Пока не появился этот проклятый выскочка. У меня было все. Все, чего я хотел. Все, о чем только можно мечтать. Я был самым известным человеком во всем нашем проклятом мире. Пятнадцать лет, пятнадцать лет. Я. Был. Богом!
Ха! Я уже и не помню, когда последний раз меня назвали по изначальному имени.
Черный Король. Черный Король! Черный Король!!
(Овации, овации!)
Как были счастливы мои родители, когда Система определила, что их сын - будущий Игрок. Мать плакала, отец тоже едва сдерживал слезы. Воистину, год моего рождения недаром был назван "Счастливым". Год два двадцать пять, Третьей Новой эры. Тогда императором стал Великий Игрок. О, это была Судьба!
Но пять лет назад появился этот мелкий гаденыш. Выполз из самых низов, из тех районов, где даже не слышали о Системе. Омерзительно. Гадкий выскочка, посмевший бросить вызов мне, гранд-мастеру и так... так невыносимо легко победить меня!
Рука машинально потянулась к стеллажу в прикассовой зоне. Красное к красному, здесь поправить коробочку. Здесь тоже, вот тут переложить к зеленому... Почему даже в наше время так сложно добиться гармонии? Оглядев стеллаж, немного задержал то чувство удовлетворения, каждый раз возникающее у меня в груди, когда я вижу истинную красоту порядка и гармонии. Такое приятное тепло... Как жаль, что в последние несколько лет, оно посещает меня так редко. Мысль вновь переметнулась к Рракайн-Бату. Вот уж кто занимает все мои помыслы в эти последние несколько лет.
Рракайн. Хотя теперь его нарекли Белым Принцем. Предатели. Как оказалось, все было ложью. Вся их любовь и привязанность. Проклятые лжецы. Как же я ненавижу их всех.
Но отказаться от всего, что у меня было, выше моих сил. Они все поплатятся. Ответят за все. Мне только и нужно, что выиграть предстоящий Мировой Чемпионат по тцунтаку. Это будет мой третий финал, и я не намерен его проиграть. В следующем году Система проводит Испытание и ходят слухи, что наследный принц может его не пройти. И тогда... Тогда им могу стать я. Нет, ястану им. Система выберет меня. Ведь это... моя Судьба.
Очередь на сам-кассу продвигается слишком медленно. Казалось бы, такая глушь! Маленький захолустный магазинчик. Поздний вечер. Но нет. Нет. Я поднял взгляд к потолку. Какое убожество. Даже на потолке взгляду не за что уцепиться, все покрыто грязью и разводами, ни одного чистого сантиметра поверхности. (Обычно в хаосе жизни я успокаиваюсь, находя что-то идеальное в окружающем пространстве. Что-то чистое, гармоничное. Хотя бы частичка белого потолка в захолустном магазине). Ни за что не позволил бы себе зайти сюда, если бы не нужда. Я мысленно скривился.
Великий Игрок! Когда, когда же все это началось? Когда все пошло под откос? Это не может быть правдой. Ведь я... Я! Избранный. Нет, не верю. Это не может быть правдой.
Помню свою первую игру с ним. Тогда я был слишком не осторожен. Беспечен. Сотни побед притупили мое внимание. Я слишком расслабился и получил по заслугам. Первая ничья за долгие - долгие годы. С самой академии мне не было равных, последний раз я играл вничью лишь со своим Мастером, за год до Выпуска. И вот теперь самозванец с самых низов почти обыграл меня.
А ведь это было только начало.
Пройдя, наконец, сам-кассу, я двинулся по аллее вглубь поселения. Наверх, к затерянной в этой глуши, хижине.
Если бы мое лицо могло отражать эмоции, наверно, сейчас его бы осветила улыбка. Но так как это невозможно, я просто насвистывал, перехватив удобнее горлышко бутылки с вином. (Конечно, всегда можно сделать знак рукой, для изображения эмоций. Часто я так и делаю. Но здесь это абсолютно излишне. Для кого стараться?)
Скоро все закончиться и я вновь стану собой. Все вернется на круги своя. Спустя несколько часов, все решиться в мою пользу.
