Надо было бежать. Мальва сидела, не двигаясь, и смотрела, как горбатый силуэт в полной тишине приближается, неотвратимо, как в дурном сне. Может быть, это и есть сон, и она сейчас проснётся.
Тень уже приблизилась почти вплотную. Стало видно, что она передвигается на множестве коротеньких, тонких ножек, волной переливающихся по песку. Вот стала отчётливо видна круглая голова со слепыми выпуклостями глаз по бокам. Вот посередине чёрной, как ночь, головы открылась ещё более чёрная пасть, и в глубине её заблестел тройной ряд загнутых, как крючки, зубов.
Только увидев страшные, загнутые вовнутрь зубы, Мальва очнулась. Чудовище придвинулось ближе, приподнялось, балансируя в воздухе. Из разинутой пасти, чернеющей над бахромой крохотных ножек, пахнуло ванилью и едким духом собачьих перцев.
Кажется, Мальва закричала. Больше ни на что времени не осталось. Чёрная тварь двигалась слишком быстро. Щёлкнули зубы, хлестнул о землю чудовищный хвост. Затрещали, ломаясь, ветви, осыпав голову Мальвы тучей мелких листочков. Песок под ней затрясся, заходил ходуном, и она вцепилась в торчащие из земли корни.
Кто-то взвизгнул, что-то щёлкнуло, лязгнуло, заскрипело. Потом раздался оглушительный хлопок, и что-то зашипело, как исходящий паром чайник.
Свист постепенно сменил тональность, низкий звук стал тоньше, и, пискнув в последний раз, сошёл на нет. Стало слышно шуршание песка под чьими-то ногами, и приглушённое бряканье, словно стучали друг о дружку костяные ложки.
Мальва подняла голову. Она лежала, вцепившись в корни куста мёртвой хваткой. Прямо перед ней возвышалась круглая голова с разинутой пастью. Из пасти, между крючковатых зубов, вытекала тёмная жидкость и капала на песок.
Ночь побледнела, чернота пустоши сменилась сизым сумраком. Голубоватый ореол на горизонте возвестил грядущий восход величественного Юма. Мальва скользнула взглядом по вытянувшейся на песке туше, сверху покрытой сегментами глянцевито-чёрной, суставчатой брони, и содрогнулась. Над тушей, утвердив на глянцевой броне тяжёлые лапы, стоял псоглав и смотрел на неё горящими глазами.
Встретив взгляд Мальвы, псоглав открыл пасть, смачно, с прискуливанием зевнул, показав длинный язык, свёрнутый колечком в глубине горла, оглушительно чихнул и потёрся носом о лапу.
- Отойди-ка, - проворчал голос над ухом у Мальвы.
Это был габби. Он похлопал ладонью по загривку псоглава, тот мотнул башкой, опять зевнул, и со стуком захлопнул пасть. Мелькнул синий язык, облизал вытянутую морду и убрался обратно. Зверь снял лапы с туши, отодвинулся в сторону, уселся задом на песок и принялся совершенно по-собачьи чесаться. Костяные пластинки на его боках стучали и пощёлкивали.
Мужчина потыкал носком сапога неподвижную чёрную тварь. Та неожиданно легко перевернулась на бок, открыв пластинчатое брюхо с двумя дорожками маленьких ног. Они так напоминали детские ножки с миниатюрными пальчиками, что Мальве стало дурно.
- Что это? - она отвела глаза от странной твари и посмотрела в лицо габби. Пусть это не совсем человек, но он всё же ходит на двух ногах и понимает человеческую речь. - Вы сговорились, да? Вы хотите меня съесть, и собрались тут для этого?
Голос её сорвался, она замолчала, глотая ртом воздух. Что ещё им нужно, этим созданиям, одно другого страшнее?
- Ты не в моём вкусе, девочка, - габби вытянул из ножен широкий нож, присел над многоножкой и приподнял остриём край пластинки. - Так я и думал.
- А этот что тут делает? - она указала на ухмыляющегося во всю пасть псоглава. - Ты же убил одного у меня на глазах!
- Шуршик не будет тебя есть, - мужчина подковырнул пластинку брони. Та с хлюпаньем отделилась от тела многоножки. За пластинкой тянулись тягучие полоски слизи. - Он предпочитает жирных песчаных змей.
Габби, не оборачиваясь, швырнул пластинкой в морду псоглава. Щёлкнули клыки. Брякнула хитиновая броня. Псоглав поймал пластинку за край, подержал в зубах. Глаза его с вертикальным зрачком, опушенные по краю острыми иголками ресниц, при этом скосились к носу. Потом опустил голову и выплюнул добычу на песок.
Мальва ахнула. На боку псоглава, поперёк одной из костяных бляшек, явственно была видна глубокая царапина. Точно такая же, какая была у того, убитого габби из лука. И из сомкнутой пасти того зверя, что недавно так эффектно валялся кверху лапами, ещё торчало древко стрелы... Крепко зажатое между зубами.
- Ты не убил его! Это тот самый псоглав!
