгляд в упор, догадываясь, что миссис Мэддисон не давала никому много возможностей сделать это. Он бы не слишком удивился, если бы она сказала ему тогда: ‘И это ты?’
  
  Вместо этого: "Хм. Я и не знал, что она осталась у вас на ночь ... ’ и тут она рассмеялась по-настоящему, впервые с тех пор, как он встретил ее, потому что вопреки своему желанию он на мгновение покраснел при мысли о возможности совершения неосторожного поступка. На другой стороне дороги, оглядываясь на них и махая рукой, предмет их разговора приближался к началу очереди.
  
  Миссис Мэддисон сказала: ‘Джо и ее отец были очень близки. Она рассказала вам о Лейле, так что можете себе представить… Она глубоко расстроена его смертью и справляется с этим, поднимая много шума из-за меня. Я не возражаю, потому что это сблизило нас и потому что мне нужна была суета, но в какой-то момент ей приходится исследовать и противостоять своим собственным чувствам. Смещение работает только некоторое время. Вы думаете, я бессердечный, раз говорю о таких вещах подобным образом?’
  
  Смит покачал головой – отчасти в ответ на ее вопрос, а отчасти осознав, что, должно быть, значило иметь любимой тетей выдающегося педагога-психолога.
  
  ‘Хорошо. Я упоминаю об этих вещах только потому, что любой, кто может быть… близок к Джо в ближайшие месяцы, должен знать об этом. Для мужчины постарше, конечно, может даже возникнуть некоторый риск переноса ’.
  
  Тогда ему самому пришлось громко рассмеяться, достаточно громко, чтобы Джо оглянулась, ожидая, когда принесут три порции мороженого. Вероника Мэддисон присоединилась к разговору и сказала: ‘Все в порядке, я знаю, что ты, как говорится, недостаточно взрослый, чтобы годиться ей в отцы’.
  
  ‘Не совсем!’
  
  ‘И постарше было бы неплохо, если быть до конца честным. Кто-то с большим жизненным опытом, кто-то, кто сам познал потерю, как ты, Дэвид. Скорее успокаивающее влияние для разнообразия, чем молодой и возбудимый человек – я бы не говорил всего этого, если бы не понимал, что вас нелегко обидеть!’
  
  Джо ждал, чтобы перейти дорогу, которая, казалось, внезапно была забита движением, направлявшимся на пляж.
  
  Он сказал: ‘При всем моем уважении, Вероника, я думаю, что здесь ты, возможно, немного перегибаешь палку’.
  
  Она отвела взгляд от Джо, которая изобразила на лице веселое разочарование, когда мимо проехало еще больше машин, и сказала, по-видимому, больше для себя, чем для него: ‘А ты?’
  
  
  
  Был низкий весенний прилив, и море было всего лишь далекой, тонкой серо-голубой линией между песком и небом, в нескольких сотнях ярдов к северу. Когда Вероника сказала, что пойдет одна, что ей нужен воздух и физические упражнения, они возразили лишь вежливо и формально, и она оставила их сидеть среди маррамовой травы на вершине последней дюны перед началом самого пляжа. Постепенно ее высокая фигура растворилась в необычайном свете, который привел так много художников на северное побережье Норфолка, и вскоре она сама стала немногим больше тонкого темного мазка, нанесенного лезвием мастихина.
  
  ‘Она была не слишком ужасной, правда, пока я ходил за мороженым? Я слышал, как ты смеялся".
  
  ‘Нет, вовсе нет. Очевидно, мы говорили о тебе’.
  
  "И кое-что было забавным"… Что это было?
  
  Она знала, что он дразнится, а он знал, что она притворяется оскорбленной.
  
  ‘Я никак не мог нарушить доверительные отношения с вашей тетей. Хотя я вижу семейное сходство’.
  
  Джо покачала головой, как бы говоря, что так не пойдет.
  
  ‘Я похож на своего отца’.
  
  ‘Я говорил не о внешности. При неправильном взгляде твоя тетя может быть довольно пугающей’.
  
  Она оглянулась на него, и он подумал, что ее волосы, должно быть, становятся все более светлыми с каждым часом, проведенным на солнце. На этот раз быстрого ответа не последовало – то, что он сказал, явно заинтересовало ее.
  
  ‘Она блестяща в учебе, но это не всегда приводит к счастью, не так ли? На самом деле, я бы сказал, что часто этого не происходит. Большую часть времени она использует свой интеллект как щит. Это защитное оружие. Я не думаю, что больше трех или четырех человек когда-либо по-настоящему знали ее.’
  
  Смит набрал пригоршню песка, сухого, порошкообразного вещества, из-за которого лазание по дюнам становится таким утомительным занятием, и позволил ему медленно просыпаться сквозь пальцы; ветерка не было совсем, и он вернулся к своему источнику мягким, пушистым шлейфом.
  
  ‘Как я уже сказал, есть семейное сходство...’
  
  Она рассмеялась и ткнула его локтем в плечо. Ее тетя была теперь не более чем крошечным пятнышком, колеблющимся в жарком мареве над бледным песком. Хотя автостоянка казалась переполненной, простор пляжа был настолько велик, что люди просто растворились в нем, и Вероника Мэддисон достигла своей цели – она осталась наедине с морем и своими воспоминаниями.
  
  Смит сказал: ‘Расскажи мне о своем отце’.
  
  Он родился в северном Лондоне, по ее словам, в обычной семье рабочего класса. Он бросил школу в шестнадцать лет и стал учеником инженера, а затем инженером. Поскольку он также умел ладить с людьми, компания перевела его в отдел технических продаж, а затем маркетинга; это была небольшая компания, но она была очень успешной, особенно в экспорте. Последние двадцать лет своей жизни Билл Эвисон занимал место в совете директоров в качестве директора по маркетингу. Тем временем его младшая сестра осталась в школе и прошла путь от муниципального образования до Кембриджского университета. Именно там она познакомилась со своим мужем-американцем.
  
  ‘Что они сделали, компания твоего отца?’
  
  ‘В основном, специализированные газонокосилки’.
  
  Смит кивнул – один из тех дней, когда все просто сходится воедино.
  
  Через некоторое время он сказал: ‘Как она справится, твоя тетя? Нелегко жить одной в доме, который ты делила с кем-то’.
  
  ‘Ну, лучше, чем он бы справился. Она говорит, что знает, что будет период адаптации – вы можете в это поверить?" Она анализирует свои собственные чувства, и ты думаешь про себя: "Ага, это твоя стратегия преодоления", а потом она посмотрит на тебя и скажет: "Да, это моя стратегия преодоления – а какой будет твоя?" Она может приводить в бешенство!’
  
  ‘И ответ таков? Что ты будешь делать? Как насчет работы в Германии?’
  
  ‘Я готов к следующему академическому семестру и не подведу их. Но я думаю, что на этом все закончится. Я приеду домой на Рождество и останусь дома. Предполагается, что я пишу книгу, не так ли?’
  
  Она смотрела на него сверху вниз, улыбаясь, но серьезно, и он понял, что она только что задала ему важный вопрос.
  
  ‘Об Андретти?’
  
  ‘Да’.
  
  Тогда она хотела знать, что он все еще не против – прошло много времени с тех пор, как они в последний раз говорили об этом. В качестве ответа он рассказал ей о телефонном звонке Лоуренса Каннингема.
  
  Она сказала: "Итак, это восходит к тому, что я сказала вам несколько месяцев назад, не так ли? Вы когда-нибудь разбирались в этом?’
  
  ‘Нет’.
  
  Это было очень определенное "нет", и она тщательно обдумала свои следующие слова. Пока она это делала, Смит наблюдала за своей тетей далеко за стрэндом, которая теперь двигалась влево. Возможно, она даже немного побывала в воде; Смит надеялся, что она не обернется и не сделает вид, что машет рукой, поскольку бежать было ужасно долго.
  
  Она сказала: ‘Я знаю немного больше, если вы хотите это услышать’.
  
  ‘Продолжай’.
  
  ‘В прошлом году был задержан кто-то из Ханстона; попытка похищения двух девушек, по-видимому, с сексуальными мотивами. Его арестовали и допросили, но дело так и не дошло до предъявления обвинений – я не знаю почему’.
  
  Смит сел. Вероника Мэддисон снова стала выше ростом и направилась к ним.
  
  Он сказал: ‘Ну, должно быть, дело было не только в том, что человек был из Ханстона; грубо говоря, извращенцы не такая уж редкость – я бы сказал, что в каждом городе их по крайней мере двое. Или деревня. Или улица, если уж на то пошло.’
  
  ‘Это было еще не все".
  
  Почему паузы? Смит внимательно посмотрел на нее и увидел, что она готовится что-то сказать, и по его коже побежали мурашки. Он давно не чувствовал ничего подобного.
  
  ‘Что это было?’
  
  ‘Было некоторое сходство. Говорили, что он использовал фургон с бургерами, чтобы найти девушек и поговорить с ними. Знаешь, бесплатный для тебя, потому что ты такая хорошенькая ...’
  
  Смит видел, что это еще не все.
  
  ‘И что?’
  
  ‘И звали его Харрис. Паоло Харрис’.
  
  Двоюродный брат Андретти.
  
  У них было, наверное, еще минуты три, прежде чем ее тетя вернется к ним.
  
  Смит сказал: ‘Никто мне ничего об этом не говорил’.
  
  Местная полиция в Ханстоне? Зачем им это? Мне сказали, что его продержали всего несколько часов или около того. Если бы ему предъявили обвинение, они могли бы это сделать. Адвокаты защиты Андретти увидели возможность. Они знают, что вы допрашивали Паоло Харриса о четвертой девушке, о том, как ее тело оказалось на пляже, когда у Андретти было идеальное алиби. Я не знаю, кто им сказал, но они сразу же это поняли; только тот факт, что его не судили, замедлил их – это мое предположение. Я не знаю, почему они связались с вами сейчас. ’
  
  Она видела, что Смит быстро все это обдумывает.
  
  Она сказала: "Когда вы сказали мне в прошлом году, что знаете, кто помог ему по крайней мере однажды, но не можете этого доказать, вы не называли никаких имен. Это был Паоло Харрис?’
  
  ‘Да’.
  
  ‘Боже, Дэвид. Все это довольно странно, не так ли?’
  
  Он не ответил. Она, должно быть, предположила, что он все еще обеспокоен тем, что она ему сказала, и попыталась отнестись к этому легкомысленно, прежде чем ее тетя достигла подножия песчаных холмов.
  
  ‘И это, вероятно, не помогает, не так ли, то, что я заставляю тебя сидеть здесь, в песчаных дюнах? Вероятно, последнее место, где ты хотел бы быть ...’
  
  Он встал, готовый поприветствовать Веронику, которая смеялась от усилий, необходимых для подъема по зыбким склонам, и сказал Джо: ‘Не волнуйся – все решает компания’.
  
  Когда он увидел, что она улыбается, он сказал с серьезным лицом: "Очевидно, я имею в виду твою тетю’.
  
  
  
  Она довольно быстро простила его, и они были на полпути через пески, направляясь к прогалине среди сосен, когда зазвонил его мобильный. Они втроем остановились, пока Смит доставал телефон и смотрел на него. Номер был неизвестен, и выражение его лица сказало двум женщинам об этом.
  
  Джо повернулась к своей тете и сказала: "Вот тут-то все и становится интересным. В последний раз, когда это случилось, он оказался фигурантом расследования убийства!’
  
  Тогда она рассмеялась при этом воспоминании, взяла тетю за руку и медленно направилась к видневшимся вдалеке деревьям. Смит ответил на звонок, но не сразу узнал голос – фактически, до тех пор, пока мужчина не сказал: ‘Это Джо – Джозеф Ритц. Из Эббифилдс’.
  
  Смит снова мельком увидел его лицо в дверях, после последней встречи с Братьями, и вспомнил странное выражение – настолько странное, что заставил себя подождать в машине минуту или две, чтобы посмотреть, получится ли из этого что-нибудь. Ничего не произошло, и поэтому это стало пустым звуком – с тех пор он забыл об этом во всей этой суете, но теперь, внезапно, это показалось важным. Но он предложил Джо помощь, если в общежитии возникнут проблемы с полицией; возможно, это не более того. Он спросил монаха, что тот может для него сделать.
  
  ‘Я звонил этим утром пару раз, но вы были заняты. Я думал, вы могли бы мне перезвонить, но… Потом решил, что не буду беспокоить, потому что, скорее всего, ничего особенного’.
  
  ‘Джо, в этот момент я должен сказать: “Позволь мне самому судить об этом”, но по моему опыту, "вероятно, ничего" обычно оборачивается "определенно чем-то". В чем дело?’
  
  ‘Я собирался кое-что сказать в монастыре, когда вы пришли в четверг, но мне неловко из-за этого. Я не люблю сплетен и не собираюсь создавать проблемы’.
  
  Джо оглянулась на него через плечо. Затем она указала на что-то Веронике, и они обе остановились, глядя на море; Смит проследил за их взглядом, но смог разглядеть только какой–то танкер на горизонте - и, конечно же, ветряные мельницы.
  
  ‘Хорошо, Джо. Буду с тобой откровенен. Если я думаю, что это просто сплетня, я так и скажу’.
  
  Все еще с чувством неохоты Джо рассказал ему, что в среду вечером после ужина он проходил по коридору мимо кабинета брата Джереми и услышал спор – серьезный спор с повышенными голосами и взаимными обвинениями, подобного которому он никогда раньше не слышал в Эббифилдс.
  
  Смит спросил: ‘И это был сам брат Джереми?’
  
  ‘Да’.
  
  ‘Кто еще, Джо? Всего один человек, насколько ты можешь судить?’
  
  ‘Думаю, да. Это был Эндрю’.
  
  Две женщины снова медленно двигались вперед, держась за руки, и это был первый раз, когда он увидел тесный физический контакт между ними с тех пор, как прибыл сюда. Смерть разрывает нас на части и сближает – конец всего, но также и начало.
  
  ‘И вы могли бы разобрать, о чем это было?’
  
  ‘Я не подслушивал. Я не стоял и не подслушивал – но это было как-то связано с его возвращением, почему он не остался в стороне?" Я предположил, что это Эндрю, он вернулся только в тот же день.’
  
  Смит не успел сделать и шага, как пляж исчез, как исчезли море, небо и сосновый лес; его внимание было приковано к голосу на другом конце провода, хотя линии больше не было, только вереница мачт и поток взволнованных молекул.
  
  ‘Хорошо, Джо. Скажи мне, почему ты решил, что стоит позвонить мне с этим’.
  
  Старый трюк: попросить человека, владеющего информацией, обосновать ее значимость – если есть что-то еще, спрятанное, даже неосознанно, что часто вытягивает это наружу.
  
