Аннотация: Третья история из цикла "Инквизитор". Флатис обучается в Академии Магии.
Цикл Инквизитор.
История третья.
Магическая Академия: Последний экзамен.
В полуденный час зал таверны был практически пуст. Небрежно облокотившись на барную стойку, хозяин заведения лениво перебрасывался словами с выглянувшим из кухни поваром, и изредка бросал взгляд на угловой столик, за которым устроились его единственные посетители - сухощавый священник с пронзительным взглядом темных глаз и средних лет мужчина в служебной ливрее Королевской Канцелярии. Собеседники разговаривали очень тихо, почти шепотом и к большому его разочарованию, хозяину таверны не удавалось услышать ни единого словечка, чтобы утолить свое любопытство. Уж больно странной была эта парочка, заявившаяся в таверну с час назад, заказавшая кружку эля и бокал с вином и удалившаяся в самый дальний угол зала. Пришлось любознательному трактирщику удовольствоваться рассказом повара о совращенной им юной служанке с самыми соблазнительными формами. Вранье конечно, но как занятно рассказывает шельмец! Выбросив из головы необычных посетителей, хозяин трактира сосредоточил свое внимание на словах повара, который как раз перешел к самым пикантным моментам и начал повествовать о необычайно короткой шелковой сорочке служанки.
А между тем, чутье многоопытного трактирщика не подвело - обособленно сидящие священник и писарь вели весьма необычный разговор.
- Да вы что, отче? Если прознают, что я открыл содержание красных списков совершенно постороннему человеку, меня распнут! Вы это понимаете, отец Ликар? - писарь нервным движением достал из кармана белоснежный платок и утер лицо - Святой отец! Вы же священник, не грешно ли безвинную душу на верную смерть толкать? Я всегда готов помочь святой и всеблагой церкви, но это... вы не представляете о чем просите.
- Безвинную душу? - не скрывая насмешки переспросил отец Ликар и дородный писарь съежился под его взглядом - Не юродствуй, Юзак! Ты вор и бессовестный мздоимец! Брать с честных купцов по пятьдесят полновесных золотых монет за разрешение на торговлю в столице - да ты не мелочишься, помощник главного писаря!
- Каюсь, грешен, святой отец - забормотал слегка изменившийся в лице писец - Но ведь не все в мой карман идет! А со своей скудной доли я еще и сиротскому дому толику отдаю! О сиротах горемычных забочусь! - он хотел было добавить что-то еще, но заметил наливающееся гневом лицо священника и осекся на полуслове.
Отец Ликар наклонился к писарю и скривив тонкие губы в презрительной улыбке, прошипел:
- Верно, отдаешь - да только не сиротам, а содержателю сиротского дома некоему Фариусу, за что тот позволяет тебе уединяться с малыми детьми в верхней спальне и предаваться блуду и разврату! Растлитель! Прямая дорога тебе в ад пылающий! Но сначала в руки опытного палача, чтобы раскаленными клещами вырвал он всю ту скверну, что гнездится в твоих чреслах! Чтобы заставил душу твою сгнившую содрогнуться в покаянии чистосердечном и вот тогда, с просветленным сердцем - да на эшафот! За мздоимство, подлог, расхищение, мужеложство и растление! Самое малое чего ты удостоишься - четвертование с предварительным дроблением костей в ногах и руках деревянными молотами!
- А-а-а... а-а-а... - выдохнул из себя побелевший Юзак.
Он попытался было поставить кружку с элем на стол, но дрожащая рука не послушалась и содержимое кружки вылилось ему на колени, испятнав безукоризненно чистые штаны и чулки. Не обращая внимания на растекающуюся под ним лужу пенящегося эля, писарь судорожно сглотнул и с трудом проговорил:
- К-как? Отк-куда вы... откуда знаете? Ведь н-никто, н-никто не в-ведал к-кроме Ф-фа... Ф-фар...
- Тяжки грехи твои, ой как тяжки... - задумчиво протянул священник, не обращая ни малейшего внимания на слова писаря - Церковь может закрыть глаза на некоторые прегрешения, ежели грешник раскаялся и горит истовым желанием искупить свою вину, но...
- Я раскаялся! Я горю! Горю искупить! - икнув, пролепетал помертвевший Южак, цепляясь пальцами в рукав балахона отца Ликара - Все, все, что хотите, святой отец! Умоляю - н-не губите, позвольте искупить!
Одним сильным движением высвободив рукав из пальцев писаря, священник выждал точно отмеренную паузу, во время которой Южак трясся и исходил липким потом и лишь затем, словно нехотя, спросил:
- Помнится мне, ты что-то упоминал о неких "красных списках"...
Почувствовав в словах священника тень надежды, Южак глотая слова, торопливо затараторил, стараясь не упустить свой шанс:
- Да-да! Красные списки, они самые. Вы же изволили интересоваться самыми многообещающими студентами Академии Магии с факультетов боевой магии, так вот, пятерку самых...
- Не только боевой магии - поправил писаря отец Ликар - А так же факультет Соприкосновения умов, Целительства и перечень имен тех студиозусов, кто обладает даром Крепителя не ниже шестого ранга.
- Да, именно так, ваше святейшество - закивал Южак - Вы и это спрашивали.
- Не святейшество. Обращайся ко мне - отец Ликар. Продолжай.
- Это очень старый ритуал, отец Ликар. Ко времени выпускных экзаменов, имена самых многообещающих и одаренных студентов заносятся в особые свитки из красного пергамента и передаются главе Академии. Тем, чье имя попало в эти списки, уготована особая судьба - лучшее распределение после окончания обучения, лучшие места службы в самой столице или же поблизости от нее.
- И ты сможешь сделать копию этих свитков и передать их мне, не так ли, сын мой?
- С-смогу, святой отец! Я смогу!
- Вот и славно, сын мой, вот и славно. Приятно видеть столь рьяное желание послужить всеблагой церкви. Вижу, что ты и вправду встал на светлый путь искупления грехов своих.
- Воистину так, отец Ликар! Встал на путь, искуплю!
- До выпускных экзаменов осталось через три дня, и значит, списки уже составлены. Думаю, если ты проявишь толику усердия и с молитвой возьмешься за дело, то уже к завтрашнему полудню сможешь передать мне копии списков - смерив все еще нервно подрагивающего помощника главного писаря, отец Ликар поморщился и добавил - А теперь иди, сын мой. И помни - завтра в полдень я буду ждать тебя здесь с благой вестью.
- Все будет сделано, святой отец! Скопирую в точности до последней закорючки! Принесу! Благодетель, позволь приложиться к ручке - Южак потянулся к руке священника, но тот отдернул руку и процедил:
- Да поможет тебе Создатель.
Неуклюже поднявшись с места, грузный писарь направился к выходу из таверны, оставляя за собой мокрые следы.
- И еще... - прошелестел за спиной Южака голос священника и писарь замер на месте - Тот сиротский приют которому ты жертвовал свои честно заработанные деньги... больше не появляйся там. Никогда.
Сгорбившись, Южак согласно дернул шеей и поспешно перешагнул порог, торопясь убраться подальше от этого страшного и всеведущего священника, меньше всего похожего на смиренного служителя церкви.
****
Разбитый во внутреннем дворе небольшой, но тенистый сад был излюбленным местом Флатиса, где он мог отдохнуть от напряженных занятий, собраться с мыслями и хоть немного побыть одному. Здесь он чувствовал себя гораздо лучше, чем в холодных каменных коридорах Магической Академии.
Путаясь в полах длинного студенческого балахона, Флатис добрался до излюбленной скамейки в глубине сада и с облегчением сгрузил на нее потрепанные фолианты по практической и теоретической магии. Написанные столетия назад и с тех пор много раз дополненные и исправленные книги весили немало, а их толщина могла поспорить с толщиной запястья взрослого мужчины. Опустившись на скамью, юноша окинул взглядом кроны старых деревьев и тяжело вздохнул. Точно такие же величественные деревья окружали маленькую деревушку на берегу полноводной реки, где он впервые в жизни открыл глаза.
С тех пор как Флатис покинул родную деревню прошло уже целых пять долгих лет, каждый день из которых он неотлучно провел за высокими стенами Академии, но так и не смог привыкнуть к новой жизни. Не по душе были ему длинные коридоры и высокие стены - после необъятных взглядом деревенских просторов он ощущал себя словно птица в клетке. Туда не ходи, этого не делай, много вопросов не задавай - в этом была вся суть академии.
