Когда впоследствии компетентные органы пытались восстановить последовательность событий всей этой истории оказалось, что дальнейшие потрясения европейского - да что там, мирового масштаба - вызвала обычная рутинная бюрократическая переписка. Так тоже иногда бывает.
В России любят праздники. Есть праздники общенациональные, религиозные и местные. Например, юбилей города, поселка или деревни. И как бы не смеялся над этой категорией праздников в свое время Задорнов, именно они, как правило, отмечаются особенно ярко, с душой и размахом. День города - это святое. На улицах Москвы в этот день можно увидеть такое... чего никогда не было раньше в истории. Кому-то нравится, кто-то про обделенных пенсионеров и скукожившееся здравоохранение вспоминает, но праздники с каждым годом отмечаются все с большим размахом. Даже не понятно, что будет на очередную круглую годовщину. А, может быть, ничего не будет. В России живем.
Но это - Москва. У нее свой бюджет и свои проблемы. А вот для большинства других городов, поселков и т.д. юбилей - это прежде всего возможность получить дополнительное федеральное финансирование, как бы подарок национального уровня. Где-то театр достроят, где-то - мост, где-то - еще что-то. Достраивать всегда есть что. Так что к юбилею надо готовится вдумчиво, заранее, поработать с Правительством как следует, создать оргкомитет во главе с вице-премьером, а совсем бы хорошо - заполучить на юбилей Высокого Гостя. Под это дело можно и асфальт в городе обновить за счет федерального бюджета.
Эти правила известны каждому опытному губернатору и "хозяин" Калининградской области исключения не составлял. Все бумаги были написаны заранее, предварительные переговоры проведены, и, хотя до юбилея оставалась еще пара лет, но все необходимые документы в Правительство уже были отправлены. Теперь они гуляли по аппарату, обрастали визами, согласовывались расходы, утрясался персональный состав оргкомитета, печатались на бланке - готовилось Постановление Правительства.
Если кто-нибудь думает, что это - простой технический процесс, он глубоко заблуждается. На каждой остановке папки с документами они вновь вдумчиво прочитывались, что-то исправлялось, что-то изменялось. Как ни странно, за этой казалось бы рутинной и формальной работой был определенный смысл - окончательная редакция Постановления не должна была вызывать вопросов, разночтений и споров, а быть ясной как приказ командира.
В юристам попадали все проекты Постановлений. С ними вообще предпочитали не связываться - в силу ряда личностных причин эта профессия была овеяна несколько загадочным ореолом, а в аппарате не без оснований считалось, что юристы могут как остановить, так и продвинуть любой документ. Иногда, правда, случалось так, что сначала продвигали, а потом останавливали, но юридическая наука однозначных толкований не признает.
Постановление о праздновании юбилея Калининграда было рутинным и вопросов с точки зрения юридической чистоты вызвать не должно было, однако Главный Юрист смотрел на заголовок документа и что-то его не устраивало. "850-летие Калининграда"... - кто такой Калинин, он знал очень хорошо, и ни о каком 850-летии города имени бывшего всесоюзного старосты речи быть не могло. Хотелось что-то уточнить в плане юридической корректности вопроса. Прямо зудела рука. Да очень просто! И после Калининграда в скобках появилось - "Кенигсберга". Вот теперь все нормально, 850 лет назад город, наверное, действительно так назывался, да и широту европейского мышления покажем, еще и Канта вспомним. А Фоменко пусть всякие неформалы читают.
Это славное уточнение, конечно, никогда бы не прошло экспертизу МИДа и других компетентных органов, но их заключения - без всякого Кенигсберга, конечно, - уже лежали в папке, а дальше случилось ужасное. На "выпуск" проект Постановления попал аккурат под праздник. То ли это было 23 февраля, то ли 8 марта, но вчитываться в строчки про Калининград уже никто толком не мог, и проект ушел на подпись премьеру. Ну а там вообще никто ничего кроме блогов не читает.
И вот поступило в город Калининград Постановление Правительства о праздновании юбилея Калининграда (Кенигсберга). Там глубоко задумались. За всю 60-летнюю историю Калининграда из Москвы такого еще не получали. А Москва она просто так ничего не пишет, всегда с намеком. Только вот на что намекают в этот раз? Недостатка в конспирологических теориях не было. Публика постарше даже вспомнила, что в последние годы жизни Сталина таким образом стало принято указывать настоящие фамилии деятелей искусств. А он просто так ничего не делал. Тогда просто не успел, но вектор был понятен, и деятели эти не уехали на китайскую границу только чудом.
Всем было очевидно, что тем самым мы пытаемся протянуть руку немцам: мол, ребята, мы все помним, и уважаем ваше прошлое, давайте подключайтесь к празднованию юбилея вашего бывшего города. В единой Европе все же живем. Фактически после Крыма Европа была совсем не единой, но это уже детали. Может быть наоборот, таким образом мы пытаемся перевернуть крымскую страницу?
