Аннотация: Рассказ написан для конкурса "Наше дело правое" на сайте В.Камши. Молодежь и подростки на боевых роботах, а также исполнение желаний.
...По потолку змеились трещинки. Здание, конечно, сейсмоустойчивое, но вчерашней бомбежки и оно не выдержало - когда шарахнуло совсем рядом, по стенам прошла даже глазу заметная волна, и пластик на потолке начал рваться. Совсем чуть-чуть, пока еще совсем чуть-чуть. Другой раз так жахнет - и вся коробка общежития сложится внутрь себя.
Витька валялся на аккуратно застеленной кровати, таращился в потолок. Тревогу объявили два часа назад; по коридорам прогрохотали тяжелые ботинки наземников и прошуршали мягкие сапоги пилотов, а потом все опять стихло. В потолке - трещины, а ухо привычно ожидает еле слышного урчания в небе. Когда оно раздастся, нужно драпать. Почему-то системы оповещения срабатывают только минуты через три, когда кьясканские "воланы" появляются уже и в визуальной досягаемости. А за три минуты можно добраться до первых уровней бункера. Поэтому вся Земля последние полгода тиха и насторожена - прислушивается. Потому как если угодишь под бомбардировку - нечего будет и хоронить.
Собственно, ему, Витьке, полагалось бы по тревоге тоже ломиться к ангарам, прыгать в лифтовую капсулу, оттуда - в зев переходника... Полагалось, ага. Если бы не строжайший запрет даже близко подходить к "Василисе".
Впрочем, ни малейшего желания подходить к боевой машине Витька в себе не находил. И когда главком евразийской армии подписывал приказ об отстранении Виктора Якименко от управления боевой машиной РА-5 "Василиса", он просто стоял, апатично глядя в сторону, на голографические карты околоземного пространства, где в реальном времени отображалось текущая ситуация. Ситуация была скверная, а Витьку отстраняли. А ему было наплевать.
Потому и отстранили. Замкнутый круг.
Вот девчатам, тем никогда не было все равно. Они все ходили влюбленные в своих боевых чудовищ-раюлек. Это Тошка ляпнула - мол, раз машины раюльские, то и звать их раюльки. Все подхватили. Смешно и мило. По-девчачьи.
Витька угодил в тесный кружок пилотов РА последним - четыре девушки уже были знакомы меж собой, прошли какие-то там курсы военной подготовки, ходили строем и стояли "смирно" - хотя этого от них требовали исключительно редко. От них вообще мало чего требовали, потому что боялись: перегни палку хоть немного, и получишь срыв. Подростки-то к военным условиям непривычные. А заменить их - некем. Некому больше раюлек пилотировать.
Пять боевых машин, пять хрустально-зеркальных амеб с небоскреб размером, которые Старшая цивилизация, раюли, зачем-то преподнесли Земле. Убийственная мощь: клин из трех РА поначалу уверенно разметывал атакующий кьясканский флот, и после каждой такой стычки кьясканы зализывали раны месяца по два. Неведомые принципы работы: за без малого семнадцать лет, что Земля владела раюльками, не удалось даже выяснить, на какой тяге ходят эти штуковины. Пробы брали, экспериментировали, тучу народу угробили, пока методом проб и ошибок не вычислили, кто и как может рулить иномировой техникой.
Как вычислили - за головы схватились.
Во-первых, раюльки соглашались подчиняться только террарожденным. То есть тем, кто родился именно на Земле. Не в пределах Солнечной системы - на Марсе, Венере, Луне, на станциях пояса астероидов и орбитальных, - только непосредственно на Земле. Какие-такие особые качества это людям дает, так и не выявили, хотя проверяли все: от состава крови до уровня интеллекта. Земная наука не улавливала разницы - а раюльки улавливали и пилотов-нетерран отвергали с завидным постоянством.