Путь был неблизким, а в этой резервации не было даже бегущих дорожек. Такси брать не хотелось, я и так слишком рисковал, заходя в местный сам-магазин, только у меня не было выбора: в Метрополи все подключено к вирт-сети, там просто невозможно остаться не замеченным. Пришлось взять билет и отбыть на периферию. Даже предлог не нужно выдумывать: финальная игра всего через лунный цикл и мне надо подготовить стратегию. Конечно, вдалеке от навязчивых поклонников.
Это довольно странное чувство -- быть как все. Этой безликой серой массой существ, называющих себя людьми. Почти никакая информация не проникает сюда из Метрополи, новостные сводки тщательно цензуруют, потому не удивительно, что меня никто не узнал. Я словно бог, спустившийся к смертным, бродящий среди них не узнанным. Это очень странное чувство и не могу сказать, нравиться оно мне или нет.
Тени деревьев причудливо сплетались на парковых дорожках, город постепенно погружался в вечерний сумрак. Кружево отсветов скользило по моим рукам, лицу, одежде. Расцвечивая мой черный костюм в оранжевые цвета закатного солнца. Это было очень красиво. Совершенство природы не перестает поражать меня. В отличие от людей, наполненных пороком и хаосом. Но даже здесь, в этот идиллический миг, мой придирчивый взгляд замечает несовершенство творимые человеком на фоне природы: низкое качество дорожного покрытия - вот не заделанная трещина, а вот небрежный ремонт; вот здесь скамьи для бесед стоят не перпендикулярно поребрику; здесь облезла краска; здесь выбран не тот цвет для коррекции -- тон краски более темный, нежели основной. Моя рука привычно скользнула к смарту, но я вовремя осекся, никто не знает, что я здесь. В Службу Порядка можно позвонить и в следующий свой приезд. Уж будь-те покойны, я не забуду.
И ведь так везде. Эти мелкие несовершенства. Они сводят с ума. У меня очень тонкое восприятие и чувство прекрасного. Я всегда подмечаю мелочи. Возможно, именно поэтому Система и выбрала меня, и именно поэтому,я лучший игрок.
Лучший игрок... Последняя игра вновь пронеслась перед глазами, словно это было вчера, а не шесть циклов назад. Я вспомнил тот невиданный ажиотаж, свою нервозность и его ненавистное лицо, всегда озаренное улыбкой. Проклятая толпа его боготворила (как оказалось привязанности людей так же переменчивы, как и погода). Идеальный добряк, больше всего ненавижу таких: пафосные выступления, помощь всякому отребью, публикации в прессе, благотворительные вечера, и везде он неизменно повторял:
--
...я бесконечно благодарен тем, кто принял меня. Но даже сейчас, находясь на вершине славы, я не забываю о тех, кто вырастил меня и, вложив в меня всю свою любовь, позволил мне подняться так высоко, что бы сейчас я мог быть вместе с вам, мои друзья! Прошу вас, не забывать о тех, кто нуждается в нашей помощи, о людях, что живут в нижних слоях Метрополи, в Резервациях, обделенных благами Системы...
И так далее, и тому подобное: из выступления в выступление, из речи в речь, его главная мысль не менялась - проклятый филантроп требовал от других, также следовать своим идеалам.Народ его обожал.
Я ненавижу его.
В начале партии он всегда кланялся судьям, зрителям, соперникам. Улыбка не сходила с его лица, даже когда он хмурился над картами, обдумывая ход.
Я ненавижу его!
Помню, как отметил, что его белая колода заметно увеличилась. Быстро оценив толщину карт и объем его новой колоды, я решил, что, скорее всего она равна моей. Сколько теперь у него оригинальных карт Игроков? Сколько отрядов он добавил себе? В первой нашей игре, четыре года назад, у него было лишь минимально допустимое число отрядов: двадцать два. За четыре года он сильно поднялся.
Я. Ненавижу. Его.
Судья в черно-белых перчатках бережно принял наши колоды. До начала матча оставались считанные секунды: сейчас он положит их в рандомный автомат и игра начнется. В этот раз мне повезло - великолепная раздача, я даже отказался от замены двух карт. С удовольствием отметив, что Рракайн-Бату обменял два отряда. Конечно, обмен это отличный шанс усиления игровой колоды, можно сбросить слабые карты, выбрав сильнейшие отряды, но при обмене, выбранные карты становятся известны противнику. Для себя я отметил - его обмен вышел так себе: новые отряды были из второго ряда. С особым ходом, но слабые по очкам.