Конечно, никому и в голову не пришло уточнять вопрос в Москве. Кому же хочется расписываться в собственной провинциальности и неумении понять глубокие кремлевские задумки.
Губернатор объявил закрытый мозговой штурм. На следующий день об этом штурме говорил весь город, социальные сети бурлили. Говорят, что в спорах рождается истина. Бывает. Но бывает и иначе. В этом бурлении родилась и окрепла совершенно бредовая идея: Кенигсберг в постановлении - это намек на Восточную Пруссию, но пруссов тут сейчас уже нет, так что мы как бы признаем возможность создания независимой русской балтийской республики, о которой уже шел разговор в 90-е годы. Дальше - больше. Увлечение внешнеполитическими ток-шоу и нескончаемыми комментариями экспертов на центральных телеканалах сыграло с калининградскими зрителями дурную шутку - они легко восприняли всерьез запущенную кем-то теорию, что Кремль тем самым предлагает Европе "размен" за Крым: вы признаете его российским, а мы отпускаем Калининград в свободное плавание. Почему-то публика решила, что это плавание закончится в свободной экономической зоне, куда потекут дешевые товары и кредиты со всей Европы. Наконец-то заживем! - решили калининградцы. Это был как раз тот самый случай, когда пропаганда подменила реальность, и люди всерьез поверили, что Европа просыпается с думой о Крыме и с ней же ложится спать.
В Москве такие идеи, конечно, не могли оставить без внимания. Спецслужбы и патриоты били тревогу, а на самом верху в привычном духе решали, нельзя ли и среди этой галиматьи найти жемчужное зерно. И нашли. Логика была примерно такая. Пусть покричат - у нас демократия. Покажем, что готовы даже терпеть сепаратистские призывы - не то, что хохлы в случае с Крымом. Даже если проведут квази-референдум подсчитать результаты сумеем правильно, а вот наших партнеров в Европе, и прежде всего немцев, поставим в сложное положение. Возвращение Калининграда - их мечта, не поддержать референдум они не могут, но, если поддержат, то им придется признать и присоединение Крыма к России. Пусть поддержат, а Калининград мы им все равно не отдадим. И вообще, думать обо всем этом будем потом, а сейчас футбольный чемпионат на носу.
И из Москвы последовал приказ: не давить! А если кого и придавливать - то без фанатизма, тем более сейчас и в Калининграде главное - футбол. И это была ошибка. Содержание этого приказа тоже стало доступно в соцсетях на следующий день, поскольку те, кто его получил, тоже привыкли читать между строк и сразу же начали прикидывать, как будут называться их посты в будущей русской балтийской республике. А министром хочется называться всем... Ну, вы помните 91-й год. И в Калининграде началась реальная кампания по подготовке референдума. Кампания эта удачно накладывалась на достаточно сложную экономическую ситуацию в Калининградской области. Налаживание производства своих шпрот, к сожалению, не могло компенсировать потери от схлопнувшегося после введения санкций транзита европейских товаров, а падение курса рубля закрыло для калининградцев соседние польские рынки. А футбол, ну что же, был и прошел. Они со своими мячами уедут, а нам тут жить.
И уж кто совсем не мог понять все хитросплетения российской политики - так это европейцы. По доброй традиции они усматривали во всех действиях Кремля проявление византийских традиций и гэбэшный заговор сразу в одном флаконе, им и в голову не могло прийти, что все это - череда наложившихся друг на друга случайных обстоятельств. В Берлине к тому же прекрасно поняли, перед каким трудным выбором они могут оказаться: Кенигсберг или Крым. Судьба Канцлера, который в такую минуту отказался бы от даже гипотетической возможности вернуть древнюю столицу Восточной Пруссии, была бы предрешена заранее, а существование его правительства исчислялось бы днями. Врагу своему не пожелаешь такого выбора. О таких мелочах, как возможность прижать зарвавшихся поляков в этой ситуации никто даже и не вспоминал, хотя при других обстоятельствах это уже оправдывало бы многое. Не поддержать калининградцев было нельзя и поддержать - тоже нельзя. Г-же Канцлеринне совсем не хотелось объясняться на этот счет с премьер-министром Испании, а испанский посол что-то зачастил в последнее время в бундесМИД с уточняющими вопросами. Да и другим коллегам по Евросоюзу такое совсем не понравится.
Возникла парадоксальная ситуация: обе стороны как бы предоставили событиям развиваться самим собой, и это была крупная ошибка.
И события стали развиваться.
Август месяц. Калининград бурлит. Поговорив о свободной экономической зоне, эксперты местного разлива пришли к выводу, что оптимальной является "белорусская модель": формально независимы, входим в Союзное государство (мало кто реально понимает, что это такое), участвуем в Евразийском экономическом союзе (свобода передвижения товаров, услуг, капиталов и людей) и, как бы поаккуратнее выразиться, находимся на вечном финансовом подсосе у России. Вариант неплохой, реально позволяющий выйти из-под санкций и образовать еще один коридор для столь необходимого России запрещенного импорта. Да и России неплохо - все военные базы остаются на своих местах - а об арендной плате легко договоримся. То есть никаких "горшков врозь" и никакого развода. Все очень по-европейски.