  ‘Значит, вы хотите сказать, что считаете это сплетнями?’
  
  ‘Нет– вовсе нет’.
  
  ‘Ну,… Я просто подумал. Все эти приезды и отъезды полиции, репортажи в СМИ, а затем их споры подобным образом – это совпадение? Я не знаю. Сейчас это звучит глупо. Но Джереми был определенно расстроен, не так, как он. Обычно он держит себя в руках.’
  
  ‘Расстроен или зол, Джо?’
  
  Монах на мгновение задумался.
  
  ‘Он был и тем, и другим. Как я уже сказал, я пробыл там недолго, а двери - это толстые старые вещи’.
  
  ‘Чем это закончилось – вы знаете?’
  
  ‘Не совсем. Дверь открылась, и он вышел – Эндрю оставил его наедине’.
  
  ‘Брат Эндрю вышел и увидел тебя там?’
  
  ‘Да’.
  
  План, который формировался в голове Смита, немного изменился.
  
  Правильно… Что он сделал? Он что-нибудь сказал?
  
  ‘Ни слова. Просто у него было такое выражение лица. Если бы вы знали его, вы бы поняли, что я имею в виду. Как у святого, смотрящего вниз из витражного окна’.
  
  Смит не мог не улыбнуться – это было по-своему идеально.
  
  ‘Джо, спасибо, что позвонил. Может, это и ерунда, но и не пустая трата времени. С тех пор в этом деле произошло множество событий, но я подумаю над тем, что ты мне рассказал. Впрочем, нет необходимости кому-либо упоминать о том, что у вас есть.’
  
  Женщины ждали его на деревянной дорожке, которая поднимается вверх по дюнам у гэпа. Он ускорил шаг и подумал про себя: "Если бы я не хотел выглядеть нелепо, я бы сейчас пробежался трусцой". Какой чудесный день.
  
  
  
  Смит раньше не видел кантри-певца, но он произвел очень приятное впечатление на Вилли Нельсона, и когда он закончил "You Were Always On My Mind’, субботним вечером публика в Pinehills Social Club встала и зааплодировала ему. Джо Эвисон присоединилась и спросила Смита, был ли он, певец, полупрофессионалом, совершающим тур по клубам. Смит сказал, что более вероятно, что вокалистом был почтальон, который жил по соседству и говорил с норфолкским, а не техасским акцентом, когда на нем не было куртки из сыромятной кожи и повязки на голове.
  
  Он намеревался уйти до чаепития, но его уговорили отведать еду, которую они привезли с собой, – превосходный сыр и мясное ассорти из их любимого деликатесного магазина "Петушиные петушки", которые он обязательно должен попробовать, и домашний лимонный пирог с собственной кухни миссис Мэддисон. После этого он не мог есть и бегать, так что это была еще одна, более короткая прогулка по вечернему лесу, во время которой Джо сказала, что Ширли Сэлмон сказала ей, что в светском клубе будет играть музыка – она, Джо, должна уговорить владельца фургона сопровождать их. Смит сделал мысленную заметку – предостеречь владельца стоянки для караванов - и затем обнаружил, что Вероника чувствует себя довольно уставшей после непривычной прогулки; молодым людям следует идти самостоятельно. Молодые люди! Он пристально посмотрел в сторону миссис Мэддисон, но она старательно избегала его взгляда и вместо этого сказала своей соседке, что должна быть дома к одиннадцати, иначе ее посадят под домашний арест на неделю, и все.
  
  ‘Ширли сказала мне, что ты сам иногда играешь здесь’.
  
  Несколько человек поздоровались со Смитом с тех пор, как они сели за стол – отрицание казалось довольно бессмысленным. Он сделал полное и откровенное признание.
  
  ‘Что ж, это очаровательное место. Приятная атмосфера, и оно действительно дружелюбное. Вы раньше приходили сюда с Шейлой?’
  
  ‘Да’.
  
  ‘И, значит, многие из этих людей тоже знали ее"… Для вас это сложно?’
  
  Ее прямота продолжала удивлять его, хотя, познакомившись с ее тетей, он начал понимать, откуда она взялась. Однако это не заставляло его чувствовать себя неловко, и, возможно, это даже было одной из вещей, которые ему в ней нравились.
  
  ‘Нет, скорее отличается, чем сложно’.
  
  ‘Для меня тоже все по–другому - я никогда не был в таком месте, как это! Но если станет трудно, тебе нужно только сказать. Я не хочу ...’
  
  Она посмотрела на него, а затем отвела взгляд, и он подумал: "Иногда просто легче сказать, чего ты действительно хочешь".
  
  Она сказала: ‘Я не хочу вторгаться, если это не слишком самонадеянный выбор слова. Это твоя жизнь – иногда мне кажется, что я в нее вляпалась’.
  
  Он об этом вообще не думал.
  
  "Я не думаю об этом с такой точки зрения – о моей жизни? Это просто жизнь. Мы вращаемся, как атомы, и иногда сталкиваемся друг с другом. Иногда результаты хорошие, а иногда нет. Честно говоря, я не уверен, что мы можем это контролировать.’
  
  Она обдумала это и сказала: ‘А иногда происходит ядерный взрыв ...’
  
  ‘В таком замкнутом пространстве, как это, это было бы ужасно’.
  
  ‘Да’.
  
  Она посмотрела на часы, но он уже знал время – почти половина одиннадцатого. Музыка закончилась, и разговоры за столиками вокруг них превратились в тихий гул уходящего вечера; одна или две пары уже ушли. В баре Смит увидел Ширли Сэлмон, которая протирала стаканы и болтала с двумя девушками. Когда он поймал ее взгляд, она улыбнулась и озорно приподняла брови. Это правда, подумал он; мы не очень–то это контролируем - женщины контролируют.
  
  Снаружи стояла теплая ночь. Облачка для хорошей погоды, скопившиеся днем, рассеялись, и сквозь темно-синие просторы засияли звезды. Они проезжали мимо квадратов более земного света, занавешенных окон фургонов, и слышали голоса, разговаривающие, смеющиеся, через открытые двери и окна. Один пожилой мужчина сидел и курил на ступеньках и сказал "Добрый вечер", когда они проходили мимо – тогда Смит с некоторым удивлением осознал, что за весь день у него не было сигареты и что сейчас ему тоже не хочется. Когда они выходили из клуба, Джо взяла его за руку, как могла бы сестра или подруга, но когда они добрались до фургона, она держалась за нее, когда повернулась к нему лицом.
  
  ‘Здесь есть свободная кровать – мне ведь не нужно тебе об этом говорить, правда? Ты мог бы остаться. Мы могли бы все вместе позавтракать и отправиться на прогулку воскресным утром. Вы могли бы показать нам побольше этого прекрасного побережья.’
  
  ‘Вероятно, не это имела в виду твоя тетя, когда соглашалась приехать сюда!’
  
  ‘Она бы совсем не возражала. Ты ей нравишься – она сама мне сказала’.
  
  ‘И зачем ей рассказывать тебе что-то подобное?’
  
  ‘Потому что я попросил ее’.
  
  Он улыбнулся и сказал себе, что ему следовало быть умнее, прежде чем задавать вопросы. Она все еще держала его за руку и ждала надлежащего ответа.
  
  ‘Это хорошая мысль, но я думаю, вы оба получите больше пользы от общества друг друга, чем от моего. Когда кто–то умирает - это семейное дело. Я бы не хотел вмешиваться’.
  
  Затем она пожала ему руку и слегка рассмеялась, и когда она засмеялась, он почувствовал, что слабеет, почувствовал, как сила покидает его и превращается в нечто новое и почти неожиданное. Когда он заговорил снова, слова, казалось, исходили от кого-то, стоявшего чуть в стороне от него, и он почувствовал собственное удивление от того, что говорило это другое "я".
  
  "Может быть, в другой раз’.
  
  ‘Хорошо. Но не "может быть".
  
  Затем она поцеловала его, просто коснувшись губами его губ. Затем она отпустила его руку и смотрела, как он подошел к своей машине, сел в нее и завел двигатель. Она все еще смотрела, как он отъезжает, стоя уже на первой ступеньке, и ему пришлось отвести взгляд.
  
  Смотрела, как он уходит, стоя на первой ступеньке, точно так же, как Шейла обычно делала в тех случаях, когда его вызывали на работу, и когда она оставалась из-за школьных каникул. Забавно, думал он, въезжая по харбор-роуд в маленький приморский городок с единственной развлекательной галереей, магазинчиком рыбы с чипсами и киоском мороженого; забавно, но чем дольше живешь, тем больше событий перекликается. Может быть, если ты проживешь достаточно долго, это все, что есть – эхо и отголоски эха. Это было бы действительно странно.
  
  Когда он выехал из города и оказался на прямой темной дороге, он включил радио и сразу узнал смену аккордов в ‘My Generation’: G, переходящая в F, грохот басов, безумно совершенная барабанная дробь. Из-за опущенного окна в теплом ночном воздухе не казалось ужасно холодно, но финальная реплика захватила и удерживала его большую часть пути домой, на Кингз-Лейк. И за всем этим, за всем, что произошло сегодня, он знал, что на него смотрит лицо, лицо, которое он почти забыл.
  
  Паоло Харрис.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двадцатая
  
  Воскресенье было днем почти совершенного спокойствия, и своевременным, потому что Смиту было о чем подумать. На мгновение он задумался, остался ли в Ханстоне кто-нибудь из его знакомых. Он сомневался в этом. Если бы он появился и начал задавать вопросы, это означало бы, что тот, кто там был главным, что-то упустил, а это никогда не приветствовалось. Он мог бы просмотреть записи прошлогоднего инцидента, но с какой целью? Харрису сейчас было бы под тридцать. Девочек убил Андретти, его дядя, в этом у Смита никогда не было никаких сомнений; каким-то образом мальчик оказался замешан в последнем преступлении, но это не означало, что… Это могло быть просто совпадением. И затем, на мгновение, он разозлился на себя – не за это, а потому, что знал, что часть его не хотела знать, что произошло в Ханстоне в прошлом году. Когда ты больше не хочешь знать, это начало конца, не так ли?
  
  От Джо больше ничего не было, и он подумал, не размышляет ли она тоже о том, что произошло накануне вечером – размышляет и, возможно, сожалеет. Он подумывал отправить ей сообщение просто для того, чтобы сказать, что ему понравилось проведенное с ними время, но она могла неправильно понять, могла найти смысл между строк, что только еще больше все усложнило бы. В конце концов, он воспользовался своим правом на молчание.
  
  Единственным перерывом в этом дне было сообщение от Серены Батлер, в котором говорилось, что Брайану Дэвису предъявлено обвинение в убийстве Марка Рэндалла. Он прочитал это несколько раз и прошелся по саду, прежде чем ответить – Не удивлен. Чарли начал писать книгу о том, прилипает ли она? Не то чтобы у них больше были такие ставки. Когда-то это было обычным делом, средством хотя бы поднять настроение, но подобная практика была запрещена много лет назад – часть нескончаемого и безжалостного стремления придать полицейской службе более профессиональный и деловой вид. Смиту сказали, что они никогда не могли допустить подозрений в том, что офицеры могли вмешаться в расследование, чтобы выиграть такое пари. За все свое время Смит никогда не сталкивался с таким офицером, но они явно существовали в умах тех людей, которым поручено управлять службой.
  
  Через несколько минут Серена отправила ответное сообщение "Не знаю", и я не спрашиваю, на случай, если это очередной провал. Тебе не нравится дело против Дэвиса? Тогда ему пришлось все обдумать еще раз, даже чтобы ответить младшему коллеге в свободное от дежурства время. Иногда это доходит до боли, становится повторяющимся и мучительным, как ваше нелюбимое упражнение в спортзале – повторять одни и те же моменты в одном и том же порядке снова и снова. Он достаточно хорошо знал, что намеревался сделать завтра, после утреннего брифинга в понедельник, но ему нужно было быть осторожным и не говорить много кому-либо еще, даже Серене, которой он теперь доверял.
  
  Он прислал, что это не водонепроницаемо, ИМХО. Во всяком случае, пока. CU завтра, и она вернулась с У Криса тоже есть несколько забавных идей по этому поводу. Обожаю твой txtspk! за ним следовал подмигивающий желтый смайлик.
  
  Тогда он заглянул в цветной журнал Sunday Telegraph и его двухстраничное руководство по аббревиатурам текста для мобильных телефонов для читателей старшего возраста – как заставить своих внуков думать, что вы крутые! Он перечитал свое последнее сообщение, покачал головой и пробормотал: "Боже милостивый!’ Если бы у него была хоть малейшая идея, как его удалить, он бы сделал это немедленно.
  
  
  
  Дэвис находился под стражей в полиции Кингс-Лейк, и его все еще можно было допросить, но позже на неделе должно было состояться слушание в магистрате, на котором его отправят в Норвич под стражу. Фитч и Стрит были взяты полицией под залог и должны были вернуться утром в понедельник; план брифинга состоял в том, чтобы снова взять у них интервью и просмотреть их рассказы о ночи на число июня. Ложь забывается легче, чем правда, и у них также было время поразмыслить о своем относительном положении и потенциальной серьезности своего положения – предъявление обвинения Дэвису могло в конце концов побудить их сказать больше, если бы действительно было что еще сказать.
  
  Ближе к концу брифинга Смит огляделся и подсчитал, что недостатка в офицерах для проведения собеседований не было. Когда он предложил инспектору Рив, что вместо того, чтобы снова иметь дело с Стрит, им с Уотерсом стоит отправиться в Лоукер, она выглядела удивленной, но не отвергла идею – она попросила его объяснить.
  
  ‘Что ж, мэм, теперь, когда мы знаем, что ищем охотников за барсуками, а не специалистов по металлоисканию, возможно, было бы полезно снова поговорить с местными жителями. Ранее об этом упоминалось лишь вкратце, но, возможно, было бы полезно получить более подробную картину происходящего. Я подумывал о том, чтобы снова встретиться с местными фермерами, с людьми такого сорта. ’
  
  Уилсон сделал неразборчивый комментарий О'Лири, который сидел рядом с ним, но Рив не посмотрел в ту сторону. После минутного раздумья она сказала: ‘Справедливо – это должно стоить пары часов. Если что-нибудь узнаешь, немедленно звони, пока они втроем в участке’.
  