Сегодня Флатис оказался здесь по еще одной очень важной причине - через два дня состоится выпускной экзамен молодых магов. И именно экзамена Флатис боялся до холодной дрожи. И вовсе не потому, что он переживал из-за сложности вопросов - эта пора давно миновала. За истекшие пять лет в стенах академии бывший деревенский неуч научился бойко читать и писать, проглотил половину книг в обширной библиотеке, остроту его ума отмечали убеленные сединой преподаватели и ставили Флатиса в пример куда как более родовитым студентам - что никак не способствовало его популярности среди ровесников. Нет. Флатис боялся не вопросов - совсем недавно, весь пятый курс будущих боевых волшебников собрали в обширном зале и Ректор коротко и ясно объявил - финальный экзамен будет по сути одним большим практическим тестом. Никаких вопросов, никаких письменных заданий.
Перед многочисленной комиссией из волшебников и высших армейских чинов, каждый из студентов должен будет выполнить всего два практических задания. И от того как хорошо он их выполнит, будет зависеть его дальнейшее распределение. Самые удачливые и умелые останутся в столице в качестве личного императорского резерва. Те кто показал себя чуть хуже - прямая дорога в армейские лагеря и пограничные форпосты. Флатиса вполне устраивали оба варианта, но загвоздка была совсем в другом...
Отыскав затерявшийся среди толстых фолиантов тонкий конспект, Флатис открыл его на последней странице и вчитался в короткие строки, написанные им собственноручно: демонстрация силы магического таланта.
Это проще всего - в его случае это означает создание огненного шара или пылающей стены - на выбор комиссии. Чем больше по объему и чем дольше он сможет продержать заклинание активным, тем больший ранг получит при аттестации. А его наставник Азристер вскользь намекнул, что если Флатис приложит все силы, то может рассчитывать на весьма неплохую оценку.
Но вот следующая строчка... следующая строчка была гораздо страшнее - продемонстрировать силу боевых заклинаний на живой силе условного противника. Именно таким термином, обозначались приговоренные к смерти заключенные, которых специально собирали со всех тюрем и доставляли на Арену ко дню финального экзамена. Овцы на закланье.
Через два дня, он должен будет убить живого человека, при помощи своего магического дара. Сжечь заживо. При этом, он будет пытаться убить обреченного на смерть заключенного, а выпускник факультета Целительства, должен будет не допустить подобного исхода - это является его финальным испытанием. Исцеляющая сила против испепеляющего огня. Победит сильнейший.
Страшно представить, что будет чувствовать человек оказавшийся во власти неумелых адептов. Мучительная агония и чудовищная боль будут длиться до тех пор, пока Исцеляющий не допустит грубой ошибки - что абсолютно не в его интересах. И то, что в качестве жертвы будет закоренелый преступник, никак не умаляло ужаса Флатиса. Он не хотел становиться убийцей и палачом. Но избежать финального экзамена невозможно.
- Флатис! Вот ты где! - недовольный голосок вторгся в сознание глубоко задумавшегося юноши и заставил его очнуться - Флатис!
- Прости, Лилис - юноша поднял глаза и робко улыбнулся - Я просто задумался.
Темноволосая девушка уперла кулачки в бока и сверкнув глазами, разгневанно фыркнула:
- Ха! Задумался! Мне-то что с того? Ты обещал мне романтическую прогулку по саду, а вместо этого, сидишь на скамейке и хнычешь!
- Что? - запнулся Флатис, чувствуя, как к его щекам приливает кровь - Р-романтическая прогулка? Я ж-же об-бещал пом-мочь с зан-нятиями по теор-ретической магии! - спохватившись, юноша добавил - И я н-не хнычу!
- Хнычешь, хнычешь - закивала девушка - И видок у тебя, словно у приговоренного к казни смертника!
- Ох... - вздрогнул Флатис и умоляюще взглянув в светло-карие глаза Лилис, попросил - Вот про казнь и смертников не надо! Пожалуйста!
- А-а-а - понимающе протянула девушка - Экзамен? Знаешь, тебе между прочим еще повезло! Один раз ударишь изо всей силы и никакой Исцеляющий не поможет! А я? Мне что прикажешь делать? Пойти утопиться в садовом фонтане?!
У Лилис тоже был огненный дар. Вот только раз так в пять послабее чем у Флатиса. Если его дар был похож на яростно пылающий кузнечный горн, то она была свечой - пусть яркой и негасимой, но все же обычной свечой. Несмотря на это, Лилис считалась будущим боевым магом и проходить экзамен должна была на равных с остальными выпускниками.
- Да, ты наверное права - смущенно кивнул Флатис - Тебе будет тяжелее чем мне.
- Я всегда права! - безапелляционно заявила Лилис и возмущенно топнув ножкой, добавила - Ну?! Почему ты меня не утешаешь?!
- Э-э... - выдавил из себя юноша - А как?
- Хм... - Лилис придала своему очаровательному личику задумчивое выражение - Ну, для начала можешь почитать мне стихи. Но только про любовь! Думаю, это меня несколько утешит...
- П-про л-люб-бовь? - Флатис вновь начал заикаться - Н-но я... эт-то... д-давай луч-чше поз-заним-маемся?
- Нет уж! - надулась Лилис - Хочу стихи про любовь! Прямо сейчас! Или мне обратиться к сладкоголосому Себиану с водного факультета? Уж он не откажет печальной и крайне симпатичной девушке в утешении!
- Нет! - стремительно выпалил Флатис - Только не Себиан! Я... с-сам! Сам почитаю тебе стихи!
- Так и быть - смилостивилась девушка, опускаясь на скамейку по соседству с Флатисом и опуская голову на его плечо - Начинай. Я полностью готова. И должна заметить, что если мне не понравятся твои стихи, придется перейти к утешающим поцелуям! И вот чувствует сердце, что одними стихами ты не отделаешься...
- Накануне выпускных экзаменов я бы настоятельно советовал вам, молодые люди, воздержаться от излишней пылкости в выражении своих чувств - неожиданно прозвучавший за их спинами сухой и исполненный желчи голос, заставил воркующую парочку подпрыгнуть на добрый локоть от скамьи и в смущении отпрянуть друг от друга.
Вскакивая на ноги, Флатис задел локтем аккуратно сложенные на краю скамейки книги и толстые фолианты с шумом рухнули на мощенную камнем дорожку, из страниц пыльным дождем посыпались пожелтевшие от времени листки с почти неразборчивыми пометками.
Ветки усыпанного розовыми цветами кустарника с треском разошлись в стороны и, на дорожку шагнула закутанная в черную преподавательскую мантию фигура. Стоило Флатису заметить красный шмыгающий нос, вечно нахмуренные брови и искривленные в довольной ухмылке бледные губы, как его сердце окончательно упало - их застукал мастер Цифий, преподаватель дисциплины и правил поведения - самый ненавистный предмет для всех студентов без исключения. Ненавистней самого предмета изучения, был только его преподаватель - достопочтенный мастер Цифий, ревностно служивший на этом посту уже больше сорока лет и искренне считавший каждого из учеников потенциальным нарушителем и сеятелем хаоса. Улыбался Цифий только тогда, когда ловил одного из студентов с поличным и назначал для него жестокое наказание, самолично выступая в роли экзекутора - с наслаждением порол провинившихся розгами и лишал разрешения на выход за пределы академии. Вот и сейчас, по его лицу расползалась гаденькая улыбочка.
- О-о-о, неужели я вижу перед собой самого прилежного ученика академии Флатиса - деланно удивленным голосом протянул Цифий, затем перевел взгляд на девушку и его улыбка несколько потускнела - Юная госпожа Лилис Ван Тириус... кхм... кхм...
- Мастер Цифий - едва выдавил из себя Флатис, с дрожью глядя на нависшую над ним фигуру преподавателя.
За прошедшие годы самому юноше не довелось узнать тяжесть карающей руки Цифия, но он достаточно наслушался леденящих кровь историй от менее удачливых учеников.
- Помолчите, Флатис! - недовольно буркнул преподаватель - Госпожа Лилис! Должен заметить, что ваше поведение крайне неподобающе для благородной особы! Где ваши манеры? И неужели вы еще не научились выбирать себе... м-м-м... выбирать более подходящий для вас круг общения? Целоваться с простолюдином?! Фу! И заверяю вас, госпожа Лилис - я сейчас же напишу вашему отцу письмо, в котором подробнейшим образом опишу ваше недостойное поведение! Подробнейшим образом! А сейчас, советую вам вернуться в свою комнату и заняться подготовкой к экзамену!
Лилис яростно сверкнула глазами, но ей все же удалось укротить свой нрав и промолчать, что уже можно было считать настоящим достижением - все из рода Тириусов были людьми с характером и более чем с бурным нравом.