Как ни парадоксально, но в пользу этого варианта в массовом сознании калининградцев говорил именно опыт послевоенных десятилетий, когда область играла роль крайне милитаризированного западного форпоста страны. Так вот, возвращаться к этому состоянию после четверти века относительно спокойной и благополучной жизни в окружении ставших в одночасье европейцами поляков и литовцев калининградцам крайне не хотелось. А дело к тому и шло, уж если сам президент баллистические ракеты запускает... Знаково это, знаете ли.
Ну и про карман забывать не стоит. Калининградцы решительно не понимали, почему они должны жить хуже, чем соседи.
А за августом, как известно, идет сентябрь. И единый день голосования. В области предстояло избирать депутатов областного собрания, и на последнем заседании собрания прежнего состава было принято решение совместить с выборами референдум. Собственно, ситуация накалилась к этому моменту настолько, что большинство депутатов, планировавших переизбираться на следующий срок, понимали, что проголосуй они против референдума и о продолжении депутатства можно забыть. То, что большинство из них входило в "Единую Россию" придавало ситуации некоторый комедийный оттенок, но на результатах голосования не сказалось. Оставалась, конечно, надежда, что в середине сентября большинство избирателей, как и предписано природой, будет продолжать пахать свои сады и огороды - на это и был расчет при введении этого дня именно в сентябре, но Калининград - не Москва, расстояния здесь другие и успеть на избирательный участок cмогли даже самые упертые огородники.
Москва же, как всегда, жила своими представлениями об окружающем мире. Только что закончился футбольный чемпионат. Сил и денег он вытянул немеряно. Полиция и спецслужбы буквально падали с ног, и ни о чем другом ни думать, ни говорить не могли. К счастью, обошлось без терактов и крупных беспорядков, но стоило это дорого. Пропагандистский аппарат поработал на славу, отдельные мелкие демарши остались незамеченными, а желающих похвалить организацию чемпионата, качество стадионов и уровень гостеприимства нашлось достаточно. Не хуже, чем на Олимпиаде, получилось. Если не вспоминать про игру сборной, конечно. Но уж зато скандала с допингом точно не будет. Нечему завидовать - и злобствовать никто не будет.
Так что большая часть людей, которым по долгу службы стоило бы посмотреть в сторону Калининграда, с чистой совестью и скрипя зубами отправилась в Крым, проклиная вечных врагов, из-за которых нельзя было теперь отдохнуть на других берегах.
Но даже те, кто не мог уйти в отпуск, были по горло загружены подготовкой следующего амбициозного проекта руководства страны. Среди посвященных он проходил под условным названием "Третий Рим".
Речь шла ни много, ни мало о том, чтобы предложить стране и миру свой вариант дальнейшего цивилизационного развития, основанный на особой русской духовности в форме современного православия. Собственно, началось все с длительного и безуспешного поиска новой национальной идеи. Почему-то считалось, что русские люди жить как их европейские соседи не в состоянии по определению, и вместо медленного постепенного наращивания национального богатства, а вслед за тем и индивидуального, обязательно должны идти куда-то с флагами на прорыв и вести за собой всех остальных. Спор на эту тему стал фактически национальной русской забавой, свое мнение по этому поводу имел практически каждый россиянин. Проблема в том, что с "прорывами" экспериментировали многократно и временами достигали многого, а вот "медленно и постепенно" - этот метод фактически освоен не был. Столыпин просил 20 спокойных лет, обещая сделать Россию неузнаваемой, но получил в ответ пулю. В начале 3-го тысячелетия попробовали, что-то начало получаться, но то ли терпения, то ли умения не хватило, и страна опять сорвалась в спираль противостояния с Западом.
И вот выходом из этого противостояния решили сделать новую православную модель развития. В конце концов есть же исламская модель, да и у американцев в основе их культуры лежит религия (так, во всяком случае, теперь было принято считать). Ну а Европу по традиции в расчет не принимали, уверив себя самих в том, что она погрязла в проблемах мигрантов, а про церковь там и говорить не стоит - бабы в священниках ходят!
Ключевую роль в формировании концепции "Третьего Рима", как всегда, имел личностный фактор. На "охмурение" первых лиц государства церковь сил не пожалела. Вот и сейчас, после футбольного чемпионата, президент отбыл не в Сочи, а на Валаам, где монашествующие старцы упорно добивались от него принятия окончательного решения.