  Детектив-суперинтендант Аллен вошел в комнату, кивнул собравшимся и сказал Риву продолжать, как будто его там не было, что, честно говоря, по мнению Смита, было тем, что они обычно делали. Но в руке у него был листок синей бумаги, и Смит догадался, что это бланк официального пресс-релиза. Не мой случай, подумал он, весело улыбаясь Аллену, – и на этот раз я рад этому; интересно, перейдет ли он сразу к новостям местного телевидения – их могут показать к обеду. Или, может быть, он сейчас пользуется Facebook или Twitter. Он у нас в руках! Вы можете следить за этой историей дальше… Она может за считанные минуты обрушиться на блогосферу, или как там это называется. В старые времена ты мог неделями сидеть над историей, если тебе было нужно – и иногда ты так и делал, – но теперь… Что ж, теперь это должно было быть сейчас. Растворимый кофе. Растворимый кофе без процеживания. Немедленное удовлетворение, никакого отложенного удовлетворения. Когда брифинг начал заканчиваться, он все еще вспоминал выходные и связанные с ними странные новые мысли, которые, в конце концов, были не такими уж странными. Это правда, заключил он, – это больше не мой мир.
  
  
  
  Уотерс был в хорошем настроении, явно довольный тем, что покинул офис – они отъехали на милю или две от сельской местности, прежде чем Смит понял, что на самом деле Уотерс доволен тем, что больше не брал интервью у Леви Стрит. Они обсудили это дело, и Уотерс спросил, как часто такое случалось – оказаться участником расследования, которое, по вашему мнению, по вполне логичным причинам движется в неправильном направлении.
  
  Смит сказал: "Не часто, но я вижу это не в первый раз’.
  
  ‘И вы когда-нибудь видели, чтобы дело дошло до конца? До осуждения кого-то, кого вы считали невиновным?’
  
  ‘Да’.
  
  Он подумал о телефонном звонке Лоуренса Каннингема пару дней назад; в тот момент было слишком много синхронности, в воздухе витало слишком много иронии, готовой выставить дураками неосторожных.
  
  Уотерс сказал: "Это то, к чему тебя не готовят в лекционном зале’.
  
  ‘Вы, конечно, можете добавить это к списку. Список довольно длинный, вы, должно быть, уже поняли ...’
  
  ‘Я имею в виду, чем ты занимаешься? Ходишь в SIO?’
  
  ‘Вы могли бы попробовать это – это не сделает вас очень популярной. Мэм, я думаю, мы охотимся не за тем человеком. Проведите еще одно совещание, и я объясню. Чем больше людей уже вложили деньги, тем больше они будут кричать на вас.’
  
  "Итак, что делаешь ты? Ты не можешь просто ничего не делать’.
  
  Важно было не рассматривать это как часть юношеской наивности Уотерса. У него было то инстинктивное чувство справедливости, которого нет у многих людей, не говоря уже о многих полицейских. Если бы система не выбила это из него, это сделало бы его лучшим детективом, хотя, возможно, и не из тех, кого часто повышали.
  
  ‘В конечном счете, иногда нужно просто смотреть правде в глаза и надеяться, что всплывут новые доказательства’.
  
  ‘А другие времена?’
  
  Вот – вот, это была та быстрота, которой восхищался Смит.
  
  ‘Иногда, если вам очень повезет и вы будете очень настойчивы, вы сможете поймать настоящего преступника, пока не стало слишком поздно’.
  
  Когда Смит повернул направо к монастырю в Эббифилдс, вместо того чтобы ехать на ферму Харперов в Лоукре, Уотерс сказал: "Я думал, на брифинге вы сказали, что мы собираемся поговорить с фермерами’.
  
  ‘Неужели? Должно быть, я имел в виду землевладельцев. У меня все чаще и чаще случаются такие моменты взросления. Возможно, вам придется отвезти нас обратно, если я забуду дорогу’.
  
  Смит припарковался на своем обычном месте, но на этот раз вместо того, чтобы дать задний ход, он оставил машину лицом к главному входу в Эббифилдс. Когда Уотерс собрался уходить, Смит остановил его, сказав, что введет его в курс дела о том, почему они вернулись в монастырь, что он и сделал. Он упомянул исчезновение с места происшествия брата Эндрю на следующий день после обнаружения тела Марка Рэндалла – исчезновение, которое было нетипичным во многих отношениях. Затем, во время интервью во вторник, 2и – шесть дней назад, в чем он был совершенно точен, – брат Джереми высказал предположение; он сказал, что за нападение на Рэндалла, несомненно, ответственны барсучьи копатели. Смит не видел логической причины, по которой Джереми сделал это предположение – он смог понять это только тогда, когда понял, что это, возможно, вообще не предположение. Смит сделал паузу, но Уотерс сразу все понял – он спросил: "Как он отреагировал, когда вы указали на это?’
  
  ‘Он просто посмеялся над этим, отнесся к этому легкомысленно’.
  
  ‘Что-нибудь еще?’
  
  Смит рассказал ему о внезапном возвращении молодого священника, о ссоре между ним и Джереми, а затем о брате Джо и обо всем остальном, что он рассказал о жизни в монастыре. Собственное прошлое Джо было опущено – Смит рассматривал это как уверенность, которую ему не нужно было нарушать.
  
  Немного подумав, Уотерс сказал: ‘Не слишком много, не так ли?’
  
  ‘Нет’.
  
  Большая часть этой истории была рассказана, когда Смит смотрел на Эббифилдс, а не на своего спутника. Да, это было красивое старое здание, видевшее в свое время драмы более масштабные, чем та, в которой они играли свою роль, но Уотерс проработал со Смитом достаточно долго, чтобы знать, что они сидели здесь не для того, чтобы любоваться видом.
  
  ‘И мы сидим здесь, потому что...?’
  
  ‘Я полагаю, что они уже узнали мою машину. Вид ее здесь может немного поднять температуру у тех, кто и так чувствует себя немного на взводе. Мне будет интересно посмотреть, кто ждет нас внутри. Подождем еще пять минут. Ты уже навестил ребенка Джона? У тебя ведь есть племянницы, не так ли? Когда они дойдут до того, что ты сможешь вести с ними интеллектуальную беседу?’
  
  Уотерс сказал, что не знает – такого еще не случалось ни с кем из детей его сестер. Теперь они оба наблюдали за зданием, но для десяти часов солнечного июльского утра наблюдалось почти странное отсутствие активности – никто не выходил из подъездов и ни в одном из окон не появлялосьлиц. Тем не менее, по прошествии трех минут, отведенных Смиту, французские двери в дальнем правом конце зала открылись, и брат Джереми вышел в своей рясе. Он встал на каменные плиты, немного в тени от угла аббатства, и сначала посмотрел вниз по склону на деревья, скрывавшие реку. Затем его взгляд медленно переместился вправо, пока движением головы, которое могло бы означать удивление, он не заметил машину, в которой они сидели. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза от света, когда приглядывался повнимательнее, и Смит, наблюдавший за ним, сказал: "О боже, брат Кристофер, этот милый сержант–детектив наносит нам еще один визит ...’
  
  Страж направлялся к ним, шагая достаточно целеустремленно, чтобы Уотерс заметил, что пара босых ног в кожаных сандалиях дополняла и дополняла его форму человека Божьего. Он был внушительной фигурой, и то, на что Смит намекал – не более того – в течение последних нескольких минут, по размышлении, показалось довольно невероятным. Тем не менее, Смит вышел ему навстречу, и Уотерс последовал его примеру.
  
  Брат Джереми остановился в шести футах от них.
  
  ‘Еще новости, сержант Смит? Должен сказать, что вы нас очень хорошо информируете’.
  
  ‘Это мой детектив-суперинтендант, сэр. Суперинтендант Аллен. Он большой специалист по связям с общественностью – он называет это новым лицом современной полиции. Чем больше мы общаемся с сообществом, тем больше они будут чувствовать свою причастность к силе. Он не хочет, чтобы нас воспринимали как угрозу, скорее как успокаивающее присутствие в их жизни.’
  
  ‘Понятно. Что ж, вы можете сообщить детективу-суперинтенданту Аллену, что ваше усердие на прошлой неделе вселило в нас чувство уверенности’.
  
  ‘Спасибо, сэр. Я так и сделаю’.
  
  Сержант сиял, довольный комплиментом, и в конце концов стражу пришлось уступить и присоединиться – и тогда он услышал: "Я сделаю это. А пока, не могли бы мы где-нибудь перекинуться парой слов?’
  
  
  
  Уотерс огляделся и подумал, что кабинет брата Джереми - это все, чего можно было ожидать. Конечно, здесь была современная техника, но она стояла на дубовом столе, которому могло быть два столетия, а книжным полкам, занимавшим две стены, должно быть, по меньшей мере вдвое меньше этого возраста. Естественно, множество религиозных книг с названиями, раскрывающими широту и глубину ума того, кто их собирал, – не обязательно, конечно, брата Джереми, хотя Уотерс предположил, что значительная их часть прибыла вместе с ним, – но также несколько серьезных академических томов по истории и две полки "Поэтов-метафизиков". Если это были книги Джереми, то в них речь шла о человеке с изощренными идеями и высоким интеллектом; ему было заинтриговано увидеть, что брат Джереми и Смит сделают друг о друге, когда предварительные приготовления будут закончены.
  
  ‘Ну что ж, сержант, вот мы и снова здесь’.
  
  ‘Да, сэр. Надеюсь, я не буду беспокоить вас слишком часто’.
  
  ‘И какие новости у вас есть для нас по этому случаю?’
  
  ‘Это следует из моего последнего визита, сэр. Сейчас мы предъявили обвинение кое-кому в убийстве мистера Марка Рэндалла, специалиста по металлоисканию, который был найден мертвым на одном из ваших полей во вторник, 18-го июня.’
  
  Брат Джереми кивнул и стал ждать продолжения. Когда этого не произошло, когда детектив-сержант просто сидел и ждал сам, монах бросил озадаченный взгляд в сторону Уотерса и сказал: ‘И вы поехали в Эббифилдс, чтобы сказать нам это лично?" Я должен сказать, что это общение выходит почти за рамки служебного долга – ваш суперинтендант Аллен, должно быть, вдохновляющий человек!’
  
  Смит сказал: ‘О, несомненно, так и есть. Не знаю, что бы мы делали без него, а вы, детектив-констебль Уотерс?’
  
  ‘Нет, сэр, я не могу себе этого представить’.
  
  Внешне Уотерс казался совершенно спокойным и искренним; про себя он думал, что давненько у них ничего подобного не было. Когда пилот позволяет двигателю маленького двухместного самолета заглохнуть, есть несколько секунд неопределенности, прежде чем он начнет по спирали медленно снижаться к земле, и самая неопровержимая уверенность из всех – уверенность в смерти. Тогда остается надеяться, что человек за штурвалом не теряет сознания или веры в себя и что человек, построивший самолет, проделал достойную работу. Потом, если есть "потом", вспоминается как радостное возбуждение, но в данный момент, в момент свободного падения, это просто ужасно.
  
  Смит сказал: ‘Но на самом деле, я пришел сюда, чтобы сказать вам, что я не думаю, что он это делал. Сэр’.
  
  Брат Джереми снова посмотрел на них по очереди, прежде чем ответить.
  
  ‘Мне жаль, но вы меня потеряли. Вы не думаете, кто что сделал?’
  
  ‘Человек, которого мы арестовали. Я не думаю, что он убивал Марка Рэндалла’.
  
  ‘А. Понятно’.
  
  Снаружи, за все еще открытыми двойными дверями, кто-то шел по посыпанной гравием площадке перед монастырем. Смит наблюдал до тех пор, пока не смог разглядеть фигуру торговца в комбинезоне, несущего стремянку, а затем, казалось, расслабился и снова обратил свое внимание на брата Джереми, но больше ничего не сказал. Чем дольше это продолжалось, тем многозначительнее становилось молчание, и Уотерс подумал, что вот как он это делает; Уилсон пытается напугать людей – Смит позволяет людям пугать самих себя.
  
  Брат Джереми спросил: ‘А что думает ваш суперинтендант, сержант?’
  
  ‘Я не знаю. Я его не спрашивал’.
  
  ‘Но он, по-видимому, знает, что ты здесь’.
  
  ‘На самом деле, сэр, я в этом очень сомневаюсь’.
  
  На лице монаха играла озадаченная улыбка – доброе, умное лицо, решил Уотерс, такое лицо, которому естественно доверять, особенно когда тело под ним облачено в простую униформу сильной веры. Смит, тебе лучше поскорее убрать этот джойстик - на самом деле, сейчас было бы неплохо.
  
  Джереми сказал: ‘Джентльмены, признаюсь, я в растерянности. Я не понимаю. Вы приехали сюда сегодня, чтобы сказать мне, что, хотя кто-то был арестован, вы не считаете его виновным. Из того, что вы только что сказали, следует, что вы делаете это без ведома вашего начальства; я не знаю, зачем вам это делать и почему вы говорите мне, что делаете. Возможно, сейчас мне следует обратиться к вашему начальству.’
  
  Это была самая вежливая и завуалированная из угроз, но как только она прозвучала, Уотерс понял, что добром это не закончится, по крайней мере, для одного из заинтересованных лиц.
  
  Смит сказал: ‘Абсолютно верно, сэр. У констебля Уотерса есть номер телефона, который вам нужен, или вы можете просто сесть в машину, и мы подбросим вас на станцию’.
  
  Уотерс достал свой телефон и пролистал контакты до номера, фактического номера, по которому монах мог связаться с настоящим офисом суперинтенданта Аллена – бедный маленький самолет находился всего в нескольких сотнях футов от земли. Он вспомнил, как всего несколько минут назад сказал Смиту: “Не слишком много, не так ли?” Теперь это казалось еще меньше, как и его собственные шансы на долгую и плодотворную карьеру в полиции. После этого ему повезет получить работу охранника на неполный рабочий день в местном мини-маркете.
  
  Но затем он увидел, что монах ответил на щедрые предложения Смита только улыбкой, которая была более ироничной, чем те, что он дарил ранее. Затем он наклонился вперед, поставив локти на стол и соединив пальцы двух рук, как будто собирался попросить благословения на продолжение этого разговора. Смит, тем временем, оставался бесстрастным, выражение его лица было нейтральным, его глаза наблюдали за человеком перед ним.
  
  Джереми сказал: ‘Я должен предположить, что вы пришли сюда с какой-то иной целью, чем информировать меня об этих делах, сержант. Я знаю, что такое место, как Эббифилдс, может показаться очень мирным посторонним – даже если там ничего особенного не происходит, – но это зависит от того, что определенным вопросам уделяют внимание на регулярной основе. Я пытаюсь вежливо сказать, что сегодня я немного занят. Если я могу как-то помочь с вашими запросами, пожалуйста, скажите мне сейчас, и я сделаю все, что в моих силах.’
  
  ‘Спасибо, сэр, очень любезно с вашей стороны. Если вы не возражаете, констебль Уотерс просто запишет наш разговор’.
  
  Уотерс вернул телефон в карман и достал блокнот и ручку. Почему все это заняло так много времени? Разве DC не понимали, что теперь они стремительно падают вниз с предельной скоростью и что выживших не будет?
  