Судья сдавал карты Рракайн-Бату.
Я приник взглядом к его рукам: раз, два, три... Тридцать три карты. Сколько же из них Специальных карт? Я перебирал в уме имена белых Игроков из высшего круга. Значит, семь. Семь оригинальных карт, пять из которых есть у Рракайн-Бату. Если я ничего не пропустил из последних игровых новостей, конечно. Неважно, какие есть у него, мои комбинации всегда сильнее.
У меня были все семь Специальных карт, две из которых были моими именными, выпущенными в год проведения финала Игр, в честь моей победы в них. Если я выиграю и в этот раз, точнее, когда я выиграю этот финал, это будет мировой рекорд. Даже Великий Игрок побеждал лишь дважды. Хотя какая разница, если он стал императором? Может он выигрывал бы всегда, если бы остался, а может и проиграл бы свою третью игру, но в год Испытания Система выбрала его, и он стал правителем Метрополи.
Такая судьба ждет и меня. С тем лишь отличаем, что свою третью игру я выиграю.
Я выиграю. Выиграю, во что бы то ни стало. Прошлой игры в ничью вполне достаточно, больше я этого не допущу.
Солнце коснулось своим красным боком горизонта, подержалось мгновение и неумолимо скатилось за него, скрывшись, словно монетка в чреве сам-кассы.
Я свернул на неприметную дорожку уводящую прямиком в горы. Скоро будет подъем, который выведет меня прямиком к зимнему дому, который тут можно снять для занятий альпинизмом, для сбора редких трав, или еще невесть чего, хозяева коттеджа не особо любопытны. Главное что бы платили исправно и монеты Метрополи перетекали в нужные руки. Такие Зимние дома раскиданы по всему склону. Видимо, уединение -- довольно популярный продукт сбыта.
Остановившись через пятнадцать минут, я вновь свернул, теперь вправо от тропки, вглубь леса. Если пройти еще минут пятнадцать, можно наткнуться на приют-сосну, в которой очень удобно уединиться от любопытных глаз. Даже если бы они здесь и были. В прошлый мой приезд, я кое-что спрятал тут, то, что так необходимо для исполнения моего плана Маленький террариум с крохотной желтой лягушкой в нем. Сундук. Перчатки. Посуда.
Теперь я готов.
Теперь яточно готов. Не так как тогда. Нет.
Когда я проиграл. Впервые за много лет, впервые после выпуска.
Дело в том, что я был создан для этой игры. Я родился нормальным, как и все дети Метрополи. Я был идеальным во всех отношениях: физически и интеллектуально. Правда, потом оказалось, что мои умственные способности все же гораздо выше средних. Но Судьба преподнесла мне еще один дар -- в младшей школе я получил сильную травму, родители уже и не надеялись, что я выживу, но благодаря высоким оценкам Системы, мне было доступно исключительное медицинское обслуживание, и я выжил. Я плохо помню подробности, но факт остается фактом -- мышцы моего лица оказались почти полностью парализованы. Как я и говорил, это оказался дар свыше: на следующий год Система выбрала меня Игроком.
Благодаря неподвижности моего лица и исключительной подвижности моего ума, а так же умению схватывать детали, я быстро поднимался в Академии. Никто не мог разгадать меня и зачастую я побеждал более сильных Игроков, имея на руках лишь карты отрядов и не одной специальной карты.
На выпускном экзамене я выбрал Черную колоду. Этот выбор дался мне нелегко: все дело в предрассудках. Ведь черное всегда обозначает зло, Черных Мастеров никто не любит, они никогда не были Великими Игроками. Они словно тень отбрасываемая Белыми. Изгои. Я должен был изменить это.
Наш клан был не такой многочисленный, как клан Белых, что играло мне на руку. (Сказать по-правде, в нем почти не было Игроков. Что уж скрывать, до моего прихода там играло с десяток человек! Не то, что сейчас: когда нас сотни.) Подняться в нем тоже было легко, а побеждать этих спесивых Былых -- одно удовольствие.
Ни с чем несравнимое удовольствие. Смотреть на их лица, когда в конце партии они протягивали мне свои оригинальные карты. Белые отряды стоят в моем доме на почетном месте трофеев. Черные -- в моей колоде бьют моих врагов. Еще никто в этом мире не получил моей оригинальной карты.
