Аннотация: Как я решил уехать из Турции и чем все это закончилось.
Неожиданные при(зло)ключения, иностранца в Турции.
Итак. В первую очередь, как автор данного текста, я хочу клятвенно заверить читателя, что все нижеприведенное, является правдой и ничем кроме правды. Сразу должен предупредить, что текст несколько скомкан и путан - ведь я пишу по воспоминаниям и куцым заметкам. Текст изобилует литературными ляпами, страдает плохим стилем и вообще, не претендует на эталон реалистичной литературы - это просто мои воспоминания о прощании с жаркой страной Турцией. Так же стоит упомянуть, что в этом тексте больше информации не обо мне самом, а о тех людях, с кем мне довелось встретиться во время этих злоключений. И должен заметить - люди были весьма интересными личностями. Во всяком случае на мой скромный взгляд.
Начало этой истории, начинается одним ранним утром в городе Анталья. Я готовился к отбытию на родину. Волноваться причин не было - все вещи давно собраны и упакованы в сумки, по всем счетам заплачено, билеты в обнимку с паспортом, (вернее, вместо паспорта у меня был сертификат на возвращение домой, а сам паспорт, я умудрился посеять)надежно спрятаны во внутреннем кармане. Встав за час, до прибытия сервиса в аэропорт, я спокойно выпил чашку кофе, спустился на рецепцию и попрощался с персоналом. Машина уже ждала у входа в гостиницу. Мое путешествие началось.
Маршрут был достаточно прост. Самолет до Стамбула и не выходя из аэропорта, пересадка на рейс в Ташкент. Ничего особенного.
Первая часть путешествия началась великолепно. По прибытию в аэропорт, уже через четверть часа я сидел в самолете и мило болтал на отвлеченные темы с крайне симпатичной стюардессой. Сорок минут полета закончились неожиданно быстро, в полете не произошло ничего интересного, посадка прошла безукоризненно. Забрав багаж, я радостно направился к терминалу следующего самолета. Сдав багаж, я получил в награду шлепок печати по билету и меня направили к стойкам паспортного контроля, за котороми приветливо светились надписи магазина Дюти Фри. До желанного магазина, я не добрался.
К моему несказанному удивлению, в полицейском компьютере отсутствовала отметка о моем въезде в страну. Точнее говоря, компьютер нагло утверждал, что законным путем, я в Турцию не въезжал и следственно нахожусь здесь нелегально. Так, я стал преступником, нарушившим сразу несколько законов гостепреимной Турции. Просто чудесная новость. Из респектабельного путешественника, я мгновенно превратился в арестанта, в буквальном смысле этого слова - подошедшие полицейские защелкнули на моих запястьях наручники и под неусыпным надзором, повели к выходу из аэропорта. Окружающие люди оглядывались, показывали на меня пальцами. Старики укоризненно качали головой, а волокущие за собой детей матери, останавливались и указывая на меня, начинали что-то строго внушать чадам. Наверняка решили, что я не иначе как серийный убийца или маньяк-насильник и предостерегали малышню от подобной судьбы. Ну, или просто пугали детишек - дескать, если не перестанешь хныкать, то отдам тебя вон тому дяде в наручниках и он тебя съест. И смех и грех. Я старался держать марку и сохранял на лице выражение "морда кирпичом". Получалось не очень.
Самое поучающее зрелище, произошло, когда меня уже подвели к самому выходу. Перед тем, как покинуть первый самолет, я успел вручить очаровательной стюардессе номер своего мобильного телефона. И вот сейчас, на выходе мы наткнулись на нее и было очень грустно наблюдать, как столь милая девушка при виде меня в наручниках, начинает суетливо копаться в сумочке и выудив оттуда клочок бумаги с моим номером, рвет его в мелкие клочья. Обидно однако. Объясниться с девушкой мне не удалось - вежливо, но твердо, меня посадили в машину и мы покинули аэропорт.
До вылета моего самолета оставалось еще более трех часов и я был относительно спокоен. По моим расчетам, такого количества времени, с лихвой хватит, чтобы объясниться перед полицейскими чинами и успеть к самолету. Мои предположения не оправдались. Вместо полицейского управления, что находится на территории аэропорта, машина направилась в город. На мои вопросы типа - "А куда мы едем?", "А зачем наручники?"и мой шедевр наивности "А я успею на самолет?" - никто не ответил, зато угостили сигаретой и сказали, что все будет "Тамам", то есть "Окей". Не сильно обнадеженный таким ответом, я прекратил бесполезные расспросы и уставился в окно. Спустя десять минут, машина притормозила у входа в ... больницу.