Во-вторых, капризные машины соглашались иметь дело только со стопроцентными биоргами, и это было куда как похуже первого пункта. Из четырех с половиной миллиардов населения Земли только самые бедные - или самые принципиальные - не вживляли себе и своим детям разнообразную аппаратуру, начиная от коммуникаторов и навигационных систем, а заканчивая... нет, верхнего предела людская фантазия не знала. Людей, в чьем организме искусственные детали составляли больше половины объема, называли киборгами, меньше - биоргами. Так вот, раюлькам требовались исключительно стопроцентные биорги. То есть профессиональные военные и пилоты всем составом не подходили, и девяносто девять процентов лиц с высшим образованием - тоже, и... в общем, по статистике, абсолютных биоргов на Земле жило около восьмидесяти тысяч. А из них две трети - старики, которым не по вкусу мода на железки под кожей, либо те, кому по здоровью не дозволено подобное вмешательство.
Но даже на этом фокусы раюлек не кончились. Из двадцати пяти с небольшим тысяч оставшихся кандидатов не подошли все, кто был старше тридцати лет. Психика не выдерживала общения с чужой техникой. Идеально подходили маленькие дети, но какие из них бойцы! В результате, выбирая между несознательностью и заведомым безумием, остановились на подростках и молодых людях - с четырнадцати до двадцати четырех. Годами пилотируешь раюльку, не смея обзавестись даже простейшим коммуникатором в черепной кости, видишь только таких же идиотов, как ты сам - четверых, да еще свое командование и обитателей одной с тобой общаги; а потом, если до того не погиб и не рехнулся, - свободен! Ни образования, ни житейского опыта, только солидная пенсия и героический ореол. И еще эпизодические роли в военных сенсофильмах.
Покамест на Земле обретались целых три таких почетных пенсионера. И два из них уже спились до потери человеческого облика.
Пилоты боевых машин РА вообще нечасто доживали до пенсии. Раюльки то и дело возвращались с боевого дежурства с мертвым человеком на борту. Машины самовосстанавливались: затягивали пробоины, сращивали поврежденные нервы или что там было в их хрустальных телах. А вот люди так не умели.
И, ах да! Раюльки явственно предпочитали в качестве пилотов - девушек. Что-то там на эту тему плели нейробиологи и психологи, про моральную гибкость и выносливость и всякое такое... да какая разница, почему так. Просто факт: в последнем наборе пилотов девчат было четыре. Парень, соответственно, один - Витька Якименко.
..."Крепче за шоферку держись, баран!.." - распевала Тошка в душевой. Витька краснел. Ксюха, через пятое на десятое понимавшая по-русски, любопытничала: отчего Витенька нервничает? Она смешно поджимала губы, когда говорила - у нее был кривой передний зубик, Ксю ужасно стеснялась, хотя зубик этот делал ее скуластую узкоглазую мордочку удивительно милой. Китаянка Ксю Чжэнь-цзюань, это имя никто не мог толком произнести, поэтому звали пилота РА-3 "Индра" по фамилии. Она не возражала.
"Дурак, вот и нервничает," - объясняла Ирэн, старшая из пилотов, ей исполнилось уже двадцать три, и характер у нее был довольно неприятный. Впрочем, в минуты доверительности Ирэн божилась, что как только завершится срок службы и она окажется на воле, нрав ее волшебным образом изменится до ангельского. Она тосковала по родине, по запаху свежей выпечки на парижских улицах, по путешествиям автостопом вдоль и поперек Европы. Когда пришло известие, что кьясканы прорвали околоземную оборону и отбомбились по Парижу, подружки-пилоты едва не сдали Ирэн врачам, в такой страшной истерике она билась. Но - не сдали, утихомирили своими силами. А на следующий день Ирэн, наплевав на устав, инструкции и иже с ними, пробралась в ангар, подняла свою раюльку - РА-2 "Зигфрид" - и устроила кьясканскому флоту такой кромешный ад, что те с перепугу отошли аж за орбиту Плутона и почти месяц носа не смели сунуть в Солнечную.