Никто кроме него.
Как же я. Ненавижу. Его!
Благословляю судьбу, что мышцы моего лица не подвижны, иначе мне сложно было бы сдержать всю ту бурю чувств, что тогда неистовствовала во мне, когда я с поклоном(!) протягивал ему свою оригинальную карту. Великий Игрок! Если бы я мог убивать взглядом, Рракайн был бы уже мертв. Но что я мог тогда? Всего лишь с поклоном протянуть свою карту и выслушивать ободряющие бредни, что потоком лились из его уст.
В тот раз он посмел обнять меня, положив свою руку мне на плечо. Помню его пламенную речь: в ней часто повторялись слова "честь" и "реванш". Я ограничился лишь словами благодарности за партию. Рукой я сложил знак благодарности за игру.
Прекрасно помню эту игру. Словно она была вчера, а не шесть циклов назад: в тот раз мне повезло - великолепная раздача, я даже отказался от законного обмена двух карт (хотя, что уж скрывать, я почти никогда не обмениваю карты -- каждый раз, я словно бросаю вызов судьбе), с удовольствием отметив, что Рракайн-Бату обменял два отряда.
Игра началась.
--
Белый принц делает первый ход!
Голос судьи давал старт игре. Следующее, что он должен был сказать, разрезая тишину:
--
Черный Король вновь выиграл!
Но этого не произошло.
В полной тишине я окинул взглядом такой привычный зал Состязаний. О, сколько побед здесь было одержано, сколько моих противников было разбиты здесь. Овации, овации, овации!.. Эти воспоминания, как ничто греют мою душу.
Свет немного изменился, стал более теплым. Очевидно, Система решила, что играть в теплом желтом свете боле продуктивно.
Мои пальцы ловко пробежались по краю стола, отмечая новые особенности: полотно тоже новое. Исчезли все старые зазубринки.
Чувство гармонии - бесценно.
Выровняв стул к середине игрового стола (отмерить необходимое расстояние между столом и мной, проверить ровно ли стоят ножки стула -- кажется, получился прямой угол), я, наконец, бросил взгляд на своего заклятого врага - Рракайн-Бату.
Непроизвольные движения это бич человека. Когда он нервничает и не знает, что предпринять, то может покусывать губу, теребить браслет, кольцо, пуговицу на манжете. Постукивать пальцем по столу, ногой по ковру, ворошить волосы и потирать лицо руками. В это время взгляд блуждает в пространстве, на время, задерживаясь на предмете волнений. Все это, в разных вариациях, я видел десятки, а может и сотни раз. Я замечаю такие вещи.
И сейчас, в середине первого раунда, Рракайн-Бату прикусывает щеку.
Все начиналось как всегда: в полной тишине Рракайн-Бату ходит младшим отрядом с первого ряда. Это его типичный ход. Я с легкостью взял его карту своим отрядом.
Типичные ходы, я даже не задумываюсь над ними -- несколько первых выпадов, это проверка карт противника, проба пера, так сказать. Ты выкладываешь заведомо слабые карты, что бы прощупать стратегию противника.
Все это мы проделывали в первом туре.
Выкидывали младшие отряды в попытке выманить Мастера.
Так и случилось. Рракайн-Бату выкинул своего мастера.
Это девяти очковый "Мастер" Рракайн-Бату. Его учитель. (Несколько лет назад я обыграл его, но это был сильный противник.) Умение карты распространяется на младшие отряды, снижая их стоимость до нуля. Правда, это обоюдоострый клинок -- на поле Рракайн-Бату тоже никого не осталось. Глупец.
Я скинул своего, и первый раунд закончился в ничью.
Нам принесли воды. После перерыва он выглядел еще более задумчивым, постоянно прикусывал щеку.
Мне следовало быть осторожным.
Почему, почему, почему, я поддался эмоциям?!
Глупец все же сидел со мной за одним столом, но как оказалось, это был совсем не Рракайн-Бату.
Теперь я расплачивался за свою близорукость.
Пробили второй раунд.
Поле очистили, и мы получили по две дополнительные карты. Мне досталась карта "Мастер" и "Учитель". Это была удача: "Учитель" оказавшись на поле, вызывает "Ученика".