Собственно, про себя решение он уже принял, но оставалось два важных для президента в личном плане момента. Первый касался личности патриарха. Было очевидно, что в таком проекте он должен стоять рядом, но уж слишком возрастная пара получалась. Все же предлагаем путь в будущее, нужен кто-то помоложе. Да и давил патриарх в последнее время слишком, и все больше о материальном. Одна история с Исакием чего стоила. Умудрились на пустом месте весь Питер взбаламутить, а все потому, что ему, видите ли, понадобился "свой" собор. Ну вот не устраивает его в качестве главного собора Храм Христа Спасителя! А все ведь потому, что строителем ХХС все справедливо считали Алексия II.
Про обещанный им в собственный день рождения скорый конец света и говорить не приходится. Умные люди пожали плечами и промолчали, а народ попроще под это дело принял сколько душа просила под ехидный тост: "Ну, шоб конца не было видно!". Да и вообще, пугать народ, переживший за последние сто лет революцию с гражданской войной, несколько волн террора, Отечественную войну и развал СССР таким не стоит. Не та публика. Не говоря уже о том, что официальная пропаганда наоборот ежечасно и ежеминутно убеждала народ: в целом в стране все прекрасно и сейчас, и будет в дальнейшем еще лучше под мудрым руководством...А тут конец света обещают. Шутник нашелся.
Церкви и вообще-то явно требовалось очередное омоложение и обновление, зарвались ребята, слишком буквально термин "князья церкви" на себя примерили. Придется менять, и делать это лучше сейчас. Личность нового молодого патриарха и на общую идею проекта лучше сработает. Да и не будет он слишком себя выпячивать. Рядом ведь не значит вровень. Кандидат, по старой профессиональной привычке президент дал ему оперативный псевдоним "дирижер", был, но совсем не было уверенности, что его примет епископат. Действующий патриарх довольно умело за счет дробления епархий увеличил число епископов, и сейчас большинство епископата было обязано своим положением лично ему. Правда, оказанная услуга - уже не услуга, но здесь надо было работать.
А работать было некому. Способности своей администрации президент оценивал более чем трезво, а вся церковная вертикаль - под патриархом. Служба же на этом поприще имела очень серьезные позиции, в том числе и в самой церкви, но в последнее время с подачи той же церкви увлеклась борьбой с инаковерующими. Вроде как возрождение традиций борьбы с инакомыслием, даже структурное подразделение то же самое этим делом занималось. Дело увлекательное, абсолютно безопасное и результативное - различных сект и религиозных течений в стране образовалось немеряно, поле для деятельности на 10 лет вперед. Сопротивления никакого, в худшем случае - проклянут, а мы в ответ посмеемся.
Разогнать инаковерующих в плане укрепления позиций православия дело полезное, пусть занимаются, но здесь нужно что-то другое. Что-то надо на патриарха повесить, а что - пока неясно. Так что президент продолжал думать, и сомнения его были весьма далеки от тех, которые приписывали ему валаамские монахи.
Иные размышления касались скорее внешней реакции на планируемую инновацию. Хотя после Крыма встречи с коллегами по цеху резко сократились, и происходили чаще всего в протокольном формате, президенту вовсе не хотелось выглядеть, скажем мягко, чудаком в их глазах. В конце концов принадлежность Канцлеринны к религиозному союзу если что и выдавало, то только ее традиционные костюмы, а в плане политики прагматиков такой пробы еще надо было поискать. Какие там религиозные идеалы. Здесь тоже нужен был ход.
Во властных элитах среди посвященных отношение к будущим переменам было смешанным. Большинство относилось к наследникам "православных атеистов" советских времен, т.е. в Бога верили, но без фанатизма. Но мысли свои люди этого круга давно привыкли тщательно скрывать, и считали "Третий Рим" не большим злом, чем Сирию или Донбасс. И это переживем. Главное, чтобы деньги в закромах считать не начали.
Сигнал о неблагополучии в Калининграде пришел на Валаам к президенту, как ни странно, вовсе не от спецслужб. Волна докатилась из госкомпании, которая давно забрала под себя всю автосборку в анклаве. Ее глава - бывший коллега президента по работе еще в советском Питере - получил доклад своего аналитического управления о возможном изменении производственных расходов в случае приобретении областью особого статуса. Удивился и приказал разобраться. Копать пришлось недолго - все было в интернете.
- Ты куда смотришь? - глава компании оставался чуть ли не единственным, кто еще мог задать президенту такой вопрос, остальные старые соратники вспоминали минувшие битвы в кругу семьи. - Калининград уходит!
К утру анализ ситуации показал, что действительно могут уйти, правда, непонятно куда. Вроде уходят, чтобы остаться.
После утрени к президенту опять подошли монахи: - Надо начинать!
А в голове - один Калининград. И это промыслительно. План выстроился сразу.
Мы не будем вмешиваться в их референдум, отпустим их на "коротком поводке", Европа будет потрясена, представим это как пример своей новой духовной концепции, а в церкви организуем дискуссию на тему вины патриарха в потере Калининграда вслед за Украиной - он ведь, кстати, был митрополитом Смоленским и Калининградским. Никакой связи тут нет, но она и не нужна - люди сами домыслят, они умеют. Тем более, экстремистов там хватает. Уж если история с "Матильдой" в такое вылилась, то в таком деле православный ура-патриотизм все сметет. И на покой. Чтобы усмирить страсти.