Наручники с меня не сняли и пришлось идти внутрь со скованными руками. Благо идти оказалось недалеко. В коридорах больницы я произвел настоящий фурор - пялились все. Проявили интерес даже те пациенты, которые еле передвигались при помощи ходунков. Полицейские остановились у неприметной двери и приказали ждать. Будто, у меня был другой выбор. Скрывшись за дверью кабинета, улыбчивый полицейский достаточно быстро вернулся и велел мне заходить внутрь.
Все оказалось просто и сложно одновременно - каждый арестованный обязан был пройти медицинское обследование сразу после задержания. Пожилой врач велел задрать футболку, осмотрел руки в локтевых сгибах, велел спустить штаны (каюсь, я заподозрил врача в нездоровых наклонностях) и на этом, обследование закончилось. Врач черканул подпись в нескольких бланках, один из которых всучил мне и велел выметаться из кабинета. Примечательно, что сами полицейские остались за дверью, которую врач еще и на ключ закрыл. Учитывая, что кабинет находился на первом этаже, на окне не было решетки, перед входом в кабинет с меня сняли наручники, а старый врач серьезной помехой не являлся... в общем, захоти я совершить побег, то сделал бы это не особенно напрягаясь. Но я человек законопослушный и покорно вернулся к ожидающим меня наручникам. Да и куда бы я побежал, без паспорта? Нет, пара вариантов конечно было, но при здравом рассуждении я решил не равнять себя с Джейсоном Борном и просто покорился судьбе.
Это оказалось лишь начало моих приключений.
Покончив с больницей, меня вновь погрузили в микроавтобус и мы двинулись дальше - в полицейский участок при аэропорте, но вместо того, чтобы дать мне поговорить со следователем или начальником, меня засунули в камеру-аквариум - стены стеклянные, никаких решеток. Помимо меня, там было достаточно много народу - все мужчины, самого разного возраста и национальностей. Были даже африканцы - но о них чуть позже. Женщины томились в соседней камере - смежная стена была сколочена из деревянных панелей.
Предварительно, у меня забрали ремень, шнурки и телефон - несмотря на знание турецкого языка, мне не удалось никого убедить, что вешаться я не собираюсь. Из карманов забрали все, кроме бумажника - денег вообще не тронули, лишь попросили указать их количество и наименование валюты.
Дверь камеры захлопнулась и я остался наедине с сокамерниками. Разговор не завязался - кто-то молча сидел на одной из трех широких скамеек, кто-то вполголоса разговаривал с остальными. Скромно присев на свободный угол скамьи, я на время успокоился - до моего самолета еще было целых два часа, полицейский участок находился на территории аэропорта, поэтому я не сильно беспокоился.
На что я рассчитывал? На то, что они не захотят со мной возиться и попросту посадят на самолет и умоют руки. Я недооценил их подход к работе и отработанную годами систему работы с проблемными иностранцами. И вот, я сидел в камер и все еще уповал на то, что полицейские просто не смогут найти компьютерные записи, которые указывали на мой въезд в страну. Иначе, могли возникнуть ненужные мне сложности.
Чтобы прояснить ситуацию, поясню для читателей - во время пребывания в Турции, я потерял паспорт и поэтому, был вынужден обратиться в консульство Узбекистана, для получения специального сертификата для возращения на родину. Сертификат мне выдали и заверили всеми необходимыми печатями и подписями, но, конечно же на нем не было ни единой визы. Абсолютно чистый бланк, с изображением моей печальной физиономии. Именно поэтому, я ничем не мог доказать, что пересекал границу Турции с соблюдением всех законов. Отсюда и первая мораль - не теряйте дети паспорт, когда идете в Турцию гулять. Этакая ирония над самим собой.
Хотя... вообще вся эта история уходит корнями далеко в прошлое. А полицейским я предоставил большую вкусную легенду, которую составил и осуществил лично.
Я изнываю от желания рассказать все в подробностях, но сначала все же переговорю со своим знакомым юристом... а то кто его знает, чем закончится для меня эта исповедь.