Пилота Ирэн Амори наградили орденом Вечной Славы. Посмертно.
Голографические изображения "Зигфрида", пришедшие со станций наблюдения, украшали теперь все витрины, кабинеты высокого начальства, стены домов. Хрустальная амеба, повинуясь воле Ирэн, приняла облик легендарного воителя - ну и что, что в космосе это нерационально! У "Зигфрида" были страшно сверкающие глаза, развевающиеся зеркальные волосы, - будто увенчанный солнечной короной, эпический герой разносил в клочья злополучные "воланы", разодрал руками два корабля-матки, сталкивал крупные суда между собой и зеркальным щитом перенаправлял лучи вражеских атак на их же строй...
Боевая машина РА-2 возвратилась на базу с повреждениями сорока с лишним процентов поверхности, на самой малой скорости, промахнувшись по посадочной площадке - хорошо, приземлилась в пустыне, а не на самой базе... И с мертвой Ирэн в управляющей капсуле. Кровоизлияние в мозг, ожоги и стигмы. "Она спроецировала себя на машину, сформировалась обратная связь, и она приняла на себя часть повреждений РА-2," - объяснили ученые. Они всегда слетались на такие случаи, как мухи на падаль.
Трещины в потолке... Тошка не вернулась с парного вылета. РА-1 "Лилит" пришла к Земле на буксире, сохраняя еще форму женского тела. Тошка, красавица-сибирячка, так любила дразнить наблюдателей на орбите. Едва выйдя за пределы атмосферы, аморфная масса раюльки начинала плавиться, течь, на глазах становясь ослепительным изваянием - обнаженная демоница принимала призывные позы, посылала воздушные поцелуи в сторону ближайшего боевого спутника. А потом суровела, хищно скалилась - и уносилась навстречу "воланам".
При мысли о ней - о них, Тошке и "Лилит", по отдельности не вспоминалось, - хотелось выть и бросаться на стены. Витька и выл - там, в ангаре, когда безопасники держали его мертвой хваткой, не пуская к оплывающей глыбе машины, к вытолкнутой из зеркальной толщи управляющей капсуле, криво расколовшейся поперек; в капсуле зеленое желе - от него всегда остервенело отмываешься после вылета; и там, в желе этом, - сломанная кукла, совсем непохожая на Тошку, и облачка крови, и распущенные русые волосы плывут, словно в воде, такие длинные русалочьи волосы... А рядом высилась башня РА-4 "Перун", и растерянная Гишелла, ее пилот, на подгибающихся ногах медленно-медленно шла к "Лилит", пока и ее не перехватили безопасники. Потом прибежала Ксю и, увидев Тошку, закричала что-то на своем языке, на одной высокой-высокой ноте, но кинулась не к капсуле, а почему-то туда, где нерешительно топтались командир базы и штабные. Пролетела сквозь толпу пулей и со всей силы ударила командира по лицу.
Ее даже в изолятор не посадили, хотя полагалось бы. Она вернулась в общагу вечером, со страшным, каменным лицом. И всю ночь читала нараспев стихи по-китайски - то ли в память Тошки, то ли отвлекая Гишеллу, которая безумными глазами смотрела на всех и только спрашивала: "Это я виновата? Это я?.."
"Это не ты," - сказал Витька, потому что он уже понял, за что Ксюха ударила командира базы. То есть, наверно, бить надо было главкома, командир только передает приказ. Приказ был - на двух РА зайти в тыл кьясканскому флоту и... отвлекать его, пока земные ударные части не выйдут на намеченные позиции. Отвлекать, угу. В общем-то, не нужно было быть главкомом, чтобы знать, что даже две раюльки недолго продержатся против всей орды кьясканцев. Что как только умнейшие машины получат повреждений больше половины поверхности - будет экстренный отход, это уже проходили не раз. Раюльки отказывались героически погибать за расу, которой их подарили.