  ‘Тогда ладно. Возможно, мы могли бы начать со спора, который вы вели с кем–то в этой комнате вечером в прошлую среду - среду 3го июля. Не могли бы вы рассказать мне, о чем это было, сэр?’
  
  ‘Что я могу вам сказать, так это то, что это абсолютно не ваше дело, сержант Смит’.
  
  Смит искоса посмотрел на Уотерса, как будто ответ застал его врасплох, а затем сказал: "Извините, но вы сказали, что готовы помочь в наших расследованиях. Вопрос кажется достаточно простым. Вы помните ссору, которая произошла?’
  
  Это был, конечно, более умный вопрос, чем может показаться на первый взгляд, но брат Джереми был на высоте.
  
  ‘Я хочу сказать, сержант, что бы ни произошло в этой комнате или где-либо еще в здании, это не может иметь никакого отношения к вашему расследованию’.
  
  После небольшой паузы Смит сказал: ‘Дело в том, что, при всем моем уважении, вы не в состоянии выносить такое суждение по ряду причин. Я приведу вам только пару. Во-первых, вы не можете знать, чем занимается каждый другой член этого сообщества в любой данный момент; следовательно, один или несколько из них могут рассказать мне кое-что, имеющее большое отношение к расследованию. У них будет такая возможность, потому что я намерен поговорить с каждым из них снова, индивидуально и как можно скорее, начиная с сегодняшнего утра. Во-вторых, как следователь, я должен решать, что имеет какое-либо отношение к расследованию, а что нет. Это действительно не работает по–другому - мы не можем допустить, чтобы подозреваемые решали, какие линии допроса допустимы, не так ли? Я думаю, уровень обвинительных приговоров немного снизился бы, если бы мы пошли по этому пути.’
  
  ‘Подозреваемые?’
  
  ‘Да, сэр’.
  
  ‘Вы намекаете, что члены этого сообщества являются подозреваемыми в расследовании убийства?’
  
  У Смита снова был слегка ошеломленный вид. Уотерс перестал притворяться, что пишет, и он также перестал дышать – такой взгляд часто появлялся перед решающим ударом.
  
  ‘Нет, сэр, я абсолютно не намекаю на это. Я говорю это прямо. Я убежден, что один или несколько членов этого сообщества были причастны к убийству Марка Рэндалла’.
  
  
  
  Уотерс научился внимательно наблюдать за людьми; то, что они делают в таких ситуациях, может быть столь же важным, как и то, что они говорят, потому что то, что они делают, часто бессознательно и, следовательно, неконтролируемо. Пару выходных назад Уотерс провел день в Лондоне с Кэтрин. Они отправились на рынок Кэмден и провели день, прогуливаясь среди различных контркультур, которые сами по себе стали достопримечательностями для туристов. У канала выступали артисты, и среди них была живая статуя Святого Георгия, вся в белом, за исключением красного креста, украшенного на груди, размахивающего мечом против воображаемого дракона. Пока Кэтрин фотографировала, Уотерс просто наблюдал за мужчиной и восхищался его самообладанием; единственным признаком жизни, который он мог видеть в течение нескольких минут подряд, были бисеринки пота на лбу под шлемом – еще один жаркий день.
  
  Страж монастыря тоже превратился в статую примерно на двадцать секунд – разум внутри него просто отключился от тела, собирая в себя все ресурсы, чтобы обдумать то, что сказал сержант-детектив, и выработать соответствующий ответ. Но двадцать секунд - это немного слишком долго.
  
  ‘Понятно. Могу я спросить, что заставило вас поверить в это?’
  
  ‘Вы понимаете, что при данных обстоятельствах я не буду раскрывать всего, сэр, но это разумный вопрос. Я скажу вот что: я очень озадачен сроками повторного появления использованного оружия и, если уж на то пошло, его применением. Детектив-констебль Уотерс разделяет мои опасения.’
  
  Смит посмотрел на Уотерса в поисках какого-нибудь подтверждения и получил кивок, который мог означать что угодно, включая удивление тем, что конструкция из бальзового дерева и бумаги, в которой они летали, каким-то образом все еще была целой.
  
  ‘В любом случае, сэр, различные обстоятельства указывают на причастность других сторон, помимо человека, которого мы держим под стражей, так что...’
  
  ‘И которому вы уже предъявили обвинение, сержант’.
  
  ‘Да, сэр, но не я лично. Я бы не стал предъявлять ему обвинения’.
  
  ‘Я должен сказать, это кажется очень странным способом ведения расследования. Вы здесь выдвигаете такие обвинения самостоятельно? У вас действительно есть помощник, но он, похоже, далеко не так уверен во всем этом, как вы – простите меня за такие слова, молодой человек. Я всегда представлял, что детективы работают как часть команды, сержант. ’
  
  ‘Я понимаю, что ты имеешь в виду, правда понимаю. Раньше я и сам это представлял’.
  
  Смит на мгновение задумался над этой идеей.
  
  ‘Тем не менее, сэр, я поставил свое начальство в известность о своих опасениях, так что мое нахождение здесь не станет для них полным шоком. Возвращаясь к вопросу, тогда – помните ли вы ссору, имевшую место вечером в среду, 3-го числа этого месяца?’
  
  Уотерс видел, что Смит пока избегал называть какие-либо имена, но ему также пришло в голову, что монах не спросил, кто передал Смиту информацию. Конечно, это был естественный вопрос при данных обстоятельствах? Возможно, брат Джереми спрашивал об этом не потому, что уже знал ответ. Если так, то Джозефу Ритцу, возможно, придется нелегко сегодня утром. На данный момент, казалось, что у брата Джереми было достаточно времени, чтобы подготовить ответ на настойчивые попытки Смита выяснить, что произошло 3числа.
  
  ‘Да, сержант– я помню это. Это было по делу, представляющему интерес только для сообщества, которому я служу’.
  
  ‘Еще раз, и все же со всем уважением, это мое суждение, сэр. Я понимаю, что для вас задействован более высокий авторитет и что даже детектив-суперинтендант Аллен не может надеяться конкурировать с ним, но это ситуация, в которой вы находитесь, так сказать, в Риме. Боюсь, земная юрисдикция принадлежит пехотинцам вроде констебля Уотерса и меня. Из-за чего был спор, сэр? ’
  
  Уотерс сейчас вообще не смотрел на Смита. Если бы это была игра в шахматы, то один за другим исключались ходы, которые мог бы сделать хранитель; у него не было фигур на стороне Смита на доске, и, казалось, не было средств разместить их там. Как только было установлено, что Смит не боялся вышестоящих властей, светских или божественных, интеллект против интеллекта, воля против воли, и терпеливый циничный старый детектив не проигрывал ни на том, ни на другом фронте.
  
  ‘Это был спор о доктрине’.
  
  ‘Понимаю, сэр. Я не очень разбираюсь в католической теологии, но не волнуйтесь – мой молодой коллега учился в университете. Разговор касался какой-либо исповеди?’
  
  Блеск в глазах Джереми в тот момент был гневным, Уотерс был уверен в этом.
  
  Смит продолжил: "Потому что, если бы это было так, я точно знаю, что эта Конфессиональная составляющая может быть очень неловкой. Надеюсь, если было признание, вы посоветовали заинтересованному лицу обратиться в полицию, и я верю, что вы можете воздержаться от причастия в таких случаях ...’
  
  ‘Признания не было’.
  
  ‘Верно. Тогда о каком элементе доктрины шел спор?’
  
  Теперь пауза подольше, и Уотерс увидел, как что–то меняется в священнике - возможно, формируется какая-то решимость, принимается решение.
  
  ‘Я немного удивлен, что вы не спросили меня, с кем произошла ссора, сержант’.
  
  "В этом нет необходимости, сэр’.
  
  Джереми улыбнулся про себя, взял со стола маленькую книжечку в черном кожаном переплете и взял ее в левую руку. Впервые, к своему собственному удивлению, Уотерс почувствовал к нему жалость.
  
  Смит сказал: "Я представляю, какие это были трудные две или три недели’.
  
  “Часы, дни, месяцы, которые являются лохмотьями времени...”’
  
  В офисе, да и во всем здании, стало очень тихо. После очередного периода размышлений монах поднял глаза на Смита и спросил: ‘И вы намерены снова поговорить со всеми присутствующими по этому поводу, допросить их?’
  
  Теперь Смит достал свой собственный блокнот.
  
  ‘Да, сэр, если необходимо. У меня уже составлен список – так сказать, в рабочем порядке’.
  
  ‘Могу я спросить, кто первый в вашем списке?’
  
  "Почему бы и нет?" Вот и мы. Брат Эндрю Уоринг. Наконец, я мог бы сказать – вы помните, он был единственным участником, с которым я не смог поговорить в прошлый раз. Я полагаю, он был в какой-то командировке.’
  
  ‘Да. Был. Сержант, я бы хотел избавить их от всего этого – унижения’.
  
  ‘Конечно, вы бы так и сделали, сэр’.
  
  Тогда Уотерс понял, что должно было произойти – каким-то образом двухместный автомобиль на несколько дюймов оторвался от земли и теперь собирался выполнить поворот Иммельмана. Он понятия не имел, куда только что делся его желудок.
  
  Джереми сказал со странно легким и непринужденным видом: ‘Я вспомнил кое-что, что сказал вашей жене много лет назад, сержант. После нашей встречи я сказал ей, что был удивлен, узнав, что ты полицейский – знаешь, ты не казался таким. Теперь я беру свои слова обратно.’
  
  ‘Благодарю вас, сэр’.
  
  ‘И, если возможно, я хотел бы взять эту книгу с собой, когда мы уйдем".
  
  Он все еще держал тот же маленький томик, но теперь уже обеими руками.
  
  ‘Очень хорошо, сэр. Куда именно мы направляемся?’
  
  ‘Я думаю, вы играете со мной, сержант Смит. В полицейский участок Кингз-Лейк, я полагаю. Я знаю, что будет еще много вопросов’.
  
  Смит взглянул на Уотерса, прежде чем ответить, и этот взгляд говорил о том, что он, Смит, понял, что после всех этих захватывающих маневров они все-таки направились в несколько неожиданном направлении.
  
  ‘Вопросы о чем, сэр?’
  
  ‘Что именно произошло той ночью. Как я пришел к мысли убить того несчастного молодого человека’.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двадцать первая
  
  ‘И кто именно его арестовал?’
  
  ‘Детектив-констебль Уотерс, сэр’.
  
  ‘Почему?’
  
  Это был еще один из тех вопросов, которые суперинтендант Аллен так умело задавал, предлагая получателю сценарий с несколькими вариантами ответов, настоящий шведский стол ироничных возможностей.
  
  "Ну, честно говоря, сэр, он – то есть брат Джереми – не оставил нам особого выбора. Когда я спросил его, считает ли он, что его следует арестовать, он ответил утвердительно, что мы и сделали. Принимая во внимание тот факт, что он также признался в убийстве, это казалось уместным в данных обстоятельствах.’
  
  Сквозь стиснутые зубы Аллен сказал: "Я имел в виду, почему Уотерс арестовал его, а не вас? Надеюсь, вы не пытаетесь уйти от ответственности...’
  
  ‘Вовсе нет, сэр. Я рассматривал это как часть его обучения. В этой работе нам нужно уметь арестовывать кого угодно без страха или расположения. Впоследствии я сказал Уотерсу, что это, вероятно, единственный раз в его карьере, когда ему придется арестовать служителя Божьего.’
  
  Дверь в кабинет детектива-инспектора Рива все еще была открыта. Аллен сердито кивнул в ее сторону, и детектив-сержант Уилсон пошел закрывать ее. Затем наступил момент тишины, когда они вчетвером стояли и смотрели друг на друга – или, скорее, когда они втроем смотрели на Смита. На самом деле он сказал Уотерсу после этого: "Держу пари, это был единственный шанс арестовать священника. Ты поблагодаришь меня за это позже в своей карьере’.
  
  Уилсон, который потратил три дня и бог знает сколько человеко-часов на подготовку дела против Брайана Дэвиса, выглядел каким-то опустошенным и оцепеневшим, как будто он внезапно достиг пятого шага на восьмеричном пути к мудрости и все это оказалось для него непосильным. Инспектор Рив казалась самой сосредоточенной из них, но трудно сказать, была ли она в данный момент больше всего сосредоточена на расследовании или на своей карьере.
  
  Молчание суперинтенданта грозило стать монументальным – именно детектив-инспектор принял решение положить ему конец.
  
  ‘Констебль– что вообще заставило тебя пойти в Эббифилдс?’
  
  ‘Как я уже сказал перед отъездом, мэм, я намеревался навестить семью Харперов, которые обрабатывают землю, чтобы узнать немного больше о недавней волне выкапывания барсуков. Монастырь уже в пути, и, поскольку они землевладельцы, имело смысл сначала заехать туда.’
  
  Аллен сказал: ‘И пока вы были там, аббат просто вмешался в разговор и признался в убийстве? Вроде как, о, прежде чем вы уйдете, сержант, есть еще одна маленькая вещь, о которой я чувствую, что должен упомянуть!’
  
  Сарказм, даже грубый, нелегок для тех, кто мыслит буквально, и Смит не мог вспомнить, когда суперинтендант Аллен в последний раз пытался его использовать; должно быть, он действительно сильно расстроен этой ситуацией. Лучше не поправлять его насчет эббота…
  
  ‘Нет, сэр, все было не совсем так. Это было после того, как я расспросил его о ссоре, которая произошла в монастыре ночью в среду, 3-го.’
  
  Рив быстро вмешался.
  
  ‘Какой аргумент? Вы раньше не упоминали о каком-либо аргументе".
  
  Смит увидела цифровые часы на своем столе – уже почти три пополудни. Они тратили драгоценное время впустую, и если в прошлом он мог бы поразвлечься в такой ситуации еще час или два, то в эти дни это просто казалось бессмысленным.
  
  ‘Нет, мэм. С Брайаном Дэвисом дела шли полным ходом. Я уже высказывал опасения по поводу характера и качества судебных улик, но с Брайаном Дэвисом дела по-прежнему шли полным ходом. Если бы я тогда сказал, что хочу вернуться в Эббифилдс, потому что услышал, что двое священников поссорились, какой была бы реакция?’
  
  Он оглядел их одну за другой, словно ожидая ответа, но ответа не последовало.
  
  ‘Совершенно верно. Я не шел туда, ожидая произвести арест, но когда этот человек открыто сказал, что он убил Марка Рэндалла, разве у меня был другой выбор?" Полагаю, я мог бы сказать ему: "Не хотите ли вы остаток дня подумать об этом?" Я зайду утром и посмотрю, хотите ли вы все еще признаться ...’
  
  Теперь в голосе Смита слышалась резкость, и Аллен, казалось, не хотел прямой конфронтации – вместо этого он подошел к делу по-другому.
  