В узком кругу обсудили детали. Вроде, все срасталось. Чтобы не возбуждать иных потенциальных кандидатов на что-нибудь этакое в плане независимости было решено максимально сократить освещение калининградской ситуации в СМИ и игнорировать ее на политическом уровне.
Референдум дал предсказуемый результат. При достаточно высокой явке почти 70% проголосовало за независимость. Считали, в основном, по-честному, поскольку иной команды не было. Губернатор не выходил из своего кабинета и неотрывно смотрел на телефон спецсвязи с Москвой. Но ПМ молчал. Командующий Балтийским флотом исчерпал весь словарный запас "флотской мудрости" и перешел к употреблению "чая по-адмиральски". Но самое смешное состояло в том, что в области не было политической силы, которая бы знала, что делать дальше с этой "независимостью" и могла бы предложить внятный образ дальнейших действий. Депутаты областной думы собирались долго и тщательно проверять свои полномочия, надеясь, что ситуация хоть как-то прояснится к первому заседанию. За кулисами этого спектакля Москва - пока через крупный бизнес - посылала Берлину туманные сигналы о переходе на новое православное мышление. В канцелярию Канцлеринны одного за другим начали приглашать стариков, которые помнили переговоры с Горбачевым и его лексику, и вообще могли понимать этих русских, когда они вступали в очередную эпоху перемен. Старики русских знали и понимали хорошо, но и их православие ставило в тупик. Все должно было развиваться вроде как неспешно и недраматично.
Но мы живем в цифровом мире.
Уже к вечеру следующего дня Интернет в Европе вынес свой приговор ситуации: Калининград ушел из России в Германию! Ну и началось.
"Виипури! (Выборг!)" - закричали "истинные финны" в Финляндии, приняв на грудь "коскенкорвы" (финская водка). У них не было сомнений, что, как и раньше, в спорах с Россией за спиной у них - вся цивилизованная Европа. А зря.
"Оланд! (Аландские острова, принадлежат Финляндии, населены шведами)" - прозвучало в Стокгольме.
И так по цепочке. Как выяснилось, вековые претензии к соседям не забыл никто. Националистические движения упустить возможностей такой ситуации тоже не могли. Были объявлены новые референдумы в Испании, Италии и Бельгии. Европа закипела. Про Балканы даже не хочется вспоминать.
Стать историком в эпоху Интернета может каждый. Один из самых популярных вопросов в Википедию в Германии касался границ Восточной Пруссии. Следующая чисто германская волна обсуждения затронула Польшу и границы по Одеру-Нейсе. Кого сейчас могли убедить ссылки на ялтинские договоренности союзников по антигитлеровской коалиции, потсдамские соглашения или хельсинкский заключительный акт? Это же все реально прошлый век, тем более, что все эти договоренности один раз уже были легко нарушены после крушения СССР.
И понеслось. Интернет менял государственные границы. Больше всех досталось Польше. Ее "приговорили" вернуть Силезию и 2/3 Восточной Пруссии. Восточные границы? Это вы про Украину? Можно. У них вообще все и все забирают. Да, и еще там Белоруссия. Ну, это считай Россия. Тоже берите. (Попробуйте, - усмехнулся в усы Батька, прикидывая, что под это дело он еще попросит в Москве.) Шотландия? Независима! Что это за Северная Ирландия? Испания превращается в лоскутное одеяло. Бельгия? Пополам! Да, там еще были Эльзас и Лотарингия...
И в кипящих котлах прежних войн и смут
Сколько пищи для маленьких наших мозгов...
(В.С.Высоцкий)
Интернет-шторм катился по Европе. Рассуждая о возможных изменениях границ, публика явно утратила связь с реальной жизнью. Всем казалось, что даже случись такое, эти изменения никак не скажутся уровне повседневного комфорта, а затронут нечто абстрактное, с чем мы сталкиваемся в лучшем случае раз в четыре года на выборах. Такова была цена за привычку к Единой Европе. Государственные границы никем не ощущались как политическая реальность, а суверенитет в основном ассоциировался с футболом.
Проблема в том, что Интернетом дело не ограничилось. Европейские парламентарии и непарламентские политики не могли не откликнуться на чаяния общественности и начали всерьез обсуждать перспективы тех или иных территориальных изменений. Приводимые при этом исторические обоснования, как правило, были малоприятны для соседей и содержали такое, о чем многие десятилетия государственные деятели и политики предпочитали не говорить вслух. Так уж в истории получалось, что изменение границ сопровождалось хорошо если только массовыми депортациями, а бывало, что и полями могил.