А экстренный отход - это смерть пилота. Организм не выдерживает. Черт знает, что там происходит, в нутре раюльки, когда она перехватывает управление, вырывается из воли пилота... Раюлька спасает себя. Человек гибнет.
Тошка успела сделать... что-то. Удержала машину в своей власти на долю секунды. И "Лилит" ушла в субпространство, схватив и прижав к себе "Перуна". РА-4 не понадобилось самой инициировать отход и этим убивать своего пилота. Гишелла, единственная из живущих, видела, как выглядит мгновенное перемещение раюлей - изнутри.
Безопасники пришли за Гишеллой после сигнала "подъем". Пилота для "Перуна" найдут другого - девушка нужна, чтобы понять хоть словечко, хоть уравненьице запредельных раюльских технологий.
Когда ее тряхнули за плечо, она безвольно осела на пол. Широко открытые глаза, дорожки слез на щеках. Ровное, едва слышное дыхание.
Гишелла Кадор ушла в субпространство. Сама, без раюльки. Насовсем. Во всяком случае, за этот месяц ее не удалось вывести из комы, и медики только отводили глаза, когда Витька спрашивал их про подругу.
Когда стало понятно, что Гишеллу не разбудят, Витька пошел в ангар.
Он долго-долго стоял там, глядел на мертвые хрустальные колонны: "Лилит", "Перун", "Зигфрид"... "Индра" чуть в стороне, а с краю - "Василиса". Зачем ее назвали так? Бездушную машину, которая умеет только убивать и выживать! Старинным женским именем...
Тошка говорила, что "Василиса" у Витьки в космосе превращается в девушку в кокошнике, как с обложки книги сказок.
Он ни разу не видел голографий "Василисы" в таком виде. И решил бы, что Тошка зачем-то врет, но потом и Гишелла сказала то же самое. А "Индру" в боевой форме тоже никто никогда не снимал...
Девушка в кокошнике? Вот это? Триста пятьдесят метров в высоту, столб стеклистого киселя?! Да какое вообще отношение эти дурацкие раюли могут иметь к нашим сказкам!.. Старшая раса подкинула игрушечку, ничего не объяснила - развлекайтесь, крушите, дохните сколько влезет!
...Витьку зацапали, когда он пытался заставить РА-5 самоуничтожиться. Ничего не вышло, конечно. Раюльки живучие. И жить хотят покрепче, чем их пилоты. Чем Ирэн. Чем Тошка. Чем Гишелла...
После визита сначала к медикам, на освидетельствование, а потом к главкому, "на ковер", Витька ревел у себя в комнате. Он так не плакал с тех пор, как его забрали в детский дом. Слезы обиды и бессилия: ну что может пацан пятнадцати лет среди всего этого? Тошке было восемнадцать, Гишелле - тоже пятнадцать... Ирэн двадцать три, и разве ей это помогло?
Пришла Ксюха. Тихонечко вошла, села на кровать, погладила Витьку по голове. И стала рассказывать про свою родину. Путая русские, английские и китайские слова, выбирая восемь оттенков зеленого, чтобы описать листву в саду возле дома... Говорила о горах и водопадах, террасах рисовых полей, о сборе чая и фейерверках.
А потом он тоже ей рассказывал: про тихие перелески, про землянику - ягоды с ноготь! - про снежные крепости и катание с горки, и про пилотское училище - как детдомовцы лазили через ограду смотреть на кадетов. Витька не лазил, он не хотел быть пилотом, он учился на агронома, любил поля и запах земли, и гидропонику знал хорошо... пока его не забрали на базу полгода назад.
А еще они вспоминали рассказы Ирэн про ее Париж, про розовые рассветы, кофе с круассанами, и цветущие каштаны, и запахи арабского квартала...