- Ну а вы, молодой человек, следуйте за мной - Цифий развернулся к Флатису и его лицо не предвещало ничего хорошего - Думаю, приложив все свои скромные силы, я смогу научить вас улавливать разницу между простолюдинами и дворянским сословием. Ну-с, не будем терять времени, юноша! Следуйте за мной!
Флатис обреченно кивнул и неверными движениями рук принялся собирать разлетевшиеся по траве учебники. "Теория боевой магии" легла поверх "Основы накопления и высвобождения магической энергии", юноша поднял с земли толстый фолиант "Огненная стихия" и потянулся было за следующей книгой, но его опередили - на потрепанном кожаном переплете сомкнулись пальцы унизанные перстнями и легко подняли увесистый том. Пожелтевшие от времени страницы прошелестели подобно сухой листве, затем книга с легким треском захлопнулась и в воцарившейся в саду тишине, тихий голос задумчиво произнес:
- "Концентрация, отрешенность и самопознание"... хм..., да, очень неплохая книга, но не слишком ли она тяжела для учеников? В свое время я осилил эту книгу спустя более чем десятилетие после окончания Академии и самонадеянно считал, что был самым юным читателем, удостоившимся чести переворачивать ее страницы... хм... до этого момента.
- Г-господин Ректор - едва выдавил из себя Флатис и согнулся в неловком поклоне, прижав к груди книги перепачканные липким травяным соком.
Опустив глаза, Лилис присела в изящном реверансе, а преподаватель Цифий изобразил церемонный полупоклон. Все они, словно сговорившись, избегали смотреть в лицо Ректору. Впрочем, так поступали почти все из тех, кто когда либо общался с Ректором, семнадцатым по счету главой Академии Магии и первым из этой плеяды без сомнения достойнейших мужей, кто не имел собственного имени и лица.
И если имя еще можно было заменить обращением "Господин Ректор" или "Глава", то заменить отсутствующее лицо было абсолютно нечем. Над воротником темно-синей мантии - там, где по обыкновению находится лицо - у Ректора переливалось жемчужно-серое туманное марево, полностью скрывая его голову и черты лица. За проведенные в Академии пять долгих лет, Флатис видел Ректора так редко, что эти встречи можно было пересчитать по пальцам. Особенно сильно ему запомнилась их последняя встреча, когда он столкнулся с главой Академии в узком коридоре и оторопело отступил к стене, что пропустить его и мелко семенящую за ним группу магов. А запомнилась эта встреча потому, что вместо обычного тусклого туманного марева над плечами Ректора пылал багровый огненный шар, более чем ясно выражая его эмоции. Ректор был в диком бешенстве. Об этом же свидетельствовала брошенная им через плечо фраза, адресованная безнадежно отстающим спутникам: "Старый дурень не желающий видеть дальше своего носа! Назревает мятеж, а он принимает затишье перед бурей за ясную погоду!".
С той поры минуло полгода и Флатис думал, что ему уже не доведется увидеть таинственного главу Магической Академии, но вот он, стоит посреди садовой дорожки и бережными движениями стирает с кожаной обложки книги налипшую пыль.
- Разве вас не научили за эти годы обращаться с книгами бережно? - осведомился Ректор, отдавая книгу юноше.
- Да, господин Ректор, учили - поторопился ответить Флатис, усилием воли заставляя себя взглянуть в медленно колышущееся туманное марево - Это произошло случайно.
- О, да! - вклинился в разговор преподаватель дисциплины, простуженно шмыгая носом - Конечно же, произошло абсолютно случайно! Равно как и то, чем вы занимались на вот этой самой скамейке! Не беспокойтесь, господин Ректор - я позабочусь, чтобы этот юный нарушитель понес заслуженное наказание!
- Наказание? - мягким шелестящим голосом переспросил Ректор и Флатис невольно вздрогнул от прошедшей по его спине холодной волны.
- Две дюжины розог, господин Ректор - отчитался Цифий - Пойман на месте преступления! Эта парочка сидела на скамье и ничего не замечая вокруг себя, предавались...
- Остановитесь, Цифий - прервал его словоизлияние Ректор и тот мгновенно замолчал - Я еще помню, чем может заниматься пара юных людей сидя на скамье в самом укромном углу тенистого сада. Это несомненно заслуживает наказания, но учитывая предэкзаменационное смятение в разумах выпускников, я думаю, на этот раз мы можем проявить некоторое снисхождение.
- Да, господин Ректор - заставил себя кивнуть Цифий, бросив на ускользнувшую от него добычу насупленный взгляд - Несомненно.
- Благодарю вас, господин Ректор - Флатис поспешно отвесил искренний поклон главе Академии - Благодарю вас, мастер Цифий.
- Благодарю вас, господин Ректор - в свою очередь присела в реверансе Лилис. Преподавателя дисциплины она своей благодарностью не удостоила, справедливо полагая, что для нее Цифий особой угрозы не представляет. Пороть дворянку он не посмеет, да и до выпускного экзамена остались считанные часы, после чего они станут недосягаемы для мастера дисциплины навсегда. Сознавал этот факт и Цифий, одарив девушку злым взором своих глазок.
- Мастер Цифий, я вижу, что совсем недавно вы решили наказать одного из студентов факультета Целительства. Судя по силе заклинания, студент весьма одарен. Отрадно видеть такую силу магического дара в наше скупое на таланты время.
- Да, господин Ректор - ответил Цифий - Двое Исцеляющих с третьего курса вздумали забраться в северную башню и повесить флаг своего факультета на Том Самом флагштоке. Но я вовремя перехватил этих злостных нарушителей и воздал им по заслугам. Простите... господин Ректор, вы сказали "судя по силе заклинания..."?
- Именно, Цифий. Похоже, наказанные вами студенты решили отомстить и при этом, не лишены чувства юмора - казалось бы усмехнулся Ректор, но Флатис не был в этом уверен - серый туман не позволял рассмотреть лицо говорящего и оставалось довольствоваться интонациями его речи.
Шагнув к Цифию, Ректор протянул руку к воротнику его преподавательской мантии и сделал ладонью движение, словно что-то стирал, как ученик стирает тряпкой сделанную мелом надпись. Небрежно встряхнув рукой будто стряхивая с нее брызги воды, глава Академии внимательно осмотрел нескладную тощую фигуру преподавателя дисциплины почти затерявшуюся в складках мантии и удовлетворенно кивнул, заставив укрывающее его лицо марево мягко заколыхаться.
- Позволено ли мне узнать, господин Ректор, что именно было на моей мантии? - подчеркнуто нейтральным голосом спросил Цифий, но по его напрягшемуся лицу можно было легко догадаться, что отважных мстителей с факультета Целительства ждет злая кара.
- Что-то связанное с беспрестанным чихом - ответил Ректор - Но волноваться не о чем, мастер Цифий - вы же знаете, что ваша мантия надежно защ... - тут Ректор наконец вспомнил, что они находятся в компании безмерно любопытных учеников и сухо велел - Возвращайтесь в свои комнаты, молодые люди. Уверен, вам есть что повторить перед экзаменами.
- Да, господин Ректор - кланяясь, пробормотал Флатис.
- Да, господин Ректор - пискнула Лилис, потупив взор, чтобы спрятать пляшущий в глазах огонек жгучего разочарования и Флатис ее великолепно понимал - ведь они почти прикоснулись к Главной Тайне мастера Цифия - к его невзрачной на первый взгляд преподавательской мантии.
Лилис пристроилась рядом с Флатисом и парочка обменялась горящими взглядами, в которых и в помине не было даже отсвета романтических чувств, что бурлили еще так недавно. О, нет! Теперь их головы были заняты совсем другим. Не сговариваясь, молодые люди прибавили шагу, торопясь добраться до жилых корпусов и передать случайно оброненные Ректором слова остальным студентам.
Быть объектом всеобщей ненависти в Академии Магии это весьма опасное для жизни занятие. Набирающие силу и знания молодые маги не любят когда их порют розгами, публично насмехаются или придумывают другое наказание. Чувство оскорбленного достоинства незаметно перерастает в желание мести и вот, стоит мастеру Цифию зайти в свой собственный кабинет, как на него с ревом летит огненный шар, зловеще грохочет сходящая с потолка горная лавина или распарывают воздух змеистые желтые молнии. Каждый раз это происходило по-разному - все зависело только от магического дара и воображения того, кого преподаватель Цифий наказал на этот раз. Но исход всегда был одним и тем же - ненавидимый всеми мастер Цифий оставался невредимым. Пылающий огонь не мог оставить на его одеянии даже крохотной подпалины, массивные валуны разлетались в пыль, стоило им соприкоснуться с головой преподавателя дисциплины, а яростно шипящие молнии норовили ударить куда угодно, но только не по самой цели. И так из года в год, из десятилетия в десятилетие. Поколения выпускников сменялись одно за другим, а Цифий все продолжал строить свои козни и продолжал оставаться здоровым и невредимым. И не только он. На этой опасной должности сменилось много преподавателей и экзекуторов в одном лице, но все они невредимыми благополучно ушли на покой, а испепеляющая жажда мщения наказанных учеников осталась неутоленной.