Теперь же все это выплывало наружу. Красочно, с деталями и подробностями, невероятными для сегодняшнего европейца. Одни концлагеря Второй мировой чего стоили. В Германии уже почти не осталось тех, кто помнил насильственные депортации с территорий, отошедших победителям, но семейные предания сохранились и настроения подогревали. Неонацисты, националисты и просто правые вышли на улицы и начали понемногу хлестаться с полицией.
Как всегда не вовремя со своими претензиями вылезли мигранты-мусульмане - они вроде как с этой точки зрения претендовать ни на что не могли, но недовольство уровнем гостеприимства проявили и вынудили власти прибегнуть к силе, что общую картину отнюдь не успокоило.
Занятые практическими разборками с мигрантами, националистами, политическими движениями на потенциально независимых территориях, правительства европейских стран до последнего старались удержаться от каких-либо внятных политических высказываний, отдавая себе отчет в их возможной разрушительной силе. Как правило, за этим стояли взаимные негласные договоренности с соседями - реальным политикам вовсе не хотелось открывать европейский "ящик Пандоры". А историю они и без Интернета знали.
Эта обманчивая тишина политического истеблишмента спровоцировала Брюссель. Для европейской бюрократии происходившее было воплощением худших ночных кошмаров. Реализация хотя бы одного из сценариев насильственного передела границ гарантированно перечеркивала всю послевоенную работу по примирению вековых европейских соперников, работу, начатую с создания Европейского объединения угля и стали и завершившуюся, как все еще недавно надеялись, созданием Европейского Союза. Даже осознанный выход в свое время из ЕС Великобритании не был настолько трагическим. Главное все же было в союзе "материковых" европейцев.
И вот, действуя из лучших побуждений, евробюрократы бросились в бой, клеймя "ворошителей прошлого" и "падальщиков на старых могилах". Возможно, все бы и обошлось, но их главный посыл был однозначно адресован немцам. Этого делать не стоило. Крышка на котле под названием "Германия" уже еле держалась. Бундес-немцам раз за разом объясняли, почему они должны кормить очередных кандидатов на вступление в Единую Европу, отдавать им свои рабочие места дома, терять выгоды от восточного партнерства ради солидарной западной политики, они реально были лучшими учениками в классе европейской интеграции. Ушат обвинений из Брюсселя в том, что пока существовало в виде интернет-идей, был воспринят как неадекватный уже не право-националистическим меньшинством, а всей нацией, тем самым ядром ее стабильности, которое платило за все внешнеполитические изыски Союза. Этому ядру Силезия и Калининград были не так уж и нужны, и в другой ситуации оно бы сто раз подумало, по-германски основательно, со счетами в руках и помня, во что обошлось совсем недавно воссоединение двух Германий. И хотя в начале 21 века реально уже никто не помнил унижения 20-х годов века 20-го, исторические аналогии возникли моментально.
Берлин рявкнул на Брюссель, да так, что вздрогнула вся Европа. И совсем зашелся в крике немецкий Интернет. Как это часто бывает, участники дискуссии стремились переплюнуть друг друга в оригинальности. Объектом критики вдруг стали поляки и прибалты: они-де поссорили нас с русскими - в этой связи вспомнили все контракты, которые потеряли в разгар санкций германские концерны, а теперь из шкурных соображений пытаются помешать нам вернуть бывшую Восточную Пруссию.
Предпринятые Брюсселем попытки склеить Евросоюз, напомнить о европейской солидарности лишь ухудшили дело. Политическая составляющая европейской интеграции сыпалась на глазах, причем это происходило фактически спонтанно, без каких-либо осмысленных действий правительств стран-участниц. Защищать идею Единой Европы стало просто неприлично. Германское руководство слишком хорошо понимало, как дорого обойдется всем крушение европейской идеи, и радо было бы взять небольшую паузу, дав страстям утихнуть, но надо было что-то делать в отношении Калининграда, хотя бы на уровне вербальных заявлений. Причем люди ждали именно ясности. Все ждали ответа на вопрос, готов ли Берлин вести дело к возврату анклава.
И это была уже не Украина, не Крым, и не Донбасс. Называя вещи своими именами, европейцы и пальцем не шевельнули для защиты киевского режима. Конечно, торговая война за украинский рынок велась с прицелом на победу, но это была война на чужой территории. Выгорит - хорошо, не выгорит - не критично. Покушение на Калининград, что бы там стояло за прошедшим референдумом, ставило Европу и мир совсем в другую ситуацию. Риск был явно не оправдан. Но объяснить это своим избирателям Канцлеринна не решилась бы никогда в жизни.
А в Сети продолжали кипеть страсти. Как это часто бывает, поговорив о политике, народ начал считать деньги. И лучше бы он этого не делал. Нет ничего проще, чем свалить на соседа и партнера свои неудачи и просчеты, а их у всех хватало. В Германии заговорили о введении "дейче евро". Финансисты сначала покрутили пальцами у виска, а потом задумались. Выгоды для германской экономики были очевидны, а технические вопросы в наш век решаются достаточно просто. В конце концов никто не просит в один день заменить наличку, главное - бюджет, платежи, безналичные финансовые потоки. Да и налички той в наши дни осталось... Кстати, налоговое ведомство было в восторге от этой идеи.