И листали голоальбом Гишеллы - виды сельской Венгрии, школьная поездка в Будапешт, замок на холме, густой лес и лисенок на руках...
Смотрели папку с Тошкиными рисунками, частью фантастическими, частью - пейзажными, там были и их собственные портреты, а еще - один рисунок, где они, все пятеро пилотов, сидели на облаке, проплывающем в небе, болтая ногами, и над ними пять раюлек в боевых формах водили хоровод... И подпись внизу хитрым фигурным шрифтом: Антонина Казакова.
А еще через два дня Ксю отправили в срочный вылет - кьясканы атаковали неожиданно, прошили околоземную оборону, как игла - мешковину. Это случалось уже не впервые, но никогда - настолько нагло. И "Индра" ушел в небо, а вечером возвратился - многорукое божество с хитро улыбающимся ликом, и встал в ангаре, а капсула выплюнула Ксюху - живую, но покореженную, словно на нее упала бетонная плита.
Она прожила еще почти неделю - Витька переселился в госпиталь, мешался под ногами у медиков, но его никто не гнал; он сутками сидел рядом с Ксю, держал ее за руку, рассказывал ей сказки, бормотал какую-то ерунду и с ужасом смотрел, как, несмотря на все капельницы, регенераторы и три операции, она угасает на глазах.
"Витенька, ты не расстраивайся, - лепетала Ксюха в последнее утро, - тебя еще допустят до пилотирования, так что ты тоже скоро... вместе с нами... на облачке..."
Потом она умерла. А кьясканы не трогали Землю еще три недели.
И вчера вернулись снова.
В потолке трещины... За окном тишина. Приказ об отстранении не отменен, и Витька валяется на застеленной койке и прислушивается, не летят ли "воланы". Страшно не погибнуть - это как раз фигня. Но не хочется оказаться заваленным в общаге.
Воевать, наверно, больше не придется. И хорошо, что не придется. Потому что - зачем? Сколько не выворачивайся наизнанку, а кьясканы все равно бомбят, чтоб их всех перехватить, нужна целая эскадра РА. Но эскадры раюли не дали, а с пятью машинами чего навоюешь?.. Девчонки вот старались, все ради Земли, все ради победы; Тошка даже какие-то патриотические стишки кропала. У Тошки три старших брата осталось, тоже все летчики, и даже вроде как до сих пор живы... Только это ненадолго; "воланов" все больше, кьясканский сектор пространства - это восемнадцать, что ли, звездных систем, им флот пополнить - как чихнуть. А у Земли такие потери, что уже, по идее, можно сдаваться. Держит одна гордость. Ну и непонятки: кьясканы ведь даже не гуманоиды, что-то они с покоренной расой сделают?.. Вот и отмахивается Солнечная, как может. Если б не РА, уже лет десять бы как не отмахивалась...
Со стены смотрит Тошкин рисунок - пятеро на облаке, раюльки кружат над головой.
Ксю сказала - скоро.
Замигал огонек над дверью, пиликнул звоночек.
- Кто?.. - Витька не ожидал никаких гостей.
- Якименко, открывайте, - это командир базы, единственный, кто все еще обращался к экс-пилоту на "вы".
- Да не заперто, - буркнул Витька и на мгновение задумался, не сесть ли, приветствуя старшего по званию. Тошка и Ирэн, небось, сразу бы повскакали "смирно". Помогло им это?.. Не сел, так и остался лежать - ноги выше головы, ботинки хамски ухмыляются рифлеными подошвами.
Дверь с шипением ушла в стенной паз.
- Познакомьтесь, Якименко. Ваша новая сослуживица.
От неожиданности он даже не сразу сообразил, о чем речь.
Возле командира переминалась с ноги на ногу девчушка с круглым личиком и множеством смоляных косичек.
- Меня Гюльнара звать, - застенчиво сообщила она, - я буду летать на "Лилит"...
"...на "Лилит"..."