Разумеется, речь не шла об злодейском убийстве одного из достопочтенных преподавателей, ничего настолько серьезного. Скорее это было многовековое состязание умов, в котором с большим отрывом счет вел преподавательский состав, оставляя учеников далеко позади. Но надежда умирает последней и каждое следующее поколение учеников верило, что именно им удастся прорвать необъяснимо мощную защиту преподавателя дисциплины, устроить особую каверзу, которая запомнится на века.
Если верить упорным слухам, то на территории Академии существовал надежно скрытый тайник, чье местонахождение было известно лишь считанным единицам из посвященных в этот секрет студентов. Внутри тайника находился один единственный предмет - толстая и небрежно сшитая книга из разномастных листов и клочков бумаги. О примерном содержании книги знали все ученики без исключения. На ее страницах были подробнейшим образом перечислены все до единой тщетные попытки воздействовать на ненавистных преподавателей дисциплины самой разнообразной магией и даже обычными способами, как висящее над дверью ведро, наполненное до краев грязной жижей.
Большинство студентов слышали о Книге Мести лишь из третьих уст и считали это досужей выдумкой наказанных студентов, но Флатис и Лилис знали что она существует на самом деле - ведь именно они являлись последними хранителями Книги и сейчас готовились передать ее следующим избранным для этой великой цели студентам с четвертого курса Академии. Так повелевала установленная много поколений назад традиция: стать одним из двух хранителей Книги может лишь тот, кто успешно пройдет все три испытания и докажет, что он достоин этой чести.
Не минула эта чаша и нынешних хранителей - чуть меньше года назад, Флатис и Лилис прошли испытание, начав его яростными врагами, а закончив неразлучными друзьями. Еще бы - ведь они вместе пережили столько приключений, когда пробирались через Подземный Лабиринт, что невольно сдружились, а затем дружба незаметно переросла в нечто большее... Да... Флатис до сих пор с содроганием вспоминал эти два внешне безобидных слова - Лабиринт и Испытание... но это уже совсем другая история...
Встряхнув головой, Флатис отогнал воспоминания и наклонившись к уху идущей рядом Лилис, прошептал:
- Чуть не вляпались.
- Ага - едва слышно отозвалась Лилис и, состроив возмущенное выражение лица, прошептала - А все из-за тебя! Говорила же тебе - не время сейчас для стихов и поцелуев!
- Ч-что?! - вновь начал заикаться Флатис, что случалось с ним каждый раз, когда Лилис заводила речь о поцелуях, стихах и прочих вещах, о которых она говорила особым чуть хрипловатым голосом и называла "ужасно романтическими моментами".
А еще, Лилис великолепно умела перекладывать ответственность на других, чем она сейчас и занималась.
- А то! - девушка тряхнула гривой непослушных волос и надувшись, буркнула - Представляю, что Цифий напишет моему отцу!
- Да уж - против воли посочувствовал Флатис, чуть поразмыслил, свободной от книг рукой задумчиво почесал бровь и просияв, ляпнул - Не напишет! Зуб даю!
- Флатис! - рыкнула Лилис, до сих пор усердно борющаяся за искоренение из его речи словечек простолюдинов - Опять? Что за выражение такое - "зуб даю"? Ведь можно сказать - "я в этом совершенно уверен", "не питаю ни малейших сомнений, что..." - тут до Лилис дошел смысл слов Флатиса и круто сменив тему, она с неподдельным интересом спросила - Почему не напишет?
- Потому что завтра в столице праздник! День правосудия и наши выпускные экзамены! - с торжеством произнес Флатис и тут же сникнув, добавил - Поэтому Цифию незачем писать письмо, ведь твои родители все равно приедут на праздник, а заодно посмотрят, как ты сдаешь экзамены...
- ...отец поговорит с Цифием - продолжила его мысль Лилис - А затем вернется в наше родовое поместье, сядет перед камином и займется заточкой лезвия меча, притупившегося о твою шею.
- Угу - поникшим голосом отозвался Флатис - Это точно. Что будешь делать?
- Я? Я ничего - беззаботно пожала плечиками Лилис и, смилостивившись над натужно пыхтящим Флатисом, забрала пару книг себе, облегчив его ношу - Ты же мужчина, вот и решай возникающие трудности. А мое дело - сидеть в увитой плющом беседке и со сладостным замиранием сердца ждать своего спасителя, что придет ко мне весь израненный после ратных подвигов... ну или после объяснения с моим отцом.
- Израненный? Объяснения? - с ужасом переспросил Флатис, чье живое воображение уже нарисовало картину, как отец Лилис растягивает осмелившегося прикоснуться к его дочери простолюдина на дыбе и ласковым голосом спрашивает: "и насколько серьезны твои намерения... сынок...?"
- Уж объясниться тебе придется обязательно! - твердо заявила девушка - Тем более что я уже написала письмо матери, где все рассказала о наших отношениях. О том, как я - безвинная глупышка - поддалась твоим сладким обольстительным речам и отдала тебе самое дорогое что у меня есть... мое сердце.
- Рассказала все матери?! - Флатису почудилось, что волосы на затылке зашевелились и встали дыбом - Зачем?!
Идущая чуть впереди Лилис резко остановилась и уткнула кулачки в бока и опалив юношу гневным взглядом карих глаз, переспросила:
- Зачем?! И что это значит, позвольте спросить? Я уже начинаю сомневаться в серьезности твоих намерений! Вскружил девушке голову, а как только речь зашла о разговоре с родителями, так сразу в кусты?
- И ничего подобного! - в свою очередь возмутился Флатис, успев удержать едва не сорвавшиеся с языка "словечки простолюдинов" - Как раз таки я очень желаю на тебе... ну это! А вот ты похоже хочешь, чтобы я не дожил до... ну до этого... того самого...
- До свадьбы, дурашка! - несколько смущенно хихикнула Лилис, теребя в пальцах прядь непослушных волос - "Это самое" и "то самое" называется свадьба.
- Да - невольно расплылся в улыбке Флатис - Я знаю. И еще я знаю, какой ответ я получу от твоих родителей, стоит мне заикнуться о наших планах. Жалкий простолюдин из забытой даже самим Создателем крохотной деревушки посмевший возмечтать о руке юной дворянки из древнего знатного рода. Это попросту невозможно, Лилис. Твой отец никогда не согласится на подобный союз.
- Сейчас не согласится - спокойно кивнула Лилис - А вот как только ты сдашь выпускной экзамен и получишь мантию полноправного имперского боевого мага... понимаешь о чем я?
- Понимаю - уныло вздохнул юноша - Но, Лилис, ты же знаешь, в чем заключается экзамен! Я не смогу убить живого человека! Я не палач и не убийца!
- Флатис! На Арене Правосудия не бывает невинных людей! - звонким голосом отчеканила Лилис - Дезертиры, убийцы, насильники - им всем был вынесен смертный приговор и ты это знаешь! Они заслужили такую смерть! Это не убийство, а казнь!
- Да, но я не палач!
- Не палач - согласилась Лилис - Как и я. Но таков обычай. И еще, Флатис... неужели ради обладания мной, ради нашей будущей свадьбы, ты не сможешь переступить через жизнь одного жалкого преступника, все равно обреченного на смерть? Подумай об этом!
Сухо чмокнув юношу в щеку, Лилис вновь водрузила книги на угрожающе покачивающуюся стопку в руках Флатиса и, не оборачиваясь, пошагала к выходу из внутреннего дворика, направляясь к западной башне, где находились комнаты девушек.
А Флатис остался стоять посреди садовой дорожки, смотря уходящей Лилис в спину и с трудом удерживаясь от желания бросить толстые фолианты в пыль и хорошенько на них попрыгать. Он сумел удержаться от этого порыва и, понуро опустив голову, поплелся в противоположную сторону - комнаты юношей находились в восточной башне Академии.