Ничего хорошего от очередного рабочего дня г-жа Канцлеринна не ждала, однако сообщение о том, что к ней срочно едет министр иностранных дел все же удивило. Что такое случилось, что нельзя обсудить по закрытой линии связи? Министр был краток:
- Японцы, а они в этом году председательствуют в "большой семерке" (Великобритания, Италия, Канада, США, Франция, ФРГ, Япония), приглашают на внеочередную встречу в формате Г-9 через неделю на Окинаве. Приглашены китайцы и русские. Заранее повестка дня не обговаривается, но ясно, что речь идет о Европе. Китайцы опасаются за свой экспорт, возможно они и инициировали встречу, хотя японцы туманно намекают на пожелание Вашингтона. Мы - министры иностранных дел - начнем встречу на день раньше лидеров. Отказываться невозможно - ясно, что у всех летят ранее согласованные планы, но если мы откажемся, то француз приедет из принципа любой ценой, а мы окажемся в изоляции. Протокол сведен к минимуму. Никаких обедов - сразу за стол переговоров. Надо ехать - это большая политика! Все решится там!
Окинава так Окинава, поездкой на край света Канцлеринну было трудно напугать, тем более, что почти 20 лет назад саммит Г-8 там уже проводился, значит японцы понимают, что делают. Специально выбрали место, которое легко быстро изолировать от публики и прикрыть зонтиком безопасности. Но все остальное слишком напоминало судилище, и это ей совсем не нравилось.
Что творилось в мире, когда стало известно о проведении экстраординарного саммита, описать невозможно.
В Азии будет решаться судьба Европы! - это был, пожалуй, самый невинный из заголовков статей. Удивительно большое число стран оказалось в положении обиженных. Чем мы хуже итальянцев? - вопрошали в Мадриде. Восточноевропейцы вообще взвыли и кричали о новом Мюнхене. Добрая половина участников "Большой двадцатки" посылала участникам предстоящего саммита недвусмысленные сигналы о том, что им тоже есть что сказать и они это еще скажут. В мире было очень турбулентно.
У российского президента была своя повестка дня на предстоящем саммите. В очевидном активе были абсолютная тишина и покой в Калининграде. Народ там жил текущими заботами и как бы даже не вспоминал о недавнем референдуме. Образец демократической дисциплины. Но бесконечно делать вид, что ничего не произошло, не получится.
Второй окинавский саммит, проходивший в одном из шикарных пляжных отелей, его участники запомнили надолго. Разбор ситуации отчасти напоминал шелушение луковицы: чем дальше, тем острее становилась атмосфера и сильнее резало глаза. Выяснилось, что все чуть ли не мечтали вернуться к счастливым "докрымским" временам, когда мировые лидеры могли с умным видом говорить об экологии, здоровье нации, особенностях образования в век высоких технологий. И никому это не казалось смешным.
Но постепенно страсти поутихли. Было очевидно, что Большая Европа как политический проект забыта надолго, если не навсегда. Председатель Еврокомиссии окончательно осознал себя главой торгово-таможенного союза, которому отныне предстоит заниматься не европейской политикой, а пошлинами, тарифами, платежами и другими скучными делами. Впрочем, член Еврокомиссии по иностранным делам вообще ощутил себя безработным.
Французский президент и итальянский премьер пытались проводить идею резкого усиления национальных государств в рамках борьбы с сепаратизмом, но поддержки не получили. Даже если среди неевропейских лидеров и не все хорошо знали историю, но в целом недостатка в компетенции на этот счет в мировой политической элите не было. Происходившее в последние дни в Германии вызывало слишком много аналогий с ситуаций почти вековой давности, когда униженные после первой мировой войны немцы показали, на что они способны. Повторения подобного не хотел никто. Поэтому предложенный Канцлеринной тезис о поддержке дальнейшей регионализации Европы во избежание возникновения конфликтов между мононациональными регионами и правительствами государств был встречен на "ура" всеми неевропейцами. Фактически старый лозунг "Европы регионов" приобретал совершенно иное значение, баланс власти внутри европейских стран должен был решительно сместиться в пользу регионального уровня. Все понимали, что на практике это займет годы и десятилетия, на этом пути будут успехи и неудачи, но вектор развития определился. И это решение стояло вровень с Мюнхеном, Ялтой и Потсдамом. Поскольку всем было ясно, что децентрализация управления коснется всех, кроме Германии. И именно "дейче евро" даже если не по форме, то по сути определит в будущем успех того или иного региона.
Китайцы вдруг оказались ярыми приверженцами правил свободной торговли ВТО и предложили резко поднять статус и возможности, включая и штрафные санкции, этой организации.