Габби, не отвечая, сделал крестообразный надрез на мягком боку многоножки, свободном от брони. Просунул в разрез руку и пошарил там. С удовлетворённым вздохом вытащил что-то и стал разглядывать на ладони.
Мильва посмотрела. Там лежала горстка мелких яиц, каждое величиной с горошину.
- Что это за гадость?
- За эту гадость мне дадут десяток монет, - мужчина вытащил из сумки на боку кожаный мешочек, и аккуратно переложил туда яйца многоножки.
- Мои башмаки почти совсем новые, - неожиданно сказала Мальва. - За них можно получить полмонеты.
Мужчина поднялся, отряхнул песок с кожаных штанов. На Мальву он не смотрел.
- Продай мне свою фляжку с водой. Можно просто воду. - Она уже умоляла.
Габби молча отстегнул с пояса фляжку. Протянул Мальве. Она взяла её дрогнувшей рукой. Из этой фляжки пил чёрный габби. Все знают, что они не люди. Что этот народ живёт в пещерах на краю пустыни, и питается слизняками, которых собирает со скользких стен подземелий. А ещё они убивают и едят всё, что попадается к ним в руки. Даже людей.
Она увидела усмешку на тонких губах мужчины. Он знает, что она думает.
Мальва решительно поднесла горлышко к губам и сделала глоток. Ух! Там была не вода. Она закашлялась, перевела дыхание, и в несколько глотков допила то, что было внутри. Что бы это ни было.
Мужчина взял у неё из рук фляжку. Критически осмотрел горлышко и протёр краем куртки.
Мальва села на песок и принялась стаскивать с ног башмаки.
- Вот. А сколько будет стоить довести меня до замка Форт'Райн?
- Зачем тебе в замок? - габби не торопился взять башмаки.
Мальва смутилась. Если замок разрушен, ей там делать нечего. Но куда ещё идти?
- Я там живу... жила. Там случилось несчастье, и все погибли. - Она опустила голову, глаза защипало. Выпитая огненная жидкость разливалась внутри жгучим теплом.
- Что за несчастье? - без малейшего сочувствия спросил он.
- К нам... к господину барону приехали гости. Хозяева устроили обед в торжественном зале. А потом... потом...
Она зажмурилась, вспоминая тот момент, когда в воздухе возникла точка зелёного огня. Как точка вспыхнула ещё ярче, и вдруг разошлась вширь, образовав светящуюся сферу. Сфера повисла над полом, испуская нестерпимое сияние, а стены замка задрожали и стали рушиться.
Мальва замотала головой. Нет. Не хочет она это вспоминать. Габби молча смотрел на неё, явно ожидая объяснений, и она нехотя сказала:
- Госпожа Мелисса прочла заклинание, и стены обрушились. Совсем обрушились.
Она умолкла. Нет, не так. С чего бы госпоже баронессе было так делать? Мальва сжала ладошками виски. Почему-то попытки вспомнить произошедшее вызвали головную боль.
Сначала был пир, и гости сидели за богато украшенным столом на помосте. Играла музыка: два виолончелиста и флейтист. Менестрель пел о любви красавицы Инессы и гордого рыцаря Теренса.
Менестрель был бродячий, он пришёл накануне, с северо-запада, и господа очень обрадовались, потому что их мастер Льювилл заболел. Мальва любила слушать старого Льювилла, когда тот вечерами пел для господ, а голос его, уже по-старчески дребезжащий, но всё ещё сильный, отражался под сводами зала.
Пришлый менестрель был человек средних лет, плотного сложения, с округлым лицом и густой бородой, заплетённой на концах в смешные косички. Мальчик-ученик втащил за ним в пиршественный зал тяжёлую виолу, и поставил на пол под строгим взглядом мастера.
Когда же это случилось? Чужой менестрель закончил песню, все утирали слёзы, растроганные печальной судьбой красавицы Инессы. А потом... потом... Мальва с силой потёрла виски. Да, один из гостей встал, чтобы произнести тост. Конечно, это был тост.
Но господин барон почему-то опрокинул свой кубок на скатерть, и красное вино полилось на пол. Все вскочили, скатерть поползла, блюдо, на котором торчали рёбра обглоданного лебедя, покачнулось. А госпожа Мелисса встала, прямая, как стрела, и бледная, как смерть, взялась рукой за грудь, где висело драгоценное колье, и выкрикнула странные слова.
Голос госпожи баронессы, обычно тихий и мелодичный, звучал резко, как будто она быстро выговаривала детскую считалку на незнакомом, грубо звучащем языке. И тут всё случилось. Возник и покатился, нарастая, громовой гул. Затряслись стены, с потолочных балок посыпалась пыль. А в воздухе возник зелёный овал. И кто-то из гостей взмахнул руками, указав на него, а с пальцев его сорвались белые искры...
Мальва замотала головой. Голова совсем разболелась, а перед глазами поплыли огненные круги. Сквозь звон в ушах она услышала голос габби:
- Не знаю, почему развалился твой замок, и не хочу знать. Мне интересно, кто наложил на тебя заклятие. Отчего все твари в округе лезут, чтобы убить тебя?