Витьку подбросило с кровати. На "Лилит"?! На РА-1 могла летать только Тошка! Она одна! Это ее раюлька, ее, не этой чернокосой пигалицы!
Он хотел крикнуть что-то обидное, такое, чтобы заставить командира базы поменять решение, - только не "Лилит", пусть "Зигфрид", Ирэн не обиделась бы, она никогда не сливалась со своей машиной, как Тошка...
...и тут - услышал: мерное, на грани слышимости, урчание, как будто на горизонте, в клубах грозовых туч, поселился громадный котенок и кто-то чешет его за ухом.
Тогда Витька рванулся к выходу, ужом скользнул под рукой командира, кажется, сильно толкнул новенькую - ничего, переживет! - и помчался по коридору: до поворота, в лифт, в переходник...
Ангар пустовал - изнутри его никогда не охраняли. Витька пронесся по гремящему металлическому мостику, сбрасывая на бегу куртку и майку. Запрыгал на месте, скидывая ботинки - хорошо, не зашнуровал! Вдвойне хорошо - что у них, биоргов, вся одежда как в позапрошлом веке: никаких тебе электронных застежек, управляемых через вживленный коммуникатор. Иначе пацана еще в переходнике спеленали бы: с центрального пульта рукава к штанинам пристегнуть, и все...
Из штанов пришлось выпрыгивать, уже ныряя в трубу шлюза. Привычно развернуться спиной сперед - и с чавканьем влепиться в зеленое желе, начинку управляющей капсулы.
...В первый раз он испугался, что захлебнется, когда желе подобралось к ноздрям и губам. Забарахтался, заорал. И капсула его сглотнула, утопила в себе. После первых секунд паники понял - дышать нетрудно, но можно и вовсе не дышать. Легонечко запокалывало кожу по всему телу, перед глазами пронеслись цветные круги - и вдруг Витька стал великаном. Даже не так: он стал громадным и всеобъемлющим. Он стал "Василисой".
...Летать учился долго и трудно. То "Зигфрид", то "Индра" таскали "Василису" на буксире в космос, куда-нибудь в пространство Сатурна, и там маневрировали до умопомрачения. Витька удивлялся еще, что ему не холодно, а ведь голышом в открытом космосе! Девчонки смеялись: "На тебе целая раюлька надета!"
...Воевать оказалось куда легче. "Воланы" - игрушки, Витька брал их двумя пальцами и аккуратно разрывал пополам. Или давил в горсти. Иногда они успевали ужалить - это бывало больно, но чаще - отзывалось легким онемением в том месте, куда лучи попадали в "Василису". Вот если не успевал увернуться от тяжелых крейсеров, тут было серьезнее - как ожог крапивой или даже как ободраться обо асфальт, свалившись с велосипеда.
В по-настоящему серьезные переделки РА-5 под управлением Витьки Якименко еще ни разу не попадала.
...Воздух вокруг раюльки казался слишком плотным, Витька раздирал его всем телом "Василисы". Запрещено летать на таких скоростях на высоте менее десяти километров, но - наплевать! Впереди маячило звено "воланов", уже растопыривших бахрому - готовых сбрасывать снаряды.
Витька выругался, грязно и неумело, и еще прибавил скорости, рывком сокращая расстояние до кьясканов. Те заметили, задергались, пытаясь развернуться навстречу опасности... они не умеют одновременно бомбить и нормально лавировать!
Трансформировать РА из колонны в человекоподобную фигуру в атмосфере тоже запрещено.
Наплевать.
Хрустальная девица в сарафане и кокошнике, с длинной косой и коромыслом в руках приосанилась, лихо свистнула (раюлька и такое умеет? или это только кажется? - отстраненно удивился Витька) и размахнулась. И еще раз. И еще.
И пока обломки кьясканских бомбардировщиков сыпались, пылая, вниз, "Василиса" рванулась в космос.