А пока вернемся к нынешним событиям. Через полчаса, после того как меня заключили в камеру, меня вызвали на допрос. Небольшой офис, пара письменных столов с компьютерами и несколько стульев составляли всю скудную обстановку. Хотя, стены были увешаны красочными плакатами типа "Будь готов к труду и обороне", а так же многочисленными фотографиями разыскиваемых преступников. Ожидавший меня усталый полицейский офицер сильно обрадовался (и одновременно насторожился) когда узнал, что я свободно владею турецким языком.
Первый свой вопрос он задал именно об этом: "А откуда вы знаете наш язык?".
Его сильно огорчил мой ответ, когда я брякнул, что мой дедушка турок (что конечно же неправда, но не говорить же ему правду?). Потом я сообразил, что вместо предка турка, я мог придумать дедушку азербайджанца, что несколько ближе к истине, но было уже слишком поздно. Поясню для тех, кто не знает этой тонкости: азербайджанский и турецкий язык сильно схожи. Любой азербайджанец сможет объясниться с турком, без помощи переводчика. Различия конечно есть, но они не настолько критичны.
Допрос продолжался в обычном порядке - офицер задавал вопросы, я на них отвечал. Все вопросы были достаточно стандартными - как я попал в Турцию, с какой целью, какова моя профессия, если ли родственники в этой стране. Лишь под самый конец нашей беседы, полицейский задал куда более интересный и ошеломляющий вопрос - с какой целью я незаконно пересек турецкую границу, в каком именно месте и есть ли у меня сообщники.
Целую минуту в кабинете висело молчание - я переваривал вопрос, а полицейский с ласковой улыбкой смотрел на меня. Когда я наконец осознал суть, я рассмеялся - каюсь, не смог удержаться. Удивленный офицер спросил меня, что именно меня так рассмешило в его вопросе и я пояснил: Турция является страной с открытой границей. Нет необходимости в незаконном пересечении границы - проще заплатить двадцать долларов в любом таможенном пункте и добро пожаловать в страну. Турция открыта для всех иностранных граждан - ведь это туристическая страна и властям просто невыгодна лишняя волокита с оформлением виз.
В кабинете вновь воцарилась тишина - теперь уже полицейский переваривал мой ответ и что-то строчил в протоколе, изредка поглядывая на меня. Когда он закончил писать, то вежливо попрощался со мной и велел идти обратно в камеру. Когда я ему сказал, что до отлета моего самолета осталось меньше часа, он лишь отмахнулся и этаким будничным тоном заявил - сегодня, вы никуда не полетите. Дескать, они должны все выяснить, удостовериться и прочее и прочее...
После этих слов, меня словно пыльным мешком по голове ударило и я безропотно вернулся в камеру-аквариум.
За время моего отсутствия, камера опустела - там находилось лишь двое таких же бедолаг как и я. Посидев полчаса на краешке скамьи, я понял, что своими мысленными терзаниями скоро доведу себя до ручки и плюнув на все, пошел знакомиться с сокамерниками. Те видимо тоже скучали, и скоро у нас завязалась беседа - вернее, ее жалкое подобие, из-за языкового барьера.
Первым из моих невольных собеседников был турок. Абсолютно обычный турок, одетый достаточно дорого, но забывший побеседовать со стилистом. Представьте себе черноволосого уже лысеющего пятидесятилетнего мужика, одетого в разноцветную молодежную футболку, рваные джинсы и белые кроссовки, а сверху всего этого, кожаный плащ аля Матрица. При этом, все вещи фирменные и новые. Турок был необщителен, сидел у самой двери и напряженно чего-то ждал. Все, что мне удалось выведать - он вообще никуда не летел. Он просто приехал встретить свою любовницу, вооружившись шикарным букетом роз и коробкой конфет - стандартный набор. В момент нашей с ним беседы, букет и конфеты сиротливо лежали на потертом стуле перед камерой - дверь стеклянная и все это великолепие было хорошо видно. Любовницы турок не дождался - к нему подошли полицейские и с радостной улыбкой, нацепили на него наручники - машина, на которой приехал незадачливый Дон Жуан, оказалась ворованной и настоящий хозяин давно уже подал заявление. А тут такая радость - вор сам приехал в руки полиции, да еще с букетом роз. Чем не подарок? В общем, абсолютно банальная история - мужик просто приехал не на той тачке. Ничего интересного. Правда не понятно, как мужик вообще оказался в ворованной машине - на этот мой вопрос, турок отвечать отказался.