  "Но это так неожиданно. Я полагаю, что у вас, у нас, нет никаких улик против этого человека, кроме его признания, которого, как вы хорошо знаете, не всегда достаточно для вынесения обвинительного приговора. Он ... стабилен? Хотя бы в здравом уме?’
  
  ‘Я не знаю, сэр, это не по моей части. Но не всегда легко сказать, когда речь идет о набожных людях, не так ли?’
  
  На это, похоже, тоже никто не захотел отвечать. Вместо этого Аллен сказал: "Послушайте, нам нужно отступить назад и изучить это дело в целом. У нас арестованы двое мужчин, и одному из них предъявлено обвинение в том же убийстве. В этом нет ничего необычного, за исключением того, что в данном случае они, кажется, совершенно незнакомы друг с другом. Против того, кого мы обвинили, у нас есть веские доказательства, но он это отрицает; против того, кто утверждает, что это сделал, у нас нет доказательств. Инспектор Рив, как старший следователь, что вы намерены делать дальше?’
  
  К ее чести, она, похоже, была готова к этому.
  
  "Первое, что нам нужно сделать, это официально взять интервью у Джереми Хейворда, чтобы убедиться, что он серьезен и вменяем. Ему нужно предоставить нам какие-то доказательства того, что он сделал то, что сказал, и поскольку мы не обнародовали ряд подробностей об убийстве, это не должно быть слишком сложно. Кстати, он отказался от услуг адвоката. Я проведу интервью сам, вместе с констеблем. В зависимости от того, как все пройдет, мы, возможно, захотим послать людей в монастырь. Возможно, нам придется обыскать его комнаты и опросить других членов общины.’
  
  Она наблюдала за Смит, пока та говорила, понимая со знакомым замирающим чувством, что мимолетное покачивание головой означало, что это еще не все.
  
  ‘Констебль?’
  
  ‘Мэм. Лично я считаю, что интервью с братом Джереми нужно сфокусировать совершенно на другом. Нам нужно искать улики, которые позволят нам исключить его из расследования’.
  
  Уилсон сделал легкое пошатывающееся движение. Впоследствии Смит не мог быть уверен, было ли это из-за того, что он собирался ударить своего оппонента кулаком или упасть в обморок, но он приготовился поймать его на всякий случай. Тонкие, бескровные губы суперинтенданта Аллена сами по себе сложились в беззвучную букву "О", прежде чем им удалось произнести отстраненное "Что?"
  
  ‘Извините, сэр, но мы еще не дошли до этого момента. Я знаю, что арестовывать видных членов местных религиозных общин неловко, но в данном случае, я верю, нет худа без добра. Потому что я почти уверен, что он этого не делал.’
  
  
  
  Слух облетел офис, и Уотерс наслаждался моментом обретения известности; все собравшиеся детективы проверили свои собственные версии и согласились, что Уотерс действительно был единственным среди них, кто арестовал священника. Никто другой не смог придумать ничего похожего – ни монахиня, ни служка, ни даже приходской клерк. Появление Смита положило конец дискуссии, и группа разошлась. Уотерс видел это раньше – большую часть времени Смит был спокойным по сравнению с большинством авторитетных детективов, но иногда, как сейчас, когда он был занят и сосредоточен на расследовании, он мог изменить атмосферу в комнате, просто войдя в нее. Он жестом пригласил Уотерса сесть за соседние столы.
  
  ‘Кто был дежурным сержантом, когда вы его схватили?’
  
  ‘Бренда Марр’.
  
  ‘И как все прошло?’
  
  ‘Она спросила его, был ли на нем маскарадный костюм’.
  
  ‘Молодец, Бренда. Как он?’
  
  ‘Абсолютно спокойный и очень цивилизованный. Она все еще думает, что это розыгрыш’.
  
  Послушайте, нам нужно действовать немного резче. Я думал, мы могли бы купить что-нибудь во фрайари, но не это. Вероятно, в том, что я собираюсь сказать, слишком много предлогов, но наверху, как вы можете себе представить, все прошло не слишком хорошо. Выясните, что происходит с волокнами, застрявшими на черенке лопаты – возьмите номер телефона в "Уликах" и проследите за этим сами. Вы можете притвориться мной, если хотите. Если это займет гораздо больше времени, возможно, вам быстрее получить докторскую степень в области судебной медицины и проанализировать это самостоятельно.’
  
  Уотерс был уже на полпути к двери, когда Смит окликнул его по имени – что все еще было необычно.
  
  ‘Возможно, я просто выставил себя дураком наверху. У нас не было возможности поговорить в машине с братом Джереми на заднем сиденье. Что вы обо всем этом думаете?’
  
  В этот момент вошел Уилсон и, даже не взглянув в их сторону, направился к своей собственной команде детективов. Они образовали вокруг него группу, и он начал объяснять последние события достаточно низким и тихим голосом, чтобы его не услышал никто, кроме них. Уотерс наблюдал за этим, используя время, чтобы подумать о том, как ответить на вопрос Смита, который, очевидно, был важным.
  
  ‘Я не думаю, что он намеревался сказать что-либо из того, что он сказал, когда мы вошли в первый раз. Это было то, что вы сказали, что привело к этому ".
  
  ‘Продолжай. Что это было?’
  
  ‘Когда вы сказали ему, что собираетесь снова взять у всех интервью. Он сказал, что хотел избавить их от такого унижения. Я могу понять, почему тот, кто сделал то, о чем он утверждал, может чувствовать себя так.’
  
  ‘Я тоже. Но ты только что сказал “заявлен”. Почему?’
  
  Уотерс знал, о чем его сейчас спрашивает Смит. За последние восемнадцать месяцев он начал понимать, как юридически оформляются дела; как детективы все чаще должны смотреть на дело логическими глазами прокурора в судебном разбирательстве, если таковое когда-либо будет. В конечном счете, нужно иметь достаточно доказательств, чтобы склонить чашу весов вероятностей в умах дюжины или около того людей – доказательства - ключ ко всему, и сам Смит, с его многолетним опытом работы в судебной системе, был мастером этой методологии. Но иногда, к своему ужасу, Смит внезапно бросал игру в шахматы, брал горсть игральных костей и бросал их.
  
  ‘Крис– почему ты сказал “утверждал”? Это сделал он? Я обещаю никому не рассказывать, каким был твой ответ, если только ты не окажешься неправ’.
  
  На лице Смита была улыбка, за исключением глаз; они совсем не изменились, и Уотерс почувствовал, что ответ вытягивается из него почти против его воли.
  
  ‘Нет, я не был уверен, что он это сделал’.
  
  ‘Слава Богу за это! Что может оказаться несколько неуместным, учитывая все обстоятельства.… Неважно. И мы оба знаем, почему он сделал то, что сделал, не так ли?’
  
  ‘Может быть...’
  
  ‘Где Серена? Ей нужно перепроверить прошлое многих монахов. Почему ты все еще здесь? Волокна, Уотерс, волокна!’
  
  
  
  ‘За последние несколько лет мы пострадали от ряда подобных вторжений, а в последнее время ситуация стала еще хуже. Я понимаю трудное положение, в котором вы, как офицеры полиции, оказались, но если мы не можем установить какое-то подобие мира и порядка в сельской местности, на что надеяться городам? Как я уже сказал, ситуация становится все хуже – мы даже обсуждали этот вопрос в сообществе, задаваясь вопросом, не следует ли нам организовать что-то вроде патрулирования территории. Абсурд, не правда ли? Братья Общества Святого Франциска становятся линчевателями...’
  
  Элисон Рив взяла на себя ведущую роль в интервью, и Смит понимал почему. Заранее подходя к ее офису, он услышал, как суперинтендант Аллен снова напомнил ей, что она старший следователь; в таких же словах он говорил ей, что не хочет, чтобы Смит руководил шоу. И он не сомневался, что суперинтендант будет смотреть прямую трансляцию этого события.
  
  Джереми начал снова: "В ту ночь, когда это случилось...’
  
  - В понедельник, 17го июня? - спросил Рив.
  
  ‘Да. Я решил спуститься от монастыря и пройти вдоль реки. Зимородки, которых я изучал весь год, устроили свое гнездо возле дорожного моста. Были ранние сумерки, и я хотел посмотреть, на месте ли обе взрослые птицы. Одна некоторое время отсутствовала, и я ... я не уверен, сколько подробностей вы хотите от меня по этому поводу, инспектор. ’
  
  ‘Просто продолжай в том же духе, пожалуйста’.
  
  По мнению Смита, она была слишком деловой, слишком бесцеремонной; он бы расспросил о птицах и таким образом выяснил, как часто the guardian навещала их в предыдущие дни. Рив была потрясена своими встречами с Алленом, и это было на нее не похоже.
  
  ‘Когда я поравнялся с хорошо известным барсучьим гнездом на излучине реки, я увидел, что это происходит снова. Там было трое мужчин. Я сошел с тропинки в подлесок и подошел на несколько ярдов ближе – я мог точно видеть, что они делали.’
  
  ‘Что они делали?’
  
  ‘Один наблюдал, у другого был терьер на поводке, а другой раскапывал один из входов’.
  
  Рив спросил: ‘Вы видели кого-нибудь из этих людей раньше? Вы знали их?’
  
  ‘Нет’.
  
  ‘И они видели тебя?’
  
  ‘Нет. Как я уже сказал, горел свет, а эта мантия на удивление хорошо маскирует...’
  
  Монах указал на свою собственную коричневую одежду и попытался изобразить полуулыбку.
  
  Смит спросил: ‘Что вы чувствовали в тот момент, сэр?’
  
  Последовала пауза, прежде чем последовал ответ.
  
  ‘Я был зол на них и на себя. Вы спросите – почему на себя? Потому что мое мужество изменило мне. Я должен был противостоять им там и тогда, пристыдить их, чтобы они оставили тварей в покое, но я этого не сделал. В наши дни у таких людей нет ни стыда, ни страха перед законом. Я боялся за себя. ’
  
  - И что же ты тогда сделал? - спросил Рив.
  
  ‘Я заметил, что на тропинке к поселку они уронили или положили туда еще одну лопату, в нескольких футах от того места, где я стоял. Я поднял ее. Не уверен почему. Возможно, я думал, что это будет уликой, или, по крайней мере, они не смогут ее использовать, если я уберу. Затем я отступил обратно на главную пешеходную дорожку. Меня все еще трясло от эмоций. Менее чем в пятидесяти ярдах дальше я увидел другого мужчину, использующего металлоискатель на одном из наших полей. Казалось, что в ту ночь на Эббифилдс пришли все люди с эгоистичными намерениями, как будто на нас напали. Я – я потерял контроль над собой. Люди говорят, что все происходило как в тумане, и это правда. Я помню, как посмотрел на него, лежащего на земле, и понял, что это сделал я.… Я ударил его лопатой. ’
  
  Рив спросил: ‘Сколько раз?’
  
  ‘Только один раз’.
  
  ‘Как он упал?’
  
  ‘Вперед, на живот. Он вообще не двигался. Я знал, что, возможно, убил его’.
  
  Рив позволил этим словам вырасти в тишине, которая последовала за ними.
  
  ‘Вы признаете, что уже тогда знали, что удар был смертельным?’
  
  ‘Да’.
  
  ‘Что вы сделали? Вы прикасались к мужчине, чтобы проверить, жив ли он? Вы предпринимали какие-либо попытки помочь ему?’
  
  ‘Нет’.
  
  Книга все еще была у Джереми Хейворда с собой. Книга лежала закрытой на столе, и Смит смог разобрать название на корешке, хотя позолота надписей выцвела и стерлась – ‘Стихи Джона Донна’. Шейла несколько лет преподавала их студентам уровня "А", и именно поэтому брат Джереми был приглашен в ее школу в первую очередь. Он был своего рода авторитетом, отказался от академической карьеры, чтобы служить тому же богу, что и поэт, – возможно, даже из-за поэта. И теперь тот же самый человек стоял перед ним и признавался в одном из древнейших грехов - убийстве ближнего. Действительно, брат.… Где-то во всем этом, подумал Смит, была бы трагическая ирония, если бы я поверил хоть слову из этого.
  
  Рив сказал: "Пожалуйста, расскажите нам, что вы делали дальше".
  
  ‘Я был в необычном психическом состоянии. К этому времени уже стемнело. Я пошел к дороге, Лоукер-роуд, все еще держа в руке лопату. Когда я был недалеко от дорожного моста, я спустился к кромке воды и спрятал лопату в зарослях.’
  
  ‘Зачем вы это сделали? Вы, должно быть, знали, что район будет тщательно обыскан, если вы убили Марка Рэндалла, и вы признались, что думали, что убили’.
  
  ‘Потому что я хотел, чтобы это нашли. Я знал, что лопата может изобличить людей, у которых я ее взял’.
  
  Рив долго думала, прежде чем сказать: ‘Это было преднамеренное и просчитанное действие, мистер Хейворд. Я должен сказать вам, что в зале суда любая попытка обвинить невиновного воспринимается с сильнейшим неодобрением.’
  
  ‘Я это понимаю’.
  
  Смит ждал, пока рассказ дойдет до этого момента, и не посмотрел на Рив, ожидая ее согласия, прежде чем заговорить.
  
  ‘Брат Джереми– лопата была в твоих руках. Она также должна была изобличить тебя, не так ли?’
  
  Последовал кивок согласия.
  
  ‘Я размышлял совершенно ясно, и мы все смотрели слишком много убийств по телевизору, не так ли? Я протер рукоятку и верхнюю часть древка, надеясь удалить все свои отпечатки пальцев – и надеясь, что любые другие отпечатки останутся нетронутыми.’
  
  Теперь Смит действительно посмотрела на Рив. Она качала головой при виде брата Джереми, засовывающего свою голову в петлю, но, к счастью, ее глаза говорили Смиту: "Если у тебя что-то есть, продолжай".
  
  ‘Не могли бы вы объяснить мне или продемонстрировать, как именно вы протирали ручку, сэр?’
  
  ‘Прошу прощения?’
  
  Смит потянулся за своим блокнотом, нашел чистую страницу и нарисовал D-образный контур рукояти лопаты – им следовало догадаться принести фотографии, но это неважно.
  
  ‘Вот ручка. Можешь показать мне, как ты ее вытер?’
  
  Первый момент неуверенности в том, что было до этого момента идеальным признанием. Затем Джереми Хейворд сделал несколько нерешительных растирающих движений двумя руками.
  
  ‘Где на рукоятке? По всей рукоятке? А вот здесь, под перекладиной, насадка, за которую хватаются пальцы?"
  
  ‘Да, сержант. Я был достаточно скрупулезен’.
  
  ‘Хорошо. Спасибо’.
  
  Смит откинулся на спинку стула, кивая сам себе, как будто закончил, и только когда Рив сама заговорила, он спросил: ‘А чем вы протирали ручку, сэр?’
  