Погруженный в свои мысли юноша, не подозревал, что из-за пышно цветущих кустов за ним внимательно наблюдают Ректор и стоящий чуть позади Цифий. Дождавшись, когда Флатис исчезнет в арке внутренних ворот учебного корпуса, Ректор небрежно раздвинул ветви, шагнул на садовую дорожку и выпустил упругие, усыпанные желтыми цветами ветви из рук. Поспешившему за Ректором преподавателю дисциплины не повезло вдвойне - мало того, что качнувшаяся обратно ветвь ощутимо шлепнула его по покрасневшему носу, так вдобавок его окутало густое облако цветочной пыльцы, мгновенно прилипшее к лицу, волосам и мантии. Безудержно чихая и утирая лицо, Цифий вывалился на дорожку и просипел:
- Об этом я и говорил, господин Ректор. Мальчишка боится.
- Да - задумчиво ответил Ректор, колыхающее над его плечами перламутровое облачко на мгновение окрасилось в густой синий цвет, означающий сильное недовольство - Кто преподавал ему практическое применение боевой магии?
- Мастер Роксиус - услужливо подсказал Цифий, пытающийся отогнать двух назойливых пчел, принявших облепленного пыльцой преподавателя за необычный цветок.
- На сегодняшнем послеобеденном совете магов, напомните мне об этом, Цифий. Я крайне недоволен мастером Роксиусом! Это просто недопустимо! Не часто в Академию попадают столь богато одаренные ученики! Мощный огненный дар в совокупности с его живым характером и отнюдь не глупыми мозгами - сказочное сочетание! Не будь этот юноша простолюдином, он мог бы очень далеко пойти. Очень далеко!
Переливающееся марево последовательно сменило несколько цветов, Ректор раздраженным жестом дернул за ветвь и сорвав с нее пышный цветок, поднес к самому носу Цифия, вызвав у того еще один приступ чихания.
- Видите, Цифий? Каждый ученик как еще нераскрывшийся цветочный бутон. Если потратить усилия и заботу на его взращивание, то бутон раскроется и превратится вот в такой совершенный цветок, но если оставить все на волю случая, то цветок завянет и умрет! - унизанные кольцами пальцы главы Академии резко сжались, безжалостно сминая цветок - И сейчас, с учеником Флатисом происходит именно это! Боевой волшебник, повелитель огненной стихии, боится применять свои силы по назначению! Нонсенс! И в этом есть и ваша вина, преподаватель дисциплины Цифий! Почему я получаю доклад столь поздно, перед самыми выпускными экзаменами? Просмотрели?
- Нет, нет, господин Ректор! - зачастил Цифий, над головой которого кружилось уже с десяток юрких пчел и пузатых шмелей - До сегодняшнего дня, Флатис никак не отличался от остальных выпускников. Все произошло сегодня утром, когда вы объявили о финальном тесте на Арене Правосудия.
- А! Значит это я повинен в произошедшем! - саркастически произнес Ректор и в желтом туманном мареве перед его лицом прорезались две ослепительно сияющие прорези на том месте, где у обычного человека находятся глаза - Спасибо, что открыли мне глаза на этот факт!
- Вы меня неправильно поняли, господин Ректор - еле выдавил из себя несчастный Цифий - Я всего лишь хотел сказать, что не было никаких видимых признаков. Все произошло мгновенно.
Несколько невыносимо долгих мгновений Ректор молчал, но к облегчению Цифия, туманное марево вновь вернулось к перламутрово-серому цвету, а угрожающие сияющие прорези закрылись. Наконец Ректор шевельнулся и спросил:
- Та девушка... Лилис, ученик со слабеньким, почти бесполезным огненным даром... дорожит ли он ею? Связывают ли их настоящие чувства, или это лишь мимолетное увлечение?
- Чувства, господин Ректор! - мгновенно ответил преподаватель дисциплины - Они искренне любят друг друга, я в этом совершенно уверен. И что самое странное - до четвертого курса они были яростными врагами, ненавидели друг дружку. И вдруг такое резкое преображение.
- Думаю, у вас несомненно есть пара соображений на этот счет, мастер Цифий - поощрил преподавателя Ректор, с почти незаметной язвительностью в голосе.
- Испытание! Я почти уверен, что они оба проходили Испытание в лабиринте - почти шепотом ответил польщенный Цифий - Так докладывают мои источники и они утверждают, что эта парочка успешно преодолела все препятствия этого мифического лабиринта.
- Хранители Книги? О... Неожиданный поворот событий. Значит, в этом году именно они стоят за попытками преодолеть вашу защиту, мастер Цифий? - с интересом спросил Ректор - За всеми этими ливнями из болотной гнилой воды, грозовыми тучами и огненными ловушками...
- Я почти уверен в этом - повторил Цифий, нервно передергивая плечами - Если эта пресловутая Книга вообще существует на самом деле, а не является досужими вымыслами жаждущих мести студентов.
- Существует ли Книга? О, поверьте, мастер Цифий - ОНА несомненно существует. И думаю, на страницах этой самой Книги ведется скрупулёзнейшее описание всех невзгод магического толка, что обрушиваются на вашу голову из года в год.
- Сорок три года ада - глухо отозвался Цифий, бережно оглаживая ладонями заляпанную цветочной пыльцой мантию.
- Я очень надеюсь, что вы не ошиблись насчет нежной привязанности Флатиса к той девушке - круто сменил тему Ректор - Очень надеюсь! После пяти лет напряженного обучения этого юноши, я не собираюсь получить в итоге никчемного мага, годного лишь к работе в библиотеке! И мы должны приложить все усилия, чтобы этого не произошло!
Высказавшись, Ректор сухо щелкнул пальцами и зашагал прочь, оставив Цифия стоять посреди садовой дорожки, в окружении попадавших на землю десятка трупиков насекомых.
****
Когда излишне любопытный хозяин таверны увидел входящего давешнего священника, он цыкнул зубом и досадливо поморщился. Трактирщик был готов поставить на кон все свое заведение, что святой отец появляется здесь отнюдь не для того, чтобы подальше от глаз паствы промочить пересохшее от проповедей горло парой стаканчиков вина. К тому же, церковное вино во сто крат слаще и приятственнее на вкус, чем то пойло, которое трактирщик наливал своим неприхотливым к выпивке посетителям.
Незаметным жестом остановив направившуюся было к единственному посетителю девку, трактирщик одернул фартук и подкатился к святому отцу самолично, с угодливой улыбкой на жирном лице. Он намеревался осторожно расспросить того о цели визита, но стоило хозяину таверны заглянуть в непроницаемые глаза священника, как уже подготовленный им вопрос застрял в горле и все, что ему удалось из себя выдавить так это только:
- Добро пожаловать, святой отец, добро пожаловать. Чего изволите заказать?
- Красного вина - сухо бросил священник, шагнув к неприметно расположенному столу в углу таверны.
- Слушаюсь - подобострастно согнулся в поклоне трактирщик и поспешил ретироваться, на ходу вытирая взопревшее лицо фартуком. Он и сам не понимал, что именно увидел во взгляде святого отца, но все его любопытство бесследно улетучилось. Больше пузатый трактирщик к священнику не подходил. Заказанное вино из личных запасов хозяина, к столику поднесла застенчиво улыбающаяся служанка.
Святой отец успел лишь пригубить вино, когда дверь трактира распахнулась и внутрь почти вбежал помощник старшего писаря Юзак. Окинув пустой зал блуждающим взглядом, он зацепился глазами за святого отца и заплетающимся шагом поспешил к нему. На вошедших следом двух мужчин в неприметной одежде он не обратил ни малейшего внимания. Новые посетители не стали проходить вглубь зала и уселись у самого входа, с видом обессилевших от жажды людей, желающих немедленно опустошить пару кувшинов прохладного эля.
Южак обессиленно плюхнулся на скамью и уставившись в столешницу, пробормотал:
- Все исполнил, отец Ликар. Все, как вы велели.
- Вот и славно - скупо улыбнулся священник, отставляя бокал в сторону - Вижу истовое рвение радеющего о делах Церкви. Весьма похвально, Южак. Ты скопировал все?
- Все, что было в копии подготовленной для записи на красный пергамент - едва слышно отозвался неестественно бледный Южак - Святой отец, пощадите. Меня распнут за это.
Пропустив слезную мольбу Южака мимо ушей, отец Ликар терпеливо повторил свой вопрос:
- Ты все скопировал? Имена студиозусов боевой магии, соприкосновения умов, целительства и тех учеников, кто обладает даром Крепителя не ниже шестого ранга - ты переписал их имена?
Утвердительно мотнув головой, Южак явственно подрагивающей рукой судорожно схватился за стоящий на столе бокал с вином и вылил его содержимое в свой пересохший рот.