Обычно второй раунд нацелен на то, что бы обиняком вытянуть как можно больше карт противника и оставить свои при себе.
Я перевел взгляд на Рракайн-Бату, что же выпало ему?
Лицо его хмурилось, он прикусывал губу, но наши взгляды встретились, и вот улыбка тронула его губы -- он улыбался мне.
Как я и говорил, он всегда улыбался.
Так что же ему выпало?
Если у него всего пять "Мастеров", значит, при лучшем раскладе у него на руках остается четыре. Вряд ли он скинул бы "Мастера" в первом раунде, будь он всего один, значит, он располагает как минимум двумя. В начале этого раунда он мог получить двух "Мастеров" из двух возможных. А значит на руках у него (возможно) четыре "Мастера". Ему так же мог выпасть "Учитель". Младшие отряды не в счет.
Насколько вероятно, что причина его нервозности -- предвкушение скорой победы?
Я скользнул по нему взглядом: рубашка видавшая виды, одна пуговица пропущена, не застегнута в спешке, пробор зачесан на другую сторону и этот бегающий взгляд...
Что происходит?
Во втором раунде у Рракайн-Бату вновь преимущество первого хода, как Белого.
Он скинул самую мелкую карту.
Мы обмениваемся слабыми ходами. Я должен заставить его спасовать, иначе он может получить техническую победу, а этот позор мне не смыть никогда.
Скидываю "Мастера" во второй ряд. Это моя личная карта, десяти очковый. Еще немного и я блокирую его "Великого Игрока" в этом раунде, и что бы снять напряженность на поле, он будет вынужден спасовать.
Рракайн-Бату.
Я ждал. Посматривая на него поверх своих карт.
Нервозность моего противника все нарастала. Его пальцы барабанили по столу, и он все время пытается встать и пройтись по комнате. Правилами это не запрещено, но Система запишет такое поведение в серый список, со знаком минус (чем больше минусов, тем меньше Система будет доверять тебе, в итоге переведя на более низкий уровень. Чем ниже уровень, тем ниже комфорт и меньше твоя незаменимость. Меньше бонусов. И так далее.) поэтому он лишь сильнее прикусывает щеку.
Вот он откинулся на спинку стула и его взгляд вновь устремился куда-то к потолку.
Сейчас скинет "Мастера".
Ход!
Я ставлю своего. Теперь в его первый ряд, к "Великому Игроку".
Блок.
При подсчете очков, все наши карты перекрывают друг друга, остается лишь "Черный король". В моем первом ряду нет его "Мастера", а значит, этот раунд выиграл я.
Я видел, что он просчитывает ходы, перебегая взглядом по игровому полю, слегка задерживаясь на моих картах. И вновь взгляд вверх-влево. Вспоминает...
Моя осанка всегда безупречна, а движения быстры и точны, я не отвожу глаз, всегда смотрю на противника, пытаясь понять его. Вот и сейчас я поймал его взгляд. Полный такого отчаяния, что... Что? Великий Игрок...
Я не верил своим глазам.
Невозможно! Все старые боги и Великий Игрок!
Откуда? Как! Невероятно...
Проклятый выскочка поймал меня на моем искусстве. На моем даре и моем главном оружии.
За деревьями я не увидел леса: так сильно сосредоточившись на движениях Рракайн-Бату, я позабыл об игре. Посчитал карты? Ха-ха-ха! Возможно четыре "Мастера"?!
Аха-ха-ха!
...
Дальше все было как в тумане.
...
На поле оказался белый "Учитель".
...
Белый "Ученик" на пять очков.
...
Рракайн все еще выглядел как тот, кто не понимает, что нужно делать: я видел, как он прикусывает щеку изнутри. Проклятье! Он еще и издевается надо мной! "Посмотри, какой я умный! Я обыграл тебя, на твоем же поле! Твоим же оружием!"
У меня все еще остался один "Мастер" и два младших отряда.
Но как я понял, Рракайн-Бату имел два (а то и все три). И он не даст мне третьего раунда, на что я так рассчитывал.
И вот тут-то я понял, что проиграл.
Нет, даже хуже -- я умер.
...
Все три белых "Мастера" оказались на игровом поле.
...
А я все смотрел на него.