Тут, я забегу немного вперед - через час после нашей с ним беседы, в полицейский участок ворвался адвокат и спустя пять минут, турок уже был на свободе. Больше я его не видел - надеюсь, ему все же удалось встретить свою любовницу и она была не слишком рассержена из-за вынужденного ожидания.
Вторым моим собеседником оказался гражданин Ирака. Разговаривать пришлось на дикой смеси английского, немецкого и турецкого языков. На иракском языке я не разговариваю, а он не владел английским - зато знал с каждого языка по паре слов. Так и разговорились. Его история вообще оказалась дико смешной. Иракец оказался бизнесменом средней руки - он приехал в Турцию и на все свои деньги, накупил товару для продажи. Причем товар оказался весьма необычным, это его и погубило - иракец купил двести упаковок табака для кальяна. Сразу поясню - каждая такая упаковка представляет собой пакет на двести грамм, сделанный из толстой фольги. И вот когда сумка прошла через сканер аэропорта, полицейские решили, что это крупная партия наркотиков. Дело усугубило то, что иракец заявил, что весь этот табак он купил для личного употребления. Ну да... лет на пятьдесят вперед. В любом случае, иракец присутствия духа не терял (он верил, что вскоре все прояснится и он наконец полетит домой... наивный...) и спокойно расположившись на широкой скамье-лежаке, уминал жареную курицу. Радушно предложил и мне, но я вежливо отказался - в тот момент, мне кусок в горло не лез. Ведь мой самолет уже улетел, а я остался.
Так мы и сидели с иракцем на пару (турок в том время уже освободился). Через два долгих часа, стало чуть повеселее - полицейские втащили в комнату сумки иракца и начали их разбирать. Мы перебрались на лучшие зрительские места и начали наблюдать - я с интересом, иракец со скорбью. Вскоре, на полу выросла целая гора упаковок кальянного табака и полицейские начали их пересчитывать - причем все были в перчатках. Но это еще не главное - самое настоящее веселье началось тогда, когда полицейский офицер громогласно заявил, что теперь, каждую упаковку надо вскрыть и проверить ее содержимое. Иракец вопросительно взглянул на меня, а я пожав плечами, перевел ему слова полицейского. Что тут началось...
Бедный иракец едва не плакал, когда сумки уносили на досмотр. Отдам должное полицейским Турции - владельца они позвали с собой, и вообще вели себя корректно и вежливо. Хотя иракцу от этого было не легче - вскрытые пачки табака ему уже не продать. Тем более, что кальянный табак влажный и должен таковым оставаться до употребления. Бизнесмен прогорел и мне было его искренне жалко.
В гордом одиночестве я сидел еще около трех часов, посматривая на работающих полицейских, а они посматривали на меня. Хотя вру - один из офицеров увлеченно раскладывал пасьянс на компьютере. Монитор был повернут к камере и я развлекался тем, что подсматривал за игрой. Так и скоротал время до следующего постояльца. Должен заметить - весьма необычного постояльца. Это был самый настоящий африканец - то есть не просто чернокожий, которых полно в любой европейской стране, а гражданин одной из крохотных африканских республик. Каюсь - название его страны выпало у меня из памяти. Чернокожего звали Том - я познакомился с ним сразу же, как только он оказался в камере. Сначала разговор толком не заладился - Том торчал здесь уже вторые сутки и был несколько не в себе. Но к вечеру, заявился продавец тостов и бутербродов - да-да, помимо обычной кормежки, приходил продавец и у него можно было купить чего-нибудь пожевать - и я купил Тому пару бутербродов. Мой новый чернокожий друг быстро умял оба бутерброда и настолько оттаял, что поведал мне свою историю. Здесь все было не менее смешно, хотя и чуть более серьезно, чем дело иракца.
Мистер Том, оказался завзятым путешественником. Из года в год, он странствовал по Европе, успел жениться в Италии и обзавестись сыном, работал то там то здесь. Есть чему позавидовать - за свою двадцатисемилетнюю жизнь, Том успел повидать много стран. Куда больше чем я. Все бы хорошо, да вот только путешествовал он по чужому паспорту - документы принадлежали его старшему брату. Том действовал по принципу - все черные на одно лицо. И надо сказать, что этот принцип в течении пяти лет работал весьма успешно. Но все хорошее когда-нибудь кончается.