- Так сделай же еще один шаг к искуплению грехов своих - с этими словами, отец Ликар протянул в сторону писаря руку и содрогающийся от ужаса Южак, окончательно обессилев, вложил в ладонь священника скрученный пергамент.
Небрежно сорвав со свитка тесьму, священник раскрыл пергамент и внимательнейшим образом начал просматривать его. Спустя несколько мгновений, отец Ликар оторвался от чтения и сохраняя на лице безразличную маску, убрал вновь скрученный в трубку свиток в широкий рукав своего одеяния.
- Вижу, что ты воистину старался, Южак... но не достаточно сильно... здесь нет имен тех, кто обладает даром Крепителя выше шестого ранга. Решил схитрить? Вижу, я поторопился, когда заговорил о твоем искреннем раскаянии...
- Отец Ликар, погодите! Погодите! - лихорадочно зашептал скорчившийся на лавке помощник главного писаря - Клянусь душой своей - я скопировал все, что было! Все имена до единого! Но там не было упоминания о студиозусах с даром Крепителя. Не было! Я слышал, что этот магический талант стал встречаться крайне редко! А по настоящему сильных магов Крепителей не было уже больше века... святой отец, клянусь, не утаил от вас ничего! Чиста моя душа аки...
- Хорошо, верю - прервал отец Ликар бормочущего Южака - Вижу в глазах твоих искренность...что ж... Вот тебе мой строгий наказ - сейчас же направишься к церкви что расположена у южных ворот, найдешь там святого отца Ксириуса и покаешься ему во всех грехах своих тяжких. Щедрой рукой пожертвуешь на церковные нужды и со смирением примешь на себя епитимью, что наложит на тебя отец Ксириус. Услышал ли мои слова, Южак?
- Услышал, святой отец, услышал - поспешно заверил воспрявший духом Южак - Но работа... время обеда подходит к концу и я должен спешить в канцелярию...
- Канцелярия подождет! - веско произнес отец Ликар и уставившись на Южака заметно похолодевшим взглядом, спросил - Что важнее для тебя? Заслужить прощение Отца нашего Милостивого и Всепрощяющего, или избежать гнева старшего писаря?
- Заслужить прощение - поспешно ответил Южак, мгновенно сообразивший, какого ответа ждет от него священник - Сию же минуту поспешу со всех ног к отцу Ксириусу, паду на колени и покаюсь в грехах своих тяжких. Сию же минуту!
- Ступай - милостиво кивнул священник - Ступай и более не греши.
Состроив благостную мину, Южак прижал ладони к жирной груди и сползя со скамьи, попятился к двери. Когда он отошел уже на пару шагов, отец Ликар встрепенулся, словно вспомнил что-то важно и жестом остановив Южака, вполголоса молвил:
- Да не вздумай взгромоздить свой жирный зад на наемную повозку, аль карету, да с ветерком докатить до церкви, что у южных ворот! Ножками! С молитвой на устах, покаянно опущенной головой и слезами раскаянья на глазах - да ножками, до самой церкви!
- С-слушаюсь, святой отец - с запинкой отозвался Южак, старательно стараясь не показать нахлынувшее на него раздражение придирчивым святошей - Пешком.
- То-то же - буркнул отец Ликар и отвернувшись, уставился в широкое окно таверны, окончательно забыв о помощнике писаря.
С облегчением выдохнув, Южак бочком добрался до двери и выскользнул наружу.
Едва за жирным писарем закрылась створка двери, отец Ликар сбросил с лица показное равнодушие и метнув на сидящих у входа мужчин взгляд, скорбно возвел очи к потолку и на мгновение сложил у груди ладони. Едва заметно кивнув, один из неброско одетых мужчин одним глотком допил оставшийся на дне кружки эль, встал из-за стола и неспешным шагом покинул таверну.
Вскоре, отец Ликар и сам оставил душный трактир, к большому облегчению его хозяина. Еще через несколько минут, последний посетитель бросил на добела выскобленную столешницу пару медных монет и выскользнул на улицу. За пару шагов он догнал неторопливо шагающего святого отца и пристроился рядом, низко опустив голову и сцепив широкие ладони на животе. Создалось полное ощущение, что за медленно шествующим священником понуро семенит провинившийся прихожанин - либо жену поколотил, либо пьет без меры, либо церковь не посещает в положенные дни, а то и все вместе. Но на самом же деле, слова их были меньше всего похожи на разговор между благочестивым священником и мелким грешником.
- И смотри мне - чтобы стражникам только это на ум и пришло!
- Не сомневайтесь, отец Ликар - заверил священника его спутник, не поднимая глаз от грязной улицы под ногами - Обычное ограбление, какие случаются каждый день... особенно у Южных ворот. Дело обычное. Заплутал писаришка среди улиц незнакомых, с дороги сбился, да и свернул не туда - себе на беду. Там этого богатого гуся местная шваль и прижала к стенке, кошель с пояса срезала, одежу сдирать начала. Говорю же, святой отец - обычное дело.
- Смотри мне - повторил священник, искоса взглянув на нависающего над ним высокого спутника - А ну погодь! А чего ж тогда писаришку мертвым найдут?
- Так он пожадничал, добро отдавать не захотел, трепыхаться начал, орать, грабят мол, убивают - с готовностью пояснил темноволосый мужчина, на мгновение подняв голову и цепким взглядом охватив всю улицу - Шум поднял на всю улицу, вот ему рот и заткнули - нож в печень пару раз сунули и дело с концом. Под вечер, а то и раньше, его патруль стражников и найдет - в глухом переулке, без кошеля и одежды. Особо разбираться не будут - ограбление, оно и есть ограбление. Местных прошерстят, самых отпетых - на виселицу и на этом дело закончится, святой отец.
- Хорошо бы, чтобы так и было - кивнул священник, сворачивая с оживленной улицы в узкий переулок - А почему нож в печень? Горло поперек распластать - разве не надежней было бы? Вмиг кровью истек бы.
- На улицах так не порежут, святой отец - отрицательно качнул головой мужчина, мельком оглядываясь назад и проверяя, не идет ли кто следом - Кровища фонтаном хлынет, и самого убивцу заляпает по самые брови и остальных подельников перепачкает. А кровушку смыть нелегко, ой нелегко. Потом и берут на дело нож узкий и длинный - как шило. Ударят и готово. А крови с наперсток вытекло, не больше.
- Ладно, теперь вижу, что дело в надежные руки доверил - удовлетворенно сказал отец Ликар и неожиданно остановился у самой обычной на вид деревянной двери, перехваченной поперек толстыми железными полосами - Да! Вот тебе еще одно мое поручение - подошли в дом Фариуса продавца зелени, аль лотошника какого, да пусть он и обнаружит, что хозяин дома на себя руки наложил. А то третий день висельник под потолком качается - не по-божески это, пора бы уже тело земле предать.
- Так кто же знал, что так выйдет - развел руками собеседник священника - За три дня и не наведался никто. Сегодня же все сделаем, святой отец, не сомневайтесь.
- То-то - проворчал святой отец и несколько раз стукнул костяшками пальцев по двери - Затем слух по городу пустите - как мол Церковь сиротский дом под свое опекунство взяла и всех сироток горемычных вывезла, так добросердечный Фариус разлуки с любимыми воспитанниками пережить не смог, от горя неизбывного на грех страшный решился и руки на себя наложил. Понял?
- Все сделаем в лучшем виде, отец Ликар - согнулся в поклоне мужчина.
- Ступай, и да пребудет с тобой милость Создателя нашего - отпустил его святой отец, и шагнул к бесшумно открывшей двери
- Отец Ликар, позвольте спросить - успел сказать мужчина, и священник с некоторым удивлением остановился.
- Ну, конечно, сын мой, спрашивай.
- Отец Ликар, после того как я закончу со всеми делами, дозвольте ненадолго до дома отлучиться. Очень прошу.
- До дому? Отсюда до восточных лесов путь неблизкий, сын мой. Случилось что?
- Случилось, святой отец - кивнул широкоплечий мужчина и впервые за все время разговора, взглянул в лицо священника - Весточка из дому пришла. Сын у меня родился, месяц как уже. Первенец.
- Вот оно что, то-то я думал чего это ты какой день сам не свой - отец Ликар с удивлением взглянул на смущенно переминающегося здоровяка и неожиданно улыбнулся - Быть посему. Как поручения мои выполнишь, так и не медли более, отправляйся в путь. И не торопись возвращаться - пару месяцев без твоих умений обойтись сумею. Сыну-то имя уже подобрал?