Дошли и до Украины. О признании Крыма как части России и речи быть не могло, но постепенно вышли на компромисс. Западные страны применяют примерно ту же методику, что и в отношении прибалтийских республик в советские годы: вступление не признают, официальные лица их не посещают, но практические санкции постепенно отменяются, а новые не вводятся. Кое-кто уже прикидывал потенциальные доходы от крымского гостиничного бизнеса, поскольку в возможность русских поставить его на приличном уровне верилось с трудом. С Востоком Украины сохраняется статус-кво: контроль за линией разграничения, попытки постепенно нормализовать обстановку, восстановление экономики региона. Вообще про Украину постарались говорить поменьше. Всем было ясно, что в будущем развязывать этот узел предстоит русским и немцам, пусть поживут с этим и подумают. "Вас этот украинский проект просто разорит", - подумала про себя Канцлеринна, глядя на российского президента, и вместо этого предложила свое участие в праздновании юбилея Калининграда. Двусмысленность ситуации была очевидна обоим, но это был явно лучший выход из создавшегося положения.
Очевидной жертвой саммита стал Интернет. Глубоко конфиденциально договорились о сотрудничестве в запуске в случае очередного всплеска неконструктивной активности проекта по направлению сетевых потоков по "тупиковым ветвям". Экспертам была дана задача по подготовке технических решений. На робкое возражение одного из экспертов о невозможности контроля над Сетью в принципе, президент США резонно заметил: - То, что одни люди открыли, другие всегда смогут закрыть. А не умеете - других найдем!
А ситуацию с Сирией, где опять начал поднимать голову международный терроризм, спас Китай. Не дав разгореться традиционной дискуссии о будущем Асада, премьер Госсовета попросил слова и напомнил об амбициозном проекте Пекина - строительстве Нового шелкового пути.
- Кратчайший путь от нас в Европу проходит через территорию Сирии, - сказал он, - давайте мы займемся урегулированием там ситуации и созданием нормальных условий для обеспечения транзита своих товаров. Заодно освободим вас от бремени этого конфликта. В конце концов главное - это не война, а то, кто и на какие деньги будет восстанавливать Сирию после завершения военных действий. Мы готовы этим заняться, хотя понимаем, сколько может стоить такой проект.
Спорить с китайским товарищем никто не стал, хотя дальнейшую картину событий участники саммита явно видели по-разному. Но заявка на дальнейшее участие в геополитических играх была серьезная, а в сирийскую игру вступила новая сила. Да и картинка разбитых сирийских городов - фактически сплошные развалины - делала китайское предложение более чем убедительным.
Разъезжались с чувством выполненного долга. Мир спасен - в очередной раз, европейский интеграционный проект жив, хотя и наполнен принципиально новым содержанием. Все, кто могли помириться, помирились. А, главное, продавать столь неоднозначные итоги у себя дома можно так, как тебе угодно. Голливуд может снимать очередной фильм о трудных буднях американского президента. Если кого и стоило пожалеть, то лидеров Франции и Италии. Но они там часто меняются, а новый формат европейской региональной политики очень скоро сосредоточит внутренние дискуссии в этих странах совсем на других вопросах.
Российский лидер, вновь окунувшись в до предела циничную и прагматичную атмосферу большой мировой политики, про себя радовался, что не успел удивить партнеров идеей новой православной духовности, и пообещал себе все же разобраться с патриархом. Монахов на Валааме послушать полезно, но не случайно они живут все же на Валааме. А от него до Окинавы...
Крупная победа российской внешней политики принесла "Андрюшу" министру иностранных дел и "Заслуги" первой степени главе администрации. Санкционная удавка действительно ослабла, появились традиционно дешевые западные кредиты и экономика хотя бы действительно перестала падать. Стало реально полегче. Бизнес немножко вздохнул, а бюджетные расходы на силовиков даже сократили на пару процентов. Количество репортажей о военных учениях в выпусках новостей сократилось наполовину, а пенсионеры, помнящие еще прошлую "холодную войну" и, главное, то, чем она кончилась, вздохнули с облегчением и вместо украинского вопроса стали обсуждать планы на следующий дачный сезон. Кое-кто даже подумал о восстановлении газона, пущенного три года назад под картошку. Телевизионщики в панике искали новые темы для ток-шоу вместо вечной Украины, а политобозреватели ходили мрачные и голодные.
Юбилей Калининграда успешно отметили, обмусолив Канта со всех сторон. Поездку г-жи Канцлеринны в этот город в Германии кто-то ругал, а кто-то толковал как заявку на будущее. Несколько десятков бизнесменов, входивших в состав ее делегации, принадлежали к той категории людей, которые думают не только о доходах, но и о сохранении духа нации. Про референдум и его итоги никто не вспоминал, как будто и не было его. Первый раз что ли. А Главный Юрист в Аппарате продолжал свой важный труд. В России еще столько городов с непростой историей. Говорят, в Казани что-то такое намечается.