В Турцию, чернокожий путешественник вообще попал транзитом - перелет с Италии, в Канаду с пересадкой в радушной турецкой стране. И вот тут-то, Том и погорел. То ли таможенник оказался специалистом по африканским расам, то ли еще прочел на лице пассажира непонятное напряжение, но у него вызвало подозрение слишком уж явное отличие двух физиономий - та, что отпечатана в паспорте и натужно улыбающееся лицо живого оригинала. В общем, Тома быстро сняли с рейса и арестовали. Вот уже двое суток, он находился в камере и все ждал, когда же решится его дело.
Я ему посочувствовал и постарался утешить. Едва мне удалось это сделать, как дверь камеры распахнулась и в проеме возник допрашивающий ранее меня следователь - сквозь стеклянную дверь он заметил, что мы бойко переговариваемся и сильно обрадовался такому везению. Уточнив у меня, знаю ли я английский и получив утвердительный ответ, следователь вообще расцвел как майский тюльпан и попросил поработать за переводчика. Уже поняв окружающую меня жестокую реальность, я не стал соглашаться слишком быстро и принялся с ожесточением торговаться. После пятиминутной перепалки, мне удалось выторговать для себя три внеочередных вывода меня из камеры на перекур и в туалет и самое главное - возвращение мне шнурков. Должен сказать, торговался полицейский весьма азартно, но в конце концов нам удалось договориться и я начал переводить для Тома слова следователя. Заодно и сам много чего нового узнал.
Дело в том, что мой новый друг африканец, продолжал называть себя именем старшего брата - Томом и ни в какую не соглашался назвать своего настоящего имени. А без оного, полицейские не могли начать процедуру оформления. Поэтому, полицейский и пытался заставить Тома назвать свое настоящее имя. Что самое интересное, нашего черного путешественника могла ждать одна единственная кара - возвращение на родину. Большего от него Турция ничего не хотела. Но мистер Том уперся рогом и ни в какую не хотел сдавать свои позиции. Все же, его удалось уговорить и он назвал свое имя... и его звали Томом. Дело в том, что отец обоих братьев оказался фанатом книги про "Дядюшку Тома" и недолго думая, всех своих детей окрестил Томами. Признаюсь как на духу - после столь сокрушительного признания, я ржал как припадочный и едва не свалился со стула. Следователь же покраснел как помидор и у него едва пар из ушей не шел. В общем, с именем все было честно, равно как и с фамилией, просто в паспорте была другая фотография. Пользуясь тем, что Том не бум-бум в турецком языке, офицер издал несколько красочных выражений и идиом обо всех родственниках нашего чернокожего друга, после чего заставил Тома расписаться на паре протоколов и на крайне ломанном английском языке велел ему отправляться куда-то "вниз". Вот здесь началось самое интересное.
Стоило Тому услышать волшебное слово "даун", как он... сполз со стула и рухнув на колени, протянул к следователю дрожащие руки, по его черным щекам потекли ручейки обильных слез. Метаморфоза от улыбающегося во все тридцать два зуба весельчака в это воплощение самой скорби было просто потрясающим - присутствуй при этом любой голливудский продюсер, то карьера актера была бы Тому обеспечена. Но, свидетелями этого события стали только я и полицейский офицер. Причем если я еще был удивлен, то полицейский отнесся к слезам Тома совершенно равнодушно и лишь повторил свой жест, указывая пальцем вниз. Из жалкого лепета моего нового чернокожего друга я понял, что он категорически не желает отправляться в это страшное и жутко холодное место "вниз" и умоляет сурового следователя изменить свое решение, иначе он там умрет в ужасных муках. В этом месте его страстной мольбы мне и самому поплохело - что же это за место-то такое и не придется ли и мне его навестить?
Впрочем, Тома поспешно подняли с колен, велели больше так не делать и смилостивившись, вернули обратно в стеклянную камеру. Ваш покорный слуга последовал за ним, правда, мне милостиво позволили выкурить сигаретку у входа в полицейское управление - под суровым надзором одного из рядовых полицейских. Хорошее кончается быстро и вскоре я опять сидел за решетко... за стеклом и словно любопытная игуана таращил глаза по сторонам. Такая уж у меня натура - не могу тупо пялиться в стену, если есть возможность заняться чем-нибудь другим. Том безмятежно дрых на скамейке. Один полицейский продолжал раскладывать пасьянс - все так же безуспешно. Другие перекладывали бумаги, вполголоса переговаривались... в общем, обычная рутина. Я заскучал.