  Монах сунул руку под рясу и достал простой белый носовой платок.
  
  ‘Вы всегда носите с собой носовой платок?’
  
  ‘Да, по привычке, если вы простите за выражение...’
  
  Смит знал нескольких человек, но только очень немногих, которые были настолько хладнокровны на допросах по самым серьезным делам, что могли демонстрировать такой юмор. Однако они с пугающей частотой появлялись в тех телесериалах, о которых упоминал брат Джереми, и, возможно, это послужило для него источником вдохновения при создании этого спектакля.
  
  ‘Понятно. Это случайно не тот самый носовой платок, сэр?’
  
  ‘Ну, я в этом сомневаюсь. И даже если бы это было так, его бы уже постирали’.
  
  ‘Конечно. Но все ваши носовые платки практически одинаковы – белые носовые платки и тому подобное?’
  
  Джереми Хейворд был умным человеком и тогда что-то почувствовал; он сделал паузу и просмотрел свои ответы на тему ручек и носовых платков. Но что бы ни стояло за последним вопросом сержанта-детектива, он, страж Эббифилдс, не мог этого знать, и по лицу этого человека ничего нельзя было прочесть – брат Джереми мог только строить догадки.
  
  ‘Да, сержант, мои носовые платки белые’.
  
  Тогда Рив сказал: ‘Мистер Хейворд, место, в котором, по вашим словам, вы спрятали лопату, не является тем местом, в котором она была впоследствии найдена. Как вы это объясните?’
  
  ‘Я передвинул это’.
  
  ‘Когда?’
  
  "В прошлую среду вечером. Я спустился к реке после наступления темноты, нашел лопату и положил ее туда, где ее было бы лучше видно. Я хотел, чтобы ее нашли’.
  
  ‘Как часть вашего плана изобличить людей, которых вы видели копающими в логове барсуков?’ Джереми Хейворд кивнул, и Рив продолжил: ‘Но вы, конечно, знали, что мы уже произвели арест по этому делу?’
  
  К ее удивлению, Смит вмешался прежде, чем арестованный смог ответить за себя.
  
  ‘Думаю, я могу объяснить, мэм. Когда во вторник, 4-го, я сообщил мистеру Хейворду о произведенном аресте, он предположил, что это мог быть кто-то из братства по выкапыванию барсуков. Это верно, не так ли, сэр?’
  
  Еще один кивок от Хейворд, но на этот раз осторожный. Было что-то немного нервирующее в манерах маленького детектива, странная дистанция между дружелюбным голосом, ободряющей улыбкой, насмешливо приподнятыми бровями и самими глазами; глазами, которые были непоколебимого, неизменного азуритового цвета.
  
  Смит сказал тогда: "Итак, когда во вторник вам сказали, что арестован какой-то другой человек, вы почувствовали укол совести и передвинули улики так, чтобы нужные люди были арестованы и им были предъявлены обвинения – даже несмотря на то, что они все равно были не теми людьми, если вы понимаете, что я имею в виду, сэр. Это то, что произошло?’
  
  ‘Да, это так’.
  
  ‘Так почему же ты не убрал лопату во вторник вечером?’
  
  ‘Простите? О, я...’
  
  ‘Если вы были так обеспокоены арестом кого-то еще, кроме копателей барсука, почему не пошли и не убрали лопату в ту же ночь? Почему вы ждали до вечера среды, сэр?’
  
  Взгляд Рива медленно переводился со Смита на монаха.
  
  ‘Потому что мне нужно было время, чтобы обдумать эту ситуацию. Все пошло не так, как я ожидал’.
  
  ‘Я вижу – размышления и молитвы, без сомнения. Вы когда-нибудь рассказывали кому-нибудь еще о том, что вы сделали?’
  
  ‘У меня их нет’.
  
  ‘Вы, например, не были на исповеди?’
  
  ‘Нет’.
  
  Этот ответ пришел медленно и осторожно – они вдвоем стояли лицом к лицу на нейтральной полосе между их соответствующими профессиями и их философиями.
  
  Детектив-инспектор Рив сказала брату Джереми, что сейчас они сделают небольшой перерыв, а затем сказала то же самое записывающему аппарату, прежде чем выключить его.
  
  
  
  ‘Я был немного удивлен, когда вы начали отвечать на мои вопросы от его имени, констебль’.
  
  ‘Килька для ловли макрели – это привело к вопросу о вечере среды. Я думаю, что он лгал об этом. Я думаю, что вся история - выдумка ’.
  
  Они вдвоем были в ее кабинете: Рив сидела за своим столом и проверяла электронную почту, пока она говорила, а Смит стояла у окна, из которого открывался вид на заднюю часть станции с одинокой липой, увядшей зеленой лужайкой и единственной клумбой ярких бархатцев, храбро держащих свои головки, несмотря на усиливающуюся летнюю засуху.
  
  Рив сказал: ‘Я не вижу в этом вашей уверенности. Все, что он сказал, подходит. Это даже объясняет то, что беспокоило вас с самого начала – повторное появление орудия убийства. Ладно, это случилось на день позже, чем можно было ожидать, и он не самый вероятный убийца, с которым мы когда-либо сталкивались, но в прошлом вы поймали не одного странного преступника. Он совершенно рационален. Согласно настоящему формуляру, он признает себя виновным, и ему понадобится только адвокат для смягчения наказания. Это выход из игры и победа, и это будет еще одна победа, засчитанная вашей команде, округ Колумбия.’
  
  ‘Уходим, если только нам не попадется один из этих надоедливых судей, который решит зачитать все доказательства’.
  
  ‘Что это значит?"
  
  ‘Его рассказ о носовом платке не соответствует тому, что было найдено на рукоятке. Я попросил Уотерса разобраться с этим сегодня, но волокна были не от белого носового платка или чего-то еще белого’.
  
  Рив закрыла свой ноутбук и серьезно обдумала его комментарий, прежде чем ответить.
  
  ‘Я вижу это. Но мы не часто выносим приговоры, основанные на том, чего мы не находим, не так ли? Мы должны исходить из того, что мы находим. Он сказал, что на нем была мантия. Итак, когда он вытирал ручку носовым платком, мантия зацепилась и оставила несколько собственных волокон. Если анализ покажет нам, что волокна взяты из одной из этих францисканских мантий, мы знаем, что он прикасался к ней, не так ли? ’
  
  В тени липы сидел черный кот, и Смит подумал: "Никогда за все годы работы в Центральном управлении я не видел кота на заднем дворе". Откуда он взялся? Что он здесь делает?
  
  ‘Нет, мы этого не знаем. Все, что мы могли бы знать тогда, это то, что кто-то, возможно, одетый во францисканскую рясу, держал лопату в руках. Извини, Элисон, ты смотришь на меня так, как будто я пытаюсь быть неуклюжей, но это не так. Он ждал двадцать четыре часа, потому что ему нужно было время, чтобы обдумать свои действия? Я на это не куплюсь. В монастыре он сказал мне, что спор, который произошел в его кабинете - вечером перед тем, как он вышел после наступления темноты, чтобы вмешаться в процесс дачи показаний, - был, цитирую, “спором о доктрине”. На это я тоже не куплюсь. Обсуждает тонкости католического богословия, планируя выйти и перевезти орудие убийства? Насколько это вероятно?’
  
  Послышались приближающиеся шаги, и Смит ожидал, что детектив-суперинтендант Аллен появится со своей обычной безукоризненной точностью, но это был Уотерс с листом бумаги формата А4 в руках. Смит был в самом разгаре, и поэтому, когда он сказал детективу-констеблю "Продолжайте!’, это, должно быть, показалось немного резковатым.
  
  ‘Волокна представляют собой овечью шерсть из грубой ткани, которая подвергалась относительно небольшому количеству современных процессов, если вообще подвергалась каким-либо процессам. Вероятно, его просто отбелили, а затем покрасили в темно–коричневый цвет - они могут провести химический анализ красителя, если он нам понадобится. Довольно рыхлое, тяжелое плетение, возможно, изготовленное традиционными методами, поэтому получается необычный и отличительный материал, который должно быть легко подобрать к его источнику. У меня есть справочный номер, чтобы ускорить процесс, если нам понадобится это сделать, мэм. ’
  
  ‘Спасибо тебе, Крис’.
  
  Смит сказал: ‘Ну, это не похоже ни на что, что мог бы надеть Брайан Дэвис, не так ли? Я думаю, Уилсону тоже придется снять с него арест. В некоторых отношениях это дело уже могло побить рекорды.’
  
  Рив сказал: ‘Это действительно очень похоже на то, что носит брат Джереми, и, насколько я понимаю, он носит его практически каждый день. Нам нужно раздобыть образец ’.
  
  Смит обратился к Уотерсу.
  
  ‘Вы видели интервью, которое мы сейчас ведем, с человеком, которого вы арестовали пару часов назад?’
  
  ‘Нет, констебль’.
  
  ‘Хорошо. Вот сценарий. Человек признается в преступлении, и его признание почти безупречно – пара мелких деталей не совсем сходятся, но он набирает, скажем, девяносто пять процентов. Если он действительно совершил преступление, как мы объясним эти пять процентов?’
  
  Уотерсу понадобилось всего три или четыре секунды.
  
  ‘В зависимости от точных деталей, в которых он ошибается, я бы сказал, что это в пределах естественной погрешности. Никто не может вспомнить на сто процентов, что он делал или говорил; если мы зададим достаточно вопросов, мы всегда сможем запутать людей в мелочах любой истории.’
  
  ‘Очень хорошо, я уверен, мы все можем с этим согласиться", - и подтверждающий взгляд в сторону инспектора Рива. ‘И молодец, что правильно употребил слово ‘мелочи’. Теперь та же ситуация и то же признание, но на этот раз мужчина этого не делал. Как мы объясним девяносто пять процентов?’
  
  На этот раз десять секунд.
  
  ‘Ну, первое, что мы делаем, это сбрасываем со счетов слово на букву "с"...’
  
  Использование термина “совпадение” было запрещено к обсуждению в team Smith во всех случаях, кроме самых сложных. Они, должно быть, подбираются к этому делу вплотную, но Уотерс решил не рисковать. Он продолжил: "Итак, либо он лучший в мире отгадчик, либо кто-то рассказал ему историю о том, что произошло, и у него отличная память".
  
  
  
  Когда Уотерс ушел, Смит сказал: "Я просто думаю, что мы должны исключить это’.
  
  ‘Как? Как мы можем исключить это наверняка? Заставить кого-то еще признаться?’
  
  ‘Это было бы полезно. Особенно, если это правильный человек ...’
  
  Она подумала, и вот что происходит раз за разом. Это намеренно? Это какая-то форма гениальности? Он создает эти ситуации, ситуации настолько запутанные, что только он может разобраться в беспорядке, или они являются непреднамеренным результатом его своеобразного взгляда на мир и его обитателей? Джереми Хейворд отлично подходит для этого и, кажется, положительно хочет, чтобы мы посадили его за решетку на двенадцать или пятнадцать лет; Джон Уилсон в последнее время прилагает реальные усилия – не то чтобы я не знаю почему, – но если Смит прав, мы вернемся к исходной точке в том, что касается межкомандных отношений; и в любой момент в эту дверь войдет детектив-суперинтендант Аллен и скажет: " Почему вы приостановили интервью?" Тогда она хотела сказать Смиту, всегда ли это должно быть так сложно, но не сделала этого, потому что у него и на это был бы какой-нибудь раздражающе умный ответ.
  
  ‘Что ты предлагаешь, констебль?’
  
  ‘Теперь я вернусь в Эббифилдс. По крайней мере, мы должны получить какие-то подтверждения передвижений Хейворда, чтобы посмотреть, соответствуют ли они его рассказу ’.
  
  ‘Но, очевидно, это не настоящая причина, по которой ты уходишь’.
  
  И Смит тоже мог заглянуть за поверхность этого разговора, увидеть, что Элисон Рив тянуло то в одну сторону, то в другую из-за растущих сложностей ее положения. Вот что происходит – чем выше ты взбираешься по лестнице, тем дальше тебе приходится падать. Ты перестаешь рисковать. Иногда ты даже избегаешь поступать правильно. Он промолчал.
  
  ‘И только ты? Ты сказал “Я вернусь”.
  
  ‘Я не вижу никакой необходимости в том, чтобы туда отправлялась команда; на самом деле, это может быть контрпродуктивно’.
  
  ‘Как?’
  
  ‘Оставшиеся люди уже будут потрясены тем, что произошло сегодня. На мой взгляд, у нас больше шансов чего-то добиться, поговорив тихо, чем собравшись толпой и перевернув все вверх дном ’.
  
  Совершенно разумно и, вероятно, верно, но она не могла оставить это так просто.
  
  ‘Хорошо. Тогда только ты и я’.
  
  И она видела, что он видит, что она делает – уступит ли он?
  
  ‘Да, мы могли бы это сделать – я не думаю, что нас двоих будут воспринимать как толпу. Но ...’
  
  Он колебался и явно думал о том, как изложить то, что он хотел сказать дальше.
  
  ‘Но есть кое-кто, с кем мне нужно поговорить с глазу на глаз, кто-то, кто может рассказать мне всю подноготную о том, что произошло с тех пор, как мы забрали их человека. У меня с ним сложились кое-какие отношения и...
  
  ‘Ты же не хочешь, чтобы я путался у тебя под ногами’.
  
  В этой ситуации не годился ни ответ "да", ни "нет", и все остальное, безусловно, могло усугубить ситуацию – Смит видел, что у нее что-то вроде управленческого кризиса. И он знал о времени. Ему нужно было кое-что уладить перед тем, как отправиться в монастырь.
  
  ‘Я. Твой босс. Ты же не хочешь, чтобы твой босс путался под ногами?’
  
  Она явно хотела сказать что-то еще, и поэтому он продолжал молча ждать.
  
  ‘Вот почему некоторые из них ненавидят тебя, констебль’.
  
  Затем она увидела, что его глаза слегка сузились, прежде чем он ответил.
  
  ‘Что я не командный игрок? Ничего нового, мэм. Я слышал это всю свою жизнь’.
  
  ‘Это нечто большее. Это своего рода убежденность в том, что только ты можешь увидеть правду, только ты можешь докопаться до сути вещей и только ты можешь добиться правильного результата. Это своего рода...’
  
  ‘Высокомерие, мэм?’
  
  Она вздохнула, отвечая ему.
  
  ‘Да. По крайней мере, некоторые люди так это видят. Я нет. Я многим тебе обязан, и мне нравится думать, что мы остаемся друзьями, что бы здесь ни случилось, но ..."
  