- Якименко! РА-5! Что вы делаете?! Вы отстранены! Вы нарушаете планы командования! - заорало в ухе голосом командира базы.
- Подите... в пень, командир, - пробормотал Витька, - мне так не до вас, что прям совсем не до вас...
В ухе сдавленно хрюкнуло. Кондратий его обнял, что ли?.. - впрочем, мысль проскользнула и исчезла. Пилотировать раюльку - это во многом быть ею, а РА-5 "Василису" душевные переживания командира не беспокоили ни капельки. Ее скорее беспокоило, что на орбите осталось вполовину меньше боевых станций, чем должно бы быть, и что вон те пять кьясканских крейсеров разворачиваются, выстраиваясь для охвата... пять крейсеров - это многовато, если одновременно, это даже для раюльки неприятненько...
"А если их больше трех, - говорила Ирэн, - ты сожмись и уходи им под брюхо, они быстро маневрировать-то не умеют - может, еще и друг по другу пальнут..."
Пальнули. Удар пришелся вскользь, и плечо у Витьки онемело - не успел увернуться как следует. Но зато и крайний из цепочки крейсеров вздрогнул и схлопнулся сам в себя. Жуткое у них оружие, Земля такого еще не придумала.
"Василиса" обхватила ближний корабль, притиснула к себе, сжимая изо всех Витькиных сил - лопни, сволочь! Что-то подалось и, наверно, захрустело бы, если б слышать звуки извне. Крейсер смялся и рассыпался. Живот обожгло - наверное, взрывом реактора, или что там у кьясканов в качестве мотора...
- ...Якименко, вы в своем уме?!..
А Гишелла учила так: "У раюлек регенерация не очень быстрая, но работает постоянно. Если тебя задело, ты повернись к ним целой стороной и только смотри, чтобы второй раз не пришлось по тому же месту. Если там только поверхность повреждена, она быстро зарастет."
Эх, Василиска, почему у тебя второй пары рук нет, ну или щупалец, как у осьминога?.. Сейчас бы пригодились - на две стороны махать, а то вон целая туча "воланов" идет от Луны.
Хотя - у Ксю же получалось, чтобы "Индра" о шести руках становился!
Витька прикусил губу.
- Василиска, ну давай же! давай помогай!!
РА-5 на секунду замешкалась, желе в капсуле колыхнулось; Витьке померещилось, что машина готова вытолкнуть его из себя, как обычно делала это, вернувшись в ангар...
Потом из хрустальной толщи хлестнули во все стороны гибкие щупальца.
"Я не знаю, как ты с раюлькой договоришься, ты все-таки парень, а ей надо отдаваться, - задумчивый голосок Тошки. - Она, понимаешь, сама все решает, а ты только формируешь ее желания..."
"Василиса" бушевала, как взбесившийся душ, в самом сердце стаи "воланов". Их лучевые залпы отзывались в Витькином теле непрерывными знобкими уколами. Их ужасно много было, "воланов". Это хуже, чем три крейсера. Задавят, закусают, как муравьи.
- ...Якименко, вы слышите?! РА-5! РА-5! Придурок, отвечай! У тебя тридцать восемь процентов повреждений, вон с орбиты!
Формировать раюлькины желания... Тошка-Тошка, чего ты пожелала, когда во время экстренного отхода заставила "Лилит" уволочь с собой "Перуна"? Спасти Гишеллу, может быть?.. А чего хотела Ирэн, расправляясь с кьясканами, - мстила за изуродованный ими родной город?
Спасти хоть что-то, если нельзя спасти все. Отомстить, если нельзя восстановить. Конкретное мышление.