И словно желая развеять охватившую меня скуку, появился незнакомый мне пухлый человек в полицейской форме, и ласково улыбнувшись, велел идти за ним. Я так и сделал. Через три минуты мы оказались в просторном кабинете, где я узрел установленный на штативе фотоаппарат со вспышкой и непонятную машинку на столе. Первым делом меня подвели именно к машинке, после чего полицейский нежно взял мою руку и повлек ее к своему лицу. Я руку немедленно вырвал и уверил его, что являюсь приверженцем нормальной ориентации. Тот страшно оскорбился и возмущенно тряся пухлыми щеками пояснил, что он лишь хотел рассмотреть подушечки моих пальцев, на предмет обнаружения кожных повреждений и прочих дефектов, могущих помещать успешному снятию отпечатков. От оно как... Извинившись, я вернул руку в его распоряжение и начал с любопытством наблюдать. Дотошно осмотрев каждый палец, полицейский оказался удовлетворен, хотя и заметил мне, что грызть ногти нехорошо, после чего, один за другим начал прикладывать мои пальцы к светящемуся экрану прибора и на экране стоящего рядом компьютера рассматривать получившиеся результаты. Да, зрелище было занимательным сразу по нескольким причинам. Во первых, у меня впервые в жизни снимали отпечатки пальцев. Во вторых, я ожидал чего-то вроде чернильных подушечек, перепачканных пальцев и оттисков на бумаге - ан нет, техника шагнула далеко вперед. Ну и в третьих, полицейский нет-нет да поглядывал на мое лицо, видимо ожидая увидеть панику и боязнь разоблачения - в том случае, если я знаменитый преступник и мои "пальчики" есть в криминальной картотеке. Здесь его ждало разочарование - я остался невозмутим. Затем последовало фотографирование в фас и профиль, но никакой полоску с номерами я перед собой не держал. В общем, это были увлекательные полчаса, а затем меня вернули в камеру, где я вновь предался скуке. К моему глубокому сожалению, скука продлилась до позднего вечера, пока я не заснул на скамье.
Проснулся я где-то часам к одиннадцати - я специально постарался поспать подольше, чтобы пролетело как можно больше времени. Убедившись в серьезности подхода к делу турецких полицейских я уже понял, что эта катавасия затянется надолго.
К обеду принесли завернутые в пакет сэндвичи с турецким сыром, вареный рис с овощным соусом и даже дали по котлете на рыло. Воротить морду я не стал и быстро умял свою порцию. Запил все это дело чаем, после чего нас стадом вывели на оправку и покурку. И то и то мы сделали с удовольствием, хотя от вида общественного туалета в полицейском участке мне чуть не стало плохо.
Еще где-то через три часа, я опять остался в одиночестве - пару турецких граждан забрали адвокаты, Тома увезли в неизвестном направлении, а когда я робко поинтересовался куда именно, меня заверили, что и я там очень скоро окажусь. В свою очередь я заверил полицейских, что буду только рад, если конечно поведут не на расстрел. Учитывая наверное мою безобидную внешность и то, что кроме меня в камере никого не было, дверь оставили открытой и в течении трех-четырех часов я наслаждался относительной свободой -шарахался туда-сюда по комнате, охотно пил предлагаемый чай и вообще старался не привлекать к своей особе лишнего внимания - чтобы опять не заперли.
К четырем часам дня пришла и моя очередь - явился незнакомый мне полицейский и повел меня к выходу. Без вещей - сумки велели оставить, и заверили, что ничего не пропадет. Забегая вперед, скажу, что так и было - за все дни проведенные мною в обществе турецких полицейских из моих сумок не пропало даже спички.
У выхода нас дожидался микроавтобус, где уже сидело трое девушек, различного возраста и национальности. Как оказалось спустя полчаса, повезли нас опять в больницу - только другую, не ту, где я был в первый раз. При выходе из машины, девушки пошли самостоятельно, а меня вновь приковали наручниками к полицейскому. Появилось нестерпимое желание отвести душу и хорошенько выматериться. С трудом сдержал себя и вежливо спросил, почему именно меня вновь избрали на должность клоуна, на которого будет пялиться вся больница. На это, полицейский сказал следующее: "ну ты же мужчина!". Связи я не понял, но тему развивать не стал. Бесполезно. А ссориться с полицейским желания не было - у меня кончились сигареты, а у него они были.