- Подобрал, отец Ликар. Нареку его так, как деда моего величали - Рикаром. Благодарю, отец Ликар! Благодарю за понимание.
- Ступай уже - махнул рукой священник и вновь повернулся к темнеющему дверному проему - Ступай.
Спустя мгновение глухой переулок вновь обезлюдел.
К вечеру того же дня, совершая рутинный обход прилегающих к Южным вратам улиц, пятерка стражников наткнулась на мертвое тело. С трупа сняли все до последней нитки, раздели донага. На покрытом грязью теле виднелось несколько колотых ран в районе живота и груди - обычное дело в этих местах. Незадачливый прохожий забрел куда не следует и поплатился за это жизнью. Единственное, что привлекло внимание начальника патруля - больно уж удивленное лицо было у покойника, словно до последнего мгновения не ведал он о ждущей его участи.
Мертвое тело погрузили на подводу с вывозимыми нечистотами и отправили к Южным воротам, где его небрежно прислонили к стене, на самом виду, чтобы всяк проходящий мимо мог видеть лицо покойника. Тело Южака пролежало у ворот почти три дня, и уже начало явственно попахивать, прежде чем его опознал посыльный, спешащий с донесением в Канцелярию.
****
Выпускной экзамен проходил за городской чертой, в специально предназначенной для этой цели Арене, могущей свободно вместить в себя огромное количество горожан, жаждущих лицезреть как умирают приговоренные к смерти преступники.
Сейчас уже и не вспомнить, кому первому пришла в голову мысль использовать преступников в качестве живой цели для смертоносной магии выпускников Академии. Но мысль была блестящая - сразу по многим причинам, большим и малым. Ученики могли опробовать свои магические силы на живой силе условного противника и доказать себе и учителям, что не зря провели столько лет за стенами Академии. Преступники получали вполне заслуженную жестокую кару, возможно, даже чрезмерно жестокую. А самое главное - это было великолепное, красочное и незабываемое зрелище как для горожан, так и для тех, кто специально приезжал в столицу ко Дню Правосудия, зачастую преодолевая многие лиги. Но зрелище несомненно стоило всех тягот долгого путешествия. И собравшаяся на трибунах многотысячная толпа неистовствовала, глядя как корчатся от чудовищной боли преступники, слушая их душераздирающие вопли и жадно вдыхая запах обугленной плоти.
Первая публичная казнь с использованием магического дара выпускников Академии состоялась на городской площади. Сказать что горожане впечатлились, это значит не сказать ничего - все присутствующие в тот памятный день у эшафота оказались потрясены до глубины души. Более того: в течение полугода после казни, преступность в столице была на невероятно низком уровне. Карманники продолжали вовсю резвиться, дочиста обчищая карманы зевак и деревенских лопухов, мошенники тоже трудились не покладая рук, а вот грабители и наемные убийцы затаились в темных углах и старались не показывать нос наружу, отказываясь от самых соблазнительных предложений. Все кто ступил на преступную стезю прекрасно знали, чем грозит этот путь и в глубине души были готовы в один прекрасный день оказаться на эшафоте... но умереть ТАК... это было слишком. Одно дело когда ты попадаешь в руки палача - опытного мастера своего дела могущего прервать жизнь одним выверенным ударом... и совсем другое дело, когда за тебя берутся два неопытных молокососа из магической Академии для которых ты не больше чем способ показать свое мастерство перед учителями. Это уже слишком.
Все помнили судьбу несчастного Килраса Душегуба и никто не хотел испытать на своей шкуре то же самое. Килрас умирал долгие, долгие четыре часа, мечась между жизнью и смертью. Многочисленные зрители с ужасом и одновременно восторгом смотрели, как его обнаженная кожа чернеет и распадается на куски под ударами слепящих молний юного воздушного мага и как обугленное мясо вновь покрывается блестящей и розовой как у младенца кожей, повинуясь силе Исцеляющего. И все же Килрасу повезло - недостаточно опытный целитель допустил крохотную ошибку и сердце приговоренного убийцы не выдержало. Спасительная смерть наконец-то забрала свою жертву.
После казни многие сошлись в мнении, что несмотря на все свои деяния душа Килраса отлетела прямиком в рай, заслужив прощение всех грехов за претерпленные муки.
Но это было давно. С тех пор много чего изменилось.
Когда один из выпускников не удержал бушующую стихию огня и вместе с преступником поджарил самого себя и добрый десяток зрителей, казни на городской площади были прекращены. Ненадолго. Всего-то на два года, понадобившиеся зодчим чтобы воздвигнуть огромную Арену на окраине столицы. Едва был положен последний кирпич, в дело вступили опытные маги, позаботившиеся о безопасности зрителей на трибунах. А затем с размахом отпраздновали открытие Арены, за три дня казнив больше сотни человек.
С того памятного дня, Арена перестала быть просто местом для прилюдного исполнения смертных приговоров и начала приносить владеющей ей Академии баснословный доход. Всего несколько дней в году - но суммы были просто огромны.
Одна только плата за вход покрывала все расходы на содержание гигантского сооружения. А сумма прибыли от заключающихся в стенах Арены ставок на продолжительность и исход каждой казни была известна только лишь казначею Академии и Ректору.
За несколько лет Арена стала настолько популярна, что все без исключения ждали когда наконец пройдет едва тянущийся год и наступит День Правосудия. Все, кроме Церкви, воспринявшей кровожадное беснование толпы и ужасную смерть приговоренных как насмешку над дарованной Создателем жизнью.
Но еще через год умолкли и священники. Потому как резкий спад царящей в городах преступности заметили даже далекие от мирской суеты священнослужители. Теперь куда реже в глухих переулках находили заколотых бандитскими ножами горожан, что на свою беду припозднились домой, а столица так и вовсе стала настолько безопасной, что даже юные девицы могли спокойно прогуливаться в одиночестве, не боясь за свою честь. Во всяком случае, именно так священники объяснили решение Церкви не вмешиваться в происходящее на Арене. Однако злые языки поговаривали, что глава святой братии изменил свою точку зрения сразу после того как его резиденцию почтил своим визитом сам Ректор. Никто не знал о чем могущественные люди задушевно беседовали за бокалом выдержанного красного вина, но мол именно после того разговора из церковных проповедей бесследно исчезли протесты против творящегося на Арене жестокого смертоубийства... Но злые языки чего только не наплетут, да и повторять за ними не след. Хотя бы из чувства самосохранения, ведь в сплетнях упоминаются люди далеко не обычные...
Потому простой люд и не мусолил всем известные имена - вплоть до сегодняшнего дня. День то ведь сегодня не простой, а самый что ни на есть особый - завтра наступает День Правосудия.
Завтра, с первыми лучами рассвета, откроются огромные ворота Арены. И с ночи собравшиеся у стен люди неудержимой многотысячной волной хлынут внутрь, торопясь выбрать местечко поближе к посыпанной белым песком овальной площадке, где проводятся публичные казни. Чтобы видеть все в мельчайших подробностях. Чтобы не пропустить тот миг, как на лице умирающего страшной смертью преступника появятся первые признаки подступающей агонии...
Но это будет завтра.
А сегодня внутри Арены спешно заканчивались последние приготовления. Пронзительно скрипели повозки, доверху нагруженные белым песком, убирался налетевший мусор, а вереница слуг выносила из складов пирамиды подушек, высокие кресла и свернутые в толстые рулоны ковры - для расположенных в лучших местах закрытых галерей, откуда кровавым зрелищем наслаждались знатные дворяне.
Вернее сказать, аристократы с удовлетворением честных людей наблюдали за приведением справедливого приговора в исполнение. Именно так писалось в изысканно составленных приглашениях, что загодя рассылались в дома, замки и загородные имения. Дворян приглашали обратить свое внимание не на корчи заживо сжигаемого преступника, а взглянуть как торжествует истинное правосудие... про кровь, дикие вопли, вонь паленого мяса и уж тем паче про денежные ставки там не было ни слова.
Помимо слуг, в этот день на Арене появились выпускники в сопровождении преподавателей. Завтра им предстояло последнее испытание, успешно завершив которое, они наконец примерят на свои плечи мантии полноправных магов. А сегодня они примерялись к роли будущих палачей.
Небольшая группа студентов выпускников скученно стояла у самого края круглой площадки и внимательно вслушивалась в слова преподавателя Гиргвеля - человека уже в годах, сурового и беспощадного к своим ученикам, но всегда честно старающегося вколотить в их головы все необходимые знания.
- Итак, думаю, не помешает повторить несколько прописных истин - преподаватель говорил медленно, тщательно выговаривая каждое слово - Что есть Арена?