Луч главного орудия одного из крейсеров прошелся про бедру, словно приложили раскаленный утюг. Витька чувствовал боль как-то так, будто она и вовсе не его. Как если бы он сенсофильм смотрел, а главного героя там пытали. А герой, то есть он сам и в то же время не он, решал в этот момент Самый Главный Вопрос - выбирал между жизнью и победой. И Витька знал заранее, потому что таких сенсофильмов видел, наверно, штук сто: герой ничего не скажет под пыткой, и будет умирать, улыбаясь торжествующе, потому что там, снаружи, его друзья успели обхитрить непобедимого врага. И все кончится хорошо, и герой-то этого, конечно, уже не увидит, а вот Витька увидит, и потому ему совсем не грустно...
"Я хочу победить."
"Василиса" дрогнула и приостановилась, словно прислушиваясь. Кьясканы налетели со всех сторон, стеклистая плоть РА-5 на глазах покрывалась сетью язв и трещин от лучевых ударов.
- ...Виктор! В атмосферу немедленно! Сорок семь процентов! Да что ж ты делаешь, ... мать!!
"Я хочу победить. Не вернуться живым, не уничтожить как можно больше врагов, не отомстить, не спасти кого-то. Я просто хочу победить. Раз и насовсем. Чтобы все было хорошо. Как в сенсофильме: чтобы в финале чистое небо без "воланов", и счастливые лица, и запах круассанов, и лисенок на руках, и фейерверк, и мы впятером на облачке, а эта, как ее, Гюльнара стоит внизу и дуется, что ей не дали полетать на "Лилит"... И я-который-смотрит-фильм буду на все это смотреть и знать, что я победил."
Спутники наблюдения успели еще зафиксировать легкую дымку, какой окутывается РА, прежде чем уйти в субпространство. И командир базы успел грохнуть кулаками по краю пульта и бессильно выматериться.
Затем от клубка зеркальных нитей, в который превратилась в бою "Василиса", в пространство протянулись словно бы прозрачные паутинки. Операторы видеосвязи лихорадочно подстраивали аппаратуру, терли глаза, подозревая, что зрение шутит с ними злые шутки. Там, где струились ниточки "паутины", кьясканские корабли начинали сморщиваться, колебаться и растворяться - не как материальный объект, а скорее как видеоэффект. Ниточки плыли, заполняя все видимое пространство, - приборы не фиксировали их, не замечали вообще, зато очень даже замечали, как десятками и сотнями исчезают в никуда "воланы" противника. Без взрывов, излучения, без каких-либо следов.
- Это... что? - безадресно поинтересовался командир базы. - Это как?
Никто ему не ответил: все, кто присутствовал на командном пункте, как завороженные таращились в обзорный экран.
Кьясканский флот переставал существовать прямо на глазах. И в конце концов, меньше чем за час, исчез окончательно. Весь. Напрочь.
То есть, разумеется, оставались еще опорные базы в системе Плутона, оставались пункты снабжения и телепортационные шлюзы. Кьясканов в Солнечную набежало порядочно. Но все боевые корабли, от крохотных разведчиков до громадин-маток, крейсеры и бомбардировщики - их как корова языком слизнула.
РА-5 "Василиса" вернулась на базу спустя час после тотального уничтожения противника.
Витька Якименко висел в зеленом желе капсулы, едва узнаваемый - сплошь в ожогах и крови, - и улыбался так безмятежно, словно не погиб в открытом космосе во время ожесточенной схватки, а незаметно для себя уснул в сенсокресле, навсегда погрузившись в любимый фильм.
- Девчата, подвиньтесь! Витька пришел! - закричала Тошка и сама первая заерзала на облачке, освобождая место.
Витька плюхнулся между Тошкой и Ксюхой, получил поцелуй в затылок от Ирэн, обнялся с Гишеллой.
- А раюльки где же? - спросил он недоуменно, потому что хоровода над головой видно не было.
- Да ты что, это я придумала, - сказала Тошка чуть-чуть насмешливо. - Станут они там крутиться, зачем им! Да и нам незачем, нам и так хорошо, без них. Правда?
Вокруг было чистое, нежно-голубое небо. Без единого "волана".