Смотрел, когда говорил судья. Смотрел, когда кланялся, когда протягивал карту. Смотрел на него.
А он усмехался мне в лицо. Теперь уже открыто, без фальши. Торжествуя.
Сам я был как заведенный солдатик, словно руки мои были на шарнирах. Единственное чего мне хотелось в тот момент, так это умереть. Провалиться сквозь землю. Моя жизнь была разрушена, и я понятия не имел, что делать дальше. Для меня все было кончено.
Я с ужасом смотрел на беснующуюся толпу, которая теперь в неистовстве выкрикивала его имя.
Как все это случилось?
...
Яненавижу его.
Ненавижу!
Ненавижу...
...
Но сейчас все это уже не имеет значения. Я нашел выход.
Я все исправлю.
Перехватив удобнее неловкую коробку со скарбом, я двинулся вверх по тропке.
Вверх и вверх. Поворот на право.
От открывшегося вида захватывает дух! Кажется, я пропустил вдох.
Я задумал это довольно давно. Пожалуй, после нашей первый игры, эта мысль уже не давала мне покоя, но оформилось все только шесть циклов назад. Сначала я хотел залить его тело серной кислотой. Разрезать это вечно улыбающееся лицо и смотреть, как оно плавиться словно пластик. Каждый раз, когда я видел Рракайн-Бату, этот чудный образ вставал у меня перед глазами.
Но потом я отринул этот способ, как слишком жестокий. На самом деле, я очень чуткий человек и не способен навредить другому живому существу. Любой знающий меня скажет, я даже мерзких насекомых убиваю с жалостью. Поэтому я решил отравить Рракайн-Бату.
Подготовка проходила долго и мучительно. С самого начала мне нужно было заронить в голове Рракайн-Бату идею о том, что он должен в сезон посетить эту глушь. Не навязчиво я упоминал ее в разговорах, как тут хорошо, как мне тут нравиться, и как было бы чудесно вновь посетить ее. Несколько раз в совместных вирт-шоу я сетовал на одиночество в горах и отсутствие у меня близких друзей. Зная его доброту, я не сомневался, что он приедет сюда поддержать меня перед матчем. (Хотя теперь я начал опасаться, что он не заглотил наживку. Но с другой стороны, не должен ли он поддерживать свой образ простачка и добрячка?) Достать лягушку было сложнее, но и это в итоге получилось.
Теперь мне осталось только надеяться и ждать.
Насвистывая, я натирал внутренние стенки бокала. Кожные выделения этой тропической лягушки очень ядовиты и я читал о случаях отравлений даже от простого касания не защищенной рукой. (Меня заверили, что это один из самых сильных ядов.)
Я заверну еще не остывшее тело моего давнего противника в брезент, свяжу покрепче веревкой. Скину в тачку и отвезу далеко-далеко в темный лес, где глубоко-глубоко закопаю. Ведь если нет тела... Когда Рракайн-Бату умрет, все снова встанет на свои места. Когда он умрет, все будет как прежде, словно и не было, ни этого выскочки, ни его победы надо мной. Мой мир снова станет прежним. Цельным и правильным. В конце-концов я окажу услугу Системе.
План был идеальным, как и все, что я делаю. Вряд ли Рракайн-Бату заявиться в первый же день, поэтому закинув бутылку в холодильник, а террариум, с лягушкой закрыв в чулане, я намеревался вечером и ночью копать яму. Благо, отличная лопата, как и предполагалось, нашлась в том же чулане. Конечно, нужен еще один день, что бы все здесь вымыть и сжечь улики, но и с этим я справлюсь.
Тонкий тренькающий звук заставил меня вздрогнуть. В дверь позвонили.
Поставив бокал на стол в кухне, я двинулся к входу, запоздало отметив, что не стянул перчатку. Пришлось завести руку за спину, стараясь не касаться одежды. Хоть это и выглядело в высшей степени подозрительно.
Прильнув к глазку двери, я остолбенел. Ну конечно!
Рракайн-Бату.
Скрепя сердце, впустил его внутрь дома.
Всегда такой безупречный. Покладистый. Добрый.
Лживый.
С угодливой улыбкой на губах.
Проклятый слизень.
Ненавижу его.