  Он подумал: "Фатальная ошибка, мэм, вы не можете дружить с нами и управлять нами должным образом". Мы можем стать друзьями позже, когда все закончится, когда хотя бы один из нас продвинется дальше, но не сейчас, не на работе. Дуги Уотерс сейчас мой друг, но когда он был в моей команде, он был всем, чем был – членом моей команды. Были времена, когда он сказал бы ей эти слова, но она уже выглядела немного расстроенной. И он все еще осознавал, что время уходит.
  
  ‘Мэм, я действительно рад, что вы возглавите атаку этим вечером. Есть только один парень, который был бы более общительным, если бы поговорил только со мной. Вероятно, это займет всего пять минут ’.
  
  ‘Я мог бы посидеть в машине. Прогуляться по территории ...’
  
  ‘Принесите свое вязание’.
  
  Тогда она сказала ему уходить на англосаксонском.
  
  Но когда он был уже в дверях, она сказала: ‘Две вещи. Если есть шанс, что вы произведете еще один арест сегодня вечером, вы не поедете в Эббифилдс без какой-либо поддержки. Во–вторых, вы уже позаботились о своих похоронах?’
  
  ‘Я действительно не ожидал таких больших неприятностей, мэм’.
  
  ‘Потому что, если ты этого не сделал, и я знаю, что это стало ужасным клише, ты не сможешь отправиться в пекло, если они не сыграют "My Way", округ Колумбия ’.
  
  Спускаясь по лестнице в офис, Смит начал напевать мелодию и пришел к выводу, что это правда, он действительно о чем-то сожалеет. Детектив-суперинтендант Аллен прошел мимо него по пути наверх, едва кивнув, и Смит подумал про себя: "Но ты не один из них".
  
  Уотерс и Ричард Форд – где он пропадал весь день? – сидели за столом первого; Уотерс начинал настоящий вводный процесс, и Смит некоторое время наблюдал за ними. Это работает, конечно, работает. Уотерс сам недостаточно опытен, чтобы стать полноценным партнером, но нужно найти способы заставить этих двоих иногда действовать вместе.
  
  Эй! Надеюсь, вы двое не планируете мыть голову сегодня вечером.
  
  Ричард Форд вздрогнул и слегка побледнел.
  
  Уотерс сказал: ‘Я планировал попросить кого-нибудь постирать это для меня, констебль’.
  
  Оказалось, что юный Кристофер справился со своими неприятностями, пережитыми день или два назад.
  
  Уотерс, ты ненасытен. Это может быть связано со здоровьем. Я разговариваю с твоим отцом. Форд– пусть этот человек не вводит тебя в заблуждение. Не общайтесь с ним за пределами этих четырех стен.’
  
  Но Уотерс уже двинулся дальше.
  
  ‘Что происходит сегодня вечером, констебль? Что происходит?’
  
  "Идешь вниз? Идешь в общественный центр, где сможешь пересдать свой английский на "О", если не будешь осторожен’.
  
  Но уровней O больше нет. Уровней O не было очень давно, и ни один из юных детективов не совсем понял, что он имел в виду. Поэтому он просто продолжил и рассказал им, что может произойти.
  
  OceanofPDF.com
  Глава двадцать вторая
  
  Когда он свернул с Лоукер-роуд и начал пологий подъем в сторону Эббифилдс, Смит подумал, что из всех мест, где он заканчивал дела, это, должно быть, одно из самых красивых. Высокомерие, понимаете, сказал он себе, предположив, что собирался совершить нечто подобное.… Но, тем не менее, это был прекрасный вечер. Время приближалось к половине восьмого, и солнечный свет, хотя и был все еще сильным, имел то ровное качество, которое так любят фотографы. Пятна тени от придорожных дубов и ясеней создавали лужи более тусклого света, который чередовался с солнечными бликами, пока машина неуклонно приближалась к каменным колоннам, отмечавшим вход на территорию монастыря.
  
  Элисон Рив сказала: ‘Вот почему некоторые из них ненавидят тебя, констебль". Сильное слово, которое он никогда в жизни не использовал с серьезными намерениями. Ненависть. Ненависть. Ненавидеть, отвращаться, гнушаться, презирать. Действительно ли некоторые из них так к нему относились? Если рассуждать рационально, то приходится прийти к выводу, что это были непропорциональные реакции; он мог бы зайти так далеко, что сказать, что временами он мог быть слегка раздражающим, если на него давить, но, несомненно, ‘ненависть’ была где-то за гранью. Тем не менее, эмоции имеют приводящую в замешательство тенденцию брать верх над картами разума, как бы рационально человек ни разыгрывал их, и он знал, что сказанное ею каким-то образом обеспокоило его. Вот почему ты думаешь об этом сейчас, сказал он себе. Очевидным фактом было то, что когда-то давно он не придал бы ее словам ни малейшего значения – как говаривала его мать, вода с утиной спины, – но в последнее время такие вещи, казалось, беспокоили его больше.
  
  И перед тем, как он покинул здание, Рив позвонил ему и сказал: ‘Мне только что снова постучали костяшками пальцев’. Это, должно быть, суперинтендант Аллен – Смит вспомнил, что проходил мимо него на лестнице. В конце концов, вы не сможете победить этих людей и то, что они представляют; групповое мышление, мертвящий конформизм официального мышления, но вы можете вести долгую и славную арьергардную борьбу. Конечно, называть это ‘великолепием’ было снова высокомерием, но это определенно было ‘долго’. Однако на задворках его сознания больше не крутился вопрос, закончилось ли это наконец.
  
  У детектива–инспектора Рива снова заболели костяшки пальцев - по его вине. Затем он взглянул на свои собственные, на левую руку, державшуюся за руль, и повернул ее влево, когда впереди показался монастырь. Костяшки пальцев болели и немного опухли в течение нескольких дней; не в первый раз, и это был всего лишь легкий приступ артрита, но он не мог играть так же свободно, как обычно, в течение недели или около того, не мог выполнять те изгибы Би БИ Кинга. Когда все прояснится, он получит это обратно, но тебе интересно, тебе действительно нужно задаться вопросом, сколько времени пройдет, прежде чем ты этого не сделаешь, прежде чем ты поймешь, что часть тебя ушла навсегда.
  
  
  
  Тяжелая дубовая дверь была открыта, и Смит ступил в сумеречную прохладу старого здания. В поле зрения никого не было. Он долго ждал и прислушивался к тишине, прежде чем, в конце концов, где-то далеко слева он услышал очень отдаленные голоса – возможно, всего один голос. Кухня была в той стороне, и он направился по коридору. Он прошел, наверное, шагов двадцать, когда из комнаты справа вышел монах и повернулся к нему - брат Пол, молодой человек, который первым проводил его в кабинет брата Джереми. На лице Пола появилось выражение страха, как только он понял, кто был посетителем, и к этому можно привыкнуть, подумал Смит, но это был страх невинного, а не виноватого.
  
  Теперь не было смысла притворяться; Смит спросил, где он может найти брата Джо.
  
  ‘ Думаю, на кухне. Вот где он– где он был.
  
  Смит поблагодарил его и пошел дальше, но голос снова раздался у него за спиной, и он остановился и обернулся.
  
  ‘Брат Джереми? Он...’
  
  ‘Он кто, сэр?’
  
  ‘Я просто хотел спросить. С ним все в порядке?’
  
  ‘Когда я говорил с ним в последний раз, он казался очень здоровым’.
  
  Молодой человек, казалось, почувствовал облегчение, но больше ничего не сказал – Смит кивнул, отвернулся и продолжил свой путь на кухню.
  
  Джозеф Ритц был там один и протирал рабочую поверхность, повернувшись широкой спиной к Смиту. Люди носили эту коричневую мантию, перевязанную белым шнурком, в течение восьмисот лет, и, не видя лица, это мог быть любой из них; значение имела мантия и эти три узла, а люди, населявшие мантию и шнур, были не более чем стражами, хранителями Правил и Принципов, по которым они жили своей жизнью. На краткий миг Смит позавидовал их уверенности и этой простоте – а затем он вспомнил, что неопределенность и сложность мира, с которым он был слишком хорошо знаком, нашли свое отражение и в этом месте. Правила и принципы, по которым он прожил свою жизнь, понадобятся, чтобы восстановить какое-то подобие мира даже здесь.
  
  ‘Привет, Джо’.
  
  Монах обернулся, но без особых признаков удивления.
  
  - Это ты. Господи, - за этим следует извиняющийся взгляд вверх, - ты определенно знаешь, как перевернуть чертову тележку с яблоками. Когда я разговаривал с тобой, я понятия не имел, что… Вы все еще держите его на руках?’
  
  ‘Да, он все еще в Кингз-Лейк’.
  
  "Ему будут предъявлены обвинения"? Должен вам сказать, я думаю, что это безумие ’.
  
  ‘Почему? У вас есть какая-то другая теория? Что-нибудь еще вы хотите мне рассказать?’
  
  Джо отвернулся и закончил вытирать металлическое сливное отверстие в раковине.
  
  ‘После того, что только что произошло? Думаю, мне следует просто держать рот на замке!’
  
  Смит подождал, пока мужчина снова не посмотрит прямо на него.
  
  ‘Мне нужно поговорить с Эндрю Уорингом, Джо. Есть идеи, где он может быть?’
  
  Монаху потребовалось несколько секунд, чтобы закончить то, что он делал, и, без сомнения, подумать, прежде чем ответить. Затем он аккуратно сложил тряпку, убрал ее в шкафчик под раковиной и снова повернулся лицом к Смиту.
  
  ‘Это место было в ужасном состоянии с момента вашего утреннего визита. Я провел большую часть дня, пытаясь вправить им головы, просто чтобы сохранить ощущение порядка. И еще нам нужно было позаботиться о куче американцев, они только что уехали. Пол подумал, что нам следует позвонить архиепископу, если не в Ватикан.’
  
  Смит сказал: ‘Проблемы - это просто возможности, на которые смотрят не с той стороны – так говорят сторонники позитивного мышления, не так ли? Каким бы ни был результат с Джереми, я сомневаюсь, что он вернется, Джо. Этому месту понадобится новый страж. Ему также может пригодиться новый тип стража.’
  
  ‘О, я это вижу! Бывший заключенный становится стражем Эббифилдс!’
  
  Смит помолчал, ожидая, когда закончится смех, а потом сказал: ‘Хотя это забавная старая дорога в Дамаск’.
  
  ‘Ну,… Не мне решать. Эндрю - единственный человек, с которым я не перекинулся парой слов в какой-то момент в течение дня. Он был здесь, когда я только приехал, искал что-то в ящиках, но потом ушел, почти ничего не сказав. Мы можем попробовать в огороде и теплицах.’
  
  Они вышли в огороженный сад и обнаружили, что там все еще работают трое мужчин. Эндрю среди них не было, но один из них видел его в течение часа, когда он выходил из монастыря через задние ворота – узкую дверь, рядом с которой Смит стоял по другую сторону стены, когда поднимался по тропинке от реки. Он взглянул на свои часы и увидел, что было без десяти минут восемь.
  
  Они оставили мужчин в саду, и когда они уходили, Смит сказал: ‘Я прогуляюсь в ту сторону, может быть, смогу встретиться с ним’.
  
  ‘Это все еще связано с Джереми, да?’
  
  ‘Очень похоже", и Джозефу Ритцу этого было достаточно.
  
  Он спросил: ‘Вам нужна помощь?’
  
  ‘Нет, спасибо. Мне нужно задать ему несколько вопросов. Если честно, он, скорее всего, ответит, если только я буду слышать то, что он хочет сказать’.
  
  Джо проводил его до ворот, которые остались незапертыми. Монах открыл их и посмотрел, как полицейский уходит к реке. Больше ничего не было сказано, и через несколько секунд ворота закрылись. И когда он услышал, как закрылись ворота, Смит остановился и прислушался. Затем он достал свой телефон, написал короткое сообщение и отправил его. Когда он был уверен, что это прочитано, он продолжил свой путь вниз по направлению к реке.
  
  
  
  Эндрю Уоринг сидел на склоне слева от барсучьего гнезда, полускрытый тонкой завесой из коровьей петрушки и ивняка. Под ивами, окаймлявшими край Лавени, был мягкий газон, и там была ровная площадка, где он сидел раньше и где сам Джереми сидел с ним несколько коротких недель назад, весной. Джереми сказал: “Я знаю берег, где пахнет диким тимьяном ...”, и хотя дикого тимьяна здесь не было, остальные слова, когда он попросил Джереми произнести их, казались такими подходящими к магии этого места, к тайне этого древнего, нетронутого уголка Англии.
  
  Он знал, что ему еще слишком рано встречаться с "барсуками", но чувство срочности все равно привело его сюда – или, возможно, ощущение чего-то заканчивающегося, чего-то, что нужно увидеть и прочувствовать сейчас, потому что это может скоро исчезнуть навсегда. Когда мы уходим, уходит и мир, каким мы его знали, ибо он известен только нам и, следовательно, только внутри нас. По крайней мере, так считают некоторые эмпирики, но такие убеждения – всего лишь еще одна форма веры. Джереми, конечно, знал все ссылки – Джереми читал и изучал, но разве он также не говорил, что некоторые рождаются с даром понимать эти вещи и им не нужны университеты. Разве Джереми не говорил, что он, Эндрю, был таким? И когда он услышал эти слова, он понял, что впервые в его трудной жизни его поняли и узнали. Когда Джереми увидел слезы, он протянул руку и заключил его в свои объятия. Здесь, на этом берегу, в этой же тишине, в этом маленьком Эдеме.
  
  Чтобы принести жертву, мы должны верить во что-то большее, чем мы сами – мы должны ценить что-то большее, чем наше собственное ничтожное существование. Джереми принес эту жертву ради него. Джереми пожертвовал собой ради вора и убийцы, предложил свою свободу в обмен на свободу грешника. Джереми верил, все еще верит, в него. В том ужасном споре, когда две души пытались понять друг друга, его опекун сказал ему, что он, Эндрю, может достичь в этом мире большего, чем кто-либо из них когда-либо достигал. Ваш гнев был праведным, сказал он; попросите прощения, а затем идите и выполняйте инструкции нашего основателя – идите и заново постройте его дом…
  
  Позади него, где-то на тропинке, ведущей обратно в монастырь, черный дрозд пронзительно прокричал тревогу. Эндрю прислушался, и затем крапивник начал ругать свое собственное предупреждение. Кто-то приближался. Он сел и сунул руку под мантию. Было достаточно того, что он вдохновил Джереми, the guardian; это, несомненно, было возложением одного камня на другой, началом. Не могло быть более прекрасного момента, чем когда они были здесь, он и его искупитель, рыдающие в объятиях друг друга.
  
  Он улыбался, держа запечатанное письмо в левой руке и нож в правой. Он на мгновение вытянул оба предмета перед собой, а затем положил письмо на траву.
  