Дальше-больше - после того как на меня насмотрелась все кому не лень, мы прошли в большущую комнату, где рядам стояло около тридцати столов, уставленных пробирками. Оказалось, что нас сюда привезли, чтобы мы сдали кровь из вены и пальца. Спорить я не стал, только проследил, чтобы иголки были новыми и одноразовыми. Слава всем богам, так и было - медсестра при мне распечатала пакет. Затем нас запихали обратно в машину, в качестве вознаграждения раздали по сигарете на человека и мы вернулись в уже опротивевший мне до чертиков полицейский участок. Особенно обидно было глядеть на то и дело приземляющиеся и взлетающие самолеты - ведь в одном из них мог бы оказаться и я....
За время моего отсутствия в участке все осталось по прежнему, чего нельзя было сказать об уже обжитой мною камере. При уходе из участка я не брал верхней одежды, по причине неожиданной оттепели и когда я вернулся обратно, было крайне неприятно обнаружить, что абсолютно неизвестный мне грузный мужик с небритой физиономией пристроил мою горячо любимую куртку под свое седалище. Положа руку на сердце, должен сказать, что у меня изредка бывают случаи потери самоконтроля, когда я могу ляпнуть или сделать то, о чем впоследствии мне будет стыдно вспомнить. Причем происходит это всегда ошеломляюще быстро - даже для меня. Вот и в этот раз, я сам не знаю как очутился рядом с покусившимся на мою куртку мужиком, ухватил его за ворот свитера и ревом: "встать, животное!", поднял его на ноги. Это было большущей ошибкой с моей стороны. Нет, не со стороны мужика, а со стороны полиции - они услышали мой рев и мгновенно ворвались в камеру, слаженным отрядом. Приятно, что никто ко мне притронулся, никто не попытался огреть меня дубинкой, но шуму было много. Через четверть часа бессвязных воплей, полиция разобралась в чем дело, рявкнула на мужика, чтобы он больше не смел трогать чужие вещи, он передо мной извинился, я извинился перед ним, но на этом ничего не кончилось. Посовещавшись, полицейские решили, что я полностью утратил их доверие, и к тому же, я могу покуситься на здоровье и жизнь турецкого гражданина, если меня оставить с ним в одной камере. Поэтому, меня переведут отсюда в тот самый пресловутый "вниз", о котором с таким ужасом в голосе упоминал чернокожий Том. Там мне будет самое место. Понятно, что выбора мне не дали, но снизошли до совета - взять с собой злосчастную куртку, потому что внизу холодно как "у русских в Сибири".
Вздохнув, я сгреб куртку и поплелся за конвоиром. Идти пришлось недолго - мы и так были на первом этаже и поэтому, всего-то понадобилось пройти коридор до конца, спуститься на два лестничных пролета вниз и мы оказались в подвале. Вот здесь решетки, стальные двери и тусклый свет были в наличии, как и положено для каждой порядочной тюрьмы. И еще было холодно - правда не так холодно как в Сибири, но все же ощутимо. Конвоир лязгнул дверью и пропустив меня вперед, вновь закрыл ее уже за моей спиной. Как я выяснил позднее, здесь в наличии было три достаточно большие камеры, расположенные по обе стороны коридора, так же имелось два туалета. Одна камера для особ женского пола и две для мужчин - сразу скажу, что женщин здесь не было. Двери камер стояли нараспашку - запертой на замок была лишь та самая первая дверь, ведущая к лестнице. В каждой из камер, были навалены ОГРОМНЫЕ груды одеял, бери сколько душе угодно - единственное о чем попросил меня приведший сюда конвоир, так это сложить одела после использования. В туалетах понятное дело унитазов не было и в помине, зато было чисто. Как пояснил словоохотливый полицейский, накануне здесь сделали влажную уборку. В общем, изучив свои новые хоромы вдоль и поперек, я остался в полном недоумении, с чего бы это Том так сильно боялся сюда попасть. Как по мне - великолепное место, получше чем небольшая камера-пенал, со стеклянными стенами, где чтобы попасть в туалет, нужно слезливо умолять полицейских снизойти до вашей персоны.