Но глаза... в них плескалась такая жгучая смесь из агрессии, ярости и гнева, что я невольно сделал шаг назад, испугавшись.
Скорее бы все было кончено.
--
Здравствуй. Проходи. - я сделал легкий знак рукой. Приглашающий жест.
Скользнул взглядом по одежде: грязь на его брюках, ботинках, стало быть, он тоже шел пешком.
--
Остановились где-то неподалеку?
--
Слухи о вашей щепетильности не врут, - проигнорировав мой вопрос, он кивнул на мою руку в перчатке. - Всегда наготове, не так ли?
И он омерзительно усмехнулся.
--
Считаете это излишним? - как мог я добавил теплоту в голос. - У каждого свои причуды. Вот я не терплю хаос и беспорядок.
"А ты именно он и есть - хаос", мысленно добавил я.
- Может вина?
--
Нет, благодарю. - мне кажется, или в его голосе звучала издевка?
На миг моя рука, тянущаяся к бокалам, дрогнула. И как, во имя всех старых богов, мне теперь отравить эту тварь?!
Проклятье! Надо было еще и чашки натереть.
Белое.
Сумерки похитили все цвета. Закатный оранжевый, золотистый, красный. Лишь тьма. Ни одного искусственного источника света на мили вокруг. Лишь тьма и больше ничего.
Природа в этих местах, оправившихся от Катаклизма, была восхитительна. Здесь проживала лишь крохотная группка людей, охраняемых Системой. Туристы и местные жители почти не пересекались друг с другом. Хотя поток первых, не прекращался в любое время года. Увидеть живую природу, что может быть большим наслаждением?
Только победа.
Полная и безоговорочная.
Победа.
А победителей, как известно, не судят.
Я смотрел на Короля и не мог взять в толк, как этому идиоту удалось взлететь так высоко? Слабак. На Окраине он не протянул бы и минуты.
Особенно повернувшись спиной к человеку с ножом в руке.
Лезвие вошло в тело Короля, словно в кусок масла. Быстро, легко, беспрепятственно. Точно в левую почку. В испуге Король обернулся ко мне, отшатнувшись и дав мне шанс для нового удара. Спасибо! Перехватив стилет удобнее, я вновь ударил, теперь уже под ребро, туда, где сердце.
И этот овощ задумал меня убить!
Его тело упало грузным мешком, с глухим звуком ударившись о деревянный пол. Дыхание с хрипом вырывалось из горла. Проклятое неподвижное лицо Короля ничего не выражало. Словно в театральной маске, сквозь прорези для глаз, он просто смотрел на меня... Рука в перчатке скользнула по моему рукаву, в последней судороге схватившись за мою ладонь, сжав пальцы. Я брезгливо оттолкнул его носком ботинка. Нет, я не ненавидел его. Просто мне нужно было все, что у него есть: поклонение народа, слава, деньги и власть. Конечно же, власть!
И я знал, что нужно для этого сделать. Последние несколько лет прошли плодотворно.
Поддавшись порыву, я сел рядом с умирающим Королем.
- Ты знаешь, подняться к вам сюда, на "Олимп", было довольно тяжело. И я не хочу вновь оказаться за пределами всего этого великолепия. Жизнь на Окраине, знаешь ли, довольно тяжела и связана с рисками. У меня не было намерения убивать тебя, просто втоптать в грязь, - я наклонился ближе, шепча в самое его ухо, - понимаешь ли, я телепат. Не представляешь, как мне были смешны твои потуги меня обыграть! Да и вообще, не задумай ты весь этот маскарад, я, быть может, и оставил тебя в покое. - не сдержавшись, я хмыкнул, - Где-нибудь на дне ямы! Но...
Но вместо страха, я увидел торжество в его стекленеющих глазах.
Нет! С ужасом я опустил взгляд на свою руку.
Спустя мгновение все было кончено. Грудь Короля опустилась и поднялась в последний раз и он, наконец, затих.
Проклятье! Какова вероятность, что я тоже умру в течение часа? И как, во имя всех старых богов, ему удалось скрыть эту мысль от меня?! Наполнив тупую башку каким-то бредом про чашки и уязвленную гордость?
В изнеможении я плюхнулся на стул. Проклятый гад достал меня даже из могилы.
Как я там сказал несколько минут назад -- он стал слишком самоуверен?