  
  
  Смит вышел на поляну, где он стоял со Стивеном Харпером. Было все еще светло, и он огляделся, но не было никаких признаков человека, которого он пришел найти, – и никаких признаков барсуков, если уж на то пошло. Уоринг мог бы продолжить свой путь к какому-нибудь другому месту назначения, но он, Смит, был почему-то убежден, что найдет его именно здесь, в географическом, если не в гравитационном центре истории этого дела. Поэтому он ждал и прислушивался. Река была где-то слева от него, скрытая за плакучими ивами, не издавая ни звука. Он слышал шум двигателя далеко на Лоукер-роуд, где Уотерс и Форд ждали в машине. Он мог бы подойти к ним и посмотреть, не проходил ли кто–нибудь мимо, но Уотерс уже сказал бы ему, если бы это произошло. Уотерс, вероятно, арестовал бы брата Эндрю – первого детектива в истории, арестовавшего двух священников в один день.
  
  Что–то зашевелилось в растительности на берегу слева от него - скорее всего, маленькая птичка или мышь. Он наблюдал, и стебель ивы шевельнулся снова, а потом еще раз. Смит шагнул к ней, размышляя, не следовало ли ему взять с собой на вечер свою старую дубинку, а не оставлять ее пылиться на полке в кабинете. Некоторые из этих мышей могут оказаться более опасными, чем вы думаете.
  
  Затем он увидел, как дернулась нога в сандалии, и все произошло очень быстро. Через мгновение он оказался верхом на теле, схватив левое запястье и удерживая его прямо над телом. Освободив сначала одну руку, затем другую, он вывернулся из пиджака – одного из своих приличных льняных, конечно, – а затем дважды обвязал один из рукавов вокруг открытой раны так туго, как только мог; Уоринг проделал хорошую работу, разрезав вдоль, а не поперек, и у Смита на рубашку потекла артериальная кровь, прежде чем он смог контролировать ее отток. После этого он поднял руку как можно выше, так сильно сжав запястье правой рукой, что, должно быть, им обоим стало больно, а левой потянулся за телефоном.
  
  Уоринг все еще был в полубессознательном состоянии. Его глаза открылись шире, и он замахнулся правым кулаком в сторону Смита, который достаточно легко увернулся от него, прежде чем зажать руку противника своим левым коленом.
  
  ‘Очень хорошо, сэр, но вы не очень-то ловки без лопаты, не так ли? И вам не так-то легко отвертеться от этого, если я могу что-то сказать’.
  
  Уоринг, казалось, снова ушел в себя, но глаза все еще были устремлены на Смита. Зазвонил телефон. Смит огляделся и увидел письмо на банке.
  
  ‘Все ли это там, в письме? Вы сказали правду?’
  
  Глаза с широкими зрачками были бледными и с трудом фокусировались, но через мгновение он кивнул, прежде чем они начали подрагивать. Лицо тоже было бледнее, и Смит подумал: "почему кто-нибудь не отвечает на этот чертов вопрос?"-
  
  ‘Констебль?’
  
  ‘Слушайте и делайте только то, что я говорю. Кто-нибудь из вас вызовите скорую помощь, доставьте их на ту тропинку и сюда как можно скорее. Скажи им, что это приоритет полиции А, или придумай что-нибудь получше. Скажи им, чтобы прислали свою самую подготовленную команду, потому что им придется бежать изо всех сил.’
  
  ‘Ладно, я уже понял. Что делает другой?’
  
  ‘Какой еще?’
  
  ‘Другой из нас. Ты сказал...’
  
  ‘Так, другой, с сертификатом о первой помощи, вытаскивает свой зад из машины и быстро сюда. Это начинает выглядеть как конец пьесы Шекспира’.
  
  Он слышал, что Уотерс уже в пути, но все еще разговаривает по телефону.
  
  ‘В путь, констебль. Какая пьеса?’
  
  ‘Тот, у кого больше всего крови в конце, каким бы он ни был’.
  
  А потом линия оборвалась, потому что Уотерс работал на полную катушку.
  
  
  
  Они собирались закрыть дверь машины скорой помощи. Поверх носилок они соорудили каркас, и левая рука Уоринга была поднята и поддерживалась им, обернутая чем–то вроде надувного бинта - похоже, им удалось остановить кровотечение. С правой стороны уже была установлена капельница. Уоринг был без сознания, но Смит слышал, как двое санитаров обсуждали, следует ли использовать успокоительное, и, похоже, ответ был утвердительным. Уотерс подошел и на мгновение встал рядом со Смитом.
  
  ‘Констебль?’
  
  ‘Минутку’.
  
  Он хотел попасться на глаза старшему парамедику – человеку, слава Богу, который точно знал, что делать. В конце концов мужчина понял, чего хочет Смит, и поднял бровь. Смит первым указал на Уоринга, и санитар скорой помощи пару раз кивнул, что означало, что, по его мнению, паника миновала. Затем Смит указал на Уотерса, и парамедик понял, что это не вопрос; он снова кивнул и поднял вверх несколько пальцев – они будут в пути через пять минут.
  
  Верно. Ты едешь с ним в машине скорой помощи, Форди отгоняет машину назад и сообщает инспектору Риву, что происходит. Он без сознания - фрайар, не Форди, - но ты не отходи от него, пока не прибудет подкрепление. Записывай все, что он говорит или бормочет. Понял? ’
  
  ‘Хорошо. Но что, если им понадобится операция, которую они сделают, если у него перерезаны артерии и нервы?’
  
  ‘Что ж, вам придется надеть один из этих халатов и оказать помощь по мере необходимости. Вы знаете, что в Национальной службе здравоохранения не хватает сотрудников. Мы все должны сплотиться ’.
  
  "Точно"… Ты уверен, что с тобой все в порядке, констебль? Ты действительно выглядишь неплохо.
  
  Смит держал куртку в одной руке. Рукав был полностью пропитан кровью, и он поднял его, чтобы рассмотреть поближе.
  
  "Я не уверен, что это вообще можно будет почистить в химчистке’.
  
  Кровь, которая брызнула на его рубашку, теперь впиталась и растеклась по груди. Ему нужно было быть осторожным, когда он возвращался в монастырь; если он забредет туда в таком виде и с ножом, это может вызвать тревогу о серьезном происшествии.
  
  Смит спросил: ‘У вас есть перчатки и пара пакетов для улик в машине? В панике я оставил нож и письмо’.
  
  Уотерс отправился за вещами, которые ему были нужны. Смит снова заглянул в машину скорой помощи, но они все еще делали тщательные, неторопливые приготовления к поездке в Кингс-Лейк-Дженерал, что было еще одним хорошим знаком.
  
  Уотерс вернулся. ‘А вот и ты. Ты хочешь, чтобы Ричард зашел к тебе, прежде чем отправится обратно? Он уже поговорил с инспектором. Она сказала, что встретит меня в больнице. И у нее есть несколько вопросов.’
  
  "Серьезно?" Некоторые люди никогда не бывают довольны.… Нет, я пойду один. Это недалеко, и мне нужно перекинуться парой слов с моим контактом там. Если я этого не сделаю, он начнет думать, что мы пришли за остальными.’
  
  Уотерс принял сигнал от парамедика – почти готов. Он сказал: "Значит, это был брат Эндрю. Вы знали?’
  
  ‘Нет, но это было лучшее предположение’.
  
  ‘Почему?’
  
  ‘Он исчез на следующий день после убийства Рэндалла, и без предупреждения; обычно они заказывают такси, но эта поездка была совершена в спешке. Его не было намного дольше, чем обычно. На самом деле он не возвращается, пока ему не звонят из монастыря и не сообщают, что мы арестовали не того человека – одного из детективов. Настоящая обида брата Эндрю на людей, которые выкапывают животных, а не артефакты. Он возвращается в среду и рассказывает - это предположение – рассказывает брату Джереми, что он собирается делать. Джереми, как вы понимаете, знал, что произошло на следующий день после убийства Рэндалла. Тайны исповеди и все такое. В любом случае, я бы сказал, что спор был из-за этого, Уоринг собирался убедиться, что улики были обнаружены. Джереми вообще не хотел возвращения Эндрю, не говоря уже о возвращении на место преступления. Но, тем не менее, в ночь на день возвращения он выходит и переносит лопату туда, где ее найдут. Слова Джереми о том, что ему нужно двадцать четыре часа, чтобы все обдумать, никогда не казались мне правдой.’
  
  Двигатель машины скорой помощи заработал.
  
  Уотерс сказал: ‘Здесь больше, чем одни догадки, констебль. Телефонный звонок? Откуда вы знаете, что кто–то – предположительно, Джереми - звонил ему?’
  
  ‘Потому что я связался с BT. Звонок длился двенадцать минут. Время соответствует тому, что, как я только что сказал, должно было произойти ’.
  
  ‘О, точно’.
  
  ‘А вы знаете, как это называется в наши дни в бизнесе?’
  
  ‘Нет, но я думаю, что скоро узнаю’.
  
  ‘Это называется ракетостроением’.
  
  Уотерс забирался в машину скорой помощи. Смит наблюдал за происходящим, а затем крикнул: "Не забудь о своих ногтях, когда будешь чистить их!’
  
  К счастью, Уотерс не спрашивал, почему Джереми Хейворд предложил себя системе правосудия вместо своего молодого ученика. То, что делают люди, гораздо легче объяснить, чем почему. Хранитель монастыря был академиком, интеллектуалом, умным, рациональным человеком; обычно из них делают плохих преступников по разным причинам, но в послушнике хранитель, возможно, нашел или думал, что нашел, то единственное, чего не хватало ему самому – истинную искру божественного. Смит встречался с этим молодым человеком только один раз до сегодняшнего вечера, но в нем определенно было что-то необычное, и на это люди могли проецировать все, что угодно, включая собственное чувство неадекватности. Через мгновение, или, возможно, несколько мгновений, Хейворд обнаружил, что все его храмы были построены на песке, и они были смыты потоком духовной страсти. Или, может быть, это была страсть какого-то другого рода. Кто знает? Возможно, в письме что-то было. Он должен добраться туда, пока какое-нибудь дикое животное не забрело с ним.
  
  
  
  К тому времени, как он вернулся в логово барсуков, было уже около десяти часов, и свет почти погас. Он сфотографировал нож и письмо на земле – камера его телефона вспыхнула и ярко осветила место происшествия – и заметил, что на конверте были брызги крови. Вроде как уместно. Затем он упаковал два предмета и потратил время, необходимое для того, чтобы написать на этикетках, тут же. От старых привычек трудно избавиться.
  
  Действительно, старые привычки. Он отвернулся от поросшего травой берега, где менее двух часов назад молодой человек пытался покончить с собой, и подумал о своей собственной. Даже сейчас могло быть нечто большее. Что она сказала? Хорошо, но не "может быть".… Некоторое время он думал, что, возможно, пришло время уходить, и, возможно, "может быть" было ошибкой. Пока ты думаешь об этом, ты этого не делаешь.
  
  Промокшая рубашка стала липкой и прилипла к коже, когда воздух начал остывать. Слишком много крови за слишком много лет. Он поднял сумку с ножом – слишком много ножей за эти годы. Он предпочел бы встретиться с пистолетом в любой день. Конечно, он мог бы снять рубашку и вернуться с голой грудью, но там были бы москиты, а оставшиеся монахи были бы напуганы еще больше, чем собирались. У него была смена одежды в участке, и он все равно собирался туда. Не мог оставить все это до утра, а Рив скоро позвонит ему. Он возвращался домой только в два часа ночи, а затем возвращался к восьми часам.
  
  Возможно. Отложите это, скажем, на шесть месяцев или выберите что-нибудь более быстрое - несколько недель. Конечно, вы могли бы растянуть это на дни, если бы упомянули о небольшом стрессе сейчас, когда работодатели так хорошо осознают свой долг по уходу; упомяните это, и вы, вероятно, смогли бы сократить его до нескольких часов. Что сказала Хейворд? Часы, дни, месяцы, что такое "лоскутки времени"? Лоскутки - вот и все, на что сейчас годилась эта рубашка…
  
  Что-то двигалось во мраке. Он замер, и ему показалось, что на мгновение он различил черно-белую полосатую голову на фоне темноты барсучьего гнезда. Голова медленно двигалась из стороны в сторону, нюхая воздух, а затем растворилась в шорохе, хрусте ветки и тишине. Смит неподвижно подождал еще минуту или две, но больше ничего не произошло. Затем он вернулся без фонарика в телефоне на пешеходную дорожку и повернул направо, в сторону Эббифилдс.
  
  OceanofPDF.com
  
  No Питер Грейнджер Все права защищены Если вам понравилась эта история, пожалуйста, подумайте о том, чтобы оставить краткий отзыв на Amazon, где вы ее впервые нашли. Поскольку я никоим образом не занимаюсь маркетингом или продвижением своих произведений, их ценность или провал полностью зависят от мнения о них читателей.
  
  Предыдущие четыре дела Смита можно найти здесь: Смерть в результате несчастного случая: расследование констеблей Смит
  автор : Питер Грейнджер
  Ссылка: http://amzn.com/B00FN0YJ6S
  
  
  
  Если бы не благодать: расследование констеблей Смитов
  Питера Грейнджера
  Ссылка: http://amzn.com/B00JR9OF6A
  
  
  Удача и рассудительность: расследование констеблей Смитов
  Питера Грейнджера
  Ссылка: http://amzn.com/B00S889ZNO
  
  
  
  Интересные лица: расследование констеблей Смитов
  Питера Грейнджера
  Ссылка: http://amzn.com/B0130NBIL8
  
  
  
  В этом светлом будущем: расследование констеблей Смитов
  Питера Грейнджера
  Ссылка: https://amzn.com/B01BDN5KDO
  
  
  
  Если вы хотите узнать больше о Смите и других его делах, вы можете отправить электронное письмо по адресу [email protected] В качестве альтернативы вы можете попробовать это: https://www.facebook.com/petergraingerDCSmith?skip_nax_wizard=true
  
  Как всегда, спасибо за чтение, Питер Грейнджер
  
  OceanofPDF.com
  
  
  Глава первая
  
  Глава вторая
  
  Глава третья
  
  Глава четвертая
  
  Глава Пятая
  
  Глава Шестая
  
  Глава Седьмая
  
  Глава восьмая
  
  Глава Девятая
  
  Глава Десятая
  
  Глава Одиннадцатая
  
  Глава Двенадцатая
  
  Глава Тринадцатая
  
  Глава Четырнадцатая
  
  Глава Пятнадцатая
  
  Глава Шестнадцатая
  
  Глава Семнадцатая
  
  Глава Восемнадцатая
  
  Глава Девятнадцатая
  
  Глава Двадцатая
  
  Глава Двадцать первая
  
  Глава двадцать вторая
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"