- Место, где вершится справедливое возмездие, мастер Гирвель! - молниеносно отозвался Себиан, ученик с водного факультета, юноша со слащавой внешностью, любимчик учителей и известный подлиза.
Стоящий с краю Флатис едва заметно поморщился услышав угодливый голос Себиана и вновь сосредоточил свое внимание на преподавателе.
- Верно, Себиан. С тех пор как Академия взяла эту тяжкую, но несомненно богоугодную обязанность в свои руки, во всей нашей великой стране преступность пошла на убыль. И это всецело заслуга Академии! Да, мы не выносим определяющий судьбу преступника вердикт, на этот есть суд, но мы приводим приговоры в исполнение и делаем это таким способом, что ввергаем всех грабителей и убийц в трепет! Что еще нам следует помнить?
- Что все преступники заслужили свою участь! - вновь поспешил протараторить Себиан.
- И опять верно, ученик - благосклонно кивнул преподаватель - Из числа приговоренных к смерти кто выйдет завтра на Арену нет ни единого невиновного! Убийцы, насильники и грабители с большой дороги! Они обагрили свои руки в крови безвинных людей и целиком заслужили свою участь! Их вина доказана полностью и после смерти прямиком отправятся в ад! А вам предстоит отправить их в этот путь. Думаю, никто из вас не станет колебаться, когда придет время привести приговор в исполнение! Разумеется, мои слова относятся к ученикам с факультетов стихийной магии. Те из вас, кто обладает даром Исцеления возьмут на себя полностью противоположную задачу - вы будете пытаться спасти заключенного от смерти и используете для этого все свои силы. Преподавательский совет уже составил пары выпускников равные по силе. Никому из вас не удастся опустить чашу весов в свою сторону только благодаря силе дара. Нет, вам понадобятся все знания полученные за годы обучения в Академии и понадобятся до последней капли! Отсюда вытекает мой следующий вопрос: почему мы не даем приговоренным быстрой смерти? Нет, Себиан! На этот раз я бы желал услышать ответ от кого-нибудь другого!
- Чтобы они почувствовали на своей шкуре все те муки, что доставили своим жертвам, мастер Гирвель! - прозвучал голос медлительного Ракса - выходца из южных земель, широкоплечего, с массивным телосложением и угрюмым лицом. По его внешнему виду здоровяка, никак нельзя было предположить, что Ракс обладал даром Исцеления - если только по отсутствию на его теле малейших признаков волос. Абсолютно чистая кожа, блестящая под лучами солнца лысая голова и безбровое лицо с презрительно кривящимися губами.
- Хм... - мастер Гирвель задумчиво склонил голову набок - Думаю, ответ нуждается в дополнении. Итак, Ракс, о чем ты забыл упомянуть? Помимо кары должна быть еще и...
- Надежда, мастер Гирвель - неохотно процедил Ракс - Но как по мне, то эти мерзавцы не заслужили надежды на прощение! Клянусь Создателем, я в первый раз жалею, что у меня дар Исцеления и мне придется приложить все силы, чтобы спасти этих ублюдков от заслуженной смерти! Кому повезло, так это нашему тихоне Флатису!
Флатис криво улыбнулся и почувствовал, как на его локте успокаивающе сжались пальчики стоящей за его плечом Лилис.
- Следите за своей речью, Ракс! Пока я не велел тебе вычистить рот песком! - беззлобно рыкнул благодушно настроенный преподаватель - Но да - ответ правилен. Надежда! У каждого из приговоренных что сейчас томятся в тюремных застенках и со страхом ждут завтрашнего дня есть надежда! Надежда выжить! Думаю, все ученики знают о чем речь, но я все же повторю! У каждой пары магов есть ограниченное количество энергии - две полные до краев магические сферы. И если до того момента когда энергия истощится приговоренный еще останется жив, то ему даруется жизнь. Пусть на соляной каторге или медных рудниках, но все же жизнь! И такое случается довольно часто. Именно поэтому я предупреждаю каждого из стоящих здесь будущих боевых магов - не вздумайте поддаться порыву жалости и ослабить свою магию в попытке подарить преступнику жизнь! Не выйдет! Мы будем строго следить за ходом казни. Для настоящего мага, для воспитанника Академии, подобное сострадание является позором! Помните об этом! Проиграть в честном противостоянии равному по силам сопернику - это более чем достойно. Хорошо, думаю, мои слова отложились в вашей памяти. А теперь взгляните на саму Арену. Не на эти трибуны и стены, а в самое ее сердце.
Несколько театральным жестом преподаватель указал на белоснежную песчаную площадку в форме идеального овала. Резким контрастом на ней выделялись два разноцветных круга, расположенных в вытянутых сторонах овала. Круг заполненный матовым черным песком, больше похожим на молотый уголь и другой, поросший ухоженной и ярко зеленеющей травой. По центру овальной площадки алела звезда о восьми лучах, посреди которой вздымались две металлические колонны. К ним приковывали обреченного на смерть преступника, располагая его лицом к черному кругу и спиной к зеленому. Лицом к смерти и спиной к надежде. Лицом к палачу и спиной к целителю. И тем труднее стихийным магам - им приходится видеть обезумевшие от ужаса и боли глаза жертвы.
- Завтра, все из вас встанут на тот или иной круг и приложат все свои силы, чтобы добиться успеха. И это не просто жестокая казнь на потеху толпы, это не просто исполнение справедливого приговора, нет, это еще и первый шаг к предначертанному судьбой. Боевые маги направляют свою силу на уничтожение противника, тогда как Исцеляющие всю свою жизнь будут бороться за сохранение жизни больных и умирающих от ран. Это ваш первый серьезный урок!
"Предначертано судьбой... уничтожать противника..." - Флатис мысленно повторил обтекаемые слова преподавателя и невольно скривился, переведя их в более понятные сознанию значения - до конца своих дней ему придется сжигать живых людей заживо. Нет, не в этом он видел свою судьбу... но Создатель распорядился иначе, даровав ему жестокий дар управлять огненной стихией.
Мастер Гирвель продолжал разглагольствовать на тему добра и зла, судьбы и предназначения, но Флатис больше не слушал его, неотрывно смотря на белый песок Арены. Завтра, ему предстоит совершить здесь жестокое убийство человека...
****
- Отец Ликар, вы сделали практически невозможное. Не иначе как сам Создатель направлял ваши помыслы - медленно произнес убеленный сединами священник в белоснежной рясе подпоясанной тонким золотым шнурком, задумчиво крутя в пальцах аккуратно скатанный свиток - Академия весьма тщательно охраняет свои секреты от постороннего взгляда.
- Все во благо Церкви, отец Лаваниал, все во благо Церкви - скромно склонил голову отец Ликар, прикладывая ладони к груди.
- Имена из Красного свитка... что ж... на этот раз, мы сможем сделать достойный выбор и, хоть злорадство и является тяжким грехом, я не откажу себе в удовольствии полюбоваться на вытянутые рожи Совета Магов. Шестой год мы получаем лишь жалких недоучек, обладающих ничтожными крохами силы, но теперь, мы сможем выбрать самых лучших. Признаюсь, когда отец Игниус откликнулся на нашу смиренную просьбу о помощи и прислал вас, столь молодого и неопытного на первый взгляд, я посчитал, что глава ордена Привратников переоценивает силу вашего разума. Что ж, тем приятней признать свою ошибку, отец Ликар, вы полностью оправдали наши надежды. Я незамедлительно отошлю отцу Игниусу благодарственное письмо, в коем не забуду упомянуть ваши заслуги.
- Благодарю вас, ваше святейшество - еще ниже склонился ничем не примечательный внешне священник в сером балахоне.
- На этом, ваша работа закончена. Можете возвращаться в распоряжение отца Игниуса. Да пребудет с тобой благословение Создателя.
Не дожидаясь ответа величественный старец направился внутрь огромного собора. Отец Ликар медленно распрямился и смерил удаляющегося главу Церковного совета совсем другим, холодным и расчетливым взглядом, в котором не было ни малейших намеков на почтительность. Постояв пару мгновений неподвижно, священник поправил висящий на поясе деревянный ключ и зашагал в противоположную сторону. На ходу достал из складок балахона сверкнувший в лучах солнца ярко-синий шарик, сжал его в кулаке и негромко произнес:
- Работа выполнена. В списке лучших выпускников нет обладающих достаточно сильным даром Крепителя. Жду дальнейших повелений, ваше святейшество.
Сжал пальцы и с легким хрустальным звоном "вестник" рассыпался в мелкое стеклянное крошево.